Михаил Тимошенко: «Украинцы не собирались в Суджу, главный смысл атаки – это Курчатов, атомный шантаж»

Военный эксперт Михаил Тимошенко Фото: соцсети

«Куда делись погранвойска? Мы перешли на европейский вариант патрулирования границы. И все?»

— Михаил Владимирович, почему стало возможным крупное вторжение ВСУ в Курскую область, где на четвертые сутки пришлось объявлять ЧС федерального масштаба? Почему Украина смогла проникнуть так масштабно на территорию России?

— Понимаете, то, что мы усердно называем специальной военной операцией, на самом деле боевые действия. С юридической точки зрения это, может быть, и не война. Но это война. Люди погибают, получают ранения, остаются калеками. Думать о том, что мы сцепились с Украиной и пытаемся ее вразумить, а она будет на это спокойно смотреть и никак не реагировать, наивно.

Давайте вспомним первую реакцию, когда противник некоторое время назад атаковал Белгородскую область. Стали кричать: «Давайте создадим ополчение!» Это что, как в знаменитом пассаже юмористов: «Здесь ноты, здесь играем, здесь не играем, здесь рыбу заворачивали»? Ну наивно же. Да, Белгородчина послужила уроком, мы немножко прикрыли границу в Курской области. А дальше? Куда они могут ткнуться, если силы найдутся? Умища-то там нет. Давно уже понятно.

— Ожидать можно все что угодно?

— Не можно, а нужно было ожидать все что угодно. Если у тебя граница протяженностью тысяча километров, рядом с которой идут боевые действия, прикрой ее. Но чем? Погранслужбой, что ли? А куда делись погранвойска? Мы перешли на европейский вариант патрулирования границы. И все?

Вспомним, что было на Даманском (пограничный конфликт СССР и КНР в 1969 году — прим. ред.). Там был оперативный отряд поддержки сил на границе, он выдвинулся, подтащили «Грады», шарахнули. Успокоение настало.

А здесь что? Я сейчас читаю: военнослужащие Военно-космических войск остановили продвижение противника в Курской области. Думайте хотя бы, что пишете, елки-палки. Тогда пишите прямо, что космонавты остановили ВСУ в Курской области. Так нельзя.

Я хочу напомнить, что неоднократно упоминалось: противник создал группировку войск на восточной границе Украины якобы для отражения наступления со стороны Беларуси. Разумно? Да, с их точки зрения. Понятное, что у Александра Григорьевича [Лукашенко] войск совсем немного. Но у Беларуси же Союзное государство с Россией. И там еще частично ЧВК Вагнера осталась. Как могли рассуждать украинцы? Если эти русские орки оттуда сунутся, то давайте посчитаем, сколько километров от белорусской границы до Киева? 120. Смотря, как мерить, но около того.

— Всего ничего.

— Всего ничего. А судя даже по чату программы «Военное ревю», у нашего народа такое стремление есть. Каждое третье сообщение о том, что войну остановит фронт под Киевом. Может быть, в военном деле обычные люди ничего не соображают. Но понимание ситуации в обществе в основном такое.

Потому и группировка ВСУ была создана неслучайно. Но Александр Григорьевич свои войска отвел. Разведка Украины работает. И чего ее группировка простаивает? Это же последний резерв пана Зеленского. Так давайте русским устроим «сабантуй». А далеко от границы до атомной электростанции в Курчатове?

— 60 километров по прямой.

— Порядка 70 километров. Как рассуждали украинцы? А давайте шарахнем по Курчатову. Если все получится, у нас будет либо размен Запорожской АЭС на Курчатов, либо мы наведем тихий ужас на всех. В первую очередь на Россию. Но также и на Европу, и она поймет, что нам надо продолжать поставлять оружие и деньги давать.

Почему нет? Если посмотреть на результаты продвижения противника 7 августа, украинцы не на Суджу шли, она оставалась справа. Они пробивались вдоль трассы, ведущей на Курчатов. Какая техника у них? Танки есть, БТР, боевые машины пехоты, артиллерия. То, что крутилось и сосредотачивалось вокруг Сум и Лебедяни, — это джихад-мобили, так сказать, современные тачанки и легкая техника. Они могут продвигаться достаточно быстро.

