«Нужно брать Одессу и Николаев, выходить к Черному морю»: эксперт Сергей Хатылев о наступлении России

Сергей Хатылев: «Для того чтобы подготовить на фронте длиной более 1 тысячи километров контрнаступление на трех стратегических направлениях силами одного фронта, желания мало» Фото: скриншот из YouTube-видео

«Соледар — это верхушка айсберга»

— Сергей Петрович, что прямо сейчас происходит на фронте?

— Если рассматривать с точки зрения оперативной сводки, то ничем не обрадую, в том смысле, что по официальным каналам поступает информация, в которой просматривается определенная тенденция. Но если посмотреть пристальнее и внимательнее и с некоторой спецификой, то получается ряд моментов. Первый: идет не контрнаступление, а наступление наших сил по всей ширине фронта. Связано это с тем, что у ВСУ на исходе запасы артиллерийских снарядов, ракет, много потеряно техники, в том числе тяжелой, РСЗО, танков артиллерийских орудий. А той помощи, которую обещали на «Рамштайне» и других симпозиумах-брехаловках, пока нет. Опять идут страшилки, наши действия ясны и понятны, на одном направлении мы прошли до 7 километров в сутки. С точки зрения фронтовой операции времен Великой Отечественной войны это, конечно, практически ничто, но с точки зрения специальной военной операции (СВО) которая проходит в современных условиях, когда никто не ожидал, как эти боевые действия будут проходить, это расстояние имеет большое значение.

На западном, юго-западном и северо-западном направлениях нам удается отрабатывать тактические задачи по освобождению некоторых сел и территорий, которые находятся около ключевых городов — Артемовска, Соледара, Краматорска, Славянска, — где идет зачистка местности, поражение объектов, уничтожение техники и вооружения, а также личного состава ВСУ. Сколько и как — вы видели по телевизору, это в основном соответствует истине, уничтожаются одиночные самолеты. На юге активизировалась украинская армейская авиация, появились вертолеты, видимо, перегнали из Румынии, идет уничтожение артиллерийских орудий, танков и прочего. В целом группировка двигается вперед.

Всем задают вопрос: «А что будет дальше?» Особенно теоретики начинают рассуждать: «Мы будем идти в контрнаступление, так как тот эксперт рассказал, другой показал, а Кедми обещал!» Давайте не будем тешить себя тем, кто и что сказал. Для того чтобы подготовить на фронте длиной более 1 тысячи километров контрнаступление на трех стратегических направлениях силами одного фронта, желания мало. Для этого нужно 2–3 месяца создавать превосходство, сначала в силах и средствах, затем в боеприпасах и количестве поражающих элементов, затем в личном составе, а уже потом, достигнув этих показателей, в грамотном боевом управлении в ходе ведения контрнаступательных действий. Чтобы к этому подготовится, повторюсь, нужно не менее двух месяцев.

То, что сейчас происходит на фронте, — это как раз фрагменты того наступления или контрнаступления, можно называть по-разному. При этом в некоторых местах мы уходим в активную оборону, ведем маневренные действия и готовимся к отражению ударов противника, который на западной Украине, насколько известно на сегодняшний день, формирует от двух до трех армейских корпусов. По их заявлениям, вся техника, которая будет поступать в качестве западной помощи (речь идет о поставках, о которых страны НАТО договорились на совещании на «Рамштайне», подробности в нашем обзоре — прим. ред.), будет аккумулироваться в этих стрелковых корпусах. Все люди, которых мобилизуют, будут находиться там, их подготовят. Заявленная цель — к маю-июню по всем трем направлениям начать наступление на группировку Российских войск, чтобы занять освобожденные города. В трех мазках картину на фронте я бы обозначил именно так.

— Совсем недавно был освобожден Соледар. Согласно сообщениям СМИ и телеграм-каналов, в ходе боев за город погибли до 16–17 украинских батальонов. Общая оценка потерь, данная RT за все время боев, начиная с 3 августа 2022 года — до 25 тысяч убитых, то есть примерно 10 процентов от первоначальной численности украинского войска. Вопрос: почему шли такие упорные бои за этот небольшой городок и почему главком ВСУ Валерий Залужный не отдал приказ отступать раньше?

