Дмитрий Голубовский: «Проблемы Америки может решить только обычная большая война»

Дмитрий Голубовский: «Люди задаются вопросами: куда делись 15 миллионов избирателей демократов, которые в прошлый раз обеспечили отрыв Байдена от Трампа?» Фото: «БИЗНЕС Online»

«На американском фондовом рынке совершенно явно присутствуют элементы финансового пузыря»

— Дмитрий Олегович, на выборах президента США победил Дональд Трамп. Как отреагировала на это мировая экономика, учитывая, что были определенные страхи по поводу этого события?

— Экономика не реагирует на такие вещи, это очень инертная система. Реагируют рынки, и они отреагировали позитивно. На больших объемах американский рынок вышел на новый исторический максимум. Все радуются, у инвесторов эйфория. Люди выдохнули, так как никаких гражданских беспорядков не случилось. Это важно. Ожидалось, что могут быть какие-то эксцессы на фоне выборов. Нет. Трамп победил с таким отрывом, что сфальсифицировать выборы в пользу демократов оказалось невозможно.

Кстати, на тему американских выборов проводились очень интересные исследования: сравнивались те результаты, которые были в прошлый раз, и те, которые сейчас. И люди задаются вопросами: куда делись 15 миллионов избирателей демократов, которые в прошлый раз обеспечили отрыв Байдена от Трампа? Трамп набрал примерно такое же количество голосов, что и в прошлый раз. А за Камалу Харрис проголосовало почему-то на 15 миллионов меньше, чем в 2020 году голосовало за Байдена. Так куда делись эти люди? Их не было никогда. Это была пандемия и голосование по почте.

Обратите внимание на особенности штатов, где побеждают демократы. В США весьма непривычная для нас избирательная культура: во многих штатах не требуется удостоверения личности для голосования. Более того, в Калифорнии, например, даже принят закон, который запрещает это делать. То есть вы приходите, заявляете, что вы Джон Смит, и требуете бюллетень. Идете и голосуете. Понимаете? И не имеют права у вас требовать документы. Только потом, если появится второй такой же Джон Смит, и это отследят, это могут засчитать как нарушение. Именно в штатах, которые голосуют за демократов, для голосования либо достаточно удостоверения, на котором может не быть фото, либо вообще не нужно ничего предъявлять. А в штатах, где побеждают республиканцы, есть строгий фейс-контроль избирателей.

К чему я это говорю? К тому, что в этот раз удалось предотвратить большой объем фальсификаций в республиканских штатах. Поэтому выборы прошли относительно честно, Трамп победил с большим отрывом, демократы поняли, что бузить нет смысла, ни к чему это не проведет. К тому же те, кто за демократов, не особенно и могут бузить. Наилучшим образом вооруженная часть американского общества — белые англосаксы-протестанты — как раз за республиканцев. Это те, кто Капитолий штурмом брал. Я думаю, что сексуальные меньшинства или какие-либо другие типичные представители электората Демпартии — это не та сила, которая может штурмом взять Капитолий. Разве что им специально его сдадут, как однажды сдали небольшой кучке пропалестинских активистов. Было такое дело. Прошло почти незамеченным.

В общем, Трамп победил, и не было никаких эксцессов, которых ожидали, потому что на эту тему нагнеталась обстановка, что может быть ситуация, в которой победу присудят демократам, и будут какие-то эксцессы, гражданские беспорядки и так далее. То есть негативный вариант развития событий мог бы быть в том случае, если бы натянули победу Харрис.

На радостях, что этого не произошло, американский рынок показал новый исторический максимум на больших объемах, то есть рост шел, когда много кто покупал, но вы же прекрасно понимаете, что, если много кто покупает, значит, много кто продает. А кто продает? Например, Уоррен Баффет продает уже 6 кварталов подряд, кажется. «Умные деньги» из американского рынка выходят.

— С чем это связано?

— Если посмотреть по любимому индикатору Баффета, отношение капитализации рынка к ВВП страны, то он никогда еще не был так дорог, как сейчас. По многим другим метрикам он тоже очень сильно переоценен. На американском фондовом рынке совершенно явно присутствуют элементы финансового пузыря. Поэтому я предполагаю, что дальновидные люди пользуются тем, что долларовая доходность сейчас относительно высокая, особенно краткосрочная. Вы же можете сегодня под 4 процента в какие-то краткосрочные истории вкладываться. Более того, и долгосрочные облигации снова начали дорожать, десятилетки растут. То есть вы на длительный срок можете получить сейчас безрисковую доходность выше, чем дивидендная доходность индекса S&P-500. Вы можете купить 10-летнюю облигацию американского правительства и по ней доходность на 10 лет фиксировать себе выше, чем текущая дивидендная доходность индекса S&P-500.

В этой ситуации с точки зрения здравого смысла акции стоят очень дорого, потому что, покупая акции, вы берете на себя риск, и получается так, что вы берете на себя риск, а процентный доход с этого риска имеете меньше, чем безрисковая доходность. То есть вы должны ставить на бурный рост американской экономики в этом случае. А где он виден? Вот тут мы уже переходим к экономике. Бурного роста американской экономики не видно. Посмотрите данные рынка труда. Он охлаждается.

— Почему?

— Потому что после такого периода высоких ставок трудно было бы ожидать чего-то другого. Долгое время приоритетом для федерального резерва была инфляция. Они ее придушили, но ценой того, что рынок труда и темпы промышленного роста охладились. Промышленный PMI периодически ниже 50 в США. И самое главное, в Америке очень любопытная ситуация: если вы посмотрите характеристики малого и среднего бизнеса, то его прибыли в США упали на дно карантина 2020 года из-за жестких финансовых условий, потому что для малого и среднего бизнеса финансовые условия всегда жестче, чем для глобальных корпораций, которые еще и имеют огромные подушки кеша, такие как Apple, Amazon и так далее.

Американская экономика двухукладная, как и китайская. Это вообще специфика любой крупной экономики в мире. Есть экономика, которая работает на глобальный рынок, и она во многом экспортно ориентированная. И в США это экономика, которая отвечает за IT и финансовые услуги. Они же весь мир обслуживают. Технологические гиганты, 7 крупнейших компаний, обеспечивали рост капитализации всего американского рынка. Если из динамики индекса S&P-500 вычесть рост их капитализации, то вы увидите гораздо более грустную историю, чем то, что видно на привычном графике. И это тоже один из параметров очень высокого перегрева американского рынка. Такой концентрации капитала в десятке крупных имен, как сейчас, не было со времен максимума рынка перед Великой депрессией. Это весьма симптоматично. Похожая ситуация была перед крахом пузыря доткомов.