А давайте вспомним, каким темпом продвигалась танковая группа Гудериана на Минск в июне 1941 года. Она дошла за неделю, за пять дней практически. Трамваи ходили в городе, когда Гудериан и Гот туда вышли. Их тоже тогда потеряли все наши. Был раздрай, непонимание, тихий ужас. Сейчас практически то же самое. «Что, мы 60 километров не пройдем? Да пройдем!» Противник тоже оценивает количество и качество войск, которые у нас находились на территории Курской области.

«Если тебя обложили со всех сторон, ты должен оценить, где опаснее всего, и туда направить какие-то силы» Фото: © Евгений Биятов, РИА «Новости»

«Если у нас полмиллиона сухопутных войск, то тех, кто непосредственно бегает с автоматами, всего 250 тысяч»

— Количества российских войск было недостаточно, несмотря на понимание того, что возможны провокации?

— Понимание, может быть, и есть. Но возникает вопрос: какими войсками и силами закрыть территорию? Сейчас вообще не очень понятно, какова численность российских вооруженных сил. Вроде бы 1,5 миллиона должна быть общая численность военнослужащих. В специальной военной операции в основном задействованы сухопутные войска. А это примерно половина численности от штатного состава вооруженных сил. Из них надо вычесть срочников и добавить добровольцев, «Барсов» и прочих контрактников. Получается, наверное, полмиллиона или чуть-чуть больше.

А теперь давайте посмотрим штатный состав бригады. Есть батальоны, которые ведут бой непосредственно «на ленточке». Это мотострелковые и танковые войска. А остальные в той же бригаде кто? Обеспечивающие. Это разведка, артиллерийские подразделения, связь, тылы. И получается, что в боевую линию выстроить можно не больше половины от штата.

И если у нас полмиллиона сухопутных войск, то тех, кто непосредственно бегает с автоматами, всего 250 тысяч. А ротацию обеспечивать надо? Надо. А протяженность линии боевого соприкосновения почти тысяча километров. Вот и считайте. 250 тысяч делим на тысячу, получается 250 человек на километр. А еще границу с Белгородом и Курском надо прикрыть. Если говорить о пограничной службе, то это не погранвойска, которые были когда-то. Мы их раскассировали. Перешли на европейский вариант прикрытия границ. Вот мы и имеем то, что имеем.

— Что надо делать? Увеличивать численность армии, проводить дополнительную мобилизацию? Как решать проблему?

— Эту проблему придется решать, конечно, добровольцами и запасниками каким-то образом. Еще когда начинались армейские реформы, специалисты говорили, что численности вооруженных сил в 1 миллион человек недостаточно, чтобы прикрыть наши границы при наличии таких добрых в кавычках соседей.

Но это пропускалось мимо ушей. Мы целовались в десны с европейцами. Давайте вспомним сценарии наших военных учений. Они проводились с целью борьбы с международным терроризмом. Сейчас мы называем атаку на Курскую область международным терроризмом. Какой, к черту, терроризм, если мы ведем специальную военную операцию на Украине? Это война!

— Эту атаку трактуют по-разному. Провокация, теракт, разведка боем, вторжение вооруженных сил другого государства на нашу территорию.

— Это попытка вторжения. Мы должны были быть к ней готовы. Но получилось, что не готовы. Мягко выражаясь, не в полной мере.

У нас же еще есть граница с Польшей, с прибалтами. В Прибалтике войск ой да маленько. Но туда давным-давно переброшены экспедиционные части НАТО. Когда натовцы проводят учения на территории прибалтийских государств, они же оставляют там свою тяжелую технику. А дальше что? Перебросили людей, они сели за рычаги и поехали. А еще у нас граница с Финляндией, которая на самом деле практически Швеция.

— То, что нас обложили со всех сторон, — это понятно.

— Если тебя обложили со всех сторон, ты должен оценить, где опаснее всего, и туда направить какие-то силы.

— Ясно, что сейчас опаснее на границе с Украиной. А почему Лукашенко отвел войска?

— Не знаю. Александр Григорьевич со мной не разговаривал на эту тему.

«Жизнь меня научила тому, что бей первым, Федя» Фото: © Евгений Биятов, РИА «Новости»

«Жизнь меня научила тому, что бей первым, Федя»

— А где была наша разведка? Ведь операция ВСУ в Курской области, как признают специалисты, готовилась не два дня, а как минимум два месяца. Можно ли было предотвратить эту атаку?

