«Возвращаемся в Средневековье»: КАМАЗ и «Алабуга» хотят подростков для вредных и опасных производств

На комитете по соцполитике раскритиковали законопроект, разрешающий привлекать подростков с 16 до 18 лет к труду на вредных и опасных производствах Фото: vk.com/parlamentrt

Что за поправки придумал Татарстан?

Над законопроектом, который накануне горячо обсуждали в Госсовете Татарстана, парламент «корпит» с лета 2023 года. Суть документа в том, чтобы разрешить привлекать подростков в возрасте с 16 до 18 лет к труду на вредных и опасных производствах. Соответствующие поправки депутаты предложили внести в статью 265 Трудового кодекса (ТК) РФ, которая прямо запрещает использовать труд несовершеннолетних на работах с вредными и (или) опасными условиями труда, на подземных работах, а также там, где выполнение трудовых обязанностей может навредить здоровью и нравственному развитию подростков (игорный бизнес, работа в ночных клубах, производство, перевозка и торговля алкоголем и табаком и др.).

Список таких вредных и опасных должностей утвержден отдельным постановлением правительства РФ. Например, граждан в возрасте до 18 лет нельзя использовать на работах, связанных с добычей нефти и газа, а также привлекать к литейным и сварочным работам в машиностроении.

Татарстан в июне 2023 года предложил дополнить статью оговоркой о том, что использовать труд подростков в возрасте от 16 до 18 лет на работах с вредными или опасными условиями труда можно «по срочному трудовому договору для прохождения производственной практики по соответствующей профессии, а также в случае трудоустройства таких лиц после получения среднего профессионального образования в организацию, где они проходили указанную производственную практику». Другими словами, если подростку еще нет 18, но он прошел производственную практику на «опасном» предприятии, работать можно.

В чем именно загвоздка? Сейчас есть противоречие между ТК РФ и постановлением кабмина РФ. Кодекс запрещает работу на опасном производстве, а документ правительства разрешает привлекать подростков от 16 лет, если они при этом проходят производственную практику. Условие — такой юный сотрудник работает не больше четырех часов в сутки, а на предприятии строго соблюдаются санитарные нормы и правила охраны труда (но и здесь есть исключение — верхолазные, взрывоопасные, подземные и подводные работы). При этом в рамках федерального проекта «Профессионалитет» организовано ускоренное обучение (2,5 года вместо 4 лет) в профтехучилищах, но, поскольку возраст абитуриентов — 15–16 лет, некоторые оканчивают обучение еще до 18 лет и устроиться по специальности не могут. Поправки нужны, чтобы убрать противоречие.

Готовил изменения комитет по социальной политике Госсовета РТ. Перед рассмотрением в парламенте депутаты направляли инициативу в совет законодателей при Госдуме. Там не стали «зарубать» законопроект, но рекомендовали его доработать. В частности, прописать в нем, что условия допуска несовершеннолетних устанавливает кабмин РФ. Татарстанские депутаты учли замечания и накануне предложили рассмотреть инициативу на сессии Госсовета РТ. Однако экспертный совет комитета и некоторые депутаты неожиданно выступили против, что бывает довольно редко.

Если есть противоречия, нужно придерживаться Трудового кодекса РФ, «более строгой нормы», вставила Волынец Фото: vk.com/parlamentrt

«Наши молодые люди как раз та зона опасности, влияния вредных производственных факторов»

Перед началом обсуждения авторы отметили, что инициативу уже поддержали в других регионах. Каких, не уточнили. Судя по заключению совета законодателей, это Кабардино-Балкария, Камчатский край, Сахалинская, Ивановская и Томская области. А вот законодатели Красноярского края сочли, что нужны дополнительные обсуждение и доработка.

Предлагаемая инициатива не устранит кадровый дефицит на предприятиях, но повлияет на здоровье подростков, подчеркнула выступавшая первой председатель федерации профсоюзов РТ Елена Кузьмичева. Что интересно, критиковал депутат законопроект, подготовленный комитетом, в котором она трудится. Кузьмичева вспомнила первый вопрос повестки — доклад детского омбудсмена РТ Ирины Волынец, где зашла речь о репродуктивном здоровье.

«Наши молодые люди в возрасте 16−18 лет — это как раз та зона опасности, влияния вредных производственных факторов на неокрепшие молодые организмы», — запереживала Кузьмичева и предложила «глубже» изучить заявленные поправки и статью ТК РФ, которую предлагается поправить.

