За пять лет — с 2019 по 2023 год — выпуск химической продукции в республике снизился на 6%. Ситуацию в отрасли объясняют трудностями с экспортом и вынужденным переходом на альтернативные катализаторы и комплектующие в условиях санкций. Эти данные приведены в проекте программы развития нефтегазохимического комплекса РТ, с которым ознакомился «БИЗНЕС Online». О том, почему в Татарстане так и не удалось «прокачать» тему с малотоннажной химией, как бороться с «хемофобией», для чего создавать республиканский маркетплейс химической продукции, чем поможет нефтехимикам исламское финансирование и как отрасли не свалиться в «спячку», — в нашем материале.
В конце ноября прошлого года Рустам Минниханов утвердил проект 6-й программы развития нефтегазохимического комплекса (НГХК) республики на 2025–2029 годы
Как нефтегазовые генералы стратегию принимали
В конце ноября прошлого года совет безопасности Татарстана под председательством раиса РТ Рустама Минниханова утвердил проект 6-й программы развития нефтегазохимического комплекса (НГХК) республики на 2025–2029 годы. На обсуждение стратегии в казанский Кремль слетелся весь «химический» истеблишмент республики: гендиректор «Татнефти» Наиль Маганов, гендиректор СИБУРа Михаил Карисалов, предправления ТАИФа Альберт Шигабутдинов, гендиректор ТАНЕКО Илшат Салахов, на тот момент гендиректор «Татшины», а ныне глава Альметьевского района Гюзель Хабутдинова, целая россыпь глав предприятий, районов и профильных ведомств.
Мероприятие проходило без СМИ, пресс-служба главы РТ ограничилась релизом с сухими цифрами. Сообщили лишь, что за пять лет предприятия комплекса освоили порядка 1 трлн рублей инвестиций, а объемы добычи нефти с 1999 года выросли с 25,8 млн до 35 млн т в год. «Учитывая спрос на химическую продукцию, резиновые и пластмассовые изделия, возникающий в результате локализации и освоения новых видов продукции во всех секторах экономики страны, перед нефтегазохимическим комплексом стоит задача развития опережающими темпами», — приводятся в сообщении слова Минниханова.
Как и кем будет обеспечиваться «опережающее» развитие отрасли? Где взять деньги на новые проекты? И какие преграды стоят на пути предприятий? На эти вопросы попытались ответить разработчики программы — гендиректор «Татнефтехиминвест-холдинга» (ТНХИ-Х) Рафинат Яруллин и глава минпромторга РТ Олег Коробченко. Увы, в этот раз документ не был опубликован в открытых источниках. Тем не менее корреспонденту «БИЗНЕС Online» удалось ознакомиться с одной из версий стратегии. Допускаем, что в финальный вариант могли вноситься правки, но и в «драфте» есть немало пищи для размышления. В первой части обзора сконцентрируем внимание на нефтегазохимии.
До введения санкций «Нижнекамскнефтехим» (НКНХ, входит в СИБУР) больше 30% каучуков поставлял в Европу, сейчас же этот показатель рухнул до 4%
Санкционный удар: за пять лет выпуск «химии» в Татарстане рухнул на 6%
Для начала изучим, как нефтегазохимия РТ справилась с прошлой «пятилеткой». В химическом секторе наблюдается существенный разрыв фактических и прогнозных показателей по выпуску продукции. Вместо запланированного среднегодового роста производства химических веществ и продуктов на 14% реальным результатом стало… среднегодовое снижение показателя на 1%. По факту выпуск «химии» в 2023-м в Татарстане снизился на 6% относительно 2019-го, хотя в России за тот же период он вырос на 17%. Сокращение отмечается в производстве полиэтилена, синтетических каучуков, моющих средств.
Тревожные результаты объясняются санкционными ограничениями. Во-первых, компаниям перекрыли доступ на ряд экспортных рынков. До введения санкций «Нижнекамскнефтехим» (НКНХ, входит в СИБУР) больше 30% каучуков поставлял в Европу, сейчас же этот показатель снизился до 4%, а пробиться на азиатские рынки не так легко. До нуля в 2022-м упал экспорт у «Нэфис Косметикс», сейчас он только восстанавливается. «Поиск новых рынков сбыта [полимеров] идет с большими сложностями, в том числе из-за логистики. Как мы видим, пока Россия не смогла выйти на досанкционные объемы [по экспорту]», — подтвердила нам тенденцию директор проекта в аналитическом центре ТЭК (АЦ ТЭК) Лола Огрель.
