В Казанском университете 60% научно-педагогических работников должны быть не старше 39 лет. Такие вводные довели до сотрудников КФУ. Обязательство резко повысить долю молодых преподавателей вуз взял на себя в рамках федеральной программы «Приоритет-2030», и невыполнение показателей чревато понижением финансирования. В пресс-службе КФУ заверяют, что университет «не планирует ограничивать трудовые отношения по возрастному принципу». Есть ли другие варианты, выяснял «БИЗНЕС Online».
КФУ начали будоражить слухи о том, что руководство вуза решило увеличить процент молодежи в профессорско-преподавательском составе, якобы 60% работников должны быть не старше 39 лет. Необходимость омоложения объясняют требованиями программы «Приоритет-2030»
Дорогу молодым!
Еще в декабре 2022-го коллектив КФУ начали будоражить слухи о том, что руководство вуза решило увеличить процент молодежи в профессорско-преподавательском составе (ППС), якобы 60% работников должны быть не старше 39 лет. Сначала руководители подразделений и завкафедрами «допустили утечку» в частных беседах с подчиненными, а в начале нынешнего года об этом объявили на заседаниях разного уровня.
Как рассказали «БИЗНЕС Online» сами преподаватели, необходимость омоложения руководители объясняют требованиями программы «Приоритет-2030». Она, напомним, позиционируется как самый масштабный проект по господдержке университетов. Ее цель — формирование сотни прогрессивных вузов как центров научно-технического и социально-экономического развития страны. На выходе должно получиться увеличение вклада университетов в развитие регионов и производство наукоемкой продукции.
На конкурс поступила 191 заявка. Победителей определили 10 сентября 2021 года, после того как претенденты защитили перед госкомиссией свои программы развития. Отобрали 106 университетов. Каждый год до 2030-го они будут получать базовую часть гранта — 100 млн рублей. 46 из этих учебных заведений посчитали достойными еще и специальной части. В ней два трека: «Исследовательское лидерство» (18 университетов) и «Территориальное и (или) отраслевое лидерство» (28). Внутри них вузы разделены на три группы по объему финансирования: первым будет выделяться по 994 млн рублей в год, вторым — по 426 млн, третьим — по 142 миллиона.
Из татарстанских вузов базовую часть гранта получили КФУ, КНИТУ, КНИТУ-КАИ, КГЭУ. Классический и технологический университеты прошли во второй тур, но в итоге специальный грант достался только КФУ (первая группа «Территориального и (или) отраслевого лидерства»).
В пресс-центре КФУ в ответ на вопросы «БИЗНЕС Online» не стали уточнять, делались ли руководством объявления о новой кадровой политике и конкретном проценте «дотридцатидевятилетних». Но нам подтвердили, что индикатор «до 39 лет» — один из целевых параметров реализации федерального проекта «Развитие человеческого капитала в интересах регионов, отраслей и сектора исследований и разработок» нацпроекта «Наука и университеты» и, соответственно, один из показателей эффективности участников «Приоритета-2030». Как дополнил в беседе с «БИЗНЕС Online» руководитель одного из казанских университетов, первоначально показатель о проценте молодежи появился в перечне критериев вузовской эффективности, которые учитываются при выплате премий ректорам.
Казанский федеральный университет является участником трека «Территориальное и (или) отраслевое лидерство» программы стратегического академического лидерства «Приоритет-2030».
Указанный вами индикатор является одним из целевых параметров реализации федерального проекта «Развитие человеческого капитала в интересах регионов, отраслей и сектора исследований и разработок» национального проекта «Наука и университеты» и одним из показателей эффективности реализации программы развития вузов – участников проекта «Приоритет-2030». Методика его расчета утверждена распоряжением минобрнауки России от 1 ноября 2021 года №419-р и определяется как отношение среднесписочной численности работников, трудоустроенных по основному месту работы из числа профессорско-преподавательского состава в возрасте до 39 лет, к среднесписочной численности профессорско-преподавательского состава, при этом средний возраст работников из числа профессорско-преподавательского состава не учитывается. Важно отметить, что при такой методике расчета сотрудники из числа ППС в возрасте 40 лет и, например, 80 лет имеют одинаковый весовой показатель.
