«Много стало тупых»: психолог Людмила Ясюкова о современной школе, которая не учит читать и думать

Людмила Ясюкова: «То, что количество интеллектуально развитых людей становится все меньше и меньше, — факт, который подтвержден многочисленными исследованиями и диагностикой» Фото: «БИЗНЕС Online»

«Интеллектуально развитых людей становится все меньше и меньше»

— Людмила Аполлоновна, это правда, что количество тупых людей стремительно увеличивается? О каких возрастных группах идет речь и почему это происходит?

— То, что количество интеллектуально развитых людей становится все меньше и меньше, — факт, который подтвержден многочисленными исследованиями и диагностикой. Связано это с ухудшением системы образования. Те, кому сейчас около 45–50 лет и старше, еще попали на более приличную систему обучения и передачи знаний. В результате многие из них научились мыслить. Но дальше чем моложе поколение, тем ситуация становится все хуже и хуже. Это не умозрительные выводы. За последние 30 лет я проанализировала уровень мышления порядка 6 тысяч девятиклассников. Целыми классами тестировала. Об этих исследованиях у меня опубликована статья «Изменение типа интеллекта подростков за период с 1990 до 2020 года».

Я вообще диагност. С начала 1980-х тестирую различные группы населения. Различных возрастов, профессий, в различных школах, вузах и так далее. У меня разработаны диагностические комплекты, которые я применяю, совершенствую, и ими все время пользуюсь. Поэтому у меня есть с чем сравнивать. И получается, что уровень логического мышления, то есть видения причинно-следственных связей, формирования системных обобщений снизился в 2 раза. Если раньше был средне-хороший уровень и как-то более или менее часть населения мыслить могла, и то не полностью, то сейчас год от года ситуация ухудшается.

Что особо хочу отметить. Увеличился процент людей, которые не в состоянии оценить ситуацию, спрогнозировать, что делать дальше и даже понять, когда им кто-то что-то объясняет. С логическим и понятийным мышлением плохо. Сейчас мы наблюдаем резкую поляризацию населения. С одной стороны, больше стало не очень умных людей, с другой — умные стали очень умными. Разрыв между этими двумя полюсами увеличился. Правда, очень умных крайне мало. Их появление прежде всего связано с заботой родителей. Некоторые родители понимают, что учебные программы в школах никакие, поэтому дополнительно занимаются образованием своих детей на ранних этапах. Дальше дети учатся в лицеях и гимназиях, где программы усиленные, уделяется много внимания не только получению знаний, но и интеллектуальному развитию, стимулируется умственная активность. Благодаря всему этому разрыв между умными и не очень увеличивается. Много стало тупых, но появились и очень интеллектуально сильные люди, которых раньше было крайне мало.

— Значит, увеличилась верхушка и самый низ.

— Да. При этом верхушка численно вряд ли увеличилась. Она выросла в качественном плане. Еще в начала прошлого века, в 1920-х, Лев Семенович Выготский писал, что только 20 процентов населения с высшим образованием обладает полноценным понятийным мышлением. В 80-е годы, когда я тестировала наше население, взрослых с высшим образованием и без, то видела, что эта небольшая процентовка сохраняется. Сейчас она уже меньше. Как я уже сказала, это связано с образованием. Выготский задавался вопросом: откуда берется понятийное мышление? Это не природная особенность, не генетика, это связано с тем, изучают или нет люди науки. Любая наука строится по понятийному принципу. В основе любой науки лежат основные понятия, аксиомы, какие-то сущностные положения и система зависимостей, причинно-следственных связей. Любая наука представляет собой пирамиду понятий.

Когда ребенок растет, он обобщает по случайному признаку и внешним характеристикам, выводы делает дурацкие, и если этот растущий человек не изучает науки, то он с таким вариантом мышления и обобщения и живет всю жизнь. Если изучает науки, то мышлением усваивается принцип организации научных знаний. Если человек изучает физику, математику, географию, биологию, историю и так далее, то в каждой области усваивается пирамида понятий: выделение существенных признаков, сущностей, выделение зависимостей между существенными признаками, системные обобщения. Если в течение 5–10 лет изучать науки в логике самой науки, а не в виде информационной «окрошки», как сейчас преподают в школе, то мышлением усваивается принцип организации научных знаний. Человеком усваиваются эти пирамиды понятий, которые объединяются в некую логическую структуру, которая далее начинает работать автономно и использоваться для оценки любой ситуации. То есть только тогда, когда у человека сформировано полноценное понятийное мышление, он легко разберется в том, что происходит в жизни.