— Жизнь меня научила тому, что бей первым, Федя. У противника войска зашевелились? Он их стянул к Сумам? А ну-ка, вломи им всем, чем можешь достать. Но этого не произошло. Мы, конечно, получали данные разведки в том числе от подполья и по перехватам разговоров о том, что сосредоточение войск идет и они сдвигаются на север. Мы должны были реагировать? Должны. Но, наверное, посчитали, что противник хочет перебросить эти войска под Харьков. А оно, видите, как вышло.

Не хотелось бы называть это пиар-акцией, когда люди гибнут в том числе мирные, когда тысячи человек эвакуированы. Слава богу, что эвакуированы. Мы их стараемся разместить везде, где только можно. Но для противника это пиаровская акция.

Давайте посмотрим, как атака на Курскую область освещается в западных СМИ. Да, есть издания, которые говорят, что это попытка ВСУ напасть на Россию без надежды на какой-то успех. Есть те, кто пишет, что Украина устроила такую провокацию с одной целью: чтобы понудить западные страны продолжать выделять ей деньги. Речь идет, по-моему, о том, чтобы 40 миллиардов долларов выдавать каждый год. И технику. Кто-то кричит: «Давайте будем поддерживать Украину, иначе эти русские орки ее совсем задавят». Но есть и другие. Они говорят: «Нет, ребята, вы поаккуратнее, посмотрите, что будет. Нас ведь провоцируют на то, чтобы мы им дали денег и вообще воевали за них».

Например, поляки сегодня как-то странно себя ведут, не по-польски. Их же мечта — восточные области Украины, которые им принадлежали когда-то, и они все время кричали, что войска введут туда и так далее. А теперь: «Не-не, укреплять восточные границы. Пусть придут американцы и нас защитят». О вторжении поляков на Украину, о переброске их войск речи уже не идет.

— Поляки берегут своих людей?

— Берегут. Потому что когда начнут погибать поляки, когда их начнут в мешках привозить, то правительство Польши просто снесут. Польское общество своеобразное. Можно вспомнить историю освобождения Польши, какой там был бардак. Там была армия Людова, армия Крайова, батальоны Хлопске. Они никак не могли понять и решить, в какую сторону гребут. Они же все время надеялись на Англию. А у нее свои расчеты.

— Чем атака на Курскую область отличается от предыдущих вылазок противника на нашу территорию?

— В первую очередь количеством задействованных сил Украины. Мне звонили некоторые ваши коллеги и говорили, что там диверсионно-разведывательная группа. Но эти девушки не владеют терминологией. Спрашиваю: «Сколько народу?» Мне в ответ: «100 человек» — «Какая же это диверсионно-разведывательная группа? Диверсионно-разведенная группа — это 10−12 человек» — «Правда?» — «Правда. А 100 человек — это рота». — «Я вам перезвоню». Перезванивают. Оказывается, уже не 100, а тысяча человек. И 10 танков, и БТР. Это уже как минимум батальон. А если по-хорошему, почти полк.

С масштабами белгородских атак не сравнить. В Курской области у противника в первом эшелоне шла 22-я мотострелковая бригада. Правда, не в полном составе, но тем не менее. А еще три бригады, 72-я, 80-я и 82-я, рассматривались как эшелон развития прорыва. Они должны были войти за ней следом, расширять фланги, сматывать противника. А дальше как получится. С одной стороны, треск, звон и освещение в западной прессе. А с другой — вдруг мы пробьемся до города Курчатова? Чем черт не шутит? Давайте попробуем.

Украинцы не собирались атаковать Суджу в первую очередь. Пробить хотели дальше. Хотя я могу ошибаться. А когда вээсушникам дали по зубам и они начали откатываться, то произошла какая штука? Пехота, когда ей приходится обороняться, в голом поле долго не устоит. Если есть какой-то холмик, развалины, дом, она зацепится. Выковыривать ее вспотеешь. Поэтому они окопались в Судже.

Курская атомная электростанция (КуАЭС) в Курчатове Фото: © Илья Питалев, РИА «Новости»

«Пока идут бои. Но я думаю, что в ближайшие дни они закончатся»

— Но Суджа — это еще и последний действующий перевалочный пункт для экспорта российского газа в Европу через Украину. Разве он не мог быть дополнительной целью ВСУ?

— Как всегда. Что-то там рядом? Давайте прихватим, развалим. Но главный смысл атаки противника — это Курчатов. Атомный шантаж. Украина пытается усилить свою позицию перед возможными переговорами. Не знаю, был ли это основной побудительный мотив или, так сказать, сопутствующая цель. Но захват Курчатова в любом случае должен был улучшить переговорные позиции Украины.

