«Мобилизация? Да, вполне возможна»: как ускорить победу России в СВО?

Юрий Суворов прямо во время круглого стола «БИЗНЕС Online» наградил мобилизованного бойца с позывным «Пират» орденом Маргелова Фото: Андрей Титов

О круглом столе

В первой части круглого стола шли рассуждения об актуальных потребностях наших бойцов на передовой и трансформациях гуманитарного движения в эпоху смены руководства минобороны. Вместе с тем перемены коснулись не только снабжения, но и характера боевых действий — Российская армия уверенно наступает и, порой кажется, уже дожимает неприятеля. Что еще необходимо сделать, чтобы поставить точку в этом затянувшемся конфликте, стало второй темой прошедшего в стенах редакции «БИЗНЕС Online» круглого стола.

Его участниками стали:

• Евгений Варакин — глава Верхнеуслонского района;
• Анна Артемьева — сооснователь проекта «Своих не бросаем 16»;
• Юрий Суворов — председатель союза десантников РТ;
• Роман Епанешников — руководитель елабужского отделения «Молодой гвардии»;
• Тимур Эткеев — соучредитель фонда «За мирное небо»;
• Ринат Фазылов — депутат Госсовета РТ, координатор движения «Ярдәм янәшә!»;
• Евгения Коцарь — основатель некоммерческой благотворительной организации помощи участникам и ветеранам боевых действий и их семей «За Победу! Казань»;
• Сергей Толстых — руководитель ГОО «Застава»;
• «Пират» (позывной) — мобилизованный.

Модератор круглого стола — Рашид Галямов, издатель «БИЗНЕС Online», и обозреватель Максим Кирилов.

«Должны заранее знать все, что их ждет. Приходят даже неслужившие. Потом туда приходят, понимают, что такое война, и начинают думать, как обратно назад им вернуться» Фото: © Евгений Биятов, РИА «Новости»

«Две недели подготовки — это ни о чем, даже легкие не успевают прочищать»

Модератор: Вы все общаетесь с военными, бываете там, чувствуете пульс страны и фронта. Юрий Андреевич, с вашей точки зрения, что еще необходимо для того, чтобы дожать неприятеля? На что сейчас надо делать ставку? Достаточно будет технологичного прорыва или потребуется новая мобилизация? Говорят, корейцев сейчас активно завозят…

Суворов: Их же только на территорию России завозят.

— Это так говорят.

— Да, но за «ленточкой» их пока [нет]. Мы слышали, что подвозили китайцев, якобы они были на крымском направлении. Но суть не в этом. Наши военные заряжены. Разговаривали недавно с одним бойцом, в 2022 году они на разрушенной технике, в два танка, под Старобельском закрывали в одиночку целый танковый фронт. А сейчас у них новая техника, они заряжены от и до. И здесь, внутри, все заряжены на победу.

Разговаривали с небезызвестным Иреком Магасумовым, которому дали сейчас батальон, — так он с ними на ЛБС (линия боевого соприкосновения — прим. ред.), оттуда практически не выходит. Все вот говорят, что ребята из тюрьмы идут, чтобы только обелиться, но это не так — прут вперед вовсю. Сейчас нужна только поддержка, моральная поддержка бойцов. Мобилизация? Да, вполне возможна.

— Считаете, что она нужна или контрактниками удастся обойтись?

— Честно говоря, качество набираемых [контрактников] порой вызывает очень большие вопросы. Многие идут только из-за зарплаты. Но все индивидуально, конечно. В начале лета я поймал одного 18-летнего пацана, который признался, что идет из-за долгов, семейных проблем. А он и срочки даже не отслужил. Да, есть и такие. А бывает молодежь, которая… Я вот сам отправлял 19-летнего парня, мальчик из института прямо рванул. Он и сам ребенок еще, семьи нет, потомства не оставил, а он сейчас в штурмах под пулями ходит. Вот такие есть.

— А какие должны быть?

— Должен быть отбор. Если идешь, значит, ты должен быть готов на… многое. У них же зачастую даже никакого представления нет о том, что там происходит. Приходят ребята, разговариваешь с ними — у всех на первом месте бабки. А потом на штурм попадают и говорят: «А как отсюда свалить?»

— Вот так сразу?

— Да. То есть люди идут, не понимая.

— То есть нужны мотивированные контрактники. Где их взять?

— Приходят на контракт, им дают две недели луганского полигона — это вообще ни о чем. Человека надо готовить три месяца минимум.

— Наверное, и трех мало.

— И их мало, да.

— Он же должен по большому счету целой военной профессией овладеть.

— На штурмах надо, чтобы он хотя бы правильно овладел оружием. А две недели — это ни о чем, даже легкие не успевают очищать. Прокуренные все.

— Так как нам обеспечить поток именно мотивированных контрактников?