Второй фактор — вынужденный переход на альтернативные катализаторы. От этого страдает и качество продукции. Только за декабрь 2023-го «Казаньоргсинтез» (КОС, входит в СИБУР) потерял на дефектных полимерах 650 млн рублей. Третья причина скорее позитивная, а именно плановые остановки и капремонт в 2023 году (например, модернизация реактора B на КОСе).
Отстает от среднероссийских показателей (плюс 35%) выпуск пластмассовых изделий — соответствующий сегмент в Татарстане вырос на 11% с 2019 по 2023 год. Причем отмечается, что за это время существенно выросло производство полимерных труб, пленки, решетчатой тары, пластмассовых окон, дверей и посуды. Но сектор страдает от тех же бед: ограниченный импорт спецхимии и оборудования, проблемы с качеством, снижение спроса (например, в автопроме), закрытие экспортных рынков. «Данафлексу» Айрата Баширова пришлось продать завод в Чехии — вместе с активом компания потеряла весь объем экспорта в Европу.
А вот в секторе производства резиновых изделий темпы роста выпуска опередили показатели РФ — плюс 28% против 0%. Разработчики документа связывают это со стабильной работой комплекса KAMA TYRES (АО «Татшина») в 2022–2023 годах на фоне перебоев в работе локализованных в России иностранных шинных производств.
Только за декабрь 2023-го «Казаньоргсинтез» (КОС, входит в СИБУР) потерял на дефектных полимерах 650 млн рублей
На пути к «татарстанскому чуду»
В прошлой, пятой программе развития НГХК (вполне открытой) дано четыре сценария развития отрасли, причем с оригинальными названиями: «Татарстанское чудо», «Консервация», «Потеря лица» и «Спячка». Хотя они рассчитаны на перспективу до 2034 года, уже сейчас мы можем попытаться подвести промежуточные итоги (в новой стратегии это не обсуждается).
Сценарий №1 «Татарстанское чудо» предполагает резкий рост инвестиций в НГХК региона. В документе не приведены требуемые суммы вложений, но широкими мазками описаны крупные инвестпроекты: завершение строительства комплекса ТАНЕКО (сделано), создание нефтегазохимического направления «Татнефти» (строительство завода терефталевой кислоты и биокомпонентов в Нижнекамском районе только началось).
Также приведено в пример «ускоренное» строительство комплекса «ЭП-600» на «Нижнекамскнефтехиме». Но этого, как известно, не случилось, объект ввели с опозданием на полтора-два года. Также в этот сценарий не дает попасть промышленный долгострой — АО «КЗСК-Силикон». Многострадальное детище Евгении Даутовой в 2022 году ушло с молотка бизнесмену Валерию Самилову, но вдохнуть жизнь в стратегическое предприятие ему пока не удалось, будущий завод все еще на стадии проектирования.
Увеличилась доля предприятий НГХК в ВРП региона — с 63% в 2019 году до 71,7% в 2022-м
Существенный вклад должны были внести инвестпроекты в том числе российских и международных компаний. В результате в республике должны были появиться производства принципиально новых видов продукции. Примером такой кооперации мог бы стать совместный завод ТАИФа и итальянской компании Investire Italia s.r.l. по производству биопластика из отходов сахарной свеклы в «Алабуге» почти за 7 млрд рублей, но в итоге предприятие обанкротилось.
Действительно увеличилась доля предприятий НГХК в ВРП региона — с 63% в 2019 году до 71,7% в 2022-м. При этом число работающих в отрасли снизилось на 5% — это произошло на фоне оптимизации НКНХ и КОСа после прихода СИБУРа.