— Неужели Россия пошла бы на шантаж Украины? Или при захвате атомной станции такое действительно возможно?

— Это как с газом отчасти. Вот сейчас газ подаваться в Европу не будет. А мы зависим от поставок своих энергоресурсов за рубеж. Но если олигархи на Путина нажмут, ситуация может измениться.

— Остается ли опасность прорыва к Курской АЭС или уже нет?

— Я думаю, что нет, потому что, для того чтобы осуществлять прорыв, надо иметь силы. Если ты пытаешься куда-то продвигаться, ты должен группу прорыва прикрывать с флангов. Но силы должны быть уже на нашей территории. Их вышибут из всяких ямок и норок, где они зацепиться пытаются, выставят за границу. Пока идут бои. Но я думаю, что в ближайшие дни они закончатся.

— Могла ли провокация в Курской области произойти еще и в связи с поставкой Украине самолетов F-16, чтобы они могли принять участие в боевых действиях, не заходя в зону поражения российской ПВО?

— Для того чтобы что-то серьезное изменить на линии боевого соприкосновения или вообще в нашей текущей операции, этих F-16 надо поставить примерно 200 штук. А они пока, можно сказать, вообще ничего не поставили. По-моему, 8 штук. В пределах одной эскадрильи. И они все не на украинской территории базируются. Часть — в Польше, часть — в Румынии.

О том, что прошлогодний контрнаступ украинский кончится ничем, говорили все более-менее соображающие люди в военном деле. Потому что у украинцев нет превосходства в воздухе. Украина начинала с нами сражаться оружием, которое осталось у нее от Советского Союза. А осталось до черта, потому что это вооружения Киевского, Прикарпатского, Одесского военных округов и групп войск, которые были на их территории. Что могли, украинцы распродали.

Тем не менее авиация была. Аэродромов на территории Украины, если считать честно, около 30. Это те, которые позволяют летать истребительно-бомбардировочной авиации. Мы что-то там покусали, погромили. Но мы сбили самолетов противника в 3 раза больше, чем штатно располагала Украина. Это авиация, которую передали ей из стран бывшего Восточного блока. Это всякие Су-25, МиГ-29, Су-27. Мы их доблестно приземлили. Практически ничего не осталось. Единичные экземпляры.

Теперь эти F-16. Вундерваффе, безусловно. Как украинцы их станут использовать? Скорее всего, взлетать они будут с аэродромов Польши и Румынии. И что? Эти 12−16 штук F-16 что-нибудь изменят? Нет. Комплексы С-400 работают на дальности 400 километров. Предположим, для того чтобы их не разнесли, мы их выдвинем километров на 150−200 к границе с Украиной. В запасе остается 200−250 километров дальности. Все равно можно сдуть с неба кого угодно. Хотят этого те же американцы или не хотят? Наверное, нет. А может, им все равно. Не знаю. Но когда F-16 завалили индийцы в индо-пакистанском конфликте, визгу было до черта.

«Если по-хорошему, надо вломить по территории Украины в сторону Сум и Чернигова»

— А почему мы продвигаемся вглубь Украины по 100−200 метров неделями, а ВСУ заходят на нашу территорию на 15 километров сразу? Как так?

— А вот так. Как с точки зрения Украины должно отреагировать наше общество на атаку в Курской области? Возмущением. Что и происходит. Генералы мало того что воруют, так они еще и не воюют. Так реагируют сегодня люди. Значит, цель Украины достигнута в какой-то мере. Оказывается, это генералы все разворовали в стране. Посмотрите заголовки в наших СМИ одно-двухнедельной давности.

Я как-то спрашивал одного пишущего: «Ты не боишься, что к тебе придут и скажут: „Так, пошли, насчет дискредитации вооруженных сил будем говорить с тобой“?» Потому что генералы — последнее звено, через которое вытряхивались деньги. Сначала должны украсть гражданские. Но их не видно, у гражданских же нет лампасов. А то, что сейчас идет кампания по борьбе с коррупцией по всей стране, это как-то не замечается. Кого только ни хватают. Но таких громких заголовков нет.

— Атака на Курскую область не связана с арестами в минобороны?

— Нет. Связь всегда можно найти, и связать ужа с ежом. Но как может быть связан, допустим, тот же [арестованный недавно замминистра обороны Дмитрий] Булгаков со своим Грязинским пищевым комбинатом и сухпайками с Курской областью? Да никак.