— Во-первых, они должны заранее знать все, что их ждет. Мы обсуждали это на предыдущих круглых столах тоже. Должны быть лагеря подготовки. Там, где хотя бы за три месяца курс молодого бойца полноценный можно пройти. Потому что приходят многие даже неслужившие. У меня муж двоюродной сестры пошел на контракт. Он ее в последний день поставил перед фактом. Он говорит, что все знает про войну. Я спрашиваю: «В смысле все знаешь?» — «Ну телика насмотрелся, киношек там, живы-здоровы все, вот и я пошел». И таких очень много неподготовленных. Потом туда приходят, понимают, что такое война, и начинают думать, как обратно назад им вернуться. А никак. Контракт минимум на год плюс пролонгация до окончания СВО.

Анна Артемьева: «Ротации-то не было. У нас доходит до того, что идут штурмовать связисты. Потому что некому» Фото: Андрей Титов

«Зачем создавать новые дивизии, полки, когда у нас недоукомплектованы старые?»

Модератор: Анна Анатольевна, а вы как считаете, скоро ли победа и что нужно для ее достижения?

Артемьева: В этом вопросе я, наверное, человек немного сторонний. Но по тому, что я вижу, делается все необходимое, чтобы котел в Курской области захлопнулся. И он скоро захлопнется, потому что там работают настоящие тигры. И противник там очень сильный, туда они отправили своих спецов. Но я знаю, что наши ребята дожимают их по чуть-чуть. Скоро все выходы закроются и начнется мясорубка. Для меня наши ребята — большая честь и гордость. Я кайфую от их храбрости, отваги в этом направлении.

По поводу других направлений. Первое, что меня радует, — то, что «мясные штурмы», которые были в прошлом году, когда в штурм отправляли и разведку, и колонны, закончились. Сейчас штурмы происходят по всей науке. Идут штурмовые группы, в которых штурмовики штурмуют, разведка ведет разведку, «птички» контролируют, БПЛА отдельно наводят «арту». Соседи, соседние подразделения друг с другом в тесной связи, постоянно взаимодействуют. Вместе продумывают обманные маневры, запутывают врага и движутся вперед. Наша татарская хитрость всем даст фору. А как наши мобилизованные идут вперед — они ведь ничего не боятся, просто идут и прут. Я реально горжусь нашими ребятами. Есть, конечно, у нас и «трехсотые», и потери. Но то, как сплотились все и как идут напролом… Гордость берет.

Что касается ставок на мобилизационный ресурс. В прошлый раз мы уже говорили о статусе контрактника. Все знают уж, какие у нас набираются кадры. Лично я буду топить за мобилизацию. Пацаны там реально устали, у них ни ротации, ничего нет. А то, что формируют сейчас из контрактников… На хрена, извиняюсь за выражение, создавать новые дивизии, полки, когда у нас недоукомплектованы старые? У нас истощенные батальоны, полки, практически никакого нормального пополнения не получают. Не знаю, я буду за мобилизацию.

— Но вопрос политический — выдержит ли мобилизацию общество?

— Ребята же там выдерживают как-то. Нет, наш Верховный главнокомандующий, конечно, бережет, у них там своя политика. Но я бы двумя руками была за мобилизацию.

Суворов: Хотя бы частичная.

Артемьева: Частичная, да. Пусть также и контрактники идут, но плюс должна быть и мобилизация. Пока идут контрактники вот эти известные пробелы закрывать, у нас 300 тысяч человек уже зайдут.

Пират: [Нужна] ротация по три месяца, как многие полки работают.

Артемьева: Вот, ротации-то не было. А люди-то кончаются, и менять некому. Потому у нас и доходит до того, что идут штурмовать связисты. Потому что некому.

Коцарь: Еще я хочу сказать, что человеческий ресурс неграмотно расходуется. Это на местах еще вопросы имеются.

Артемьева: Если нам сейчас надо пополнить наших ребят, допустим… Ведь приходят к нам сами ребята, кто хочет заключить контракт. Мы начинаем возиться с отношениями, чтобы у нас пацан попал именно туда-то в пополнение. Именно возиться.

И второе, что нужно проводить, — это консультации в военкомате. Мне звонит парень: «Я заключаю контракт, буду служить в комендантском батальоне, буду охранять, вэпэшником (военный полицейский — прим. ред.) стану». Я ему говорю: «Покажи-ка документы». Он: «МСБ». Я говорю: «Что это такое? Ты в интернете смотрел, что такое МСБ?» Он потом: «Мотострелковый батальон…» Я говорю: «Подписал»? — «Подписал». — «Удачи». То есть им даже никто консультации не провел, не объяснил, куда они идут. Им главное… Ну если берете контрактников, отбирайте более-менее сильных и ведите, пожалуйста, их на подготовку медицинскую и начальную военную хотя бы. Потому что они приходят, так до первого штурма не доходят: у них сразу тут печень болит, почки… Так и начинается дезертирство, «пятисотые». А ведь они числятся на «балансе», в штате. И с этого дальше начинается куча проблем. По бумаге человек есть, а по факту…

Тимур Эткеев: «Важно подойти правильно и грамотно к подбору контрактников. Пришел контрактник — 64 года, на правой руке два пальца только работают и на левой один. Либо дети 18-летние. А физические нагрузки очень большие, попробуй в бронежилете побегай в полной выгрузке» Фото: Андрей Титов

«Должны быть не только деньги, но и гарантии для семьи»

Модератор: Тимур Николаевич, ваша точка зрения? Что нужно для окончания СВО?