Иными словами, когда такой молодой человек после школы или вуза начнет работать, то благодаря понятийному мышлению поймет суть любой ситуации, из-за чего она возникла, что будет дальше, какие надо принимать решения, чтобы минимизировать негативные последствия и оптимизировать более положительные. Он может правильно прогнозировать, что надо делать. Понятийное мышление обеспечивает выживаемость и правильную ориентацию во взрослой жизни, когда вокруг очень быстро меняются события и с разных сторон поступает масса самой разной информации.

Говорят о критичности мышления. А что такое критичность мышления? Когда у человека есть понятийное мышление, он видит, где логика нарушена, когда нет понятийного мышления, он этого не видит. Вместо сущности он видит какой-то образ. Он ситуацию как-то себе представляет, но не так, как это есть на самом деле. Выготский проводил эксперименты и показывал, что понятийное мышление можно формировать уже с начальной школы. Он ругал программы начальной школы, которые были построены на образности и наглядности, и говорил, что в этом случае за четыре года закрепляется убогое и примитивное мышление, а потом на таком фундаменте очень трудно развить логическое мышление.

Он провел эксперимент и показал, как изменяется мыслительная активность детей в зависимости от учебной программы. Выготский ввел обществознание по Марксу с первого по четвертый класс и показал, как, изучая этот предмет, дети легко начинают оперировать научными понятиями. При этом в течение двух-трех лет в быту и других областях, в чтении или в математике, мышление у них оставалось еще не очень логичным. Но постепенно к четвертому классу, когда дети уже легко оперировали обществоведческими понятиями, у них становилось логичным и бытовое, спонтанное мышление. Выготский писал, что обучение научным понятиям формирует зону ближайшего развития для спонтанного мышления ребенка и перестраивает спонтанное мышление по понятийному принципу. То есть можно начинать формировать логическое мышление уже с начальной школы. Тогда дальше будет проще. Если так будут учить, то у всех взрослых будет понятийное мышление.

«Можно начинать формировать логическое мышление уже с начальной школы. Тогда дальше будет проще. Если так станут учить, то у всех взрослых будет понятийное мышление» Фото: «БИЗНЕС Online»

«Когда меняется не в лучшую сторону обучение в начальной школе, дальше в средней школе дети уже учиться не могут»

— А почему же у нас на протяжении уже почти 100 лет держится эта цифра в 20 процентов обладателей понятийного мышления?

— Потому что у нас никогда так не учили, как хотел и предлагал Выготский. Начальная школа всегда была достаточно убогой. Но до середины 1980-х она все-таки была не такой убогой, какой стала потом и остается сейчас. А когда меняется не в лучшую сторону обучение в начальной школе, дальше в средней дети уже учиться не могут.

— Почему?

— Если они не научились думать, выделять суть, видеть причинно-следственные связи, то они задачек не понимают и решать не могут, биологию или географию заучивают и смысла не понимают, просто пересказывают, а потом все забывают. Физику вообще не могут понимать. То есть учеба вся заканчивается, если понятийное мышление не формируется.

У меня есть книга, которая называется «Закономерности развития понятийного мышления и его роль в обучении». Она выпущена в 2005 году. В ней много из того, что я говорю, подробно описано: что такое понятийное мышление, как его развивать, как оно дальше влияет на обучение в старших классах средней школы, как дальше влияет на выбор профессии, какие там возможности есть, потому что в любой профессии требуется понятийное мышление. Если его нет, то возникают проблемы. В каких-то профессиях требуется больше интуитивный компонент, то есть работа с текстами, например, в гуманитарных и общественных науках. Если логической систематизации нет, то там не всегда это явно видно. В естественных науках уже нужно более полноценно анализировать, необходим логический компонент, выделение причинно-следственных связей. Там понятийное мышление вообще лежит в базе освоения любой профессии, потому что везде надо суть понимать и надо знать какие-то зависимости, которые в данной области функционируют.

Но то, как у нас учебные программы меняются, тоже сильно способствует ухудшению ситуации. Хочу привести цитату известного советского ученого, покойного профессора Сергея Петровича Капицы. В 2009 году в одном из интервью он говорил: «Мы наконец пришли к тому, к чему стремились все эти 15 лет, — воспитали страну идиотов. Если Россия и дальше будет двигаться этим же курсом, то еще лет через 10 не останется и тех, кто сегодня хотя бы изредка берет в руки книгу. И мы получим страну, которой будет легче править, у которой будет легче высасывать природные богатства. Но будущего у этой страны нет! Именно эти слова я произносил пять лет назад на заседании правительства. Время идет, а процессы, которые ведут к деградации нации, никто даже не пытается понять и приостановить».

