«Бабушка приносит пенсию: «Купи что-нибудь, чтобы прям шарахнуть! До смерти хочу еще в Одессу съездить…»

«Слава богу, нечистоплотных волонтеров в республике нет. Гуманитарные сообщества сами находят таких и проводят с ними определенную работу», — рассказывают гуманитарщики Фото: © Таисия Воронцова, РИА «Новости»

О круглом столе и его участниках

В конце октября в стенах нашей редакции прошел третий круглый стол, посвященный вопросам гуманитарной деятельности в период проведения специальной военной операции. В первой части круглого стола мы говорили о текущих потребностях фронта в рамках подготовки к предстоящей зиме. Во второй же части состоявшегося обсуждения мы затронем тенденции и актуальные проблемы в рядах волонтерского сообщества.

Участники круглого стола:

• Алсу Фазуллина — представитель пункта сбора гумпомощи на «Максимова, 1»;
• Валериан Алмазов — руководитель фонда им. Исламова;
• Анна Артемьева — сооснователь проекта «Своих не бросаем 16»;
• Ринат Фазылов — координатор движения «Ярдәм янәшә!»;
• Наиль Каюмов — ветеран, руководитель организации «Полевая почта Герат»;
• Инсаф Гараев — блогер, администратор благотворительного телеграм-канала «Реалист Реальный»;
• Наиль Садреев — ветеран СВО, бывший военнослужащий батальона «Алга»;
• модератор — ответственный секретарь и заместитель шеф-редактора «БИЗНЕС Online» Айрат Шамилов.

«Думали, что в армии все есть. Но командиры уже с июля стали готовиться к зиме»

«Осенью люди проснулись»

Модератор: Анна Анатольевна, вас можно назвать старожилом «отрасли». Расскажите, как в республике трансформируется гуманитарная деятельность? Когда мы в последний раз виделись с вами, речь шла о снижении активности населения в гуманитарных сборах. Как сейчас обстоят дела?

Артемьева: Получше стало.

— Что поменялось?

— Осенью люди опять проснулись. Появились очень неплохие такие спонсоры, и в пункты сбора начали снова нести. Видимо, в летний сезон люди все-таки выдыхали. Мы переживали, что все позабывались, но они сейчас проснулись. У нас появился очень крупный спонсор, который сейчас решил работать конкретно по национальным батальонам, не по мобилизованным. Выделяет очень крупную сумму.

Анна Артемьева: «У нас появился очень крупный спонсор, который сейчас решил работать конкретно по национальным батальонам, не по мобилизованным. Выделяет очень крупную сумму» Фото: «БИЗНЕС Online»

— Это частная или государственная компания?

— Это группа компаний. Они тоже говорят: «Вы нас не озвучивайте. Мы [даем] на контрактников. Мобилизованных, мы знаем, любят, кормят и лелеют. А вот наших контрактников…». Они будут помогать национальным батальонам.

— Как сейчас выстроена помощь?

— Они нам говорят, что им надо. Мы списываемся с офицерским составом этого батальона, узнаем количество необходимого. Потом отправляем заявку, они говорят: «Без проблем, все соберем». В последний раз они закупились на 8 миллионов для бойцов. Вообще красавчики!

Что поменялось в гуманитарной деятельности? Как-то дружнее стали все между собой. Недавно у нас помощник мэра, главный безопасник города, прямо вместе с нами коробки перекидывал на полк мобилизованных, потом сидели вместе чай пили. Такая у нас администрация, обычные граждане, предприниматели, депутаты. У нас, знаете, стерлись все границы между собой.

— Четыре месяца назад у вас настроение похуже было…

— Это мы тогда еще перед дорогой, видимо, уставшие были, а теперь-то уже нормально. Все одной семьей сейчас работаем. Город у нас прямо как единый организм.

— А что говорят люди, когда приходят с вещами?

— Только спрашивают: «Когда это закончится все?» Люди говорят, что очень хотят, чтобы наши мальчики живыми вернулись скорее. Бабушка одна принесла кучу грибов, солений, коробки — и все это запенила монтажной пеной. Я спрашиваю: «Зачем?» Чтобы, говорит, не разбилось ничего: «Лишь бы доехало, мальчики домашнее хотят поесть». Носочки приносят постоянно с записочками разными внутри. Одна бабушка у нас тут целый мешок вот такой приносила, просто мешок из-под картошки и весь с носками. У нас на складе сейчас столько носков, что, если честно, можно было бы из них новый Антоновский мост построить. Домашней еды много приносят. Сейчас соленья как раз свежие пошли. Если в прошлом году мы отказывались, то сейчас отправляем вместе с нашими супами сухими.

Мальчишки наши чуть-чуть поменялись, контрактники поменялись. Взаимодействие между ротами сейчас очень хорошее. Если вначале как бы мало было коммуникации, то теперь все друг друга знают. Если вот у меня, допустим, боец пропал — а я же женщина, у меня панические атаки сразу начинаются, — я весь батальон начинаю будить, и через четыре минуты его уже находят. Взаимодействие у ребят отлажено, они все друг за дружку стоят.

«Домашней еды много приносят. Сейчас соленья как раз свежие пошли. Если в прошлом году мы отказывались, то сейчас отправляем вместе с нашими супами сухими» Фото: © Павел Лисицын, РИА «Новости»

— Новые благотворители появляются рядом с вами?