Видимо, в качестве аргумента за изменения председатель комитета по соцполитике Светлана Захарова предложила выступить представителю правового управления ГС РТ. Та упомянула о противоречии между ТК РФ и постановлением кабмина РФ: «Мы сейчас это положение [кабмина] просто вытаскиваем на законодательный уровень, выводим его из тени. Сегодня производственная практика на предприятиях уже есть, но ее мало кто контролирует». А авторы инициативы прописывают, что должен быть срочный трудовой договор, подчеркивала спикер.

«Мы не придумываем ничего нового! — убеждала представитель правового управления. — Эти положения уже существуют, но лишь на подзаконном уровне. И получается небольшое расслоение и противоречие».

Правда, Кузьмичеву такие пояснения не устроили. Если предприятие, где студент проходит практику, и образовательное учреждение заключили договор, трудового договора со студентом быть не может, подчеркнула она. И повторила, что вопрос требует проработки и учета мнения медицинского сообщества.

Если есть противоречия, нужно придерживаться Трудового кодекса РФ, «более строгой нормы», вставила Волынец. «Не в сторону либерализации законодательства идти, а в сторону защиты наших детей», — настаивала уполномоченный по правам ребенка.

По мнению Захаровой, поправки не нужны, действующее законодательство уже позволяет привлекать студентов на практику, если заключен договор с учебным заведением и предприятие соблюдает нормы труда, настаивала руководитель федерации профсоюзов РТ Фото: «БИЗНЕС Online»

«Может, бизнесу стоит подумать о том, чтобы не с помощью детей решать этот вопрос?»

Дальше против выступила и председатель экспертного совета, декан факультета социальной работы и высшего сестринского образования Казанского государственного медицинского университета (КГМУ) Маргарита Максимова. По ее словам, ответственные за практику у студентов работают «в своих интересах». «Мы с вами обсуждаем детей до 18 лет, они дети. Сегодня уже прозвучало, что у нас с вами здоровье снижается у этих детей. Производственная сфера и так пополняется у нас с вами [детьми] из семей в социально опасном положении, где [вопросы] здоровья никто не соблюдает, образования особого нет» — подчеркнула участница встречи.

На практике действующее законодательство нарушается, руководители таких трудовых практик работают в «своих интересах», подчеркнула спикер. Не всегда студентов обучают тому, что им пригодится в профессии, рассказала Максимова «как декан и руководитель практики». Зачем платить студенту и заключать с ним договор, когда он и так вынужден работать, чтобы закрыть практику, размышляла вслух декан КГМУ.

«Да, бизнесу сегодня нужны кадры. Но кадры нужны во многих сферах деятельности — в образовании, здравоохранении, социальной защите и так далее. Может, бизнесу стоит подумать о том, чтобы не с помощью детей решать этот вопрос?» — негодовала Максимова. И советовала работодателям улучшать условия труда или заменять ручной труд машинным. Дети и подростки могут согласиться из-за денег, но они же не знают, что вредят своему здоровью, переживала спикер.

«Данное предложение будет принято и правительством, и так далее, а проработки документа нет до конца. Очень хотелось бы, чтобы сначала подумали о детях, защитили их, предупредили того же работодателя, который хочет эксплуатировать, извините, несовершеннолетних. Мы с вами возвращаемся в Средневековье или слаборазвитые страны! А мы с вами все-таки социальное государство», — сказала Максимова.

Тут не смог промолчать шеф Максимовой, ректор КГМУ и депутат Алексей Созинов, призвавший обойтись без громких «заявлений о Средневековье». Тем не менее руководитель университета признал, что документ сырой, и предложил перенести его рассмотрение. «То, что высказано, — это вещи абсолютно разумные. И обоснованные, к сожалению, не только юридическими моментами, которые можно трактовать как некие пробелы, но и с точки зрения сохранения здоровья, продуктивного потенциала на уровне государства», — заметил Созинов.

«Если вы хотите встретиться с инициаторами и разработчиками и они пояснят свою позицию — это одно. Если просто тянуть время — другое», — вступился за разработчиков прежде сидевший смирно зампред Госсовета РТ Юрий Камалтынов. «Вредные и опасные условия труда» звучит ужасно, но это не всегда так, отметил он. И привел в пример «Казаньоргсинтез» (КОС), который входит в категорию «опасных и вредных химических производств». Но при этом, например, аппаратчики «сидят в операторной, где абсолютно чистый воздух», и опасность для них только в том, что на предприятии могут возникнуть высокие давление и температура.