Ко мне в 2013 году обращались представители «Общества предпринимателей» и говорили: «Как так, молодые люди, которые приходят заниматься бизнесом, не знают, что делать. Сами не могут принимать решения. Не понимают ситуацию». Вот так. Они получили какую-то управленческую подготовку, учились в экономических вузах, изучали экономику и управление, экзамены сдавали, но приходят и не способны вообще работать, так как не научились думать.

— Получается, что это дипломированно-необразованные люди?

— Мои замеры (а статистика на школьников у меня есть, повторю, с середины 1980-х) показывают, что начиная с 90-х результаты интеллектуального развития молодого поколения снижаются и снижаются. И связано это с тем, что не в лучшую сторону изменяется система образования, особенно начального, с первого по четвертый класс. Начальное образование — это база. Сейчас спохватились, что нет инженеров, квалифицированных техников, технологов и так далее и с математикой что-то не все в порядке, значит, надо что-то менять, и взялись за 9–11-й классы, за вузы, мол, надо готовить специалистов. В этой связи хочу сказать: если будет та же самая начальная школа (а ее оставили в прежнем виде и даже не озабочены тем, что ее надо менять), то исправить ситуацию будет невозможно.

— А что именно надо менять в начальной школе?

— Капица сказал, что читающих нет. Правильно. Начальная школа читать не учит. Если родители не озаботились и не научили ребенка читать до школы, то он читать не умеет. Сегодня надо, чтобы он до школы уже читал тексты. Если ребенок просто читает слова — это неумение читать. У меня есть тест, позволяющий оценить, что является смысловой единицей восприятия текста, который выявляет, понимают ли его школьники или только отдельные слова озвучивают. У меня есть статистика: только 30 процентов учащихся 11-х классов обладают полноценным навыком чтения. Остальные читать не умеют. Они не читают именно потому, что не понимают, что читают. Они могут прочесть отдельные предложения, фразы, простые тексты, но литературу читать не могут. Когда они сталкиваются со сложно построенной фразой, как у Толстого с четырьмя «чтобы», они повисают, и все. Не понимают, теряется смысл, поэтому наши дети сейчас и ничего не читают, даже учебники. А когда ничего не читают, то там уровень культуры, конечно, никакой и знания об окружающем мире никакие.

Я когда тестирую, то вижу, что в пятый класс переходят дети, не читающие вообще. Отдельные слова они читать могут, но уже смысл предложения в массе своей не понимают. Они и задачку решить не могут, поскольку прочесть не могут и понять вообще, о чем она. Это первое. Второе — все абсолютно неграмотные. До середины 1980-х детей учили зрительно-логическим методом, фонетики не было.

— Что это значит?

— Мы говорим и слышим одно, а писать надо, как мы видим и по правилам. Так вот, раньше учили писать не через произношение. Не было фонетического разбора и звуковой записи слов. Были совершенно другие программы, в основе которых лежали правила, их учили и по ним писали. Но был у нас такой известный психолог Даниил Борисович Эльконин, который в 1961 году создал букварь на фонетической основе. Он считал, что это логический и теоретический подход и что это правильнее. И с 1961 года он пытался внедрить свой букварь. Но не получалось, потому что этот букварь читать не учил. Напротив, фонетический разбор и этот метод могли усвоить только те, кто уже читать умел. К концу 70-х годов у нас в стране был общий уровень культуры достаточно высоким, шли в школу дети в основном уже читающие, и обучение в начальной школе сократили. Вместо четырех лет стали учить три года. Так как все дети читали, то и букварный период сократили до одной четверти. Со второй четверти начинался уже полноценный русский язык. И задачки по арифметике. То есть начиналось полноценное обучение.

И когда это произошло, то эльконинский букварь пошел. Детям было интересно фишки выставлять. Красными фишками гласные заменялись, зелеными — мягкие согласные, синими — твердые согласные. Дети это делали легко. И с 1981 года был приказ по министерству образования — перейти на фонетический метод обучения, на который к 1987-му вся страна и перешла. Сначала проблем не возникало, потому что дети продолжали идти в школу читающие. Но с 90-х годов уже пошли дети нечитающие, так как ситуация в стране изменилась. Родителям надо было добывать деньги и на занятия с детьми времени и средств у большинства не оставалось.