Что касается налоговых отчислений, последние сведения доступны за 2022 год — тогда предприятия НГХК перечислили в республиканскую казну 121 млрд рублей. Это на 32% больше, чем в 2019-м, что, в принципе, почти совпадает с накопленной инфляцией в республике за данный период (30,41%). В последние же годы особую обеспокоенность властей вызывает налог на прибыль. По последним сведениям, самое большое снижение по налогу на прибыль в 2024-м в бюджет РТ допустили «Татнефть» и ТАНЕКО (8,7 млрд рублей), группа «ТАИФ» (4,3 млрд рублей), предприятия СИБУРа в Татарстане (3,8 млрд рублей), а также предприятия шинного комплекса (2,4 млрд рублей).
Более скромный сценарий №2 — «Консервация» — предполагает рост вложений в отрасль только за счет региональных инвесторов, что уже ближе к реальному положению дел на фоне санкций. Но замороженный «КЗСК-Силикон» и тут не дает в полной мере говорить о реализации этого варианта.
Учитывая, что уже сейчас СИБУР строит в Казани большой научный центр, который объединит весь потенциал холдинга, говорить о «спячке» отрасли нет смысла
Поэтому плавно переходим к сценарию №3 с драматичным названием «Потеря лица». Он предусматривает отдельные проекты в мало- и среднетоннажной химии, «однако их число незначительно и не оказывает существенного влияния на темпы роста производства в целом по комплексу» (об этом будет позже). Увы, но, похоже, пока отрасль развивается именно по этому, третьему сценарию.
Тревожно, но это лучше, чем сценарий №4 «Спячка». По нему татарстанские предприятия теряют рынки сбыта и лоббистские возможности, что приводит к «интеллектуальному обеднению республики». Учитывая, что уже сейчас СИБУР строит в Казани большой научный центр, который объединит весь потенциал холдинга, говорить о «спячке» отрасли в этом смысле все-таки не приходится.
В предыдущую стратегию один риск не был включен, но он широко освещался с высоких трибун. Речь о том, что «после выхода „ЗапСибНефтехима“ на производственную мощность Татарстан утратит 1-е место по объему выпуска химической продукции среди регионов России», об этом тревожился Яруллин в 2019 году. До сделки с ТАИФом укрепление позиций СИБУРа на нефтегазохимическом рынке рассматривалось как главная угроза для Татарстана. В этих условиях нужно работать на опережение, предупреждал тогда еще президент РТ Минниханов. Акционеры ТАИФа, видимо, прислушались и спустя два года продали КОС и НКНХ СИБУРу, а теперь каждый год купаются в миллиардах от дивидендов и выплат по облигациям, не переживая из-за санкций и перекрытого экспорта. Сработали на опережение?..
Что касается лидерства среди регионов, увы, данные по выпуску химической продукции (в тоннах) сейчас закрыты, зато есть цифры по стоимости отгруженных товаров. В 2019 году Татарстан продал «химию» на 310 млрд рублей, в 2023-м — на 428 млрд рублей. Рост за пять лет составил 38% (при этом накопленная инфляция в республике за этот период достигла 39,62%). А если смотреть 2023 год в сравнении с 2022-м, то и вовсе видно падение на 21%. Результат 2023 года оказался хуже даже «ковидного» 2021-го. По выручке республика уже точно не первая. В Тюменской области благодаря ЗапСибу отгрузка химической продукции за пять лет выросла в 3 раза с 196 млрд до 571 млрд рублей.
Тупик в малой химии?
Что же стало главной целью в новой «секретной» стратегии развития НГХК Татарстана? Открытий здесь не произошло. Как и в предыдущей стратегии, она сформулирована примерно так, что будущее — за отраслью средне- и малотоннажной химии (а это «высший пилотаж» для химиков). Логика здесь такова, что «печатать» миллионами тонн базовые полимеры — это, конечно, хорошо, но нужна добавленная стоимость, а она получается только в результате переработки. Для этого нужно выстраивать цепочки последовательных переделов нефтехимической продукции.
Зависимость от спецхимии из КНР и других стран-партнеров не снизилась, а «свое» за это время так и не появилось
«К сожалению, в данном сегменте нам приходится наверстывать пробелы 90-х годов прошлого столетия, когда отрасль практически перестала существовать. Это было связано с резким отказом от практики советских лет, когда малотоннажные мощности размещались при крупных предприятиях химического комплекса. <…> За счет этого мы были мировыми лидерами в целом ряде сегментов», — рассказали нам в минпромторге России. Об убитой отрасли малой химии мы подробно писали еще в 2022 году и отмечали, что санкции дают небывалый шанс для развития данного сверхперспективного направления. Однако, по разговорам с некоторыми участниками отрасли, можно прийти к выводу, что воз и ныне там. Точнее, вместо импортозамещения у нас произошло «китаезамещение». Зависимость от спецхимии из КНР и других стран-партнеров не снизилась, а «свое» за это время так и не появилось.