Реализация комплекса инициатив по выстраиванию сбалансированной долгосрочной кадровой политики затрагивает все возрастные категории. Университет не заинтересован в утрате остепененных высококлассных специалистов и не планирует ограничивать трудовые отношения по возрастному принципу. Подчеркиваем, что речь идет не о повсеместных сокращениях, а только исключительно о гармоничном перераспределении учебной нагрузки по всем возрастным категориям профессорско-преподавательского состава, а также стимулировании привлечения молодых остепененных специалистов в научно-образовательную сферу.
Отметим, что в различных программах государственной поддержки возраст «молодого ученого» или «молодого преподавателя» варьируется: 35 или 39 лет. Например, российский научный фонд использует грантовые линейки для молодых исследователей в возрасте до 39 лет.
Тем не менее в пресс-центре КФУ нас заверили, что возрастному ППС опасаться нечего: «Реализация комплекса инициатив по выстраиванию сбалансированной долгосрочной кадровой политики затрагивает все возрастные категории. Университет не заинтересован в утрате остепененных высококлассных специалистов и не планирует ограничивать трудовые отношения по возрастному принципу. Подчеркиваем, что речь идет не о повсеместных сокращениях, а только исключительно о гармоничном перераспределении учебной нагрузки по всем возрастным категориям профессорско-преподавательского состава, а также стимулировании привлечения молодых остепененных специалистов в научно-образовательную сферу».
Гонку КФУ за процентом молодежи источники объясняют стремлением выделиться среди конкурентов и во что бы то ни стало получить от участия в «Приоритете» максимум денег
Все ради денег?
В выложенных в открытом доступе показателях эффективности «Приоритета-2030» указание на долю в общей численности ППС и исследователей работников до 39 лет присутствует. Однако там не указано, до какого процента надо омолаживать коллектив.
Цифра в 60%, которую довели до сотрудников КФУ, фигурирует в программе развития университета применительно к научно-педагогическим работникам (это ППС плюс научные сотрудники). А для ППС она ниже — 50,3%. Как объясняют источники «БИЗНЕС Online», «чистых» научных сотрудников (НС) в вузах вообще мало, поскольку они исторически не свойственны российским университетам. Численность данной категории, по их предположениям, приходится искусственно раздувать, чтобы отчитаться, поскольку вузам сегодня предписано стать еще и научными центрами. Так, НС может числиться, например, старший преподаватель, которого сажают на часть «научной» ставки. Добавим, что среди НС действительно много молодежи.
Как бы то ни было, 50,3% тоже впечатляют. На сайте университета указано, что в 2022 году ППС до 39 лет было 40,2% — 755 из 1 880 сотрудников по среднесписочной численности. Т. е. темпы «омоложения» предстоят ударные. Уже по итогам 2023-го доля молодежи должна вырасти на 1,2 п. п., затем — на 1 п. п. и т. д.
Для сравнения: КНИТУ-КАИ поставил себе планку в 33,4% молодых преподавателей (сейчас — 23,8%), КНИТУ — 40% (36,1%), КГЭУ — 30,3% (26,2%). Кстати, их руководство и не заостряет внимания на возрастном аспекте, а сотрудники этих вузов, соответственно, не проявляют признаков беспокойства.
В целом, по данным портала «Научно-технологическое развитие РФ» от 2020 года, доля молодежи в ППС татарстанских вузов была на уровне 31%, причем она снижается: еще в 2017-м этот показатель составлял 35%.