Эткеев: Должен быть комплексный подход: нужны и технические средства, и средства связи, БПЛА, РЭБ, качество FPV-дронов лучше должно быть. К сожалению, «малое» небо не наше.

— То есть технологический прорыв нужен все-таки?

— Да, однозначно. Потому что даже один взвод с FPV, укомплектованный всем необходимым, за день может роту противника свести на нет. Это на порядок будет проще и безопаснее. Поэтому пока «малое» небо будет не наше, нам будет сложно продвигаться вперед. И все знают, что 90 процентов ранений — осколочные, либо от артиллерии, либо от «птичек». Поэтому технологически мы должны сделать рывок в количественном и качественном плане, и важно подойти правильно и грамотно к подбору контрактников. Сам видел, к сожалению, [их качество]. У меня товарищ, комбат, говорит: пришел к нему контрактник (64 года), у которого на правой руке два пальца только работают и на левой один. «И мне с ним воевать», — говорит. Либо дети 18-летние [приходят]. А физические нагрузки очень большие, попробуй в бронежилете побегай в полной выгрузке.

«Если боец уверен, что в семье все в порядке, тогда уверенно идет вперед» Фото: © Евгений Биятов, РИА «Новости»

Пират: До 40 килограммов рюкзак нужно таскать по 30 километров.

Эткеев: Потому это не 18 лет и не 64 года. Должны быть иные требования по набору контрактников. По крайней мере, сержантский и рядовой состав — это 30–45 лет. Мотивация, конечно, должна быть. Это не деньги в первую очередь, но гарантии для семьи. Все же понимают, что мы защищаем свою Родину, семью, супругу, детей. Если боец уверен, что у них все в порядке, тогда уверенно идет вперед.

Ринат Фазылов: «Преимущество народных производителей в том, что они могут оперативно вносить изменения в свою продукцию в зависимости от потребностей наших ребят на передовой» Фото: Андрей Титов

Модератор: Ринат Рафаэлевич, вы как считаете, что еще нужно [для достижения скорой победы]?

Фазылов: Такого масштабного военного конфликта, который происходит в наши дни на территории Украины, я думаю, не было в Европе со времен Второй мировой войны. К сожалению, наша страна и зарубежные государства в полной мере не представляли себе, что такое современная война. Я соглашусь с коллегой: для того чтобы дожать противника по всем фронтам, необходим технологический прорыв.

Я соглашусь с Сергеем Анатольевичем, что необходимо поддерживать наших Кулибиных и гаражных производителей, которые вносят свой вклад в нашу общую победу! Преимущество народных производителей в том, что они могут оперативно вносить изменения в свою продукцию в зависимости от потребностей наших ребят на передовой.

У нас при исполнении заявок, поступивших от наших бойцов, были похожие ситуации. Мы отправляли типовые ударные дроны, в течение 8 месяцев нареканий от ребят не поступало, а через 8 месяцев от бойцов поступает информация, что дроны перестали взлетать. Совместно с народными производителями начали разбираться в ситуации, и оказалось, что противник на данном участке фронта увеличил количество РЭБ, что повлияло на работу наших «птичек». И уже сегодня народные производители перешли на двух- и трехчастотные ударные дроны.

«Все технологические новшества — те же беспилотники, те же системы РЭБ, те же детекторы обнаружения: все это сохраняет жизни, здоровье наших бойцов» Фото: © Евгений Биятов, РИА «Новости»

Министерство обороны работает и с каждым месяцем улучшает снабжение армии, но они не могут так оперативно изменять технические параметры оборудования. У нас есть бойцы, есть волонтеры, кто поставляет дроны, и свои гаражные производители. И эта схема взаимодействия на сегодняшний день работает, помогает быстро вносить изменения в технические параметры дронов в зависимости от нужд фронта.

Работа народных производителей технологического оборудования — важное направление волонтерства, которое также необходимо поддерживать. Даже круглый стол собрать на эту тему. Потому что, кроме волонтеров, которые изготавливают сети, шьют обмундирование, готовят продукты питания (огромное уважение к ним), у нас есть еще и волонтеры, которые делают технологические средства. И помогают нашим бойцам в технологическом прорыве.

Важно, что все технологические новшества — те же беспилотники, те же системы РЭБ, те же детекторы обнаружения: все это сохраняет жизни, здоровье наших бойцов. Ведь сохранить жизнь нашего бойца — это самое важное на фронте.