— Да, опять же вот последние спонсоры, которые «Алге» вызвались помогать, маленькие предприниматели появляются по чуть-чуть, потихоньку. Много тех, кто с самого начала с нами, уже второй год. У нас есть «Омегапром», «Пульсар», «Аман», «Энергострой» — на каждых погрузках они у нас. Если у нас группа в Казани, допустим, клич кидает, и мужчин посложнее собрать здесь на погрузку, то в Челнах мы этим чуть-чуть избалованные: если клич кидается, то через 10 минут уже 15 мужиков стоят помогать. В Казани, наверное, суета, людей собирать труднее.

— Вы в прошлый раз говорили, что у вас с транспортом проблемы. То есть вы собираете, а отправить возможность есть не всегда…

— Такие проблемы с транспортом всегда будут.

— Они не решились?

— Мы смирились. То есть, если надо, мы отвезем в Елабугу, съездим, с ними отправим. Надо будет — отвезем и в Альметьевск, с ними отправим. Раз в декаду у нас Руслан Рависович Нигматулин помогает. Это вот такой человек, который… Я не знаю, ему памятник ставить, наверное, надо. Никогда не отказывает, всегда поможет. И ни копейки денег никогда не возьмет. Просто наш ангел.

«Единственная сейчас проблема — это связь»

Наиль Садреев: «Мы сейчас чаще занимаемся пропагандой, стараемся больше взаимодействовать с общественностью» Фото: «БИЗНЕС Online»

Модератор: Наиль Абдуллович, что поменялось в гуманитарной деятельности за полгода-год, на ваш взгляд?

Садреев: Я бы сказал, что все нормализовалось. Таких критических, острых моментов стало меньше. Логистика уже выстроена. К зимнему сезону уже знаешь, в какие подразделения, в какую местность, кому нужны или не нужны дрова. Мы сейчас чаще занимаемся пропагандой, стараемся больше общаться с общественностью. Буквально на прошлой неделе мы были по приглашению в школе №60 Авиастроительного района. Там 6-классники на уроках труда плетут маскировочные сети, причем такого достойного качества, мы даже удивились.

«Нам на таможне говорят: «Вы там, татары, совсем шизанулись? В зону СВО ваши машины едут и едут»

Фазуллина: Потому что это мы поставили им стенд и научили.

Садреев: Да. Они там все делают, в том числе и окопные свечи. И это 6-классники. Глаза горят, даже приятно с ними общаться. Понимаешь, что все хорошо с нашим будущим.

Модератор: А родители не против такой внеурочной занятости детей? Скандалов не возникает?

— Мы, по крайней мере, не сталкивались. Может, где-то есть. Но отношение меняется. В сравнении с тем, когда мы летом в школы ходили, тогда дети действительно не понимали, о чем вообще речь. Спрашивали: «Что еще за СВО?» Сейчас иначе. 6-й класс, 11-й класс — сидят, слушают, понимают, дают обратную связь. Видно, что они тоже переживают там по-своему.

Много предпринимателей, которые не афишируют этого, но помогают. Им не нужна медийная огласка, они бескорыстно помогают. Есть проблема, говоришь им — все тут же решается. Все на уровне личных контактов.

Единственная проблема — это связь. Взять ту же «Алгу». У нас там последний боец знакомый — и тот в госпиталь попал. То есть нет людей, которых мы знаем и которым доверяем, которые сказали бы нам: «Ребята, вот нам надо то-то и то-то». Нет коммуникации. Мы не то что потребности, мы даже не знаем численный состав батальона, потому что многие новобранцы там теперь из других регионов.

«Единственная проблема — это связь. Взять ту же «Алгу». У нас там последний боец знакомый — и тот в госпиталь попал. То есть нет людей, которых мы знаем и которым доверяем» Фото: «БИЗНЕС Online»

— А с командиром связи нет?

— Там очень большая нехорошая «текучка», если можно так выразиться. Контакты сейчас есть, а на следующей неделе — уже нет.

— Может, контакты со штабными офицерами?

— Все быстро меняется. Вот недавно помогали отправлять груз союзу афганцев из Алькеевского района. Получилось так, что конвой уже подъезжает, а мы не знаем, кто их там встречает, потому что нет контактов, так как тот, с кем договаривались, попал в госпиталь. И тогда начинается хаотичная координация. Что с этим делать — непонятно. Сейчас вот девочки нам хороший и большой такой груз подготовили. Кто его встретит? Кто его примет? На какой склад? Непонятно…

Отправляется очень много помощи, согласен, отправляются тонны, на огромные суммы. Но что в этих тоннах, что в рублях? Нужно ли в действительности это подразделению? Может, это другому подразделению нужнее в данный момент? Часто бывает так, что никто не задумывается над этим. Например, они же прекрасно знают, что скоро батальон будет перемещаться на новое место. Зачем им на прошлые позиции отправлять?

— Это ведь тоже риски — заранее о перемещениях сообщать…

Артемьева: «Алга», получается, у нас единственный кочующий батальон.

Алмазов: Отсюда уходит — туда не доходит. Здесь человек говорит, что все отправил, а туда приезжаешь, спрашиваешь: «Где?» А тебе в ответ: «Не знаем, мы в глаза не видели».

Артемьева: Они путешествуют у нас постоянно. Но вот если бы у них была своя постоянная точка с человеком, где можно было бы все оставлять…

Садреев: Как у «Тимера», например.

Артемьева: Да, там с этим порядок.

«Отправляется очень много помощи, согласен, отправляются тонны, на огромные суммы. Но что в этих тоннах, что в рублях? Нужно ли в действительности это подразделению?» Фото: «БИЗНЕС Online»

Модератор: Но это же, наверное, благодаря грамотному командиру реализовали?