«Есть некоторая инерционность со стороны крупного бизнеса. Спрос на отечественные разработки с их стороны упал. В 2022-м, видимо, у них была стрессовая ситуация, когда все оказалось закрыто… Сейчас такого ажиотажа нет», — делится один из наших экспертов.
Другие собеседники, наоборот, уверяют, что в малой химии наметился перелом — несмотря на огромное количество проблем, связанных с дефицитом технологий, кадров, оборудования. «Ряд производств на сегодняшний день организован. Их нельзя называть поименно, поскольку в значительной мере это технологии двойного назначения, но от слов к делу мы перешли», — поделился с «БИЗНЕС Online» гендиректор технопарка «Химград» Айрат Гиззатуллин. По его словам, республика демонстрирует успехи по освоению новой номенклатуры.
Другие собеседники, наоборот, уверяют, что в малой химии наметился перелом. Айрат Гиззатуллин: «Ряд производств на сегодняшний день организованы. От слов к делу мы перешли»
Его слова подтверждает гендиректор НТЦ «Ахмадуллины» (с 1980-х годов занимается базовым проектированием и разработкой технологий в нефтехимии и нефтепереработке) Ренат Ахмадуллин. «В прошлом году мы ввели несколько продуктов, я бы даже сказал, по микротоннажной химии. Это, например, хлорсульфоновая кислота, меркаптаны — то, что сложно ввезти в Россию. И они пользуются на рынке спросом», — отметил он.
«В малотоннажку сейчас много вкладывают СИБУР и „Газпромнефть“, которые являются одними из наших заказчиков. Благодаря им мы тоже развиваемся, разрабатываем для них технологии, — продолжил кандидат химических наук. — До крупных компаний раньше было невозможно достучаться! Меня это удивляет, я 15 лет уже работаю в том числе с ними. И вот два года назад с их стороны началась активность».
Об обнадеживающих результатах в целом по стране говорит и статистика минпромторга РФ. По итогам января – ноября 2024-го выпуск мало- и среднетоннажной химии (МСТХ) превысил показатель аналогичного периода 2023 года на 9,5%, достигнув 4,6 млн тонн. Увы, статистика по производству в отдельных регионах не публикуется.
В 2023-м потребление мало- и среднетоннажной химии (МСТХ) в РФ составило 5 млн т, что в стоимостном выражении составляет 764,6 млрд рублей. В январе – ноябре 2024 года потребление оценивается в 4,8 млн т, что в стоимостном выражении составляет около 700 млрд рублей. По отношению к сопоставимому периоду 2023-го внутренний спрос вырос на 14%. Доля импорта в потреблении МСТХ в натуральном выражении в течение последних двух лет сохраняется на уровне 31%, рассказали нам в минпромторге РФ.
Что касается производства, в 2023 году объем выпуска продукции МСТХ в России превысил уровень 2020-го на 26% и составил 4,6 млн тонн. В стоимостном выражении объем производства продукции мало- и среднетоннажной химии в РФ составил 370 млрд рублей, что на 60% выше уровня 2020 года. В январе – ноябре 2024-го объем выпуска МСТХ достиг 4,6 млн т, в стоимостном выражении — 384,4 млрд рублей, что на 9,5% превышает показатель в сопоставимом периоде предыдущего года. В стоимости темп прироста составил 12,5%. По итогам года объем выпуска МСТХ может превысить показатель 2023-го на 13%, достигнув порядка 420 млрд рублей.
«Продукцию МСТХ производят крупные, средние и малые предприятия химического комплекса, осуществляющие выпуск лакокрасочных материалов, добавок к полимерам, средств защиты растений, пигментов и красителей, антидетонаторов, присадок к топливу и смазочным материалам, кремнийорганики, средств водоочистки и водоподготовки и прочих видов продукции», — говорится в ответе ведомства.