По очень многим параметрам очень многие люди, которые занимаются ретроспективным анализом рынка, ждут очень серьезных потрясений. Я в том числе. Вопрос заключается в том, что может сделать Трамп, чтобы усугубить ситуацию или как-то ее смягчить. Трамп, на мой взгляд, — это президент, который ситуацию может усугубить.

— Каким образом?

— Трамп может начать то же самое, что в свое время привело к Великой депрессии, — торговые войны. Если посмотреть историю, то Великая депрессия началась после того, как в ответ на ужесточение финансовых условий и фондовый кризис, который возник в США, Британия, которая тогда была доминирующей глобальной экономической силой, закрыла доступ высокими тарифами на рынки своих колоний. В моменте британцы получили тактический выигрыш, рост ВВП больше 5 процентов как раз накануне Великой депрессии благодаря тому, что они усилили протекционизм. Но именно эти меры обвалили весь остальной мир. Британская империя тогда была третью планеты, если считать вместе с доминионами. Посмотрите на политическую карту 1930-х годов. И потом это бумерангом вернулось ко всем, в Британии тоже было плохо. Спустя буквально 7 лет это сформировало в Европе такую ситуацию, что мировая война стала неизбежной. В том числе и на фоне экономических трудностей стали возникать фашистские режимы в Европе, Гитлер пришел к власти. Это все имело под собой экономические мотивы.

Сейчас в роли Британской империи выступают США, хотя они не настолько много весят на планете, сколько весили тогда англичане. Если Трамп начнет торговые войны против Китая, которому он грозит 100-процентными пошлинами, против Европы, а он открытым текстом говорил, что европейцы не лучше китайцев, то для США в краткосрочной перспективе, полгода, я думаю, не больше, он обеспечит импульс лихорадочной производственной активности, которая затухнет под давлением ужесточения финансовых условий.

Я объясню, почему она затухнет. Во-первых, в Америке нет достаточной кадровой базы для того, чтобы использовать протекционизм как стратегию. Если вы хотите наращивать производство, вы должны готовить людей, которые этим производством готовы заниматься. После многих лет аутсорсинга, когда в самой Америке сосредоточилось в основном R&D и финансовые операции, которые обеспечивали экспорт капитала, с подготовкой кадров для индустрии в США сейчас гораздо хуже, чем в прошлом. Американцы из готовых китайских комплектующих iPhone сегодня с трудом соберут. Проверено в прошлый президентский срок Трампа. Я уже не говорю о том, чтобы у себя в достаточном количестве электронику делать. Хотя в последнее время идет переток производства в США, в том числе на фоне украинского конфликта и резкого ухудшения экономической ситуации в Европе. Но он идет не во всех отраслях, а в том, что стимулировали в свое время демократы, — это то, что касается «зеленой» энергетики и подобных вещей. Также Taiwan Semiconductor, крупнейший азиатский производитель чипов, строит в Америке заводы и выводит производство туда. Так что Тайвань довольно скоро по историческим меркам станет пустой скорлупой, там ничего интересного американцам не останется, после чего его можно будет безболезненно сдать Китаю. Корпорация переезжает, и именно поэтому Уоррен Баффет в нее инвестировал, когда она стратегию переезда приняла на вооружение. Но этот процесс идет ни шатко ни валко. Можно ли его ускорить существенно методами протекционизма? Я думаю, нет.

А вот цены этими методами протекционизма внутри США поднять можно и очень здорово, потому что тарифы будут заложены в цены. Более того, на высокие тарифы те, кто продает на американском рынке, отреагируют девальвацией своих валют. Китайцы могут это сделать очень легко. Поэтому, кстати говоря, на приход Трампа как евро, так и юань отреагировали падением. Потому что все те, кто являются странами – нетто-экспортерами, для которых американский рынок важен, на ужесточение тарифных условий в торговле будут отвечать смягчением финансовых условий у себя.

«Трамп победил, и не было никаких эксцессов, которых ожидали, потому что на эту тему нагнеталась обстановка, что может быть ситуация, в которой победу присудят демократам, и будут какие-то эксцессы, гражданские беспорядки и так далее» Фото: © Louis Grasse/Keystone Press Agency / www.globallookpress.com

«Америка не в том состоянии сейчас, чтобы методами торговой войны пытаться решить свои проблемы»

— И каковы последствия?

— Это приведет к росту цен в США. К тому, что, даже если будут прямые запреты на поставки тех же китайских товаров, они из-за высокой маржи, которая обеспечится разницей курсов валют, найдут себе дорогу на американский рынок через реэкспорт. Мексика уже, по-моему, стала торговым партнером номер один для США. А почему? Что, у них там какой-то бурный индустриальный рост или научно-техническая революция? Нет, китайский реэкспорт. Привозят китайские комплектующие в Мексику, что-то там собирают, вешают шильдик Made in Mexica и везут. Это будет усугублять ситуацию. В итоге рост цен затруднит снижение ставки федерального резерва. Высокая доходность и так уже привела к тому, что стоимость обслуживания государственного долга на рекордных за все время существования уровнях. Это, вообще-то говоря, путь к бюджетному кризису.

— И как этого можно избежать?

— Искажать рынок государственного долга, как это они любят делать. То есть переходить снова к наращиванию баланса федерального резерва, начинать выкупать государственный долг на баланс, монетизировать его. Но это сделает реальные ставки в Соединенных Штатах глубоко отрицательными и простимулирует отток, во-первых, инвесторов из американских ценных бумаг, а во-вторых, общий отток капитала из США, потому что будет выгодно брать доллары под отрицательную доходность и вывозить, инвестируя за пределами.

Так меры, которые, с точки зрения Трампа, будут призваны защитить доминирование доллара и американский рынок, могут сыграть совершенно в обратную сторону — в сторону дедолларизации и развития стагфляции в США через вывод капитала. Когда темпов роста не будет, останется высокая инфляция, а деньги из Америки будут бежать. Штаты не в том состоянии сейчас, чтобы методами торговой войны пытаться решить свои проблемы. На самом деле, на мой взгляд, как бы это ни было печально для них, проблемы Америки может решить только обычная большая война.

— А что вы имеете в виду? Гражданскую войну в США, как предрекали некоторые американисты, или подобие третьей мировой?

— Второе. Потому что экономическими методами предотвратить уход Америки из экономических лидеров мира невозможно. Этот цикл много раз уже был пройден разными странами: взлет, доминирование, упадок метрополий крупных империй.