Проблемы проявились тут же, поскольку букварь Эльконина чтению не обучал. Но от него не отказались, а просто решили, что у детей не развит фонематический слух и его надо развивать с детского сада. В результате дети со средней группы детского сада стали заниматься фонетическим разбором и анализом. Я не знаю, понимали ли наши методисты, что фонетический разбор легко может сделать читающий человек, просто механически заменяя стоящие перед глазами буквы символами — согласные, гласные, мягкие, твердые и так далее. Если человек читать не умеет, то ему надо работать в уме со звуковым комплексом, а звуковой комплекс мысленно расчленить на какие-то части и заменить символами — очень тяжелая вещь. До сих пор в старшей и подготовительной группах детского сада занимаются этим фонетическим разбором. Два года отводится на то, чтобы дети потом смогли встроиться в школе в этот фонетический метод преподавания.

— И каковы результаты на сегодня? Что это дает?

— При фонетическом методе мы анализируем и пишем так, как говорим. В результате дети пишут «сабака» или «акиан», потому что мы так говорим. Во втором классе они в тетради пишут звуковую запись «йожык» вместо «ёжик», потому что мы так говорим. Эскимо у них начинается с И, вторник начинается с Ф и так далее. Дети делают массу таких письменных упражнений на звуковую запись слов.

После этого понятно, что вся неграмотность идет от этого фонетического метода, потому что мы говорим и слышим одно, а писать надо другое. Раньше этого не было. До середины 1980-х о фонетике у нас рассказывали только в пятом классе. Я в 1955 году в школу пошла, так у нас фонетика была всего неделю в пятом классе, и мы это все забывали до выпускных экзаменов, потому что это никому не надо. Мы знаем, что есть разные диалекты, говоры, но писать надо не так, как мы говорим, а так, как мы видим и по правилам. Русский язык в этом смысле очень трудный. Чем больше дети занимаются фонетикой (а сейчас еще обязательно начинают с 2–3 лет заниматься с логопедом, чтобы правильно произносить звуки), тем сильнее будет слуховая доминанта. То есть главное для ребенка становится произношение, и как он произносит, так потом и пишет. Даже позже, когда дети правила изучают, им в голову не приходит проверить привычно звучащее слово. Мало того, они продолжают писать эти «йожыки», «йупки», и прочие несуразицы по 6-й класс. Сейчас в школах логопедов полно, а грамотности никакой.

У нас русский язык заканчивался в 8-м классе. Там изучать больше нечего. И мы все писали грамотно. У нас, если в сочинении на 6 листов было больше пяти ошибок, это двойка. А сейчас если всего пять ошибок на одну страницу, то это почти гений. При этом уроки русского языка по 11-й класс. Когда ребята учатся в 11-м классе, у них русский язык по 5 раз в неделю. Но они все равно все неграмотные, потому что выбить заложенную с самого детства эту фонетическую модель, в которой пишем, как слышим и говорим, очень сложно.

«Если раньше у нас физика была с 6-го класса, потому что мы уже думать умели, то сейчас ее на год позже сдвинули и упростили. Да и вообще много чего упростили» Фото: «БИЗНЕС Online»

«Сейчас у нас есть безобразие под названием «Окружающий мир»

— То есть в результате такой учебы понятийное мышление у абсолютного большинства детей не формируется. А что же все-таки такое понятийное мышление? Есть ли какое-то научное определение?

— Понятийное мышление трактуется по-разному. Это не одна операция, это структура. Определение понятийного мышления ни о чем не говорит. Почему? Потому что если мы о чем-то говорим, о какой-то характеристике, то должен быть инструмент, который ее замеряет. В моей книге, которую я упоминала выше, разработано и показано, что такое понятийное мышление, по крайней мере те три операции, которые я могу замерить, чтобы можно было понятийную пирамиду выявить. Словесного определения недостаточно, потому что слова многозначны.

Психология и педагогика чем сегодня плохи? Тем, что многое базируется только на словесных определениях. Это не науки. Наукой сфера знаний становится тогда, когда на всякое определение есть измерительная процедура, когда можно замерить и однозначно сказать — вот здесь это есть и в такой-то степени, а вот здесь этого нет. Как только внедрили в биологии измерительные процедуры, она стала наукой. Физика еще раньше стала наукой. Точность везде нужна. Когда говорят о каком-то мышлении, я всегда спрашиваю: «Чем замерить?» Если замерить невозможно, то это вообще ни о чем.