Артемьева: Там очень хороший комбат.

Садреев: А в «Алге» доходит до того, что сначала говорят: «Ребята, разгружаемся, мы здесь до весны». Ребята тащат печки, дров нет — тащат бревна. А буквально через сутки уже говорят: «Все, на старт, выдвигаемся. Берите все, что можете с собой унести, остальное бросайте». Куда уходят — никто не знает, то ли на 300 километров, то ли на 600 километров. И так постоянно. А транспорта нет, чтобы все добро взять и погрузить с собой.

— Что нужно тогда делать?

— Нужно налаживать взаимодействие с министерством обороны. Чтобы не относились как к назойливым мухам.

— А как же ДОСААФ, которое по логике должно эту работу замыкать на себя?

— ДОСААФ тоже проводится большая работа. Но понимаете, у каждого подразделения есть своя специфика. Кому-то надо одно, кому-то другое количество. ДОСААФ не может огромный массив подразделений держать на контроле. Вот у нас получилось так с баней — лучше бы отдали мобилизованным или еще кому-то, а то у «Алги» она стоит где-то под Луганском без дела. Ее невозможно использовать, риск огромный. Если ее ближе к передовой перебросить — сразу же прилетит, и люди просто погибнут. А «Алга» была на безопасном отдыхе пару недель в декабре в Бердянске. Там и в первый раз «помылись» в автобане (с сентября). Но согласен, кому-то она действительно нужна. И согласен, где-то хорошо снабжение построено. Но не везде.

«Это ребятам на фронте!»: как ветераны из татарстанской глубинки сделали для бойцов баню на колесах

Артемьева: Везде почти порядок.

Садреев: Везде порядок, где руководитель нормальный.

Модератор: Как и в бизнесе, если владелец или директор нормальный, то вся организация работает.

Артемьева: Вот у них сейчас новый комбат, с которым еще надо подружиться будет как следует.

Садреев: Его уже тоже ранило, сейчас там опять новый…

«Вы спрашивали, чем республика может помочь. Я вам отвечу…»

Валериан Алмазов: «Мы, волонтеры, существуем на деньги, которые в нас вложат спонсоры, понимаете?» Фото: «БИЗНЕС Online»

Модератор: Валериан Давидович, какие тенденции вы наблюдаете в гуманитарной деятельности? Может, у вас есть идеи, как что-то улучшить?

Алмазов: Мы занимались этим еще до открытия фонда. Разница есть, конечно. И я поддерживаю то, что выступающие сказали. Сейчас народ немножко оживился, хотя летом реально была тишина. Мы даже подумали, что просто все устали помогать. Но нет: и спонсоры находятся, и сами не так давно приобрели благотворителя. Секрета нет — это инвестиционно-строительная компания, корпорация «Стройинжиниринг» во главе с Фаттаховым Рамилем Ильнуровичем. Человек с пониманием относится к нуждам фронта, активно помогает.

Вот вы спрашивали, чем республика может помочь. Я вам отвечу. Могла бы помочь тем волонтерам-девочкам, которые плетут масксети. Республика могла бы выкупить квоту на все эти комплектующие для сетей, чтобы наши волонтеры могли по нормальным ценам выкупать, а не так, как сейчас скупают у москвичей в 4 раза выше рыночной цены.

— Это рынок.

— Согласен. Но республика могла бы подключиться. Для нее это вообще плевое дело — выкупить эту квоту, и все. Было бы подешевле — наши девчонки столько сетей смогли бы сплести — весь фронт можно было бы укрыть.

Волонтер Наиль Каюмов: «Некоторые нас осуждают: «Чего помогаешь?!» И это не украинцы – татары и русские»

— С другой стороны, у нас такое количество химических производств, что, мне кажется, наладить выпуск этих тканей было бы проще.

— Это реально. Мы, волонтеры, существуем на деньги, которые в нас вложат спонсоры, понимаете? И с транспортом та же самая проблема. Если раньше транспорт за одну денежку ехал на фронт, то сейчас он едет совсем за другую. Сейчас и водителя-то не каждый раз найдешь. Некоторые директора транспортных предприятий — есть правильно настроенные — говорят: «Да проблем нет. Приходи». А как приходишь, начинаешь искать по гаражу водителей — желающих нет. Понимаете? С транспортом большая проблема. Честно говоря, я не знаю, как ее решать. При активных боевых действиях я сам видел, как фура доезжает, встает и водитель просто говорит: «Что хотите делайте, но разгружайте прямо здесь. Я дальше не поеду».

«Наши девчонки столько сетей смогли бы сплести — весь фронт можно было бы укрыть» Фото: «БИЗНЕС Online»

— С одной стороны, его тоже можно понять — он мирный человек…

— Согласен, но извините, 20-тонная фура за 500 тысяч едет… А за что? Что тут ехать-то? Не так уж и далеко. С транспортом хотелось бы, конечно, как-то решить вопрос, чтобы и республика, может, помогла, ДОСААФ. Я сейчас по дровам работал, так [Владимир] Майстренко обещал, что выделит мне из ДОСААФ машины. Сейчас дрова только найду — посмотрим, как с машиной будет.

— А дрова же, наверное, не из Татарстана везете? Наверное, откуда-то поближе?

— Это не совсем дрова, а доски для обшивки окопов, блиндажей. Нет, в целом, конечно, республика помогает. Если возникают проблемы… Вот у нас недавно был вопрос по нашим танковым подразделениям. Мы дошли до раиса республики, он подключился и помог решить эту проблему. Сейчас все стабилизировалось, за танкистов спокойны.