Зачем же КФУ понадобилось так задирать планку? Гонку источники «БИЗНЕС Online» в отрасли объясняют стремлением выделиться среди конкурентов и во что бы то ни стало получить от участия в «Приоритете» максимум денег. Неслучайно разговоры о необходимости начать омоложение пошли в минувшем декабре. Как раз в это время определялось, какие вузы продолжат получать «приоритетовские» гранты. Ведь по условиям программы университеты, чью динамику развития сочтут недостаточной, будут из нее исключать. Прецеденты понижения в статусе до получателя минимальных субсидий уже есть. В случае КФУ на кону стоит примерно 1,5 млрд рублей в год до 2030-го: базовая часть гранта (100 млн), специальная (994 млн), плюс 40% от этой суммы добавляет Татарстан. Не исключено, что КФУ дали понять: пора начинать выполнять заявленное.
Как это сделать? Логичный путь снижения возраста ППС — привлечение молодых кадров. Собственно, ударное омоложение произошло еще при прежнем ректоре Ильшате Гафурове: с 2010-го по 2020-й средний возраст ППС в КФУ уменьшился с 48,1 до 46,5 года. Правда, произошло это на фоне роста численности преподавателей на 178,3%. На этот раз все сложнее: судя по инфографике на сайте КФУ, число «дотридцатидевятилетних» должно прибавиться на 15,89% на фоне сокращения общей численности ППС. К 2030 году преподавателей должно стать меньше на 7,45% (минус 20 человек уже по итогам 2023-го).
Получается, единственный путь снижения процента «стариков» — избавиться от части возрастных работников, по возможности заменив их молодыми.
Логичный путь снижения возраста профессорско-преподавательского состава — привлечение молодых кадров
«Наука без молодых — это печально, а наука без стариков — это смешно»
Логика в такой постановке вопроса, безусловно, есть — старение ППС называют одной из главных проблем высшего образования. И основная причина — нет притока свежей крови.
«К примеру, технические университеты стареют, — рассказал „БИЗНЕС Online“ завкафедрой реактивных двигателей и энергетических установок КНИТУ-КАИ Алексей Лопатин. — В аспирантуру идет мало выпускников, из них защищается не более 20 процентов, и большинство не остается в университетах. Зарплата доцента в Татарстане — 45–65 тысяч. Это было более-менее нормально в 2020 году, но не сейчас. А чтобы стать им, надо пройти ступени ассистента, старшего преподавателя — в среднем не менее четырех лет. Много сегодня найдется желающих на такое? Единицы. В 2021 году у нас на кафедре защитились 9 человек — никогда так много не было, и ни один не остался — ушли главным образом в оборонку. Те же 45–65 тысяч там начинают платить с ходу. А сегодня дело вообще идет к тому, что прикладная наука вновь сместится в НИИ и КБ, как в советское время. И куда пойдет человек с ученой степенью?»
Алексей Лопатин: «Сегодня дело вообще идет к тому, что прикладная наука вновь сместится в НИИ и КБ, как в советское время. И куда пойдет человек с ученой степенью?»
На низкие заработки как на причину нежелания молодежи идти в преподаватели обратил внимание «БИЗНЕС Online» и профессор кафедры технологии основного органического и нефтехимического синтеза КНИТУ Исмагил Хуснутдинов. По его наблюдениям, действительно, процент возрастных преподавателей сейчас выше, чем в советские годы, но ситуация у всех вузов своя и излишне обобщать не стоит: «По КНИТУ не могу сказать, что это большая проблема — более-менее сбалансированный состав. Но есть вузы, где на кафедрах огромный разрыв: условно говоря, 75-летний профессор и 24-летний ассистент, а между ними почти никого».
На этот разрыв в разговоре с «БИЗНЕС Online» указал и вице-президент Академии наук РТ Вадим Хоменко. По его мнению, говорить надо не о старении кадров, а прежде всего о вымывании из вузов костяка — людей самого работоспособного, среднего возраста. Причина опять-таки в зарплатах. И вымывание действительно идет в пользу пожилых, поскольку среди вузовской молодежи большая текучка.