В последние годы введены в эксплуатацию импортозамещающие производства изопропилового спирта, меламина, малеинового ангидрида, перекиси водорода, алкилэтаноламинов, добавок для полимеров, суперконцентратов, сополимер-акриловых дисперсий, кормового белка, кабельных пластикатов, химических средств защиты растений, клеев и герметиков, полиэтилентерефталатных пленок и прочей продукции.
«Это позволило практически полностью отказаться от импорта отдельных видов химических товаров, а по ряду продуктов кратно сократить объемы закупок. Так, например, импорт меламина сократился более чем в 30 раз, малеинового ангидрида — в 6,5 раза, перекиси водорода — в 2 раза, алкилэтаноламинов — более чем на 30 процентов», — уточнили в ведомстве.
Надежда на «Этилен-600»
Еще одна задача, которую предстоит решить рулевым отрасли, — обеспечить переработчикам доступ к нефтехимическому сырью. А это одна из главных проблем отрасли.
«На рынке сырья много, если его не перерабатывать, будет сложно. Поэтому надо посмотреть, целесообразен ли дальнейший рост выпуска полимеров», — предупреждал ТАИФ аж в 2017 году Минниханов. Он же призывал нефтехимиков идти в дальнейшие переделы, что позволит получать дополнительную прибыль.
Но чуда не случилось. Только с приходом СИБУРа бывшие активы ТАИФа впервые согласились открыть двери к своим сырьевым ресурсам для большого числа инвесторов. В августе 2022-го подписано соглашение о создании индустриального парка «Этилен-600», который строит татарстанская ОЭЗ. Задумка заключалась в том, что НКНХ сам станет резидентом этого парка, да еще и будет поставлять сырье (не только с нового ЭП-600) внешним инвесторам, которые запустят производство мало- и среднетоннажной химической продукции.
Спустя два года после сенсационного анонса площадка индустриального парка «Этилен-600» только на стадии строительства
«С точки зрения качественной трансформации НГХК Республики Татарстан наиболее значимыми эффектами реализации программы является создание новых научных центров в области нефтепереработки и нефтехимии, создание индустриального парка „Этилен-600“», — говорится и в новой стратегии.
Но сумма предполагаемых инвестиций огромна — 1,3 трлн рублей. Видимо, поэтому пока о создании индустриального парка практически ничего не слышно. Спустя два года после сенсационного анонса площадка только на стадии строительства.
Власти до сих пор говорят о перспективных производствах, которые могут «родиться» в парке «Этилен-600» (изоцианаты, эпоксидные смолы, АБС-пластики, амины, этиленхлоргидрин и т. д.). Но о конкретных соглашениях с инвесторами, готовыми вложиться в эти проекты, ничего не известно — по крайней мере, в публичной плоскости о них не заявлялось. То ли республика не так хорошо «продает» эту площадку, то ли реальный спрос оказался ниже ожиданий. Точно известно, что ОЭЗ каждый год получает десятки миллиардов рублей из бюджета Татарстана в том числе на создание этого индустриального парка. Сам мегаэтиленник СИБУРа получил налоговую льготу на 24 млрд рублей.
Один из вызовов предстоящей нефтегазохимической «пятилетки», который не нашел никакого отражения в прошлой программе, — это дикий кадровый дефицит
Дефицит кадров, денег и «хемофобия»: что тормозит НГХК?
На основе данных из «секретной» стратегии, дополненных мнениями профессионалов отрасли, разберем, какие преграды стоят на пути к светлому нефтехимическому будущему.
Дорогие деньги. Рост ключевой ставки ЦБ, грядущая налоговая реформа и резкие колебания курса рубля могут привести к снижению платежеспособности предприятий НГХК и затормозить инвестпроекты. Химия — это в первую очередь приборная база (реакторы, системы анализа, качества и т. д.). Вся эта инфраструктура стоит немалых денег. «Самая неприятная новость — это сильное удорожание всего в последние годы. Допустим, какие-то производства мы можем делать на коленке, есть для этого толковые люди, но необходимая компонентная база либо под запретом сейчас, либо завозится за очень большие деньги», — говорит наш спикер.