«К нам приходили учащиеся 19-го училища (сейчас называется нефтехимический колледж имени Лушникова), им не было 18, и они приходили, работали и получали! — вспомнил Камалтынов свою молодость на тогда еще ПО „Оргсинтез“, где работал секретарем парткома. — Это в Советском Союзе! Тут бы не получилось так, что мы вместе с водой ребенка выплеснем». Кто инициаторы, поинтересовался вице-спикер парламента.

Светлана Захарова: «Мы не придумываем ничего нового, чтобы детей поголовно всех отправляли на производство!» Фото: vk.com/parlamentrt

Как уточнила Захарова, «инициатива идет» от КАМАЗа и «Алабуги», у которых налажена подготовка будущих сотрудников в колледжах. Из-за противоречий выпускники, не достигшие 18 лет, устроиться на работу не могут. Поправки не нужны, действующее законодательство уже позволяет привлекать студентов на практику, если заключен договор с учебным заведением и предприятие соблюдает нормы труда, настаивала руководитель федерации профсоюзов РТ. И заметила, что такая практика может быть оплачиваемой.

«Мы не придумываем ничего нового, чтобы детей поголовно всех отправляли на производство!» — еще раз попыталась «вразумить» противников законопроекта представитель правового управления.

Проблема в том, что выпускники во время вынужденного «простоя» теряют квалификацию, а еще хуже — уходят, передала Захарова позицию предприятий. «Они уходят, идут… как вот сейчас у нас, на велосипедах… в Wildberries, „Яндекс“, „Самокат“. И все уже, их оттуда… И они теряют вот это (квалификацию — прим. ред.)», — отметила парламентарий. Кузьмичева указывала, что текущая редакция поправок в целом разрешит привлекать подростков 16–18 лет на вредные производства, а это неправильно.

В итоге было решено провести совещание с участием представителей КАМАЗа и «Алабуги» и совета безопасности РТ. «Минтруд уже свое мнение высказал, министерство промышленности и торговли… Пригласим всех, где у нас есть опасные условия труда. Не будем пока вносить, приостановим», — отметила Захарова. И оговорилась, что «предприятия-то наши хотят еще круче, чем мы написали». Правда, о чем речь, депутат не пояснила.

P. S. После выхода публикации в пресс-службе КАМАЗа объяснили, почему предприятие выступило с такой инициативой. Приводим комментарий полностью: 

«В чем проблема и почему мы вышли с такой инициативой? Сегодня студенты 16–18 лет, которые обучаются в технических колледжах и приходят к нам на практику, не имеют права вставать за станки. Практика означает, что они стоят рядом и смотрят [за производственным процессом]. Это, конечно же, не имеет никакого смысла. По большому счету сегодня не только у нас, но и везде мы нарушаем законодательство, когда отправляем их (студентов — прим. ред.) за станки, потому что все равно им приходится обучаться, их нужно учить. Они для этого и приходят к нам на производство, чтобы учиться. 

Понимаете, сейчас все студенты, которые к нам [на практику] приходят, хотят получать деньги. И чтобы пойти им навстречу и дать возможность зарабатывать, а не так просто: пришли на практику, походили, что-то там поделали и ушли... Они говорят: „Мы хотим зарабатывать“, — а мы не имеем их права брать на работу. Это, по сути, по их просьбе, по просьбе ссузов мы вышли с такой инициативой. 

И третий момент — мы не просим снять ограничения на действительно грязные производства, такие как литейка, химическое производство, еще что-то. Там есть градация — 3.1, 3.2, 3.3, 3.4 (речь идет о классах вредности, опасности — прим. ред.). Вот мы просим [разрешить работу подростков на участках с классом вредности] 3.1 и 3.2 — это шум и вибрация. У нас нет на КАМАЗе, кроме офисов, так скажем, безвредных производств. Мы вообще ничего не можем сделать со студентами, потому что они подпадают под ограничения. 

В чем суть? Когда люди приходят [и устраиваются на работу], мы всех обязаны обеспечить берушами, специальными виброперчатками и так далее, чтобы они могли работать. И мы студентов тоже обеспечиваем. Вибрация и шум ликвидируются. Что такое шум в наших подразделениях? Это такой же шум, как рядом с автомобильной дорогой. 

Подано так, что у нас нет людей. Мы хотим, чтобы студенты приходили и трудились. Подростки хотят работать, потому что это деньги, причем очень хорошие. И они их лишаются».