По мнению Вадима Хоменко, говорить надо не о старении кадров, а прежде всего о вымывании из вузов костяка — людей самого работоспособного, среднего возраста
Но искусственная замена «стариков» на «молодежь» ради галочки в отчете может привести к обрушению качества образования. Хуснутдинов обращает наше внимание на то, что преподаватели советской закалки, которым за 70 и даже за 80, вполне конкурентоспособны по отношению к молодым. «К сожалению, — добавил он, — поскольку в нормальной ситуации так быть не должно». В более жесткой форме эту мысль выразил один из наших источников: «Сегодня главная проблема университетов — низкая квалификация молодых и относительно молодых преподавателей: у них нет вузовских знаний. Нередка ситуация: не дай бог, умрет вот тот-то пожилой, и квалифицированно читать лекции будет некому. У молодого сотрудника зачастую такая картина: полная тишина, студенты переписывают что-то с экрана. Это он лекцию читает! Лабораторные работы превращаются в профанацию. Уйдет старшее поколение — начнут рушиться целые направления подготовки».
Или такой момент. Процент возрастных объективно разнится от института к институту и от кафедры к кафедре. «Возрастной параметр, возможно, значим для технарей — молодые мозги и все такое, а гуманитарии ведь только с возрастом выходят на нужные обороты, — говорит один из наших собеседников. — И что, их сейчас будут сокращать? Да это подрыв системы образования. Но, видимо, деньги стали дороже научных школ».
Рустем Вахитов: «Наука — это область, где ценятся люди, которые что-то сделали в своей сфере, а для этого нужно время»
«Наука — это область, где ценятся люди, которые что-то сделали в своей сфере, а для этого нужно время, — отметил в беседе с „БИЗНЕС Online“ доцент Уфимского университета науки и технологий, публицист Рустем Вахитов. — Есть исследования, в какой науке в каком возрасте человек достигает пика. Самые молодые — математики: у них в 30–35 есть вполне сложившиеся ученые. А гуманитарные науки всегда требуют солидного возраста, там, только достигнув 50–60 лет, человек начинает складываться как самостоятельный ученый. А если здоровье позволяет, пашет и в 70, и дальше. Философ Алексей Лосев дожил до 93 лет, до 92 преподавал, до последнего дня занимался научной работой — надиктовал статью (к концу жизни он почти ослеп) и ночью умер».
С ним солидарен Хуснутдинов: «Есть такое выражение: наука без молодых — это печально, а наука без стариков — это смешно. В каждом поколении примерно одинаковое количество талантливых людей, вот и надо создавать условия для раскрытия их талантов, а не директивы сверху спускать. Без опыта, который передается из поколения в поколение, научные школы невозможны. И по себе могу сказать: сейчас, в 56 лет, я намного более подготовленный специалист, чем в 38, когда защитил докторскую, и даже чем в 45. У активно работающего ученого рост идет примерно до 65, и только потом наступает спад или выход на плато». Хоменко уверен, что если брать научные открытия, то действительно они делаются в основном до 35–39 лет, а вот для преподавателя самый продуктивный возраст — 40–60.
Едва ли не единственный путь и отчитаться, и деньги получить, и кадры сохранить — перевод возрастных преподавателей со ставки на ее долю. А как быть со статусом?
Надо биться, а там и «Приоритету» конец?
Наши собеседники предполагают, что ректоры, осознавая, какими могут быть последствия «накачки» молодыми, ответят на очередную «блажь» Москвы ухищрениями. В данном случае едва ли не единственный путь и отчитаться, и деньги получить, и кадры сохранить — перевод возрастных преподавателей со ставки на ее долю (в отчетности учитываются только полноставочники). А поскольку остающуюся часть учебной нагрузки все равно придется нести им же, оплачивать ее через ставку, например, методиста. По нашим данным, уже включена агитация типа «остальное доберете почасовыми».