Когда начался капитализм? Со многими оговорками можно сказать, что он начался с голландской буржуазной революции. И первой капиталистической страной была Голландия. Это же первая крупнейшая торговая империя европейцев. Она же была первым крупнейшим финансовым рынком Европы, и там же надут первый крупнейший европейский финансовый пузырь — «тюльпановая мания». Кстати говоря, он до сих пор ведь не превзойден по масштабам, если пересчитать объем капитализации в тройские унции золота. По-моему, Голландская Ост-Индская компания так и остается безусловным лидером всех времен и народов по пиковой стоимости: 78 миллионов золотых флоринов, или 13,65 триллиона долларов из расчета 2,5 тысячи долларов за тройскую унцию золота. Пузырь лопнул, и Голландия прекратила свое существование в качестве глобального финансового центра, а затем и торговой империи, быстро уступив место Англии.

Многие голландские колонии стали английскими спустя достаточно короткий период времени, за несколько англо-голландских войн. В числе прочего, например, Нью-Йорк когда-то назывался Новый Амстердам, это была голландская колония. Кейптаун на юге Африки когда-то назывался Капстад, это была голландская колония. Цейлон являлся голландской колонией. Хотя все они известны как английские колонии, первоначально осваивались голландцами.

В роли финансового лидера вышла Британия. Она доминировала какое-то время, потом немного по другому механизму ушла из лидеров мировой экономики и политики. Она сопротивлялась долго и упорно, две мировые войны устроила в попытках выжить. И американская империя точно так же пытается выжить, но с помощью гибридных войн, совмещая силовые приемы с глобальной экономической политикой. Я думаю, что и они обречены точно так же, потому что Америка тоже империя. У нее есть метрополия, а это очень ясно видно во внутренней политике Соединенных Штатов. Метрополия в виде побережий, которые голосуют за демократов, а это глобалистские силы. Это финансовые центры, например Нью-Йорк, это интеллектуальные центры, такие как Калифорния, Новая Англия (северо-восток США). Чикаго (где вторая крупнейшая биржа США) также голосует за демократов.

Посмотрите, как распределяются предпочтения американцев с точки зрения связи различных частей Америки с внешним миром. Это очень интересно. Два побережья — это метрополия, и у нее есть внутренние колонии — это вся остальная Америка, которая чувствует себя сильно хуже. Как я уже говорил, малый и средний бизнес-то, ориентированный, собственно, на внутренний рынок, страдает от сложившейся экономической ситуации и от того, что рабочая сила относительно дорога, потому что доллар относительно силен. Ужесточение финансовых условий перекладывается именно на них, а не на связанные с глобальным миром крупные банки и корпорации. Это, можно сказать, внутренние колонии побережий. А внешние колонии — это везде, где Америка доминирует. Это те, кто так или иначе следует в фарватере американской политики — Япония, Тайвань, Южная Корея, Европа. И данная конструкция станет разрушаться согласно циклическим законам истории. Разрушаться она будет через продолжение каких-то конфликтов в мире, которые только будут нарастать. Но для любых сил, которые так или иначе могут проводить свою независимую политику, это очень большое окно возможностей. Для нас в том числе.

Так что я думаю, что Трамп устроит кризис. Его меры торговой политики вместо защиты американского рынка спровоцируют во всем мире глубокий кризис, связанный с ухудшением условий торговли. И полагаю, что его меры по защите доллара как мировой резервной валюты скорее спровоцируют ослабление роли доллара в этом качестве. В конечном итоге весь мир попадет в непростые экономические условия.

Я думаю, с весны следующего года цена на нефть уже будет низкой, потому что в мире очень скептично станут смотреть на будущее индустрии. Промышленный спад будет в Европе, он наверняка начнется в Китае, в Америке ситуация поначалу окажется лучше, но позже ухудшится. Это будет первая волна кризиса, которая потом бумерангом вернется к США. Дальше по сложившейся в последние пару десятилетий традиции американцы начнут лечиться от негативных экономических эффектов денежной эмиссией. Ситуация будет довольно забавной со стороны: разгонят у себя методами протекционизма промышленный рост, опустив всех остальных в кризис, а потом обнаружат, что у них никто ничего не покупает, потому что все в кризисе. Денег нет. И дальше кризис постучится к ним. Вот тогда начнется совершенно другая история. История сильного доллара закончится. Сейчас, я думаю, он еще может порасти, но потом начнется очень долгий цикл ослабления американской валюты и роста всего сырья, а также драгметаллов.

Это будет очень похоже на начало нулевых годов, когда вся периферия мировой экономики окрепла, развивалась, перенимала технологии, устанавливала какие-то горизонтальные связи, притом что Америка тогда погрязла в войне на Ближнем Востоке. Я думаю, что в каком-то смысле будет ремейк этого времени. Соответственно, нефть в долларах будет дорого стоить уже года через 3–4. И для нас в этом отношении все должно быть в среднесрочной исторической перспективе неплохо. Главное, пережить начало нового президентства Трампа.

«Китайцы не те люди, которые будут лезть на рожон. Если они увидят, что Трамп начнет делать то, что на самом деле ускорит закат Америки, куда им торопиться?» Фото: Li Tao / XinHua / www.globallookpress.com

«Я исхожу из того, что для Трампа Украина не приоритет. Поэтому он попытается всю эту историю, как раньше Крым, повесить на демократов»

— Уточните, пожалуйста, о войнах. Трамп в своей предвыборной кампании говорил, что не станет развязывать новые войны, а будет завершать старые. То есть это блеф?

— Когда политик делает такие заявления, стоит ожидать, что он, напротив, зальет кровью весь мир. Мне так кажется.

— В данном случае это означает, что продолжат спонсировать Украину?

— Нет. Украина, я думаю, для Трампа не приоритет. В первую очередь стоит ожидать ухудшения ситуации на Ближнем Востоке. Трамп же говорил, что «при мне никаких новых войн не будет». Но есть нюанс: старые войны как есть, так и идут. Более того, какие-то замороженные конфликты могут еще разморозиться. Например, на Корейском полуострове. Хотя, после того как Россия дала гарантии безопасности Северной Корее, вряд ли там что-то разморозится. Я думаю, что там как раз теперь уже все заморожено намертво. С одной стороны гарантия одной ядерной державы, с другой стороны — другой. Вряд ли там что-то будет.