— Начнем с того, что Соледар — это не городок, а образование. Вы должны понимать, что под этим городом находятся соляные шахты, объем которых — до 4 тысяч квадратных километров, тоннелей, всяких сооружений, в которых можно двигаться целыми эшелонами, колоннами машин и прочим. Так пишут, во всяком случае. По крайней мере в советское время, да и в настоящее, там находятся и находились очень большие склады боеприпасов и вооружения. Также это важный транспортный узел, движение вправо и влево — на Славянск и Краматорск. Также это важный пункт материально-технического снабжения украинских войск, поэтому он имеет такое значение. За Соледар не один день, не одна неделя, а несколько месяцев шли боевые действия: сначала локализовали, потом проникали, затем окружали.

Когда говорят, что Соледар освободили, я отвечаю: дорогие товарищи, Соледар — это верхушка айсберга. Когда последнего вээсушника из шахт выловят, тогда можно будет сказать, что Соледар освобожден, разоружен и больше как военный объект и пункт материально-технического обеспечения не существует. Там продолжатся, я полагаю, еще 2–3 месяца военные действия, пока будут выкуривать тех, кто находится под землей. Это, в принципе, то же самое, что «Азовсталь». Помните, какие войска были задействованы и сколько по времени происходило? Примерно то же самое, только в более емкой форме случится и тут. Большие площади предполагают большое поле для маневра. Однозначно сказать, что с Соледаром история закончена, нельзя, ждите продолжения.

— В Соледар Залужный перебрасывал части, которые стояли на запорожском и сватовском направлениях. Насколько в целом сражение за Соледар было битвой за уничтожение живой силы противника, лишая его возможности произвести наступление?

— В принципе, Валерию Залужному это свойственно. Помните кампанию в прессе о маршале Георгии Жукове, дескать, воевал русским человеком, посылал на бой целые армии, они погибали и такой ценой невообразимых потерь мы завоевали победу? Когда военные специалисты и те люди, которые занимались изучением военных операций того времени, знакомились с цифрами, фактами и приказами, то приходили к выводу: а что было делать маршалу Георгию Жукову? Например, во время Московской операции, когда враг был в нескольких километрах от административной границы Москвы. Стояли стрелковые части, полк, созданный из курсантов училищ Верховного Совета, какие-то части, которые собирали во втором эшелоне, из местной обороны. Они были с винтовками, гранатами, бутылками с зажигательной смесью, в лучшем случае с противотанковыми ружьями, а против них — 1,2 тысячи танков! Конечно, можно сказать, что Жуков — убийца, бросал людей на смерть. Он мог бы сказать: «Оборонять Москву не будем, сдаем, как Кутузов, — налепил бы себе на глаз наклейку и продолжил. — Пусть немец входит в Москву, пограбит, а мы его потом обратно погоним по Смоленской дороге через Бородино». Вы же понимаете, что это нереально?

Так и на сегодняшний день, если говорить о боевом соприкосновении Российской армии и ВСУ, известны конкретные цифры, сколько уничтожено средств вооружения со стороны Украины и какие потери у нас. Несопоставимые, если коротко. В 10 иногда и более раз в пользу российских Вооруженных сил. Поэтому такую задачу принципиально он не ставил, чтобы убивать как можно больше. Но возникает вопрос о применении наркотиков, боевых отравляющих веществ, которые они испытывали на людях. Известно же о 32 биолабораториях, в которых это изучали, повышали возможности солдата всякими веществами, и они, как зомби, по 2–3 суток находясь в окопах, могут идти в атаку. Есть же свидетельские показания, когда даже после ранения боец продолжает идти. Наверное, из-за этого появились большие потери. При этом разведка американцами организована, дроны израильские, танки пока еще наши, но скоро будут чужими. Но это практически наши люди — русские, российские, — которые должны воевать с такими же русскими. Пришлось им действовать таким способом, чтобы вывести из нормального состояния и ввести в коматозное. Полагаю, больше всего погибло из-за применения всех средств и необдуманного бросания людей под танки. Этим украинская армия отличается на сегодняшний день от нашей.