Я могу замерить три компонента понятийного мышления и сказать, насколько выстроена или нет понятийная пирамида. Например, что такое интуитивный компонент понятийного мышления? Любой объект обладает массой свойств, но только одно является наиболее важным, определяет его сущность. Это свойство объекта константно. Если его изменить, это уже будет другой объект. Константная характеристика не принадлежит к сенсорно-перцептивным признакам. То есть мы ее не видим, не ощущаем и не воспринимаем, а выводим логически. Докапываемся до сути или остаемся на уровне образных представлений. Логический компонент понятийного мышления — это умение находить закономерные связи, зависимости, а не просто ориентироваться при выборе решений на привычную последовательность событий. Планы часто не реализуются, потому что не учли логики объективного развития событий. Также мы рассуждаем, к какой категории что-то относится, выстраиваем иерархическую структуру зависимостей, только тогда возможно системное представление о той или иной сфере жизни или области знаний. Это понятийная категоризация.

— Откуда понятийное мышление произошло?

— Его не было, пока не существовало наук. Когда начали зарождаться науки, с древних времен, тогда философы, ученые начали разделять, где суть и где второстепенные признаки, как и что с чем связано, фиксировать систематичные знания, а потом эти знания передавать следующим поколениям. Соответственно, пока не было наук, и науки не изучали, понятийного мышления у народа не было. Обычно когда понятийного мышления нет, то ориентируются на какой-то внешний образ, какие-то привычные представления, которые кажутся правильными. На самом деле часто это неправильно, потому что нужно уметь выделить сущностную характеристику. Мы ее не можем видеть, она выводится логически и характеризует не только данный объект, но и все объекты, которые входят в эту категорию. И объективные причинно-следственные связи надо уметь находить. Можно просто отслеживать последовательность событий, а можно внутреннюю причинно-следственную зависимость устанавливать. Только в последнем случае вскроется истинная картина, что и почему происходит. Только тогда можно не ошибиться в прогнозе, принятии решений.

Понятийное мышление само по себе не созревает. В психологии сейчас считается, что к 11–13 годам оно у всех созревает. Сначала было наглядно-действенное, потом — наглядно-образное, а потом становится понятийным, логическим. Это оспаривал еще Выготский, и я согласна с ним. Я тестирую взрослых, и понятийного мышления у многих нет. Если не изучаются науки, то нет ни логического компонента, ни понятийной категоризации. У тех, кому сейчас 25–40 лет, с понятийным мышлением плохо. Они прогностической деятельностью заниматься не могут совсем. У них сохраняется целостное образное мышление, оперирование как бы картинками, представлениями. Оно стало сильнее, чем было 30 лет назад, и идет математизация. То есть сейчас все надеются на статистику, математику, но не понимают причинно-следственных связей, поэтому в прогнозах часто сильно ошибаются. Они строят математические модели, анализируют графики, но не вникают и не понимают природной сути развития явления, не понимают, как все это качественно развивается. Поэтому у нас с реализацией планов проблемы. Хотим как лучше, а получается как всегда.

— Это только в России такие проблемы?

— Нет, проблемы с мышлением наблюдаются во всем мире, потому что вымывается естественно-научное мышление и идет сильная формализация и математизация. И мы этим страдаем. У нас в начальной школе было до 90-х природоведение, на котором закладывались основы естественно-научного мышления, умения видеть причинно-следственные связи. Рассказывали, что все на Земле, на которой мы живем, зависит от того, как мы солнышком прогреваемся, что у нас есть суточные циклы и годичные циклы. Суточные определяют смену активности и отдыха. Годичной смене времен года подчиняется жизнь, развитие растений, животных, людей. Ребенка благодаря этому вводили в причинно-следственный мир и закладывали основы логического понятийного мышления, которое в биологии, химии, физике, истории потом закреплялось и развивалось.

А сейчас у нас есть безобразие под названием «окружающий мир», «окрошка», в которой внутренней логики нет никакой. В результате дети ничего не знают и об окружающем мире, в котором живут, и логическое мышление у них не формируется. Поэтому дальше изменяются и упрощаются все остальные учебные программы. У них сейчас даже биологии нормальной нет, продолжается та же «окрошка» и в старших классах. Раньше была ботаника, зоология, «человек», потом общая биология — логически выстраивалась причинно-следственная связь в естественных науках. Сейчас этого нет.

На физике тоже в 7-м классе им рассказывают об окружающем мире, а потом, когда в 8-м начинается механика, теплота и далее электричество, то дети начинают предмет ненавидеть. Если раньше у нас физика была с 6-го класса, потому что мы уже думать умели, то сейчас ее на год позже сдвинули и упростили. Да и вообще много чего упростили.