Дефицит кадров. Один из вызовов предстоящей нефтегазохимической «пятилетки», который не нашел никакого отражения в прошлой программе, — это дикий кадровый дефицит. Проблема усилилась в 2022-м, когда мужчины стали уходить на СВО. В Татарстане уровень безработицы по состоянию на 1 декабря 2024 года составил 0,16%, что является историческим минимумом. Страдают все. Об остром дефиците общепроизводственного персонала заявляли, к примеру, на «Нэфис Косметикс». «Представители рабочих специальностей становятся редкостью на рынке труда», — говорили в компании.
«Хемофобия». Само понятие «химия» тесно ассоциируется с опасностью для человека. Это явление связывают с неудачным опытом предыдущих поколений, когда применялись менее безопасные технологии. Но ведь нефтехимическая промышленность в РТ с 90-х годов скакнула вперед, предприятия снизили загрязнение окружающей среды, а качество продукции повысилось… «Однако бо́льшая часть общественности все еще имеет устаревшие представления о производстве. Как следствие, наблюдается низкая популярность рабочих профессий среди молодежи», — говорится в имеющемся у нас проекте программы.
Из-за этого количество учеников, сдающих ЕГЭ по естественно-научным направлениям, в последние годы резко сократилось. Дефицит учителей химии, как нам рассказали в минобрнауки РТ, составляет 77 человек.
Конкуренция с импортом. В условиях высокой зависимости РФ от поставок импортной химической продукции и полимерных изделий существует риск вытеснения российских компаний и захвата внутренних рынков китайскими, турецкими и другими иностранными поставщиками, предупреждают авторы программы. «Новые поставщики пришли из Китая. В 2023–2024 годах отмечен рост поставок китайской продукции, в том числе тех полимеров, которые ранее закупались в Европе и США. В настоящее время Китай практически монополист по поставкам некоторых видов полимеров, на его долю приходится 87 процентов импорта ПЭТФ и 82 процента импорта ПВХ», — говорит Огрель из АЦ ТЭК.
Количество учеников, сдающих ЕГЭ по естественно-научным направлениям, в последние годы резко сократилось. Дефицит учителей химии, как нам рассказали в минобрнауки РТ, составляет 77 человек
«У меня был тендер, наш контрагент покупал большое количество труб. Вроде мы дали цену хорошую, но они начали мониторить и решили покупать в Китае. В разговоре мы их спрашивали: „Как так?“ Они говорят, что у китайцев на 20 процентов дешевле. Мы не можем с этим конкурировать», — жаловался гендиректор нижнекамского ООО «Симпл» (производство ПП-труб и фитингов) Ильдар Гилемханов.
Вторичные санкции. Не стоит забывать о санкционном давлении — западные страны могут наложить вторичные санкции на поставщиков оборудования и материалов, которые приходят на помощь российским компаниям. Такие ограничения в отношении финансовых организаций затрудняют проведение трансграничных платежей. Яркий пример — трудности с платежами в Китай.
Транспортные ограничения. В проекте программы говорится о недостаточной пропускной способности существующей железнодорожной инфраструктуры для транспортировки сырья и готовой продукции в Камской агломерации. Проблема особенно актуальна на фоне новых проектов (развитие комплекса ТАНЕКО, индустриальный парк «Этилен-600», вторая очередь «Аммония»). Уже сейчас директора заводов-нерезидентов рядом с ОЭЗ жалуются гендиректору «Алабуги» Тимуру Шагивалееву на ежедневные пробки.
Нераскрытый научный потенциал. Другая проблема, которую обнажила СВО и последующие санкции, — низкая инновационная активность предприятий НГХК и почти полный разлад промышленности с прикладной наукой. Простой пример из производства резиновых изделий. Большое количество услуг по НИОКР в этом секторе ранее выполнялось за рубежом, «разработке отечественных технологий и решений уделялось недостаточно внимания», потому потребители привыкли импортировать технологически сложные резинотехнические изделия. Это привело к дефициту собственных компетенций и научно-исследовательской инфраструктуры в области производства специальных каучуков, приготовления резиновых смесей, конструирования резинотехнических изделий.