«Так и на сегодняшний день, если говорить о боевом соприкосновении Российской армии и ВСУ, известны конкретные цифры, сколько уничтожено средств вооружения со стороны Украины и какие потери у нас. Несопоставимые, если коротко» Фото: © РИА Новости, РИА «Новости»

«Украина использовала линии обороны, мы на них потратили много времени, но сейчас выходим на оперативный простор»

— Соледар — это вторая линия обороны. Артемовск – Соледар – Северск — эта дуга выстроилась после падения Попасной. Насколько верно представление, что у ВСУ есть три линии обороны в Донбассе?

— Я думаю, линий обороны там гораздо больше. Если слушать внимательно того же Залужного: «Мы ушли на следующий рубеж обороны». Почему так говорят? За те 8 лет, пока боевые действия шли в Донбассе, они не считали, а просто создавали укрепрайоны, строили линии обороны. Если попытаться систематизировать, то, может быть, их две или три. Кто-то говорит о 8. Но будем так говорить: количество не имеет значения, а крупных опорных пункта коммуникаций относительно того оружия, которое там находилось, скорее всего, можно три выделить: вблизи Донецка, чуть дальше и в этом районе. Но, вы понимаете, конфигурация на местности имеет свойство быть неровной. Скажем, Марьинка внизу, откуда они ведут обстрелы по Донецку, — там одно расстояние, а рядом уже другое. Ровно, геометрически, построить линии, как в Финляндии, где в свое время была линия Маннергейма, там тяжело. Впрочем, мы ее тоже взяли.

А если вспоминать историю Русско-японской войны, которая является продолжением Великой Отечественной, то на Курилах, в Китае и на Сахалине японцы тоже строили мощные линии обороны, ДОТы, ДЗОТы, приковывали пулеметчиков, там были и смертники. Все это было взорвано, уничтожено, взято, в том числе обходными действиями. Не спасают эти линии обороны. Они ударились в XIX – начало XX века, когда воевали таким способом: строили укрепрайоны, ставили артиллерию и вели позиционные бои.

На сегодняшний день мы говорим о том, что основной вид боевых действий во всех современных операциях — это воздушно-наступательная операция, когда в течение 2–3 суток идет до 10 массированных ударов, выводится из строя вся инфраструктура боевого управления, боевых позиций, уничтожаются города как административно-политические центры, идет завоевание воздушного пространства, достигается превосходство в воздухе. После этого, когда все разрушено и разломано, наземные войска наступают и идут в вперед. Все это поддерживается танками и средствами артиллерии.

Во время цветных революций в Ираке, Сирии, на Ближнем Востоке мы увидели, что, оказывается, классические боевые действия здесь не имеют значения. Хотя воздушно-наступательная операция проводилась американцами, но тех целей и задач, которые они ставили, не достигли. Им пришлось использовать боевиков, которые закапывались в землю. Помните, как мы их выкуривали по 2–3 месяца? Поэтому тактика и военное искусство постоянно развиваются, они не могут быть неподвижными веками.

Украина использовала линии обороны, мы на них потратили много времени, но сейчас выходим на оперативный простор. Поэтому возникает вопрос: а что же они станут дальше делать, как будут противостоять? Сейчас идут равнины, поля и леса. Единственная трудность — водная преграда: Днепр и иные реки. Но с той техникой, которая есть у российских Вооруженных сил и инженерных войск, эту проблему можно решить, хоть и сложно.