— Атака на Курскую область — это доказательство наших стратегических просчетов?

— В какой-то мере да.

— Значит, надо делать серьезные выводы.

— Вывод всегда кончается тем, что надо везти куда-то людей. А если по-хорошему, надо вломить по территории Украины в сторону Сум и Чернигова. Но, наверное, нечем вломить. Надо сначала создать группировку. Там же не мальчики бегают с луками, стрелами и рогатками. Туда нужно перебросить технику, штатные войска. А их откуда выдергивать? Их надо выдернуть хотя бы из тех, которые подготовлены для ротации «на ленточке». Поэтому я очень сочувствую начальнику Генштаба Герасимову.

— Почему?

— Потому что ему нужно готовить решение для нашего главкома. Естественно, его спросят: «Ну и что делать будем? Что намечаешь?» «Где мое решение?», как говорят военные командиры начальникам штабов.

— То есть мы сегодня не можем даже предположить, каким будет наш ответ?

— Правильно, не можем. Допустим, мы ударим ракетами по Киеву. И что? Они и так морду бьют представителям своих военкоматов. Ну закричат, побегают. И все. Что, новый Майдан? На здоровье. Там вообще уже власть незаконная.

— А применение тактического ядерного оружия по местам сосредоточения ВСУ — это реально, как вы считаете?

— С технической точки зрения да, с политической — нет. Потому что это не кошерно. Это не совпадает с нашей доктриной, ни с каким краем. Ядерное оружие может быть применено, если противник вторгся на нашу территорию и создает угрозу нашему государственному строю.

— Но разве противник не вторгся на нашу территорию?

— Я бы не назвал это вторжением на нашу территорию. Это вооруженная провокация. Угрозы государственному строю нет.

«Я бы не назвал это вторжением на нашу территорию. Это вооруженная провокация. Угрозы государственному строю нет» Фото: t.me/ gubernator_46

«Если Украину лишить выхода к Черному морю, кому она будет нужна?»

— Как бы вы охарактеризовали в целом ситуацию на линии боевого соприкосновения?

— Давайте начнем, как принято у военных, с севера на юг, с востока на запад. Под Харьковом, в Волчанске и Липцах, бои идут. Противник пытался нас вышибить оттуда, не получается. А это значит, что истребляются резервы противника. В Глубоком тоже идут бои. Нас тоже оттуда выгнать не смогли. Мы продолжаем создавать зону безопасности и развивать ее глубину. А до Харькова от того же Волчанска рукой подать. Харьков — город-миллионник. Там сейчас начинается вторая волна паники и новый исход из города.

Дальше идем на юг. Купянское направление, Лиман. У нас здесь есть неплохое продвижение. Дальше сдвигаемся на торецкое направление. Здесь вообще хорошо. Можно порадоваться за наших и держать за них кулаки. Потому что Торецк и Покровское — это зона нашего прорыва. Даже при невысоких темпах нашего наступления. Часов Яр. Мы там хорошо продвинулись и охватили город. Это напоминает оперативное окружение, то, что немцы называли мешком. На окраину Торецка мы вышли, Нью-Йорк за нами, и там продвижение на несколько километров.

А дальше им цепляться особо и не за что. Если мы возьмем Константиновку, а мы ее, безусловно, возьмем, получается, что тот логистический хаб, за счет которого держалась их оборона, переходит к нам. А оборона держится за счет того, что ты можешь подвозить боеприпасы, личный состав, продовольствие. То есть война за дороги, логистику переходит к нам. Прямо скажем, что Украина, и особенно донбасская ее часть, — это все почти сплошная агломерация. Там поселок переходит в поселок, а поселок — в город. А это значит дороги. Почему мы не били дороги до сих пор?

— Почему?

— На самом деле били, где могли дотянуться, но попусту лупить по пустой дороге бессмысленно, надо какие-то критические точки находить. А потом как дальше ими пользоваться, если мосты все развалишь? Тоже вопрос. Нас все время спрашивают: а почему мы не бьем мосты на Днепре? А потому и не бьем в том числе. Мост очень затейливая цель. Для того чтобы разнести его, допустим, авиацией, надо пожертвовать большим количеством самолетов и пилотов. А что это тебе даст?