— Какие вы наблюдаете перемены в обществе?

— Как уже сказала Анна Анатольевна, старики приходят. У меня тоже там приходят несколько бабушек. Одни штаны постоянно приносят старые, где-то находят, стирают, приносят. Для них это, понимаете, я бы сказал, подвиг. Что она там получает? Пенсию 15 тысяч. Но она все равно несет 5–10 тысяч и говорит: «Ты купи что-нибудь такое, чтобы прямо вот так вот шарахнуть. Так охота еще в Одессу до смерти съездить». Вот такие у нас люди, понимаете?

Мы тоже ходим по школам в рамках военно-патриотического воспитания. Я считаю, что это очень нужная вещь. Сейчас водим по школам нашего Героя Баксикова Расима Рашидовича. Дети все в восторге! Кучу вопросов ему задают. Вот недавно мы были в 15-й школе в Кировском районе. Дети все выступление сидели смирно, внимательно слушали, даже когда он в конце сказал, чтобы задавали вопросы — те сразу так к партам прижались, стесняются. Он тогда попросил учителей выйти, один остался. Я просто краем уха из-за двери немного подслушал — дети совершенно другими стали, кучу вопросов задали. После выступления сами вызвались нашим бойцам письма написать, сейчас вот готовят их. Они нам еще: «Только привезите нам потом ответ». Мы обязательно все их отправим, когда поедем в следующий раз.

«Школьники сами вызвались нашим бойцам письма написать, сейчас вот готовят их. Они нам еще: «Только привезите нам потом ответ» Фото: © Павел Лисицын, РИА «Новости»

— Складывается ощущение, что политика государства в этом плане даже немного поменялась, пришло осознание, что следует еще заниматься воспитательной работой. С другой стороны, трижды Герой Советского Союза Александр Покрышкин, несмотря на все звания, продолжал летать. Есть две стороны медали: там сейчас может не хватать опытных и боевых офицеров, но и здесь, в тылу, кто-то должен проводить работу.

— Но не после того, как они попадают в список «Миротворец» и на них выставляется ценник, объявляется охота.

— Согласен, но и в тылу могут найти, вспомните инцидент в Краснодаре с командиром подводной лодки, человека застрелили на пробежке.

— Но я вам скажу, что сейчас решается вопрос о переходе Расима Рашидовича в танковое училище на кафедру тактики, будет учить молодых офицеров всему тому, что сам умеет.

— Это очень правильное решение, подходы следует менять. Один из выпускников Михайловской военной артиллерийской академии рассказывал, что их еще в прошлом году продолжали обучать по стандартам Второй мировой войны.

— Сейчас в нашем танковом училище должно все поменяться. Во-первых, Расим Рашидович придет. Во-вторых, наш начальник училища сейчас в зоне боевых действий, придет — все будет пересмотрено.

«Для гуманитарной работы надо использовать на 100 процентов информационную систему»

Ринат Фазылов: «Осенью народ активизировался, появились предприятия, которые хотят оказать гуманитарную помощь и оказывают ее» Фото: «БИЗНЕС Online»

Модератор: Ринат Рафаэлевич, какие перемены в обществе видите вы?

Фазылов: Я соглашусь со своими коллегами. Осенью народ активизировался, появились предприятия, которые хотят оказать гуманитарную помощь и оказывают ее. Поменялись и мы. Например, в рамках республиканского движения «Ярдәм янәшә» мы по просьбам людей полностью изменили формат сайта, сделав его более открытым. Мы стали выкладывать новостную ленту и информировать людей. Изменились и заявки. Я согласен с коллегами, что заявки лучше получать от командиров подразделений. Эти заявки мы тоже размещаем на сайте, чтобы они были доступны, чтобы граждане видели. При необходимости звонят нам, и мы рассказываем, кому конкретно идет та или иная заявка. Люди хотят видеть результаты своей работы, что груз действительно дошел, что передали. Для гуманитарной работы надо использовать на 100 процентов информационную систему. Мы получаем эффект от этого: приходят все новые и новые люди, которые хотят помочь. И их достаточно. И не только отдельные люди, но и целые предприятия, которые хотят поддержать, в их числе и государственные организации, министерства и ведомства.

По поводу волонтерских сообществ, которые мотивированы своим трудом, работой помогать нашим бойцам, хочу сказать, что действительно нужна координация. На прошлой неделе я пытался собрать вокруг республиканского движения «Ярдәм янәшә» несколько волонтерских сообществ. Они пришли ко мне в кабинет, и, знаете, час пролетел как пять минут. Они начали разговаривать на свою тему: «А ты где закупаешь материалы? Как режешь ленточки? Я готовые покупаю. Как получаешь заявки?» Есть необходимость общения и координации. Но для начала, я считаю, им надо как-то объединиться. Пусть не всем, а определенным сообществам, которые согласны на объединение. Каждое волонтерское сообщество — это уже отдельная самостоятельная ячейка. Их не нужно объединять в плане их же работы — тут никто ни на кого одеяло не собирается перетягивать. Нужно объединиться в информационном плане и начать коммуницировать друг с другом. К нам как-то пришли и говорят: «Мы хотим сети купить. Вот такая цена в Москве». Я им отвечаю: «А зачем покупать за такую цену сеть, когда у нас есть люди, которые изготавливают эти самые сети?» Они удивились: «Да?» Я говорю: «Да!» Быстро состыковали их, они назначили определенную дату, волонтеры исполнили заявку, ребята забрали готовые сети. Волонтеры еще больше сплели, так что и на другие подразделения остались. Понимаете, о чем я — нужно взаимодействие, координация по логистике, по заявкам, партнерам.