Уже сейчас директора заводов-нерезидентов рядом с ОЭЗ жалуются гендиректору «Алабуги» Тимуру Шагивалееву на ежедневные пробки (на фото — затор рядом с ОЭЗ «Алабуга»)
Низкий уровень производительности труда в секторах НГХК по сравнению с зарубежными конкурентами. Большое число старых, немодернизированных цехов (АО «КВАРТ», АО «Химический завод им. Карпова», ООО «Нижнекамский завод грузовых шин»).
Исламский банкинг и кооперативы
Авторы стратегии предлагают ряд мер для решения указанных выше проблем. Начнем с самого больного «денежного» вопроса. Сама по себе программа развития НГХК не предполагает денежного обеспечения. Наши собеседники не видят в этом слабости, мол, «мозги деньгами не меряются».
Среди общедоступных мер поддержки называются льготные займы от фонда развития промышленности, механизм кластерной инвестиционной платформы, гранты от агентства технологического развития на обратный инжиниринг, единая субсидия на НИОКР, промышленная ипотека. На региональном уровне основными мерами поддержки являются программы гарантийного фонда РТ и фонда поддержки предпринимательства Татарстана.
Что предлагается нетривиального? Выдвигается инициатива об отдельной программе гарантий или льготного кредитования, ориентированного на предприятия, которые реализуют приоритетные для региона проекты мало- и среднетоннажной химии. Также, по мнению авторов программы, целесообразно создать в каждом регионе страны опытно-промышленную инфраструктуру и условия для ее финансирования. Наиболее критическим этапом в малотоннажном производстве является переход от лабораторных исследований к более масштабному производству, который часто сопровождается «долиной смерти», — с этим согласились наши эксперты.
«Незначительное распространение в России получило создание производственных кооперативов. При этом кооператив имеет ряд преимуществ перед другими формами предпринимательства не только за счет объединения ресурсов (финансовых, человеческих, производственных), но и за счет снижения затрат по страховым взносам. Необходимо регулярное информирование малых и средних предприятий о доступных организационных формах ведения бизнеса, оказание юридической и налоговой помощи при выборе менее распространенных форматов», — говорится в проекте.
Наконец, нефтехимикам предлагают обратить внимание… на исламское финансирование. Впрочем, пока банкинг по нормам шариата только набирает обороты и не пользуется особой популярностью у населения. Из реально работающих инструментов Ахмадуллин призвал обратить внимание на конкурс «Бизнес-старт» от фонда содействия инновациям (по нему НТЦ в прошлом году получил 10 млн рублей). Также возможности для получения льготных займов и пониженных налогов открывает статус малой технологической компании.
«Химический» маркетплейс и центр снабжения в Китае
Что наши эксперты точно поприветствовали, так это инициативу о создании в дружественных странах центров снабжения нефтегазохимического комплекса РТ. В плане мероприятий уже прописана организация такого коллективного центра в Китае. Чем они будут заниматься? Список задач ниже:
- поиск и формирование базы импортных технологических решений (технологической документации, чертежей, образцов продукции);
- поиск поставщиков, технологий, оборудования дефицитного химического сырья и компонентов;
- налаживание деловых контактов с иностранными поставщиками;
- проверка поставщиков, контроль качества приобретаемых товаров и технологических решений;
- сопровождение импортных операций под ключ (оформление документации, организация международных расчетов, контроль отправки товаров и др.).
Предлагается создать республиканский маркетплейс химической продукции, на который будет «выставлена» продукция предприятий РТ
Сама идея, безусловно, правильная, но в реализации будет много сложностей, предполагает Гиззатуллин. Они связаны с системами расчета, гарантий, обеспечения качества, логистики и распределения рисков. «Потому что централизованный закупщик покупает не для себя, есть нюансы при работе с посредниками. В один день такого рода вопросы не будут решены. В моем представлении, система должна быть не столько физической, столько информационной», — сказал глава «Химграда».
Другая неожиданная идея от Яруллина и Коробченко связана с актуальной темой электронной коммерции. Предлагается создать республиканский маркетплейс химической продукции, на который будет «выставлена» продукция предприятий РТ. Платформа, по задумке авторов, позволит сформировать канал постоянного доступа к небольшим объемам химической продукции со стороны малых компаний, научных коллективов вузов и научно-исследовательских институтов, частных лиц. «На первоначальном этапе возможно тестирование работы маркетплейса на примере химических веществ и продуктов, в дальнейшем — расширение ассортимента продуктами переработки полимеров и каучуков», — говорится в проекте документа.