Так вот. На покровском и торецком направлениях уже наметился прорыв и фронт трещит. Дальше к Угледару — там тоже продвижение есть, хотя какое-то заклятое место. То ли мы никак не разберемся с составом войск Украины, то ли ошибается разведка, то ли сил не хватает, потому что противник заваливает нашу оборону дронами. И это как-то не очень хорошо освещается. Нельзя же дроны все на коленке делать или ждать поставок от волонтеров. С промышленным производством тоже не просто. Те, кто пишет на эту тему, видимо, не знают о том, как и на каких условиях выпускается военное снаряжение и вооружение. Там тьма документов, которые надо оформлять и исполнять.

Совершенно «замечательная» была эпопея при Анатолии Эдуардовиче Сердюкове, когда он хотел прославить себя и показать, что самолеты и корабли можно делать за копейки, если подойти к этому с точки зрения бухгалтерской. Девушки-налоговики что делали? Они клали ведомости, себестоимости продукции от разных заводов, выбирали пункты совпадающие и смотрели на цену. На одном заводе получалось, допустим, миллион, а на другом — 500 тысяч. О, берем 500 тысяч. А на третьем? Там вообще 350. Берем 350. Получались, в конце концов, сводные ведомости, которые по цене отличались от текущей стоимости фундаментально. Вот давайте так и делайте. А то, что, допустим, ту продукцию, которая здесь стоит 500 тысяч, а там 350, можно перевозить только авиационной техникой, вы не знали, милые девушки?» — «Да ну? А почему не поездом?» — «Да потому что нельзя. Требования такие».

— И какие выводы можно сделать по общей ситуации на фронте?

— У нас сейчас стратегия перемалывания противника. Мы, по сути, на обороне воюем. Я понимаю, что военные планы публиковать — бессмысленная и подлая затея для своих собственных граждан. А дальше что? Мы выйдем на границу Луганской, Донецкой, Запорожской, Херсонской областей и остановимся? Давайте замиримся на этом? А Николаев с Одессой? А выход к Черному морю? Его же точно надо отсекать. Тогда поддержка Киева практически сразу угаснет. Если Украину лишить выхода к Черному морю, кому она будет нужна? Так что я сочувствую генералу Герасимову изо всех сил.

«Я надеюсь, что, если Трамп станет президентом, у нас никто не будет пить шампанское, как было в прошлый раз» Фото: Delcia Lopez / Keystone Press Agency / globallookpress.com

«Чем бы ни кончились переговоры, возникает вопрос: «А что делать с людьми на Украине и с их головами?»

— Ждать ли новых серьезных провокаций с учетом того, что Зеленский стремится хоть к какой-то победе?

— Видите, украинцы пытались высадиться на Тендровскую косу. Это устье Днепра. Мы утопили их в реке. Не получилось, а хотелось. И понятно почему. Тогда украинцы могли бы сказать, что укрепили оборону на николаевском направлении и эти русские орки, москали проклятые, Николаев не возьмут.

С другой стороны, может быть, это рассматривается как отвлекающий маневр при атаке на Курскую область. В военном деле все вообще взаимосвязано. Понимать всю сложность положения может только тот, кто видит не только линию на карте, но и состав и состояние своих войск, подвоз боеприпасов, вооружения и техники. Без этого судить довольно трудно.

— Не торопится ли Зеленский и его команда, опасаясь того, что следующим президентом будет Трамп и ситуация для Украины может измениться?

— Я надеюсь, если Трамп станет президентом, у нас никто не будет пить шампанское, как было в прошлый раз. В США в любом случае изберут американца. И этот президент должен будет показать, что он не хуже Байдена и что Америку надо снова сделать великой. Мы как-то не очень обращаем внимание на то, какой сейчас у американцев госдолг.

— Огромный.

— А как его можно ликвидировать? Обесценить доллар? Но тогда вообще все рухнет. Трамп был прав, когда говорил, что Америку надо сделать великой. Но как? Экономику поднять в том числе. Цель достигнута в значительной мере, потому что военно-промышленный комплекс Соединенных Штатов обеспечен заказами на годы вперед. Это значит деньги. А деньги — это рабочие места. Когда выбирают сенатора какого-нибудь штата, кандидаты сразу начинают говорить о том, что они создадут новые рабочие места, что повысится уровень жизни и тому подобное. А то, что это связано с гибелью людей где-то за океаном, их не волнует. Они же в домике.

— В любом случае Украина ждет выборов американских.

— Конечно. Ждет и надеется, что помощь ей будет продолжать поступать.

— Как события последних дней повлияют на переговорный процесс?