Но у нас существует несколько мест, где могут быть конфликты. Причем многим эти места покажутся неожиданными. Есть очевидное место — это Тайвань. Но именно в силу того, что оно слишком очевидно, я не думаю, что конфликт разразится там. Китайцы не те люди, которые будут лезть на рожон. Если они увидят, что Трамп начнет делать то, что на самом деле ускорит закат Америки, куда им торопиться? Зачем что-то форсировать? Они просто будут спокойно ждать, пока прокитайские настроения на Тайване станут настолько сильными, что остров перейдет под их власть. Эти настроения постоянно растут, а идея независимости от Китая там на самом деле теряет популярность.

На Ближнем Востоке все может быть намного хуже. Где еще возможны конфликты, помимо российско-украинского, к которому я позже вернусь? Могут быть конфликты на Балканах, о которых все давно забыли, а там постоянно что-то дымится. Могут быть конфликты между Турцией и Грецией, отношения между ними постоянно обостряются. И не надо думать, что две страны НАТО не могут конфликтовать. И наконец, вероятно вмешательство Турции в ближневосточные дела. У Турции, мне кажется, очень большой конфликтный потенциал. Я так думаю, из-за довольно высокой безработицы среди молодежи. Это всегда очень сильный фактор в пользу политической необходимости войны.

И наконец, конфликты могут быть в Европе, но они будут невооруженными. Они, скажем так, могут сделать Евросоюз совершенно недееспособным. Он и так-то не слишком дееспособен. И даже по вопросу украинского кризиса есть диаметрально противоположные точки зрения. Страны, такие как Венгрия и Словакия, блокируют враждебную по отношению к нам политику Евросоюза. Эта ситуация может усугубиться по мере нарастания кризиса. Поэтому в мире объем бардака может вырасти.

— Но будет ли Трамп заканчивать украинский конфликт?

— Не будет. А зачем? Во-первых, здесь есть два измерения. Первое — это выгода Америки как страны, второе — это личная выгода Трампа. Что Трамп может заработать себе как политик на окончании украинского конфликта? На победе Израиля — понятно. Это в Америке многими будет воспринято на ура. На торговой войне с Китаем, если он преуспеет, он тоже может заработать себе огромный политический капитал, это в Америке будет воспринято на ура. На том, что он заставит Европу платить за безопасность, как он говорит, 2 процента ВВП тратить на оборону, которые пойдут на финансирование ВПК Америки. Это в США тоже будет воспринято на ура.

Теперь, допустим, Трамп приходит к Путину и говорит: «Владимир Владимирович, давайте закончим украинский конфликт. Вам что нужно?» Путин говорит: «Нам нужны гарантии безопасности. Мы забираем четыре области, Украина не вступает в НАТО, демилитаризуется и так далее». Что Трамп на этом заработает у американских избирателей? Я даже не говорю о том, что он вызовет волну ненависти к себе в некоторых политических кругах Европы, если он пойдет на подобного рода уступки. Более того, он эти уступки никогда не согласует ни с Евросоюзом, ни с большинством стран НАТО. Они просто такого не примут, а это должно быть консенсусным решением. Архитектура европейской безопасности не только от Америки зависит. Но я даже сейчас этот вопрос не рассматриваю.

Я задаю более простой вопрос: какая американцам разница с точки зрения их мироощущения, что Трамп договорился о чем-то с Путиным и о чем именно он договорился? Американцы в большинстве своем не знают, где Украина находится на карте мира. В США нет сильной украинской или русской диаспор, которые могли бы быть задействованы во внутренней политике. И та и другая страна для торговли США очень мало значат. Более того, существование этого конфликта способствует росту продаж американского вооружения в другие страны. Так зачем конфликт заканчивать? Что на этом можно заработать? Трамп — законченный прагматик, он делец. Он мыслит как бизнесмен. Поэтому Трамп мог бы чем-то заняться, если бы в этом была реальная большая выгода либо возможность быстро и легко заработать политические очки. Помните, как Трамп с Ким Чен Ыном тусил в одно время и говорил, что с ним подружился и сейчас ядерную угрозу Северной Кореи удастся устранить? Ясно, что ничего этого не было. Но зато это можно было показать по телевидению и как-то продать американской публике. Но реально за всеми этими разговорами тогда ничего же не было.

А теперь ему за фотографии с Путиным подписывать мир на выгодных для России условиях? Может ли Трамп попытаться давить на РФ с целью принудить ее к каким-то плохим для нее условиям мира? Я считаю, что нет, потому что давить уже нечем. Все инструменты давления использовала администрация Байдена. Она все санкции, которые могла ввести, ввела, и последние санкции были против Московской биржи. Больше ничего нет. Поэтому давить нечем. Угрожать нам наращиванием поставок вооружения на Украину?

А как тогда Израиль поддерживать? Как Тайвань поддерживать? А Южную Корею? А страны НАТО, которые должны 2 процента, по мнению того же Трампа, тратить на американское оружие? Конечно, денег можно напечатать сколько угодно, но нельзя напечатать производственные мощности и кадры для военно-промышленного комплекса моментально. Поэтому наращивать поставки на Украину тоже невозможно, это просто физически нереально. Все, что они могли отдать со складов, уже отдали. Они и так причинили большой долгосрочный вред своей безопасности. По оценкам ряда экспертов, теперь десятилетия надо будет восстанавливать обороноспособность Европы при тех производственных мощностях, которые сейчас есть, после того как столько оружия было сожжено на украинском театре военных действий. Могут ли США послать на Украину свои войска? Это нереально, идея чудовищно непопулярна в США.

— Может, европейцы тогда с радостью будут воевать? Например, поляки, которые постоянно хотят вступить с нами в конфликт.

— Полякам уже приличное количество гробов пришло. Наемников там было достаточно. Я думаю, они адекватно оценивают ситуацию. Конечно, на Украине до сих пор есть и польские, и финские наемники, много британцев. Но это те, кто воюет за деньги и не под флагом своих государств. Этим людям опять же надо много и хорошо платить, и они не любят, когда у них высокие риски умереть. Поэтому в последнее время на стороне ВСУ уже появился какой-то сброд. Какие-то колумбийцы воюют, и другие выходцы из Латинской Америки уже были замечены на Украине. Набирают тех, кто не вполне осознает, куда он едет, для кого деньги, которые платят, очень большие. Опять же можно набрать какую-то пехоту, пусть даже наемную. Но что она может сделать без артиллерии, без авиации, без бронетехники? Правда, у Украины до сих пор еще хорошая оснащенность дронами. Но это вопрос совершенствования средств радиоэлектронной борьбы. Здесь у нас есть технологическая гонка, которую, я надеюсь, Россия выиграет, потому что прикладывает много усилий.