Чтобы повысить интерес школьников к химии, в Татарстане предлагают использовать модные системы искусственного интеллекта. В частности, до 2030 года предлагается разработать нейросеть «ИИ-помощник учителя химии». Вкупе с промтуризмом и массовой пиар-кампанией предприятий это должно решить проблему с «хемофобией».
Наши собеседники нашли и то, за что покритиковать стратегию, — например, для производства всех необходимых компонентов в стране просто нет оборудования: «Чтобы сделать прибор, нужен прибор, и мы, получается, по такому замкнутому циклу ходим»
«Барьер только один — это наша лень и безынициативность»
Наши собеседники нашли и то, за что покритиковать стратегию. Программа, по их словам, получилась слабой: «Это документ ради документа. Стратегии как таковой там нет. Цели прописаны верно, но того, какие для этого нужно сделать шаги, в программе нет».
Например, в программном документе определили наиболее перспективные виды химической продукции для Татарстана. Среди них — изоцианаты, сверхпрочные пластики, продукты переработки малеинового ангидрида, специальные каучуки и т. д. Но формирование пула отдельных продуктов для поддержки — это ошибочный путь, считают некоторые эксперты. Ведь на пути к конечному продукту есть другие переделы (их могут быть десятки), которые в программе не указаны. Это сырье вновь придется закупать в Китае либо адресно поддержать одного крупного производителя, который будет владеть всей цепочкой один на всю страну. Развитию малотоннажной химии такой подход не способствует. «Это тупиковый путь эволюции», — вздыхает источник.
Другой указывает, что для производства всех необходимых компонентов в государстве просто нет оборудования. «Чтобы сделать прибор, нужен прибор, и мы, получается, по такому замкнутому циклу ходим. После Второй мировой войны почему был мощный толчок у промышленности? Потому что завозили целые заводы из Германии. После развала СССР у нас производителей оборудования очень мало осталось. Кто-то пытается это возродить, но оборудование не достигает тех требований, которые нам сейчас надо, а платить деньги за вчерашний день никто не хочет», — указал спикер. В стратегии эта проблема не нашла отражения.
Для полноценной стратегии в документе должно быть четко прописано, каким способом выстраивается вся цепочка и какую поддержку окажут инвесторам (а их должно быть много!) на каждом шаге. Но при этом, по словам наших собеседников, могут понервничать крупные компании.
«Если наладить это частно-государственное партнерство, возникнет мощный синергетический эффект. СИБУР на этом фоне, мягко говоря, будет рядом бледно смотреться. Зачем им это?» — размышляет один из экспертов.
Что касается денег, Гиззатуллин заметил, что в нефтегазохимический комплекс входят коммерческие предприятия и «стремление получить прибыль является самым мощным мотиватором для реализации стратегии». «Пока наши уважаемые предприятия не начнут осознавать, что нужно жить не только сегодняшним днем, а десятилетиями вперед, качественного скачка у нас не случится», — говорит другой эксперт на условиях анонимности.
В части науки один источник предлагает разработать федеральную программу интеграции промышленных предприятий с научными институтами. «Условно говоря, чтобы у директоров завода был KPI по хоздоговорной деятельности с вузами», — говорит он.
Директор ПИШ КНИТУ «Промхимтех» Руслан Палей предлагает провести ревизию доступных технологий и оснастить научные исследования и разработки «современными инструментами для ускоренного выхода на создание промышленного образца». «Нужен современный менеджмент научных исследований с вовлечением в эти работы, помимо ученых, инвесторов, компетентных экспертов и представителей промышленности», — сказал кандидат химических наук.
«Барьер, я вам скажу, только один — это наша лень и безынициативность. На полном серьезе говорю. Работа есть для всех в науке», — подытожил гендиректор НТЦ «Ахмадуллины».
Внимание!
Комментирование временно доступно только для зарегистрированных пользователей.
Подробнее
Комментарии 188
Редакция оставляет за собой право отказать в публикации вашего комментария.
Правила модерирования.