Хорошо, допустим, разницу в деньгах человеку компенсируют. А как быть со статусом? И потом, есть масса правовых ситуаций, когда человеку важно полноценно числиться именно по основной должности… Словом, добровольно уходить со ставок вряд ли кто-то захочет. Тогда поводом для понижения может стать невыполнение показателей эффективного контракта. «На последнем заседании кафедры нам прямо сказали, что тех возрастных (а это все, кому за 39), кто не соответствует критериям эффективности, будут переводить на долю ставки, — рассказывает один из преподавателей. — Некоторых уже сливают».
Под эффективностью понимается, например, публикационная активность в международных журналах, входящих в базы Web of Science и Scopus. О том, что значительная часть таких статей — откровенный мусор, а также о том, что преподавателю при его загрузке нереально их написать, сказано немало. Общеизвестно и то, что в универах уже сформировался класс ловких людей — блестящих по показателям, но нулей в науке и преподавании. Сейчас удивляет другое. Формально норматив по присутствию в «недружественных» базах научных публикаций отменен на уровне правительства РФ, но по факту требование сохранено. «Есть рейтинг преподавателя, и он выстраивается прежде всего на основе баз данных Web of Science и Scopus, — рассказывает один из наших собеседников. — Как и раньше, в первую очередь учитывается то, что необходимо для звучания на международном уровне. То есть нас будут судить еще по тем критериям, ведь они позволяют принять жесткие меры».
«Требования к публикациям в журналах Web of Science и Scopus никуда не делись, потому что это прописано в программах вузов по „Приоритету-2030“, — рассказала „БИЗНЕС Online“ доктор экономических наук, экс-кандидат в ректоры КНИТУ-КАИ Анна Свирина. — Позиция минобрнауки РФ загадочна: публично оно транслирует идею о том, что такие публикации не нужны, но альтернативы не предлагает и продолжает требовать статьи. За весь прошлый год так и не договорились, что будет на замену. Поэтому руководство вуза может трактовать ситуацию так, как ему выгодно».
«Это очень обидно, — говорит один из преподавателей. — Руководство смотрит на циферки, а не на людей. Наши KPI — это только количественные показатели. Критериев, учитывающих качество работы, нет. И потом, если человек всю жизнь посвятил университету, он больше ничего и не умеет. Куда ему деваться в пожилом возрасте? Сейчас уже напряглись и доценты, которым всего-то за 40: что их ждет при таком отношении?»
Анна Свирина: «Уволить человека, перевести его на полставки не так просто, как кажется. Увы, преподаватели приучены со всем соглашаться, а надо выторговывать условия»
Свирина рекомендует не опускать руки: «Когда говорят, что завтра вешаться, не нужно самому приносить веревку. Уволить человека, перевести его на полставки не так просто, как кажется. Увы, преподаватели приучены со всем соглашаться, а надо выторговывать условия. В контрактах прописаны доли ставки, и, чтобы их законным образом лишить, должны прислать за два месяца уведомление о сокращении штата, предложить альтернативную должность, пообещать плюшки и золотые горы. И невыполнение эффективного контракта еще надо доказать. Почему он вообще когда-то появился? Чтобы у людей был стимул, поделили фонд оплаты труда на две части: 70 процентов — гарантированный оклад, а 30 — стимулирующая надбавка. То есть параметры, которые вписали в эффективный контракт, — следствие ее введения. Но наличие надбавки не позволяет отобрать 70 процентов базового оклада, максимум — зарплату снизить. Нюансов — тысяча».
Как говорят преподаватели, на данном этапе чистки все зависит от руководства институтов, кафедр — пока каждый волен сам трактовать установку об омоложении. Но что будет, если включатся директивные методы? Впрочем, нельзя исключать, что требования «Приоритета-2030» вузам в итоге выполнять не придется. Как указывают источники «БИЗНЕС Online» в высшем образовании, программа заточена под систему «бакалавриат – магистратура», а от нее, как сказал Владимир Путин в своем послании, решено постепенно отказаться.
Внимание!
Комментирование временно доступно только для зарегистрированных пользователей.
Подробнее
Комментарии 131
Редакция оставляет за собой право отказать в публикации вашего комментария.
Правила модерирования.