А что касается работы с контрактниками, я соглашусь с коллегами, что, к сожалению, не всегда на фронт попадают подготовленные ребята. Я считаю, что необходимо около трех месяцев для подготовки наших ребят к участию в боевых действиях. Это должны понимать прежде всего военкоматы, которые занимаются комплектованием бойцов. Необходимо поставить работу военкоматов на новый уровень, на сегодняшний день от них зависит в том числе и комплектование наших войск, своевременные выплаты нашим бойцам. Это важно для нашей общей победы. Эти люди идут защищать нашу Родину, они должны быть подготовлены и не думать о том, поступили выплаты на карточку или нет.

Евгения Коцарь: «Не секрет, что есть и мошенники, которым люди из добрых побуждений несут деньги. Поэтому нужно выстроить какую-то такую систему, чтобы люди обращались именно в проверенные организации» Фото: Андрей Титов

«Все у нас есть, но ничто из этого не идет на фронт в большом количестве»

Модератор: Евгения Руслановна, по знанию военной тактики вас можно помощником Герасимова, мне кажется, отправлять. Возможно, тогда дела на фронте пойдут быстрее. Вам слово.

Коцарь: За два с половиной года, конечно, уже… Сказывается, что и муж — военнослужащий, в спецподразделении служит. Он, когда приезжает, информирует меня, что необходимо и как это все должно быть, чтобы ребятам действительно помогало. Конечно, мы всегда просим обратную связь. Если говорить о том, что нужно сделать для того, чтобы нам достичь победы и был прорыв, то мы опять возвращаемся к началу. Со сменой руководства все стало двигаться в положительную сторону, но медленными темпами. Хочется, чтобы на законодательном уровне приняли все-таки правильное решение, побороли коррупцию. И все-таки дали добро Кулибиным нашим, чтобы все новации быстрее продвигались. Потому что ни для кого не секрет, что когда что-то разрабатывается, то на проверки уходит много времени. И все их проходишь, но на фронте уже все модернизировалось к тому времени и твое изобретение становится неактуальным. Если говорить о Кулибиных, то совершенно недавно я узнала, что у нас в Казани разработали плащи против тепловизоров. Там же еще разработали краску, чтобы на двигатель наносить, на технику, чтобы при движении она была не видна. Вы слышали про такое? А это есть. Но они не могут на госконтракт выйти уже столько времени. Они это все протестировали, есть у них уже рецензия от военных, находящихся на СВО, но до сих пор они сидят на месте. С другой стороны, если они встанут на госконтракт, то волонтеры приобрести эту продукцию, увы, не смогут. Получается такая палка о двух концах.

— А сколько стоит?

— 76 тысяч стоит плащ, ну пончо получается — и ноги закрыты, и руки.

— С защитой от тепловизора?

— Да, от тепловизора. А краска дешевле. Если на технику накидка, то она там уже 1,5 миллиона, по-моему, стоит в зависимости от размеров.

Мы уже говорили о том, чтобы прекратить завышение цен на необходимое для фронта. Я считаю, это первостепенная задача. Еще, как мне кажется, нужно создать социальные гарантии волонтерам, труженикам тыла. Я об этом уже неоднократно говорила. Нужно популяризовать волонтерское движение, больше рассказывать о них, чтобы люди знали, как и где они могут помочь, если хотят. Не секрет, что есть и мошенники, которым люди из добрых побуждений несут деньги. Поэтому нужно выстроить какую-то такую систему, чтобы люди обращались именно в проверенные организации.

— Создать какой-то реестр?

— Да, реестр волонтеров, вы правильно меня поняли. Чтобы больше людей заинтересовано было и не попадало в руки мошенников.

Дальше нужна популяризация военного дела — от молодежи до взрослых людей. И чтобы народ был обучен тактической медицине. Это очень важно. Как говорят, хочешь мира — готовься к войне. Каждый гражданский человек должен знать тактическую медицину. У нас есть волонтерские организации, допустим «Ценим жизнь». Они проводят курсы. Я думаю, что это нужно развивать, чтобы люди могли записаться совершенно на безвозмездной основе и пройти там обучение. Это нужно и тому, кто будет в дальнейшем заключать контракт. Большой процент гибели солдат на поле боя — это неумение оказать себе тактическую медицинскую помощь.

— Некоторые идеологи вообще считают, что нужна милитаризация общества.

— Согласна. Это сплачивает, по крайней мере, так произошло с нами. Все мы уже стали одной большой дружной семьей.

Роман Епанешников: «Военная подготовка не должна быть по стандартам, допустим, Афганской, чеченской войн, это должно основываться на последних двух годах СВО. Я не уверен, что у нас такая подготовка сейчас происходит» Фото: Андрей Титов

«Пока мы не начнем воевать так, как, наверное, Израиль…»

Модератор: Роман Владимирович, а вы как считаете?