Что мы можем удержать в памяти? Только то и тогда, когда одно вытекает из другого, когда-то, что мы изучаем сегодня, непосредственно, закономерно вытекает из того, что мы изучали вчера. То, что будем изучать завтра, причинно-следственно должно вытекать из того, что изучаем сегодня. Если логическая цепочка выстраивается, то нам не надо запоминать, мы реконструируем, оно у нас само собой вспоминается. Это тоже есть компонент понятийного мышления, который работает на то, что нам не надо учить в смысле зубрить, потому что вызубрил — рассказал — забыл. То есть по-другому идет усвоение информации и формирование представления об окружающем мире, если все это на логической основе держится.

— Школьные психологи или кадровые службы могут выявить, есть ли у человека понятийное мышление и все, о чем вы говорите?

— Естественно. Я уже говорила, что у меня есть соответствующий инструментарий, разработанный еще в 80–90-е, который я постоянно совершенствую. У меня обучаются психологи. Я ежемесячно провожу обучающие семинары. Мои комплекты тестовых материалов тоже выпускаются. Все можно замерить. У меня разработаны диагностические комплекты, которые можно применять начиная с дошкольников (есть или нет азы понятийного мышления) и далее по всей возрастной цепочке. Можно проследить, как оно развивается у подростков, в старшей школе, и в вузах я работала, и со взрослыми. Таким образом, это можно замерить в любом возрасте и на любом этапе. И психолог может это сделать. Другое дело, что многим лень этим заниматься. Кроме того, если в 1980-1990-х, когда я в школах работала, представители администрации хотели это знать. Сейчас никто этого знать уже не хочет.

— По какой причине?

— Потому что получается, что школы работают, а уровень мышления и обученности детей очень низкий. Кому приятно видеть такие результаты своей работы? Не скажу, что это поголовное явление. Есть отдельные учебные заведения, где этим все-таки интересуются, но их крайне мало. Мне иногда заказывают такие исследования, но теперь очень редко и только когда озабочены тем, что не получается качественно обучать детей и пытаются понять, как это сделать. Но когда я объясняю, то мне говорят, что менять образовательные программы школа не имеет права. Министерство ежегодно выпускает перечень допущенных и рекомендованных программ, и если школа берет что-то другое и это становится известно проверяющим инстанциям, то это кошмар для директора. Я знаю случаи, когда за это увольняли завуча, директора. Сейчас все диктуется министерством просвещения. Ну и потом, все уже привыкли и к фонетическому методу, и к окружающему миру, хотя все его ругают.

— А частные школы тоже ничего менять не могут? Не могут свои программы разработать и применить?

— Да, частные школы тоже не могут. Их проверяют. Если они лицензированные, то не имеют права использовать что-то другое. Есть вариант семейного образования, когда родители сами обучают детей. И учебники берут какие хотят, учителей нанимают или сами учат, сидят с детьми и за них отвечают. К «семейникам» министерство никаких претензий предъявить не может. Единственное, дети должны к концу четвертого класса обязательно сдать контрольные работы по федеральным государственным образовательным стандартам (ФГОС) и показать, что они достаточно образованы и могут быть допущены в пятый класс. Могут ежегодно сдавать, но это необязательно.

«У нас все образование перестроено под ЕГЭ. Это, конечно, безобразие, потому что все заточено под то, чтобы выпускник эти экзамены сдал, а не под то, чтобы он знал науки» Фото: © Максим Богодвид, РИА «Новости»

«ЕГЭ надо убирать»

— Почему даже у старшеклассников сейчас такой ужасный почерк? Раньше о таком говорили: как курица лапой.

— В 90-е все были озабочены тем, что дети пишут медленно. А медленно они писали потому, что читать не умели, грамотности не было, поэтому они думали и выводили каждую букву. У нас к этому отнеслись иначе. Методисты разработали систему безотрывного письма. Если не будет ребенок руку отрывать при написании слов, то будет писать быстро, и будет все хорошо. Но когда начали это вводить, то физиолог Марьяна Михайловна Безруких экспериментально показала, что при такой технологии письма дети действительно будут писать «как курица лапой», потому что это против нормальной физиологии движения. У ребенка, когда он растет, вырабатывается определенная связь между тем, как пальцы координируют деятельность, как мышечно все это связано, и раньше вся эта физиология ставилась во главу угла при обучении письму. А то, что стало вводиться с 90-х годов прошлого века, противоречит развитию мелкой моторики пальцев.

Безруких показала, что, если писать так, как предлагают, рука будет уставать. У нее замеры есть, статьи, целый институт на это работал, но систему безотрывного письма внедрили. Поэтому почерк никакой. Писать красиво в том варианте, по которому их сейчас учат, дети не могут, потому что это против физиологии, которая закрепилась у них за первые 7 лет жизни. Внедрение безотрывного письма не добавило детям и скорости, потому что они читать не умеют.