Так что невозможно воевать на всех фронтах сразу. Надо выбирать приоритеты. Я исхожу из того, что для Трампа Украина не приоритет. Поэтому он попытается всю эту историю, как раньше Крым, повесить на демократов. Когда Трамп пришел к власти после Барака Обамы, его спрашивали о Крыме, он открытым текстом говорил, что Крым проиграл Обама, а если бы он был президентом, то никогда бы русские Крым не захватили, но раз уж захватили, то ничего уже не поделаешь. Его позиция сейчас будет точно такая же.

Он попытается, может быть, предложить заморозить этот конфликт по текущей линии соприкосновения, но не будет делать такие большие движения, которых ждут от него в России. А в Москве ожидают формирования новой архитектуры европейской безопасности. Но это не столько от Трампа зависит, сколько от Европы. И Америка не в том состоянии уже, чтобы Европе что-то грубо навязать. Если торговую политику она еще может навязать, то в военно-политическом отношении европейцы, особенно с учетом того, насколько Британия влияет на европейскую политику, не будут слепо следовать указаниям из Вашингтона. Это, конечно, может быть предметом торга. То есть в Европе могут сказать: «Окей, мы готовы подписаться под эту новую архитектуру, но давайте тогда не устраивать с нами торговых и тарифных войн. Поступитесь своей торговлей». Так это и было раньше, кстати говоря. Но пойдет ли на это Трамп? Не думаю.

Может быть, в Кремле не понимают того, что ждут от Вашингтона слишком многого, практически за пределами его текущих возможностей. Возможно, у нас есть иллюзия, что американцы всем заправляют, всех могут заставить и что весь этот конфликт существует лишь потому, что в Вашингтоне этого хотят. Я такой точки зрения не придерживаюсь. Конфликт имеет очень много измерений. Я, например, считаю, что Лондон на него влияет гораздо сильнее, чем Вашингтон. А Лондон хочет воевать. Правда, чужими руками.

— Зачем это Лондону? И вообще Европе зачем эта война, учитывая, что с экономикой уже не все так гладко, что у них много беженцев, которых надо содержать?

— Во-первых, беженцы не столько в Британии, сколько в Европе. Во-вторых, Европа довольно много потеряла в России. Она очень бы хотела, чтобы РФ под тяжестью этой войны загнулась, чтобы навязать новые условия взаимодействия, но такие, которые для России были бы плохими, а для Европы — выгодными. Европа бы очень подобного хотела, но у нее нет сил на это. Также она бы хотела, чтобы американцы сделали за нее всю работу. Но Америка работу делать не хочет. Она не очень-то хотела уже при Байдене, потому что пакеты помощи Украине со скрипом проходили через республиканское большинство нижней палаты. При Трампе, я думаю, Америка полностью от этого откажется, потому что она не заинтересована в ослаблении России. Она с этого ничего не заработает. Заработает либо Китай, либо Европа, либо и те и другие. Американцы с этого ничего не получат. Поэтому они не будут эскалировать, на мой взгляд, ситуацию.

Но нежелание эскалировать — это не значит желание пойти навстречу и сделать все так, как мы хотим. Такого не будет. Америка соскочит с темы. Это мое мнение. Сейчас придет Трамп, он сделает некие формальные движения в пользу того, что давайте сделаем мир. А мы скажем, что для мира нужно то и это, а он разведет руками и скажет: «Ну я не золотая рыбка, чтобы все ваши желания выполнять. Я не могу этого сделать. Дальше как хотите, так и разгребайте сами. А мы займемся тем, что для нас важно — Китаем, замирением Израиля с арабским миром». Кстати, это у Трампа неплохо получалось. Он же почти добился восстановления дипломатических отношений Саудовской Аравии и Израиля. Если бы он остался на следующий срок, то сделал бы это, и тогда бы нынешней ситуации на Ближнем Востоке не было бы.

Поэтому я думаю, что конфликт между Западом и Россией уже следует рассматривать в разрезе конфликта между Европой и РФ, причем леволиберальной Европой, назовем ее так, которая пренебрегает национальными интересами. Это в интересах европейской бюрократии и тех, кто больше всего от этого получил денег и выгод. А для народа этот общий европейский дом все больше и больше становится каким-то неуютным, растет евроскептицизм. И правые силы этим пользуются. Британия играет, по-моему, ключевую роль, выскочив сама из Евросоюза и не неся на себе бремени европейского кризиса, политического и экономического в том числе, потому что она же восстановила свою границу. Она в своих интересах может манипулировать ситуацией. Причем нужно понимать, что интересы Британии очень специфические. На нее не надо смотреть как на национальное государство.

Начнем с того, что как таковой британской нации не существует. Это многонациональная страна, в которой шотландцы, англичане, мигранты в огромном количестве из большого числа колоний. Посмотрите, например, все больше и больше выходцев из колоний становятся очень высокопоставленными представителями истеблишмента. Риши Сунак — индус, вырос в семье выходцев из Африки. Из управленческого класса, который когда-то был набран в Индии для управления африканцами. Новый лидер Консервативной партии — темнокожая женщина из семьи выходцев из Нигерии. В Англии идут очень интересные процессы на публичном партийном уровне управления.

Но на высшем уровне все равно правит феодальная знать. У них свои интересы в мировой политике. Это люди, которые очень любят ловить рыбку в мутной воде. Но для них власть отождествляется не с экономическим успехом, а скорее с теми или иными формами влияния, которые выстраиваются через разведывательные сообщества, коррупционные схемы и так далее. Это не та сила, которая власть черпает из экономической мощи, которой уже давно нет в Британии. У них власть другого рода. В каком-то смысле можно сказать, что это специфическая мафия, которая тесно связана с самими обычными мафиозными структурами, например обеспечивающими глобальную наркоторговлю. Поэтому им выгодны бардак, кризис, ухудшение экономической ситуации. Провоцировать хаос — их способ продолжения существования. Это очень деструктивная и паразитическая сила. Рано или поздно, конечно, она тоже умрет. Но она еще свой путь агонии не прошла до конца.