Епанешников: Мы тут в большинстве своем, наверное, не геополитики уж и не военные стратеги. У нас сугубо личное какое-то мнение только может быть, так ведь?

— Естественно.

— Первое, что я для себя выделил, — это, безусловно, качественная подготовка желающих пойти на контракт, если даже будет частичная мобилизация. И эта военная подготовка не должна быть по стандартам, допустим, Афганской, чеченской войн, это должно основываться на последних двух годах СВО. Я не уверен, что у нас такая подготовка сейчас происходит.

Потом надо понимать, что подавляющее большинство наших воинов, конечно, воодушевлены, вдохновлены патриотическими мотивами, любовью, гордостью за свое Отечество. Кто-то может возразить, что, мол, зачем им надо помогать, если они сами туда пошли, сами сделали выбор? Это не совсем так. Да, они сделали выбор, но он в пользу своего гражданского долга, они встали на защиту Отечества. И долг тех, кто остался в тылу, — содействовать и помогать, быть одним целым с нашей армией.

Я смотрел одно видео предыдущего круглого стола, там один из воинов говорил о том, чтобы поднять статус военных, о героизации. Он предложил вроде бы создать закон о том, чтобы каждому контрактнику, мобилизованному давали землю, чтобы он понимал, что идет воевать за эту землю. Может быть, это не так должно быть, но что-то в этом ключе. Я с ним согласен, чтобы человек понимал, что он не только за деньги идет, что это не какой-то меркантильный интерес, а чтобы было духовное побуждение, какие-то порывы моральные.

Второе: это для меня очень важное направление — идеологическое воспитание наших подростков и молодежи. Мне кажется, это сильно упущенный момент. Учитель в школе или ссузе, вузе — это не человек, который ведет документацию и отчеты. Он должен и какую-то воспитательную функцию выполнять.

И третье, хотелось бы опять затронуть эту тему, что хорошо было бы, если бы создали какую-то систему контроля цен по поводу продажи материала для изготовления тех же масксетей. Нужно анализировать. То, что стоило год назад в 2 раза дешевле, сегодня резко подорожало. Так быть не должно.

Модератор: Пират, как человека на переднем крае, интересно послушать вас. Что нужно бойцам для скорой победы?

Пират: Моя точка зрения очень суровая на самом деле.

— Да?

— Пока мы не начнем воевать так, как, наверное, Израиль, никакого продвижения не будет.

— Как? Разрушая города?

— Нет, но чтобы район просто сносить.

— С людьми?

— Нет, конечно, не с людьми, а именно с военными. Потому что сейчас, к примеру, если возьмем херсонское направление, в ближайших километрах 50−60, гражданского населения нет от слова «совсем». Всех выселили, живут одни военные.

И вот пока не начнется полная поддержка именно бойцов, которые идут в разведку… Вот, допустим, мы пошли в разведку, наткнулись на противника, просим авиаподдержку или артподдержку. Учитывая, как наши артиллеристы иногда стреляют, лишний раз задумаешься: а просить ли их о помощи? Авиаподдержка очень нужна, намного чаще, чем она работает сейчас.

А по поводу подготовки бойцов, которые идут на контракт, скорее всего, уже надо начинать с начальной школы, ОБЖ, как у нас раньше было. Лично меня еще там успели научить, как и перевязать, и оказать медицинскую помощь. А нынешней молодежи фиолетово до всего этого. Им одни бары, рестораны, клубы подавай.

Надо, конечно, менять отношение в обществе к участникам СВО. Чтобы каждый чувствовал свою сопричастность, что ли. Это, кстати, касается и властей. Все прекрасно, помогают, заботятся, но только не рублем. Вот объясните мне, почему в Татарстане действующих участников СВО никак не поддерживают финансово? Ладно, есть единовременная выплата, но это же только при заключении контракта. Мобилизованные, кто не заключал контракт, кадровые военные ничего этого не видят и не получают. В других регионах, знаю от сослуживцев, и за ранение доплачивают, и за награды. Но не в Татарстане, хотя, казалось бы, небедная же республика. Мне кажется, этот вопрос очень важен тоже.

Евгений Варакин: «Давайте откровенно, мы все прекрасно понимаем, что где-то и предатели еще сидят, тоже разведка работает. Есть и те, которые, как правильно говорите, не пускают [новые военные разработки] в действие. Сергей правильно тоже сказал, что нам надо все это выявить и объединиться. И тогда случится победа» Фото: Андрей Титов

«Ошибаться можно, врать нельзя»

Модератор: Евгений Анатольевич, с вашей точки зрения, что необходимо сделать, чтобы дожать противника?