— А почему дети на протяжении практически всего периода обучения, да и после школы сейчас ненавидят писать рукой? Это как-то влияет на формирование психики, мышления?

— На мышление никак не влияет. Просто это тяжело. Еще и много детей с различными родовыми травмами, неврологическими осложнениями, нарушенной регуляторикой. У них и координация, и волевой самоконтроль плохо сформированы, собранности нет. Им тем более это трудно. А их 60 процентов сейчас. Учат, что письмо от мелкой моторики руки зависит. На самом деле письмо не только моторный, а зрительно-моторный навык. То есть им нужно показать и объяснить. Я, когда своих детей учила, показывала и объясняла: «Тут круто, тут полого». Когда покажешь и расскажешь, как буква выглядит, они пишут лучше. А когда они просто как обезьяны должны повторять чисто моторный навык, то хороших результатов от этого ждать не стоит. А если еще и зрительный анализ не сформирован, то тем более. А сейчас он у многих не сформирован. Мало кто собирает мозаики, с чем-то таким мелким работает. Поэтому с почерком будет плохо.

— Продолжаются активные дискуссии по поводу ЕГЭ. На ваш взгляд, стоит его отменять или нет? И чем заменить?

— У нас все образование перестроено под ЕГЭ. Это конечно безобразие, потому что все заточено под то, чтобы выпускник эти экзамены сдал, а не под то, чтобы он знал науки. Поскольку ОГЭ и ЕГЭ сдаются в виде двух-трех предметов, остальное вообще школьниками не читается и не учится. Они эти три предмета просто зубрят, сдают, а потом получается, что до 40 процентов поступивших в вузы, уже будучи студентами, не могут решить задачки, которые были на ЕГЭ. Вузы стонут: как и чему их можно научить, если базы нет?

ЕГЭ надо убирать. Если уберем, надо вводить экзамены по всем предметам. Но, прежде чем это делать, нужно менять программы обучения, чтобы дети эти предметы знали, потому что в том варианте, в котором сейчас все преподается, дети знать ничего не могут. Там отсутствует внутренняя научная логика подачи материала. Школьники экзамены просто не сдадут.

Раньше система была другой и учебники — тоже. У нас после каждой темы были зачеты. Большая тема, маленькая, болел ты, не болел, зачет сдать обязан. Шло последовательное логическое освоение каждого предмета. Поэтому в 11-м классе у нас было 12 экзаменов. Мы месяц сдавали. При этом особо не напрягаясь, потому что у нас все эти знания были. Если сейчас убрать ЕГЭ, то надо менять всю систему образования, начиная с начальной школы.

«Раз понятийное мышление имеют менее 20 процентов, соответственно, и наличие социального интеллекта примерно на том же уровне» Фото: «БИЗНЕС Online»

«Если социального интеллекта нет, не помогут никакие тренинги»

— Вы автор книги «Социальный интеллект детей и подростков». Что такое вообще социальный интеллект?

— Есть две вещи, которые нужно различать. Социальный интеллект — то есть понимание, почему люди себя так ведут, умение прогнозировать развитие событий в социальной сфере, понимать пантомимику, знать установки и мотивы поведения других людей. Это одно. И второе — это коммуникативная эффективность. Это разные вещи. Если социальный интеллект есть, но отношение к людям не очень или ребенок робкий и застенчивый, то он все равно будет не очень эффективен в общении. Если нет социального интеллекта, ребенок многого не понимает, тем не менее он может освоиться в какой-то культурной среде и в ней спокойно существовать. Если ребенок организован, исполнителен, не очень честолюбив, не ругается, не застенчивый, не робкий, у него могут формироваться оптимальные коммуникативные автоматизмы. Он может быть хорошо в свою среду вписан. Если у него среда поменяется, а социального интеллекта нет, то тогда у него будут проблемы в общении. То есть социальный интеллект — это аналитическая структура, которая обеспечивает понимание, что надо делать, но не обеспечивает тем, как это надо делать.

— Как формируется социальный интеллект?

— Он формируется тогда, когда понятийное мышление начинает использоваться в социальной сфере. Без понятийного мышления нет социального интеллекта. Те, у кого социальный интеллект есть, в незнакомом обществе, городе, стране адаптируются быстрее. У тех, кто не обладает социальным интеллектом, месяца два-три, иногда полгода и больше идет адаптация. Они не знают, как себя вести, чувствуют себя некомфортно, попадают в какие-то неприятности и конфликтные ситуации. Это относится к самым разным возрастным категориям. Я наблюдала это, в частности, среди студентов, которые приезжали из разных регионов России в наш Политехнический университет. Или, например, китайские студенты. У двух-трех есть что-то похожее на социальный интеллект, а остальные просто сбивались в группу вокруг них.