«Умудряются спрашивать: «Что вы с этого зарабатываете?» Ничего, кроме пустой кредитной карты»

— Как у «Своих не бросаем» устроена координация.

— Да, но они друг друга не знают.

Артемьева: Мы все друг друга знаем. Единственное, что, мне кажется, стоит какой-то полезный канал сделать.

Фазылов: Но не такие большие. Потому что в некоторых каналах много информации, не успеваешь читать — у нас, кроме гуманитарки, еще другие обязанности есть — можно упустить важную информацию.

Модератор: Взять того же Юрия Андреевича Суворова из союза десантников — вот пример координации.

— Да, но можно еще из каждой волонтерской группы по одному человеку выделить и объединить их в отдельный канал. Чтобы все знали, кому какая помощь нужна.

Сейчас волонтерские движения не стоят на месте. Вот приходят демобилизованные. Понятно, что государство создало отдельную структуру помощи им. Но, как ни крути, волонтеры первые узнают о проблемах пришедших военнослужащих. А ведь им тоже нужна помощь, специализированная. Некоторые замыкаются в себе, некоторые семьи не любят разглашать какие-то проблемы. Здесь нужна им наша общая помощь, я так считаю. И надо уже расширять свою деятельность — не только гуманитарной помощью заниматься, но и работать с теми, кто вернулся, кто возвращается.

С Анной Анатольевной тут согласен, что нужно создавать какой-то такой ресурс, где будут только люди, которые отвечают за определенное направление, чтобы все вместе решали возникающие вопросы. Так у нас появится и банк данных по ремонту техники, по ремкомплектам, по одежде — да по всему. Вот это было бы хорошо.

«Люди хотят видеть результаты своей работы, что груз действительно дошел, что передали. Для гуманитарной работы надо использовать на 100 процентов информационную систему» Фото: «БИЗНЕС Online»

Алмазов: Министерство молодежи планирует собирать всех волонтеров под своей крышей.

Модератор: Пока они планируют, Украина капитуляцию подпишет… Ринат Рафаэлевич, я еще хотел вас спросить — а есть ли среди волонтеров жулики, которые работают под видом фейковых волонтеров?

Фазылов: Мне кажется, периодически появляются.

— В республике?

— Слава богу нет, на федеральном уровне. В республике нет таких организаций. Волонтерские сообщества сами находят нечистоплотных и проводят с ними определенную работу так, что те уходят. Процесс вымывания из этой деятельности присутствует.

— Получается, у нас в этом плане все нормально?

— Все друг друга знают.

Артемьева: Нас и не получится обмануть.

Фазылов: Да, у нас сформировавшиеся и ответственные коллективы. Те, кто приходил ради пиара или зарабатывания денег, — такие уже ушли.

Артемьева: Кто-то лается между собой, но ни к чему хорошему это не приведет. Надо просто всем тихонечко работать вместе, и все.

Модератор: Но периодически же появляются какие-то герои, которых никто знать не знает, которые появляются на каких-то мероприятиях…

Артемьева: Да, у нас был такой случай. Есть какой-то канал «Черный список Казани». Нас выложили туда как мошенников. Мы начали им писать, я говорю: «Какие у вас основания? На каких аргументах вы нас выложили?» Они отвечают: «Давайте нам 5 тысяч переводите, и мы уберем пост». Мы просто отправили их данные нашему ФСБ. Выяснилось, что это украинец, ЦИПсО, человек чуть ли не из Киева ведет. Этот канал ведут до сих пор, кстати.

— С ума сойти. Сфера деятельности для ФСБ.

Артемьева: Да, он там и Фирдуса Тямаева выкладывает периодически. Вот, кстати, самое хорошее предложение на этом круглом столе было от Валериана Давидовича по поводу страховки. Это вообще идеально было бы, если бы у нас государство подумало о волонтерах.

«Говорят: «Какая ты молодец!» А мне иногда хочется ответить: «А почему вы не молодцы?»

Алсу Фазуллина: «Так вот эти маскировочные сети и окопные свечи вообще в тему попали. Заинтересовали в том числе сети и окопные свечи» Фото: «БИЗНЕС Online»

Модератор: Алсу Асгатовна, какие перемены видите вы? Вот вы рассказывали про школы. Что-то я не помню, чтобы в прошлом было такое плотное взаимодействие с системой образования…

Фазуллина: На улице Максимова, 1 мы начали плести только в феврале этого года. Как только мы начали, к нам стали приходить дети из 26-го лицея Авиастроительного района, из Казанского авиационного техникума, студенты-первокурсники приходили.

— Сами приходили или все-таки их отправляли?

— Если мы про 26-й лицей, то там у детей были каникулы. А родители же обязаны водить куда-то детей, чтобы они не были предоставлены сами себе. А куда? В кинотеатры, театры? Все надоело, уже неинтересно. Тогда я вышла с предложением к классному руководителю, говорю: «Давайте попробуем детей привести сети плести». Там поддержали: «А давайте! Хорошая идея! Тем более нужно развивать патриотизм». Они пришли, за три часа сеть «3 на 6» сделали. Мы ее отправили 430-му полку, все довольны, все рады. Плюс они еще сделали заготовки для окопных свечей, которые потом мои студенты заливали у меня в лаборатории во внеучебное время, после занятий. Потом студенты первого курса колледжа КАИ приходили, у них там какое-то свое движение, они приходили плести сети, потом две забрали, передали своим бойцам. Бойцы им сказали, что очень хорошие сети получились, заказали еще. На днях уже ректор КНИТУ-КАИ попросил, чтобы дети еще пришли к нам плести сети. А мы только рады: «Приходите, плетите. Вот сколько сплетете — все ваше. Забирайте, отправляйте».