Варакин: Ничего нового не скажу. Давайте так. Анна сказала о том, что она за мобилизацию, потому что ребята два года воюют, а ротации все нет. Это правда. Когда я общаюсь с командующими, спрашиваю: «В чем причина?» Они говорят: «Ребят, вы понимаете, что это сейчас наиболее подготовленные бойцы? Куда мы их отведем прямо сейчас?» И вы правильно говорите, что контрактники идут неготовые. Бросать их туда — это быть прорыву. Кому это надо? Потому они сидят, они уже научились, и это будущая элита Вооруженных сил. Прямо сейчас на наших глазах воспитывается новое поколение отцов-командиров, которые потом поведут за собой армии. Мы очень долго не участвовали в войнах. Одно дело — воевать по методичке, как нас учили, и другое — сейчас, когда уже реальные бои идут. И все условия боевых действий меняются. Сейчас уже сплошные FPV-бои. Я еще раз говорю: когда мы заходили в Лисичанск, то из каждого угла шла «стрелкотня». Потом прошло полгода — сегодня никакой «стрелкотни». Одна «арта» туда-сюда [стреляет], а потом уже FPV-дроны полетели. Все меняется. Если мы сейчас хотим волшебную палочку какую-то, ребят, ее нет. Сегодня все решается — будущее не только нашей армии, но и страны в целом.

Либо мы объединимся и победим, либо они победят нас. Давайте откровенно, мы все прекрасно понимаем, что где-то и предатели еще сидят, тоже разведка работает. Есть и те, которые, как правильно говорите, не пускают [новые военные разработки] в действие. Сергей правильно тоже сказал, что нам надо все это выявить и объединиться. И тогда случится победа. Нет новых рецептов Победы. Только полное единение, все встали, все поняли, что это не деньги зарабатывать, а что мы за Родину воюем сейчас — вот тогда мы победим. Другого нет.

— Весь вопрос только, как добиться этого единения.

Артемьева: Когда будет мобилизация.

Коцарь: К сожалению, мало кто это понимает.

Пират: Когда отцы-командиры начнут правильные доклады делать и перестанут врать высшему руководству.

Модератор: По крайней мере, уже есть запрос на честность в руководстве. Это уже хорошо.

Варакин: Это первый момент. Я честно скажу: когда разговариваешь и с низами, и с верхами, сразу понимаешь, что с приходом [Андрея] Белоусова все совсем другое началось. Если вы помните его выступление в Госдуме… Я даже его слова распечатал и у себя в кабинете повесил: «Ошибаться можно, врать нельзя». Сейчас это делается в минобороны.

И так уж получилось, что очень много смертей у нас еще от нашего такого чисто русского, назову так, менталитета. Как Сергей правильно говорит, что мы с вами помогаем ребятам, но есть обратная сторона медали. Вот все эти машины, которые мы дарим бойцам, — для них это свобода передвижения. И они очень часто погибают просто так, даже не на ЛБС, к сожалению. Тут все тонко, очень тонко.

Сергей Толстых: «Надо изменить статус специальной военной операции. Мое субъективное мнение — оснований для этого вполне достаточно» Фото: Андрей Титов

«Почему у нас не уничтожаются лидеры террористической Украины?»

Модератор: Сергей Анатольевич, тот же вопрос: что необходимо сделать для того, чтобы удержать и отбросить неприятеля за пределы России и не только России?

Толстых: Я немного подготовился к этому вопросу. Во-первых, как говорит министр обороны Белоусов, надо перестать врать. Пора прекращать выдавать желаемое за действительное. Потому что ситуация, что происходит на передовой (а это практически 2 тысячи километров), и то, что происходит в телевизоре, — это абсолютно разные вещи.

— Не совпадает, да?

— Не совпадает. Показывают все то, что хорошо. Но ведь не все хорошо. Нет, не надо говорить, что все плохо. Это тоже не так. Не надо нагнетать панику. Но нужно до людей доводить, что, вообще-то, ребята, война идет. Что у нас, извините, дроны до Елабуги долетают. У нас есть уже пострадавшие и в Татарстане. Есть попытки подрыва флотилии в Мурманске. Длинная рука войны дотягивается и до тех регионов, что далеко находятся от боевых действий. То есть надо понять и принять происходящее уже.

Второе. Надо изменить статус специальной военной операции. Мое субъективное мнение — оснований для этого вполне достаточно. Это атака на Крымский мост, на Запорожскую АЭС, это бомбежки российских городов: Белгорода, Брянска, Воронежа, Луганска, Донецка и так далее. Это, в конце концов, вторжение на территорию Курской области враждебной армии. У нас в Конституции Российской Федерации четко прописаны условия объявления военных действий, военного положения и статуса войны в случае агрессии против Российской Федерации. Сколько таких фактов перечислено? Если мы сейчас составим список событий из тех, которые только в СМИ представлены, наберется несколько десятков поводов. Разве этого недостаточно?

Третий пункт. В рамках военного положения нужно объявить частичную мобилизацию для формирования ротационного резерва на фронте. Сейчас на фронте военные и техника находятся как в физическом, так и в техническом истощении. Необходимо создавать ротационный резерв с учетом программы формирования батальонных тактических групп либо дивизий. Формировать их нужно здесь, на гражданке, готовить усиленно, проводить боевое слаживание и только после этого уже в полном составе заводить на линию ЛБС. А старое подразделение выводить до укомплектования и проведения профилактических мероприятий, в том числе на отдых.