Британская империя развалилась за две мировые войны, экономическая мощь рассеялась, но этого недостаточно для того, чтобы умерла культура власти. Так что этот враг старый и очень серьезный, его не надо недооценивать. Казалось бы, такая небольшая страна, а какое огромное влияние имела в России еще в начале нулевых. Например, обороты торговли российскими акциями на Лондонской бирже были больше, чем на Московской, потому что все финансовые потоки замыкались на Лондоне. И Лондон же стал пристанищем для беглых олигархов, скандальных оппозиционеров и исламских террористов, воевавших против России на Кавказе. Поэтому не надо недооценивать влияние Лондона. Он оказывает влияние много где и много на что, в том числе, кстати говоря, через воспитание элиты других народов, через образование, которое у британцев очень хорошо поставлено.

«Политтехнологическая функция Илона Маска в окружении Трампа — это привлекать молодежь» Фото: © Allison Robbert — Pool via CNP/Consolidated News Photos / www.globallookpress.com

«У криптовалют еще есть потенциал роста, но эта тема по-прежнему рискованная»

— Биткоин заметно вырос после победы Трампа. Надолго ли этот тренд? Стоит ли покупать биткоин и в принципе криптовалюту?

— На надежных криптобиржах с русскими паспортами нельзя чувствовать себя комфортно. К сожалению, для россиян есть некие ограничения. Биткоин надо было, конечно, покупать, как только Трамп победил, сразу же. Почему? Потому что он очень много дифирамбов пел криптовалюте, что он будет очень дружественным по отношению к этой форме денег и так далее. Опять же это, на мой взгляд, чисто политический лозунг, который привлекает молодежь. Как и Илон Маск — его политтехнологическая функция в окружении Трампа — это привлекать молодежь. На этот раз за Трампа гораздо больше молодых избирателей проголосовало, чем в прошлый, потому что с ними была налажена коммуникация через Маска, через криптовалютчиков, даже через мемкоин Трампа, который запустили под выборы. Причем многие люди на этом сделали миллионы. Вопрос в том, выкинет ли Трамп эту тему из головы или дальше продолжит ее качать. Я думаю, что в принципе могут это сделать и у криптовалют еще есть потенциал роста, но эта тема по-прежнему рискованная.

Я с большим приятием отношусь к эфиру — это вторая основная криптовалюта. По крайней мере, у нее есть некие полезные функции — это среда выполнения так называемых смарт-контрактов. Это платформа для выпуска цифровых активов, хотя не и самая совершенная на сегодняшний день. Есть и более продвинутые, на мой взгляд, решения, которые дальше будут развиваться. А биткоин — это просто «цифра в себе». Вокруг него сложилась определенная культура, как и вокруг золота. И то и другое не приносит никакого дохода, но представляет собой некую постоянно дорожающую ценность в сознании людей. Но все-таки биткоин от золота отличается тем, что биткоин требует IT-инфраструктуры для своего существования, а золото — это просто элемент физической реальности и существует вне зависимости от функционирования интернета со всеми сопутствующими IT-инфраструктуре уязвимостями. И второе: золото — это металл, на который большой спрос предъявляет ювелирная промышленность. Он так и стал ценностью исторически, потому что изначально его использовали для посуды, которая не подвергается коррозии, для украшений. Поэтому золото и стало называться «благородным металлом», так как предметы из него подносили в качестве даров сильным мира сего или каким-то религиозным учреждениям. Это придало золоту тот статус, которым оно обладает. А биткоин никакими потребительскими свойствами не обладает. Его ценность держится только на вере в него людей и регуляторах, которые либо дают ему жить, либо не дают.

— Так покупать или нет?

— Покупать можно. Весь вопрос в том, для чего вы это делаете. Чтобы заработать на росте цены? Тогда вы спекулируете этой темой. Биткоином можно спекулировать, но тогда вы должны обладать определенными качествами спекулянта, определенное время уделять процессу. Вы должны смотреть на то, что происходит. Не так, как с золотыми монетами, когда вы их купили, на 20 лет оставили лежать, и гарантированно через 20 лет они стоят дороже. О биткоине я такого сказать не могу. Хотя пока что можно о нем сказать, что это тема растущая, причем с очень хорошей среднегодовой доходностью.

Но есть много растущих вещей на рынке с очень хорошей доходностью. Например, акции Tesla — растущая история с очень хорошей доходностью. Но это не значит, что она будет расти вечно. Так же и Apple — бумага, которая в последние 10 лет показала очень хорошую доходность, намного лучше, чем индекс S&P-500. Но это не значит, что эта корпорация будет жить вечно.

Биткоин ведет себя очень похоже на акцию технологичной компании. Он достаточно часто хорошо коррелирует с индексом NASDAQ. И это актив пока что с очень хорошей доходностью. Но насколько он стал культурным феноменом, чтобы говорить, что он будет жить еще через 20 лет? А золото и через 20 лет почти гарантированно останется признаваемой ценностью, на мой взгляд. Серебро тоже будет признаваемой ценностью. Кроме того, на серебро будет спрос в связи с ростом потребления в сфере альтернативной энергетики.

Может случиться новый виток технологического развития в вычислительных мощностях, цифровых технологиях, и тогда биткоин может разделить участь устаревшего технологического решения. Биткоин — это не вещь, в отличие от инвестиционной монеты из золота. Биткоин — это информационная технология. А технологии не бывают вечными, они постоянно совершенствуются. В этом, на мой взгляд, долгосрочная уязвимость биткоина. Об этом люди забывают.

То есть, когда биткоин сравнивают с золотом, говоря, что это цифровое золото, которое реальное золото вытеснит, люди забывают о том, что это технология. В будущем может возникнуть более эффективная технология, которая будет выполнять те же функции. Что тогда станет с устаревшим решением? Оно уйдет в небытие, как, например, ушли в небытие очень многие компании, которые в свое время не успели провести технологические обновления. Nokia когда-то была лидером рынка телефонов. Где она сейчас? Kodak когда-то был лидером рынка фотокамер. Где он сейчас? Эти люди проспали цифровизацию. Kodak проспал появление цифровых камер, потому что очень много зарабатывал на пленках. Поэтому он был крайне не заинтересован в цифровизации фотоаппаратов. Вместо того чтобы возглавить процесс, он решил его тормозить и проиграл. А Nokia проспала появление смартфонов.

Поэтому если появится какая-то новая технология, тоже блокчейн, но более высокопроизводительная, которая уделает биткоин с точки зрения энергоэффективности, безопасности и скорости проведения транзакций, то через какое-то время не станет биткоина. Потому что это технология, технологическое решение, это IT. Поэтому биткоин ведет себя на рынке очень похоже на IT-компанию. Если смотреть на капитализацию биткоина, то это IT-гигант, но пока что подешевле ведущих американских цифровых гигантов. Однако я не берусь сказать, что это вечная по меркам жизни цивилизации история.