— У вас в вузе никаких сложностей нет? Никто вам проблем там не создает?

— Нет, наоборот, говорят: «Какая ты молодец!» Мне иногда хочется ответить: «А почему вы не молодцы? Присоединяйтесь!». Кто-то говорит: «Ну у меня работы много». Я отвечаю: «У меня работы, поверьте, еще больше». Я спать ложусь часа в 3, а в 7 уже мне надо встать, а если к 8 пара, то еще и раньше.

Потом у нас 60-я школа появилась. Мы ходили в 60-ю школу Авиастроительного района, были вместе с представителями групп «Ценим жизнь», «Казань, мы вместе» и вот мы. Каждый презентовал свое направление деятельности. Выступали перед учителями, завучи были, директор тоже присутствовал. Там был Рамиль Раисович Губайдуллин, начальник местного штаба «Юнармии» по Авиастроительному и Ново-Савиновскому районам, он же заместитель директора по учебно-воспитательной работе, учитель ОБЖ, который ведет эти занятия по «Основам безопасности жизнедеятельности и защите Родины». Так вот эти маскировочные сети и окопные свечи вообще в тему попали. Заинтересовали в том числе сети и окопные свечи.

— А про «Движение первых» вы слышали? Может быть, стоит и их как-то вовлечь?

— Я недавно только услышала об этом движении. Они как-то, я так поняла, больше на лидерские качества настроены. Пока именно с «Движением первых» мы особо не увидели связи, больше вот именно с учениками обычными.

Так вот, получается, Рамиль Раисович в этот же день приехал к нам в пункт, посмотрел, что за стойка, все замеры сделал. В течение буквально двух дней он собрал и поставил в 60-й школе такую же стойку. Я потом приехала с материалом, с сетью, все им показала. И они там начали плести. Но не из спанбонда, а из ветоши. То есть это надо нарезать определенного цвета определенное количество. Я вам хочу сказать, первую сеть, которую они сплели, как раз мы отдали «Алге», очень достойного качества.

А еще есть же эти приборы тепловизионные. Раньше была зима, никаких сетей еще никто не делал, а сейчас уже все налажено и есть время подумать, изобрести что-то новое уже даже. Мы сейчас изучаем материалы, которые бы были незаметны в инфракрасном излучении, в ночном приборе видения. Бойцы говорят, что тряпочные варианты самыми безопасными получаются, универсальными. Их не трудно изготавливать, но дольше плести, трудоемкий процесс.

«Приходите, плетите. Вот сколько сплетете — все ваше. Забирайте, отправляйте» Фото: «БИЗНЕС Online»

— Интересно, что есть динамика развития, что уже думаете и над противодействием техническим средствам.

— Да, совершенствуется наш пункт, точно! Столько отзывчивых людей пришло в последнее время.

— А общество? На ваш взгляд, оно совершенствуется в гуманитарных начинаниях?

— Даже не знаю, как ответить. Вот если говорить об СВО, если кто-то отрицательно начинает говорить или там уж… Для меня это уже как красная тряпка для быка. Я могу и хорошо ответить, и резко.

— Я не знаю, заметили вы или нет, но после неудачных украинских наступлений наш народ немного как будто воодушевился действиями наших защитников. Уже другое отношение…

— Могу сказать, что я искренне восхищаюсь «алгинцами», особенно 3-й ротой. Так получилось, что, когда мы делали нашлемники, у нас не было шлема реального, опытного образца. И вот как раз о взаимосвязи между волонтерскими группами — я позвонила в группу «Своих не бросаем 16 Казань» и сказала: «Мне очень нужен шлем, чтобы посмотреть, подходит нашлемник или нет». Они в своей группе [дают] клич, к нам приезжает представитель 3-й роты «Алги» сразу с несколькими шлемами. Вот так мы и познакомились. Поэтому если что-то захотеть, то обязательно все найдется и получится.

«Директора школ боятся инициативы»

Наиль Каюмов: «Хорошо срабатывают личные связи. Те, кто друг друга знает, так помогают» Фото: «БИЗНЕС Online»

Модератор: Наиль Раитович, тот же самый вопрос к вам. У вас уже 20-летний, можно сказать, стаж волонтерской работы. Ощущаете вы какие-то перемены в гуманитарной деятельности?

Каюмов: Все-таки моя стезя — это образование. Когда я начал у себя в учреждении данную тему развивать, сразу столкнулся с тем, что директора школ боятся инициативы.

«Солдатам очень нужны подтяжки»: как полковник КГБ и студенты КФУ помогают добровольцам СВО

— До сих пор?

— До сих пор. Когда я начал производство брикетов и сетей, я, скажем так, поддержку в школе сначала не нашел. Потому что это все новое было. Первое, что мы начали производить, — это кровоостанавливающие турникеты. Нам морские пехотинцы дали простой образец — там нужно было просто продевать в железные изделия шнуры и пришивать их, что мои девочки и делали. Мы отправили их бойцам, морпехи записали обращение с благодарностью школе. Этим мы администрацию немного остудили. Это же не было вразрез со школьной программой: девочки шили, потом на каждой подвеске для руки раненого они писали всякие пожелания. Потом я еще по другим школам ходил с просьбой, чтобы дети написали письма солдатам и нарисовали рисунки. Звучали, честно скажу, ответы и такие: «У нас этого в программе нет». Так все было вначале.