Четвертое. Самое главное — определить цель военной операции. У нас есть понятие «денацификация», но при этом тогда почему у нас не уничтожаются лидеры террористической Украины? Такая возможность у нас была неоднократно. Она была у нас и в Волчанске, и в Изюме, и недавно в Сумах. Почему не уничтожается верхушка? Да, это вопрос провокационный. Ведь войну-то можно прекратить.

— Уходит один — приходит другой. Это же не решение проблемы.

— Но временное организационное управление будет утрачено. И в этот момент наступит дисбаланс, который можно использовать на фронте.

«Должен быть комплексный подход: нужны и технические средства, и средства связи, БПЛА, РЭБ, качество FPV-дронов лучше должно быть. К сожалению, «малое» небо не наше» Фото: © Мария Марикян, РИА «Новости»

— Есть версия, что они даже сами боевыми действиями не управляют.

— Понятно, но я продолжу. Что нам мешает вести себя так, как Израиль? Да, это негативный пример, да, я сочувствую народу Палестины, да, я с ними солидарен. Но 9 миллионов израильтян диктуют условия сейчас более чем 100 миллионам мусульман, которые их окружают.

Иосиф Виссарионович сказал бы (стукнул кулаком): все — баста, мы вас породили, мы вас и… Вот так бы сказал. Мы Россия, у нас 144 миллиона населения. Было, по крайней мере, в последней переписи населения. Ковид скосил сколько. Каждый день войны уносят жизни сотен тысяч людей. Чем дольше война проходит, тем больше у нас статус Российской Федерации уменьшается, потому что у нас детопроизводство снижается. У нас детородный возраст сейчас воюет. Через 20 лет будет демографическая яма, коллапс страшнейший, и у меня вопрос возникает: а как моих внуков назовут? Сунь Чин Ли? Вот в чем вопрос.

И его надо решать немедленно. Каждый день войны убивает сотни и тысячи наших граждан, делает их калеками, которые будут неработоспособными. Поэтому войну надо прекратить, и прекратить нужно однозначно победой. И возможность у нас такая есть.

Теперь дальше. У нас на линии соприкосновения в тот же самой Курской области на сегодняшний момент стоит артиллерийское вооружение, которое бьет на 25 километров. У них же стоят CAESAR — французская система самоходного управления с дальностью в 70 километров. Как я им нанесу огневое поражение, если у меня задача стоит погасить огневые опорные пункты противника, но у меня для этого нет возможности? Авиация планирующими бомбами эту работу может сделать через раз, потому что самоходки имеют свойство уходить.

Оснащение артиллерии пока находится на плачевном уровне. Надо насытить фронт «Малками» (2С7М — самоходная артиллерийская установка — прим. ред.), «Пионами» (также самоходная артиллерийская установка — прим. ред.), у которых довольно-таки длинное огневое плечо. У нас есть это вооружение, но оно на складах. Почему? Разве это не предательство? Почему на сегодняшний день, имея технические возможности, эти самые технические возможности не применяют? Ответ простой. Специальная военная операция не подразумевает применения широкого профиля военной техники, так как это не война. Тогда как? Это замкнутый круг. Объявите тогда войну.

Далее. Нужно создать правительственную комиссию, которая реально пройдет по всей ЛБС, оценит ситуацию и по результатам инспекции примет кадровые решения. Иной раз, извините, такие глупые приказы отдаются, что… Я не специалист, окончил среднюю школу милиции и задаю себе вопрос: а зачем так делают-то? Зачем отправлять командира полка руководить ротой на ЛБС? Это то же самое, что взять и обзеглавить полк, а это 2,4 тысячи человек. Разве недостаточно ротного? Такие факты есть, их десятки. Я бы этого командующего, кто отдал такую команду, сам под трибунал отдал!

В Курске молодцы, дают отпор. Но я спрашиваю себя: почему не раздали оружие населению, не открыли склады? 1,5 тысячи человек в Курске хотели оказать прямое содействие территориальным органам местного самоуправления, то есть полиции и Росгвардии. Почему им не дали автоматы? Почему не ввели режим ЧС? Надо принимать решения. Сейчас по телевизору все, конечно, хорошо, но пора, наверное, уже и на кол сажать. Два года уже прошло. У нас Великая Отечественная война шла четыре года. Четыре года! До Берлина дошли за это время. А сейчас через несколько месяцев будет уже три года, как мы воюем. И что?