Я на биткоин смотрю позитивно и владею биткоинами сам. У меня определенная часть инвестиционного портфеля вложена в биткоин. Может быть, даже я его сейчас буду покупать. Хотя скорее не биткоин, а эфир. Но я буду покупать со спекулятивной целью, а не с целью накопить себе на старость, потому что я абсолютно не уверен, что, когда мне стукнет 60, все эти цифровые активы будут что-то стоить.

«Я на биткоин смотрю позитивно и владею биткоинами сам» Фото: «БИЗНЕС Online»

«Я считаю, что главный приз в СВО — это Одесса»

— Вернемся к России. Вы сказали, что для нас главное — пережить кризисные явления, а потом открывается окно возможностей. Что вы имели в виду? Как долго этого ждать?

— Нам надо использовать эти кризисные времена для наступления. Нам не просто нужно пережить, а необходимо усиливать военно-политический нажим. Кризис не только для нас настанет. Для нас последствия будут не столь болезненными, как для Украины и Европы. На мой взгляд, Европе будет тяжелее от политики Трампа. А Украина вообще в лучшем для нас сценарии останется без поддержки примерно весной следующего года. Нам же, несмотря на то что это будет тяжело, надо дойти до Дуная.

Я считаю, что главный приз в СВО — это Одесса. Россия должна решить вопросы безопасности всего Черного моря. Если РФ доходит до Дуная, берет все северное Черноморье, то это победа. Победа не в Киеве. Если Россия берет под контроль все порты, то это значит, что она берет под контроль всю внешнюю торговлю Украины с Ближним Востоком, одним из ключевых рынков сбыта для зерна. И это решает проблемы безопасности де-факто. Когда у тебя такая сильная геополитическая позиция, ты можешь подписывать любые международные договоры, не боясь, что у противоположной стороны появится соблазн их нарушить. А без этого любые бумажки, которые будут подписаны, не имеют смысла. Поэтому кризис нужно использовать для наступления, хотя это будет тяжело.

У нас будет непростая экономическая ситуация. А вот после того как острая фаза кризиса окажется пройдена, нас ждут несколько лет процветания, причем у нас еще и будут деньги на восстановление присоединенных территорий. СВО нужно закончить до момента начала нового цикла роста сырьевого рынка, на мой взгляд. А цикл роста уже использовать для того, чтобы перестроить экономику быстро на мирные рельсы. В определенном смысле это повторит паттерн урегулирования кризиса, спровоцированного войной с исламским терроризмом в Чечне. Просто сегодня мы воюем с другой формой терроризма, и условная «Ичкерия» сильно побольше. Но и Россия сейчас существенно сильнее, чем была тогда.

Я бы такой план для России выстраивал: еще год-полтора воюем, и надо напрячь достаточно сил, чтобы дойти до Дуная. При этом Харьков, Киев и все прочее не приоритет. Украина в сильно урезанном виде будет продолжать существовать дальше. Возможно, под каким-то международным контролем. Эту страницу истории мы закрываем, и при такой сильной геополитической позиции мы сможем ее закрыть. Дальше у нас примерно лет пять благоприятной внешней конъюнктуры, и будут ресурсы на восстановление. Пока доллар будет дешеветь, нефть станет дорожать, в США, наверное, будет стагфляция, а у нас — новый регион, который надо отстраивать с нуля, что очень хорошо для экономического роста. На этот тренд мы должны выйти, соответственно, в 2026 году. А до этого нам еще придется воевать. В то, что сейчас СВО закончится, усилиями Трампа или по каким-то иным причинам, я не верю.

То, что я нарисовал, — идеальная картина, к которой нужно стремиться. В том, что глобальный экономический цикл сложится в нашу пользу, я уверен. Наша задача — развить военный успех к этому моменту.

— А что нас ждет в самое ближайшее время? Ставка Центробанка уже 21 процент, а снижать ее не собираются, напротив, говорят о возможном дальнейшем повышении.

— Будут повышать или нет — это вопрос, на который у меня нет ответа. На мой взгляд, она и так необоснованно высока, если смотреть на этот вопрос сугубо сквозь призму макроэкономики. Но я понимаю логику такой политики.

— Тогда объясните, пожалуйста.

— Логика этой политики Центрального банка имеет два измерения. Первое — это ожидание кризиса, о котором я говорю. Почитайте, что пишет ЦБ в кризисном сценарии. Вы там увидите, что ставка — 23–25 процентов, двузначная инфляция и нефть по 50 долларов за баррель. Весной следующего года все так и будет с очень высокой вероятностью. Они к этому уже готовятся, упреждая последствия. Не так, чтобы постфактум реагировать на какой-то обвал и панику, а так, чтобы экономику к этому моменту уже охладить и не производить обвальную девальвацию рубля. Поэтому политика упреждающего ужесточения перед кризисом понятна, когда заранее какие-то неэффективные корпоративные звенья в экономике вычищаются.

При таких ставках, как сейчас, уже в декабре этого года и январе следующего пойдут корпоративные дефолты по наименее надежным облигациям. Бизнес, который не может выдержать тяжелых условий, начнет умирать. Если ждешь кризиса извне, то такая политика оправданна. А не так, чтобы все компании в эффекте домино одномоментно свалились в кризис и все разом прибежали на рынок за деньгами. Правда, здесь можно просчитаться — ожидаемого кризиса может не быть или он будет не такой уж тяжелый, и получится, что перегнули палку. Но тогда этим просто откроют пространство для роста выживших, более эффективных компаний.

Второе, что еще более важно. Те, кто сейчас не может выдержать тяжелые условия и будет умирать, начнут высвобождать рабочую силу и ресурсы, которые могут пойти на войну. Поэтому высокая ставка — это то, что перераспределяет ресурсы от гражданской экономики к военной. В военной экономике ставка не играет никакой роли. Для бюджета какая разница, какая ставка? Минфин банкам продаст ОФЗ, никаких проблем здесь не будет. Правда, в последнее время даже с этим проблемы возникли — банки требуют более высокую доходность по ОФЗ. Но я думаю, что заставить госбанки купить новые выпуски смогут. В крайнем случае могут их продать просто напрямую Центральному банку. Поэтому высокая ставка, которая у нас есть, это не только про инфляцию. Она инфляцию уже не подавляет. Она про перераспределение ресурсов. Ставка снижаться начнет только тогда, когда война будет идти к завершению, и всерьез цикл смягчения денежной политики начнется только тогда, когда война будет закончена.