Что сегодня. Мы приехали на днях из Севастополя, как раз застали прилеты по порту. В Севастополе проводили флешмоб: это видеонарезка того, как разные люди поют гимн Севастополя. Морпехи попросили, чтобы от нашей организации тоже кто-то спел. Я решил привлечь школы, почему бы на уроке пения классу не спеть куплет из этого гимна? Другой класс — другой куплет. Думал, какой хороший клип получится. А мне директор на это говорит: «А я по шапке не получу за эту песню?» В результате мне пришлось привлекать известных артистов татарской и русской эстрады, и только одна школа согласилась принять тоже участие в ролике.

В прошлом году была акция «Подарок солдатам». Школы активно собирали разные подарки. Было так, что заезжаю в гимназию — столько собрали, что аж в три рейса забираю, потом в другой школе столько же. Но были и такие школы, которые вообще никак не поддержали.

«Мы поисковики, сами все в прошлом военные, афганцы, мы всегда готовимся почему-то к прошедшей войне. Это наша прямо какая-то беда» Фото: «БИЗНЕС Online»

— Вы говорили еще о координации волонтеров…

— Да, тут верно заметили, что не хватает информации. Хорошо срабатывают личные связи. Те, кто друг друга знает, так помогают.

В одно время наш центр был просто перегружен, все проходы оказались забиты. Мы хорошо работаем с удмуртами. Сколько раз говорил, что мы возим только в татарскую бригаду. А тем почему-то никто ничего не возит. Я им говорю: давайте отвезу, нет проблем. Так два рейса уже сделал с полными «газелями». Другой пример — они брали с фронта на ремонт себе машину. Не могли запчасти долго найти, в итоге в Челнах у нас нашли. Приехали, чтобы закупаться, я с ними. Продавец, как узнал, что я из «Полевой почты Герат», сразу говорит: «Ребята, все, это забираем, ничего платить не надо». Удмурты очень довольные уехали.

Мы поисковики, сами все в прошлом военные, афганцы, мы всегда готовимся почему-то к прошедшей войне. Это наша прямо какая-то беда.

— Это свойство любой армии мира, не только нашей.

— Да. Учимся по Великой Отечественной войне. В первый год почему-то так и получилось. Я, когда приехал к морпехам и узнал дела в армии, сказал: «Ребят успокаивает то, что в армии ничего не меняется». А это значит, что победим. У нас же всегда так: сначала все плохо, потом быстро учимся и побеждаем.

В продолжение перспектив развития нашего движения. Сейчас создаем отдельный центр, нам выделили площади. Там мы будем заниматься, помимо всего прочего, реабилитацией, к чему мы уже давно стали готовиться. Ребята рано или поздно все вернутся. У меня недавно был такой диалог с офицером — он сам из Челнов, но призывался через Подмосковье, был тяжело ранен — говорит: «А вы нас ждете? Мы же скоро вернемся. Придем озлобленными. Как вы нас встретите?» Я как афганец хорошо помню, как нас хорошо Родина встретила. А вот после Чечни встречали очень плохо.

— Афганцев тоже по-разному встречали.

— Я говорю про Челны, про КАМАЗ — они встретили очень хорошо, не могу говорить о других. Сейчас наш центр «Полевой почты Герат» рассматриваем как базу по социальной реабилитации. Выходцев из нашей организации, гератовских погибших, уже очень много, есть уже и тяжелораненые, которые возвращаются и включаются в нашу работу. Сейчас вышло распоряжение к концу года открыть экспозицию по СВО. Мы готовим у себя отдельный зал чисто под музей. Ребята, которые возвращаются, будут проводить экскурсии.

— Правильное дело.

— Да. Потому что если я проведу сам, то могу рассказывать с чистой душой только о тех экспонатах, которые нашел в экспедиции. Об СВО ничего не могу рассказать, хотя езжу с гуманитарными конвоями, но все равно. Поэтому пусть уж ребята сами.

«Общество устало — это видно и по сборам, и по общению»

Инсаф Гараев: «Даже у меня есть знакомые, которые были железно уверены, что СВО закончится максимум за 3–6 месяцев, а буквально позавчера мне человек звонит, говорит: «Инсаф, а куда мы идем? Какие у нас конечные цели? Когда же это все закончится?» Фото: «БИЗНЕС Online»

Модератор: Переходя к вам, Инсаф Галимзянович, какие вы здесь перемены видите? Вы, как я понимаю, консолидируете вокруг себя очень разные группы, разных людей. В плане сборов стали больше или меньше помогать?

Гараев: За год, вижу по волонтерскому движению, люди стали более общительными, начали объединяться. Если, допустим, в том году я знал только 2–3 движения, то сейчас знаю всех по республике, наверное, процентов 90. Со всеми знаком, со всеми контакты и связи поддерживаем, друг другу помогаем, консультируем. Иногда помогаем и материально в том числе.

Что касается изменений в обществе, скажу как есть. Я общаюсь с разными — от рабочих, крестьян до больших людей, до «топов». Общество устало — это видно и по сборам, и по общению. Люди пока не могут понять, когда и чем это закончится. В этом основная проблема. И «высшее общество» не до конца может или у него не получается этого людям объяснить. Они ждут ответа, сроков — когда и чем [закончится]. Люди устают от неизвестности. Даже у меня есть знакомые, которые были железно уверены, что СВО закончится максимум за 3–6 месяцев, а буквально позавчера мне человек звонит, говорит: «Инсаф, а куда мы идем? Какие у нас конечные цели? Когда же это все закончится?»