— Если бы я отвечал за переговорный процесс со стороны России, я бы сказал: «Ребята, ужесточаем нашу позицию. Руки в гору, гармату на землю, все на колени, сукины дети».

Но все равно, чем бы ни кончились переговоры, возникает вопрос: «А что делать с людьми на Украине и с их головами?». Им же 30 лет вбивали в голову русофобию и вбили вполне успешно. А новые головы им не пришьешь. В школах надо менять все.

Мы в своих школах начинаем что-то менять. Но пока странно это выглядит, учителя получают мизерные деньги. 42 тысячи рублей — средняя зарплата учителя. А еще надо оглядываться на наших бывших сограждан в Таджикистане, Киргизии, Казахстане, где в учебниках истории пишут, что русские — колонизаторы, всех убивали, гнобили, заставили трудиться непосильно. На это тоже нужно обращать внимание.

— А мы не обращаем?

— Мы пока не можем одолеть мигрантское лобби и диаспоры. Обращаем, допустим. Потыкали носом их. Но это не публикуется практически никогда. Я видел только две публикации на тему того, что там в учебниках пишут по истории. А меня могут ткнуть носом и сказать: «А ты посмотри, что у нас пишется в учебниках по истории».

И вообще, какую историю мы преподаем? У нас скрепа какая? Победа в Великой Отечественной? А сколько страниц в учебнике истории на эту тему? А о Зое Космодемьянской и Викторе Талалихине (советский военный летчик, Герой Советского Союза, 8 августа 1941 года одним из первых в СССР совершил воздушный таран немецкого самолета-бомбардировщика — прим. ред.) много написано? Что вы мне втираете про свой патриотизм и героизм? Нет ничего. Дети этого не знают. Это же ужас какой-то. А еще физкультурой заставляют заниматься, даже девочек. Вы с ума сошли!

— Сейчас у нас новый учебник истории. Там немного по-другому.

— Я его пока не видел.

«Когда я учился в военной академии, наш ротный старшина говаривал: «Товарищи курсанты, имейте в виду, диплом ума не заменит» Фото: Dmitry Chasovitin/Global Look Press / www.globallookpress.com

«Конфликт затягивается. Понятно, что люди на это реагируют не очень позитивно»

— Как будет развиваться украинский конфликт? Мы часто повторяем, что победа будет за нами. А когда она наступит?

— И как будет выглядеть эта победа? Честно говоря, не знаю. Конфликт затягивается. Понятно, что люди на это реагируют не очень позитивно. Того и гляди начнутся крики: «Хватит, остановите!» В моем понимании должна быть капитуляция со стороны Украины. Иначе никакой демилитаризации и денацификации мы не добьемся. Давайте вспомним, что Австрия стала нейтральной только после того, как мы туда пришли с оружием в 1945 году. И после этого она была нейтральной до 1990-х.

— И как добиться капитуляции Киева?

— А тут опять же бей первым, Федя. Бей на глушняк. А мы воюем в белых перчатках. Мы жалеем украинцев в отличие от режима Зеленского, который их не жалеет. А сами украинцы об этом знают? Не знают. Потому что работает пропаганда: «Россия — агрессор». Как я понимаю, разорвать этот порочный круг можно только одним надежным способом — выйти на западные границы Украины. Страна должна быть под контролем. Другого выхода я не вижу. Потому что, если оставить как есть и остановиться, все начнется снова. Потихоньку в мозги украинцев, начиная с детского сада, будут вбивать, что они живут так хреново потому, что есть проклятые москали.

Конечно, победа будет за нами. Это безусловно. Как мы ею воспользуемся? Вот вопрос. А воспользоваться надо одним способом. Заставить всех понять, что Россия возвращается к состоянию и влиянию в мире, какое было у Советского Союза. Но для этого нужна победа.

— А для победы необходимо что?

— Армия без экономики — ничто. Поэтому надо поднимать экономику страны. Все разговоры о том, зачем это нужно, мы все купим — болтовня Егора Тимуровича Гайдара.

— Гайдара нет, а дело его живет?

— Ну конечно. Мы что, восстановили производство станкостроительной промышленности? Нет, не восстановили в прежних объемах. Мы были второй-третьей державой в мире по производству авиационной техники. Не только военной, но и гражданской. А сколько раз нам уже обещали в министерстве экономики и торговли, что вот-вот прямо сейчас как дадим, как ворота откроем, как все самолеты полетят десятками и сотнями. И где они?

— Почему так происходит? Несменяемость элит?