Мои оценки и видение достаточно позитивные для России, я негативные сценарии сейчас не рассматриваю. Я рисую картину, которую, мне кажется, нам по силам реализовать, и она для нас будет хорошей. У нас высокие ставки сохранятся до осени следующего года. Может быть, ставку еще повысят до 23 процентов. Я не исключаю даже 25 процентов весной, когда будет самое тяжелое время. Не только для России. Потом ее могут снизить обратно до 20 процентов. Но ниже 20 процентов ставка не упадет до осени следующего года. И только тогда, когда у нас конфликт так или иначе будет заморожен и мы достигнем своих целей, она начнет снижаться.

Это очень важно: мы должны достичь целей, которые реально обеспечат нам и безопасность, и возможность развития в будущем. Война может закончиться и хуже, например на тех линиях фронта, которые есть сейчас. Это не будет победой, на мой взгляд, потому что никакие вопросы безопасности не будут решены. Соответственно, они продолжат и дальше требовать денег из бюджета. Мы будем постоянно жить в ожидании обострения этого конфликта снова и снова. Нам нужно решить данный вопрос хотя бы на среднесрочную историческую перспективу. Если мы это сделаем, то можем начать перестройку экономики обратно на мирные рельсы. А что такое перестройка на мирные рельсы? Это если сейчас мы вкладываем деньги, делаем снаряды, снаряды взрываются, деньги остаются. Вот откуда инфляция берется. Под этими деньгами нет ни товаров, ни услуг для людей. То есть это с точки зрения гражданского сектора экономики необеспеченная денежная эмиссия. Как только у нас начнут сокращаться военные расходы и появится большое окно для роста гражданского спроса в стране, тогда весь рост денежной массы и деньги, которые будут созданы высокими процентными ставками на депозитах, выльются в экономический рост. У нас будет период бурного экономического роста, который еще и совпадет с позитивной внешней конъюнктурой. Для нас это позитивный сценарий. Я хочу, чтобы он был написан, чтобы его прочитали, потому что здесь можно очень хорошо сыграть, но нужно правильно соблюдать тайминг и ставить реалистичные цели.

То есть, если хорошо напрячься при условиях сокращения поддержки Украины из-за кризиса, который будет в следующем году, до Одессы дойти можно. Но не нужно ставить себе нереалистичные цели типа дойти до Львова и даже до Киева. Надо потом сосредоточиться на развитии того, что есть. При благоприятном стечении обстоятельств, в такт которых надо еще попасть, это тоже важно, мы можем очень здорово выиграть. Но если мы не воспользуемся наступлением благоприятной внешнеэкономической конъюнктуры и будем делать что-то не вовремя, опаздывать или, наоборот, торопиться, то мы будем менее эффективны вплоть до того, что мы можем остаться у разбитого корыта. Такое же тоже может быть.

— Что значит «остаться у разбитого корыта»?

— Это остаться с тем, что есть сейчас, когда мы потратили кучу денег на СВО, присоединили какие-то территории, но безопасность их обеспечить не можем, потому что враг не подавлен, не разбит. И самое главное, мы не решили ключевого геополитического вопроса, решение которого может открыть дорогу к строительству той самой архитектуры безопасности, о которой говорят в Кремле. На тех линиях, которые есть сейчас, никто новую архитектуру безопасности выстраивать не будет. Или сделают так, как с Северной и Южной Кореями: то, что вы забрали, ваше, все остальное — это наше. А на линии соприкосновения будут стоять европейские войска НАТО. Вы этого хотели?

Все, что Россия начала, она начала для того, чтобы не дать НАТО прийти к нашим границам. Если мы закончим сейчас на том, что есть, войска НАТО будут стоять в Харькове и Сумах. Так что не надо обольщаться тем, что мы просто куда-то наступаем, присоединяем территории. Мы должны создать этим наступлением такие условия, когда наши требования будут выслушаны в Европе и приняты. Пока что таких условий нет.

— В последние дни мы видели курс в 100 рублей за доллар. Какие сценарии развития событий мы можем ожидать в ближайшие месяцы?

— Рубль будет падать, пока в мире дальше продолжат складываться условия для развития кризиса. Причина банальна — нефть не будет расти и будет, скорее всего, дешеветь. Здесь прямая корреляция — рубль зависит от торгового баланса. Он и так, на мой взгляд, был несколько силен. С тех пор как летом у нас ухудшились условия внешней торговли и Китай сократил спрос на российскую нефть в силу того, что у него экономика охлаждается, у нас курс доллара уже должен был быть выше 100. Я думаю, что постепенно уже к концу января, к февралю он уйдет на 105. На пике кризиса, который ожидаю в следующем году, мы можем увидеть курс выше 120, а потом все развернется обратно. При благоприятном стечении обстоятельств у нас будет какой-то новый максимум, с которого пойдет откат процентов на 30. Допустим, давайте возьмем 120, значит, обратно на 80 может откатить. Но это будет очень благоприятное стечение обстоятельств. Если максимум будет поставлен выше, допустим, в худшем случае 150, значит, оттуда откатит до 100 рублей за доллар и там уже останется. Но это не катастрофа. У нас девальвации были покруче. Вспомните 2014-й. Я думаю, что тот год был самым тяжелым с точки зрения удара по рублевым сбережениям. Такого больше не повторялось. Я не беру в расчет панику, которая была во время начала СВО. Тогда паниковала очень узкая группа лиц, которая бежала из страны и покупала доллары по любой цене. На межбанковском рынке курс добивал до 150, а кто-то умудрялся продавать рубли и по 200 рублей за наличный доллар. Но потом, когда все, кому надо, сбежали, а цены на сырье подскочили на росте геополитических рисков, притом что импорт резко сократился, и у страны образовался колоссальный профицит торгового баланса, курс с 120 ушел на 55. Затем ситуация выправилась и курс, полетав вверх-вниз, вернулся к многолетнему тренду ослабления рубля.

Этот тренд существует постольку, поскольку инфляция в России выше, чем в Китае или в США. У нас инфляция выше и ставки, соответственно, выше, а реальный курс (с поправкой на разницу ставок) держится в определенных рамках. Рубль еще может ослабнуть. Соответственно, если у кого-то есть возможность держать валюту и получать с нее процентный доход, это имеет смысл делать. Собственно говоря, все экспортеры это и делают, на мой взгляд, потому что объемы продажи валютной выручки резко снизились еще с августа.