Все говорят о проблемах снабжения вначале. Кто за это ответил? У каждой проблемы есть фамилия, каждая фамилия должна отвечать. Я считаю, что нужно вводить военное положение. В соответствии с этим все силы надо направить на военно-промышленный комплекс, у которого сегодня во многом связаны руки, бюрократией в том числе. Поставки по гособоронзаказу идут сегодня со значительным запозданием из-за бумажной волокиты. У нас целый «Уралвагонмаш» стоит. Выпускают Т-90, но где они на фронте? Почему массово не применяются? Нет, ладно, понятно, у него лимит ствола на 200 выстрелов, потом ствол начинает гулять и надо на ремонт отправлять.

Необходимо ужесточение законов за преступную халатность и разгильдяйство во всех ведомствах — начиная с военных, которые не умеют иной раз выполнять, не хотят выполнять поставленную задачу либо выполняют через одно место. Ответственность должна быть и за личный состав, и за техническое обмундирование, и за техническое вооружение. Персональная ответственность с привлечением на местах военсовета, по-другому никак!

«Надо воссоздать профессиональные кадры в военных училищах. Привлечь на более чем выгодных условиях офицеров с боевым опытом для обучения и передачи опыта курсантам. Это нужно было делать вчера и позавчера. Кто сейчас будет учить? Приходят сопливые лейтенанты, которые ничего не знают» Фото: «БИЗНЕС Online»

И самое главное, срочное, что нужно было сделать еще до начала СВО. Всем вам известна Казань как центр промышленности, культуры, но никто в последнее время не говорит, что у нас были здесь и суворовское училище, и танковые, и артиллерийские. Сейчас нет артиллерийского училища. Но у нас, извините, сейчас идет война артиллерии. Кто у нас в стране выпускает артиллеристов квалифицированных? Дайте нам сейчас новую гаубицу — так мы же не сможем ей пользоваться. Кто будет учить? А кто будет учить офицеров? 50 танкистов в год выпускают танковые училища. Это что? Это батальон один танковый, который, к сожалению, у нас практически каждый день гибнет. Это только один танковый батальон. А у нас танковая армия должна быть. Где танковые училища?

Еще раз повторяю: срочно надо воссоздать профессиональные кадры в военных училищах. Привлечь на более чем выгодных условиях офицеров с боевым опытом для обучения и передачи опыта курсантам. Это нужно было, еще раз повторю, делать вчера и позавчера. Кто сейчас будет учить? Приходят сопливые лейтенанты, которые ни хрена ничего не знают.

И последнее. Формировать добровольческие соединения надо полками и дивизиями с полным оснащением. И только после этого выводить их на боевое слаживание с ротацией войсковых групп. Только так. Сейчас у нас одно затыкание дыр идет — это просто на убой идут люди. В изнуренные, неукомплектованные, морально уставшие, физически изможденные подразделения мы загоняем неподготовленных, сопливых, неготовых людей. Нельзя так делать, абсолютно, категорически нельзя! Это как в горящую топку дрова все подкидывать и подкидывать. Персональная ответственность должна быть за такие действия! Вот только тогда мы победим. Но для этого нам надо перейти на военное положение, объявить частичную мобилизацию, набрать людей, чтобы все поняли, дружественные и недружественные ребята, что все, шутки кончились, мы готовимся и скоро вам можем дать достойный ответ, какой давали наши предки. Жесткая дисциплина, жесткие порядки, военное положение пусть на короткий период, пусть на полгода, но введено должно быть. Даже в приграничных регионах, в Курской области оно не введено. Это что такое? Вот о чем я хотел сказать.

— Спасибо. Есть кому-то что-то добавить?

Варакин: Все то, что Сергей Анатольевич сказал… Он очень часто приводил в пример человека, которого я тоже считаю величайшим. Сталин — это действительно великий человек, многие вещи благодаря его заслугам двигаются спустя столько лет после его смерти. В его время была хорошая статья — «Саботаж». Вот и все. Нужно вернуть уголовную статью за саботаж.

* * *

В принципе, думаю, Сергей Анатольевич подытожил все, что хотели сказать все здесь присутствующие, о чем, может быть, боялись сказать, но все и всё понимают. Безусловно, в этих словах есть значительная доля правды. Но мир, безусловно, намного сложнее, чем мы можем себе представить, все процессы диалектичны. И наш главнокомандующий, к примеру, находится в таких же сложных обстоятельствах, которые не позволяли ему долгое время менять верхушку минобороны, хотя в первый год СВО было всем все понятно… Все не просто так, есть баланс сил.

Надо признать, что общая ситуация, общий настрой в обществе — он постепенно меняется Все вы как представители гражданского общества, действующие по собственной инициативе и воле, яркое тому подтверждение. Страна меняется, люди хоть и не быстро, но просыпаются от спячки, открывают свои глаза, идет трансформация сознания. А это значит, как говорилось ранее, залог того, что Россия закончит противостояние с Западом на своих условиях. Обязательно и без каких-либо сомнений, в том числе и потому, что нет альтернатив у нас. И все зависит от нас с вами, от каждого из нас на своем месте — вплоть от того, насколько много неравнодушных людей вовлечены в гуманитарное движение.