— Потому что никто не откручивает хвост тому, кто подписал бумагу, где он нарисовал это благоденствие. Никаким другим способом справиться с этим невозможно. Как-то так получается, что сейчас в стране самая дефицитная и высокооплачиваемая специальность — сварщик. Сварщики, оказывается, нужны прям таки позарез. А они из кого берутся? Из элиты? Нет. Они где учатся, сварщики? В Оксфорде? В Стэнфорде? В МГУ? Нет. Ага. «Это ты что, нас подталкиваешь к тому, чтобы ПТУ возродить?»

— Рабочих специальностей не хватает…

— А не хватает почему? Потому что сбылась вековая мечта нашего народа. Каждый ребенок может получить диплом о высшем образовании. Когда я учился в военной академии, наш ротный старшина говорил: «Товарищи курсанты, имейте в виду, диплом ума не заменит». А у самого Коли Савостьина за плечами был физкультурный техникум по линии футбола.

— Короче, нужно менять все в корне?

— В значительной мере, во всяком случае.

«Мир балансирует на грани лезвия бритвы»

— Но вы все-таки с оптимизмом смотрите на будущее России?

— Конечно.

— Кстати, Трамп недавно сказал, что ни Наполеон, ни Гитлер не могли победить Россию.

— До Трампа это еще Бисмарк признавал. А тогда высшего образования вообще не было и была повальная безграмотность. А сейчас грамотность такая, что читаешь и не понимаешь, что за слово написали.

— А кто наши союзники сегодня?

— А союзники наши говорят: «Дайте хлебца и дайте маслица».

— Вы на кого намекаете?

— Я намекаю на Киргизию, Казахстан, Таджикистан, Узбекистан, Армению. С Арменией так и вовсе все просто. Идите, русские, вперед, а мы за вами, за вашими широкими спинами. И везде такая же позиция будет.

— Некоторые наши политологи считают, что надо грозить ядерным оружием западным политикам, которые потеряли страх, чтобы он к ним вернулся.

— Грозить надо. Тут с последней парты поднимается рука. И хулиган Вовик, который постоянно нарушает дисциплину в классе, говорит: «Мария Афанасьевна, мы же вышли из договора о запрещении испытания ядерного оружия?» Мария Афанасьевна: «Типа того» — «А мы можем на нашем полигоне, на Новой Земле шарахнуть?»

Надо грозить. И широко представлять это в прессе. И приглашать иностранцев.

Мы сегодня живем в такое время, когда политики, которые руководят западными государствами, не имеют ни малейшего представления о том, как выглядит война даже обычным оружием. Скажем, какая была разница между Трумэном и Эйзенхауэром в политике? Трумэн был сугубо гражданским человеком и не нюхал пороху. А Эйзенхауэр участвовал в войне. Пришел Джон Кеннеди. Он кем был во время войны? Командиром торпедного катера, который японцы затопили. И он спасался вместе со своим экипажем на плотиках, их нашли, чудом спасли. Брат Джона Кеннеди был летчиком. Он представлял себе, что такое война? Наверное, да. Шарль де Голль тоже. Про немцев и не говорю. Их всех коснулась война так или иначе.

— Теперь их уже нет в живых.

— Теперь их нет в живых. А дальше могучая сила — Голливуд, фабрика сказок, «Спасти рядового Райана» или что-нибудь в этом роде. О том, что в Арденнах им дали прикурить, молчат. О том, что в Бастони у них погибли десантники, молчат. Это были люди, они страдали. А нынешнее поколение (уже третье после войны) выросло на мультиках. И они считают, что ядерная война — это фигня какая-то. Где там бросили ядерную бомбу? В Хиросиме, что ли? Там же все живы. Что там у них? Хибакуся (жертвы атомных бомбардировок Хиросимы и Нагасаки — прим. ред.) есть, которые пережили бомбардировку? Но их там всего ничего осталось. Япония уже вообще не знает, что это США ее бомбили.

И такое же поколение в Европе. Этот мсье Макрон. Что за экземпляр? А дамы, которые руководят сейчас и министерствами обороны, и государствами? Они кто? Они вообще не понимают, куда гребут. Они думают, что их это не коснется, что будет то же самое, как экспедиционная операция коалиционных сил в Ираке. Это же было. Но это же где-то, а не тут. И не сгорит все. И родственники: папа, мама, дедушка, бабушка, внучки — все будут живы. Их всех это не коснется. Коснется. Мир балансирует на грани лезвия бритвы.