— Как бы вы оценили уровень социального интеллекта в нашем обществе?

— Как низкий. Раз понятийное мышление имеют менее 20 процентов, соответственно, и наличие социального интеллекта примерно на том же уровне. Если социального интеллекта нет, не помогут никакие тренинги. Они помогают тогда, когда есть аналитическое мышление, которое люди могут привлечь в процессе обучения и дальше сознательно менять свое поведение в практике общения. Если есть коммуникативная эффективность, но социального интеллекта нет, то человек, повторюсь, может быть успешным, работая с людьми своей культурной группы. Если он попадает в другую этническую, религиозную или культурную группу, то он не вполне адекватно воспринимает поступки, поведение людей, работать с ними не может, там будут конфликты. Это видно даже на уровне психологов. Кто-то из них успешен, но это смотря какие клиенты к ним попадают, потому что даже среди психологов далеко не все у нас с понятийным мышлением.

Если у человека нет понятийного мышления, то вы человеку что-то говорите и он кивает, соглашается, но на самом деле у него могут формироваться представления, очень далекие от того, что вы рассказываете. И потом, когда выясняется, что он делает совсем не то, о чем вы вроде только что договорились, то удивляетесь вы оба. Никто при этом себя не обвиняет, обвиняет в непонимании собеседника, а на свое мышление никогда не жалуется. Всегда говорят, что кто-то не так сказал. При этом каждый считает, что все понимает правильно. Когда нет понятийного мышления, нет и самокритики.

— До недавнего времени у нас из молодого поколения стремились сделать квалифицированных потребителей, эффективных менеджеров и успешных людей. Теперь вдруг для импортозамещения и суверенизации нам понадобились совсем другие люди (инженеры-конструкторы, технологи, рабочие, патриоты и так далее). Как демонтировать старый ценностно-понятий аппарат и шкалу приоритетов в воспитании и образовании?

— Мы учили не потребителей, не успешных людей, мы ничего у них не формировали, а просто люди постепенно тупели, потому что не было нормального образования. Предпринимателей из них не получалось тоже. Если современные молодые люди начинают заниматься бизнесом, то в большинстве своем прогорают, а если нет, то, как правило, у них старый консультант работает, который соображает что-то, — бухгалтер старый, управленец, организатор старый.

Герман Греф в свое время проговорился, что нам много умных не надо, поскольку не очень умными управлять проще. Но когда спохватились, что нам нужны специалисты, то выяснилось, что их нет. Почему? Потому что мы долгое время сидели на нефтегазовой игле и считали, что у нас формируется такое же общество потребления, как в Европе. Но Европа использовала нас и еще много других стран вроде России, поэтому у них уровень жизни другой, высокий, и действительно общество потребления. Европа еще может какое-то время этот уровень держать, эксплуатируя менее развитые страны. А мы должны сами себя обеспечивать, нам не на ком паразитировать.

Но меня слушать никто не будет. Я, когда с большими нашими учеными-педагогами разговариваю, они меня слушают, а потом говорят, что я психолог и ничего в образовании не понимаю. Они утверждают, что программы у них хорошие, а во всем виноваты плохие родители, плохие дети и плохие учителя. На самом деле плохие — это именно программы. Педагогика — очень конкретная наука. Она должна обучать тех детей, которые приходят в школу. Сейчас ее программы не обучают никого.

Есть мнение, что все зависит от учителя. Не соглашусь с этим. Если программа поганая, какого угодно учителя поставьте, он по ней хорошо преподавать не сможет, никого выучить не сможет. Сейчас учителя из школы бегут. С другой стороны, у меня статистика 40-летняя с программами и сопутствующим инструментарием, как можно самых тупых, не говорящих детей полноценно развить, всему обучить. Но меня не слушают, слушают современных экспертов, которые завели своими программами туда, где мы теперь и находимся. Современная педагогика подготовила людей, которые сегодня в самых разных сферах профессиональной деятельности придумывают разные планы, проекты, которые потом не могут реализоваться. А реализоваться они не могут просто потому, что при планировании разработчики не учитывали объективные закономерности. Это можно наблюдать везде. Академик Дмитрий Ушаков пишет, что теория непрактична, практики ее не используют и она никому не нужна. Правильно, потому что это не теория, а ерунда, лабораторные эксперименты, которые ни о чем.