— Когда победим?

— Да, хотя, понимаете, этот человек был всегда и остается патриотом. А сейчас даже он уже сомневается в своем будущем. Это страшно. Чтобы этого не было, обществу необходимо предоставлять информацию и постоянно работать с ним — конкретную, четкую, хотя бы с ориентировочными временными и территориальными рамками. Это касается всех уровней власти, а пока что только видим, общие фразы: «Мы занимаемся денацификацией».

— И демилитаризацией.

— Они знают! А народ не до конца это понимает и осознает, и это их смущает.

— Но они, боюсь, сами не знают.

— Они знают! А люди не знают, и это их смущает.

— Важно другое — чтобы вы про себя знали.

— Я знаю.

«Денацификация общества — это одно слово, а чтобы взять Одессу — это конкретно» Фото: © Станислав Красильников, РИА «Новости»

— А что еще нужно? Этого же достаточно. Можно распространить это знание.

— Нет, но…

Алмазов: Денацификация общества — это одно слово, а чтобы взять Одессу — это конкретно.

Модератор: Это уже военный маневр.

Гараев: Надо, чтобы шло от власти, от наших руководителей, чтобы они объясняли: «Народ, мы идем к этому-то и придем туда однозначно… но есть пока проблемы в том-то в том… Мы решаем…»

Обычные люди причем уже устали больше, чем определенные личности. Допустим, есть те, которые участвуют во всем этом, — это обеспеченные и богатые, они постоянны, и их не волнуют даже ни сроки, ни цели. Он просто говорит: «Инсаф, вопросы есть — пиши, звони и сразу говори сумму».

— То есть разные есть мнения.

— Да. А простой народ уже психологически подустал.

— С другой стороны, я представляю ребят, которые второй год в окопе сидят. Даже знаю одного такого, который с Гостомеля до сих пор воюет — он кадровый офицер, у него профессия и работа такая. Но боюсь представить, как он устал от всего этого. Думаю, его усталость с нашей в конце рабочего дня несоизмерима. Он устал жить в землянке, устал друзей хоронить, устал думать о том, когда домой вернется. У него уже так: Родина есть, а дома нет.

— Я тоже со многими бойцами общаюсь, которые прямо сейчас там, на СВО. У большинства, именно мобилизованных, не контрактников, которые шли сами осознанно, тот же вопрос: «Инсаф, а когда же все это закончится?» Мы не можем пока понять конкретные временные и территориальные рамки. Их это тоже волнует. Но, несмотря на все это, все парни эмоционально настроены только на победу.

— Завершая об этом гостомельском герое: глаза у него все равно горят. Когда закончится, куда идем — он продолжает делать свою работу. И таких солдат там очень много, поверьте, они и армируют свои подразделения.

Алмазов: Все от человека зависит.

«Мы идем опять следом. Все это раньше надо было делать…»

«Надо, чтобы технически подкованные ребята, ученые разрабатывали новые средства. СВО сейчас задает мировые тенденции по тактике, техническим средствам» Фото: © Станислав Красильников, РИА «Новости»

Модератор: Друзья, может, остались какие-то вещи недосказанные, что-то упускаем из виду?

Садреев: Хотел только сказать, что у нашей республики в принципе огромный учебный потенциал. Вот мы общаемся с ребятами из Липецка, Уфы — у них, как говорится, дронопроизводство еще в прошлом году вышло на промышленные объемы. У них там по 30–50 дронов в день предприятия делают. У нас же в Казани такой мощный потенциал… Пора начать работать. Мы воюем старыми… Ну ладно, минометы Второй мировой войны, они еще очень даже актуальны, но будущее все равно за техническим прогрессом. Один грамотный боец, технически подкованный и получивший какие-то технические средства, сегодня может заменить сотню ребят, которые умирают, подрываются. И непонятно, когда все это закончится. Никто не понимает, почему так происходит в XXI веке. И вот тоже мы стали общаться: антидроновые средства уже появились. Только включаешь — все сразу засекается, и тут же прилетает снаряд или мина по этому месту. Враг же тоже не дурак, он понимает, что этот антидроновый колпак не просто так возник в этом месте. Дроны «падают», а минам и снарядам антидроновые средства не помеха.

Надо, чтобы технически подкованные ребята, ученые разрабатывали новые средства. СВО сейчас задает мировые тенденции по тактике, по техническим средствам. Вот эти дешевые одноразовые дроны — это же ноу-хау ВСУ, они их из фанеры делали в прошлом году. Себестоимость вообще тысяч 5 рублей. А тут по 50 тысяч с какой-то китайской начинкой из Китая…

Гараев: По республике таких умельцев очень много, просто они все ждут финансирования на свою работу.

Садреев: Получается, что мы идем опять следом. Все это раньше надо было делать.

Модератор: Допускаю, что многое из того, что делается в республике, не говорится публично по понятным причинам, хотя какая-то часть и просачивается на страницы американских СМИ.

Спасибо вам большое за встречу и интересный диалог, за то, что открыты и не боитесь говорить правду. Вы открыто, не скрывая имен и лиц, готовы проявлять принципиальность, показать свою позицию. Это тоже смелость сегодня. Пока вокруг нас есть такие смелые и принципиальные люди, думаю, можно быть спокойным и за ребят, и за победу. Спасибо вам большое!