— Я попробую возразить. Примерно с октября, когда пришел Сергей Суровикин на должность командующего объединенной группировкой войск на Украине, стали строить и «зубы дракона», делать долговременные оборонительные точки, которые стали плацдармом для нашего контрнаступления. Это ведь тоже линия обороны…

— Да, конечно! Это классика, это знать надо! В ровном поле войска не стоят и не воюют. Даже в этой ситуации войска пришли и сразу окапываются: первая линия обороны, запасная позиция, огневые точки, позиции для противотанкового и артиллерийского резерва, материально-техническое обеспечение распределяется. В масштабе 500 километров на глубину фронта готовятся тыловые колонны, автомобильные колонны. Это классика! Это прописано во всех наших учебниках, которые достойные офицеры и генералы изучают в Академии Генерального штаба! Я там учился, я все это знаю.

— Есть мнение, что Россия готовится нанести удар с севера, со стороны Беларуси. Насколько это вероятно?

— О том, как будет наноситься удар, мы узнаем накануне. После того как первые выстрелы прозвучат, мы узнаем, с какого направления двигаются войска. Так построено военное искусство. Есть ложное направление, есть второстепенное, есть основное — это целая система. Кроме того, командующий, против которого стоит группировка, ее постоянно изучает, оценивает, выбирает слабые места, готовит действия, пробует на зубок. Работа командующего штаба при подготовке действий оборонительных или наступательных — это большой труд воинского коллектива. Тогда будут задействованы все виды разведки, все виды наблюдения, все технические средства, чтобы выбрать наиболее удобный вариант нанесения удара. Говорить о севере можно, там есть наш контингент — вроде бы около 12 тысяч. Там Беларусь рядом, можно поляков по Сувалковскому коридору прогнать, можно превосходства достичь, подойти к Калининградской области. Тогда получится, что эта область получит сухопутный проход на нашу территорию. Но у нас большая часть группировки войск оттягивается на юге.

Нужно брать Одессу и Николаев, выходить к Черному морю, создавать оперативный простор действий Черноморского флота. Его минами обложили, разведывательными самолетами, дронами-беспилотниками американцы и другие натовцы утюжат с утра до ночи, действия каждого корабля контролируются метр за метром. Нам нужно там каким-то образом продавить ситуацию. Но действовать нужно и на центральном фронте, пробивать и двигаться. Как заявил Сергей Лавров, в связи с тем, что меняются обстановка и решения партнеров Украины по НАТО по поддержке с выделением средств и оружия, будем пересматривать границы проведения спецоперации. По-русски говоря, на Киев и дальше до государственной границы идти надо. Поэтому вести речь о том, что основной удар будет нанесен на севере, юге или западе, пока преждевременно. Да и вообще, гадать на кофейной гуще — занятие неблагодарное, я бы рекомендовал эти мероприятия оставить.

«Тот опыт, который есть у наших войск, те командиры, особенно те, кто прошел Чеченскую и Афганскую войны, Афганскую, даже те, которые отслужили в Сирии, другой» Фото: © Александр Гальперин, РИА «Новости»

«Если просто бросить людей, посадить на Leopard, эффекта не будет»

— Бывший советник главы Пентагона полковник Дуглас Макгрегор заявил: «Украинцы пытались сформировать резервы для возможного наступления на южном направлении… Эти подразделения погибли в Артемовске. Сейчас у украинцев остались в совокупности около 140–150 тысяч боеспособных солдат». Верно ли это мнение?

— Я к американцам отношусь негативно и зову их пиндосами. Вообще, это нация, будем говорить прямо, талантливых прохиндеев, которые могут сильно преуспеть в торговле, обмане, всяких хитростях. И этот Макгрегор каждый день что-то говорит. Буквально говорящая голова профессора Доуэля. Самое интересное и показательное — в том, что он все время хвалит наши войска, как русские наступают, как Суровикин планирует операцию. А я скажу, когда противник хвалит так активно, нужно задуматься, зачем он это делает.

Говорить о 140 тысячах боеспособных солдат я бы постеснялся, потому что за предыдущие боевые действия перемолочены, по моим данным, более 500 тысяч военнослужащих Украины. Сейчас кто воюет? Появилась информация, что якобы Зеленский и Залужный поставили задачу беречь ветеранов, боеспособные части на самый последний случай. О цифре в 140 тысяч мы говорить не будем. На сегодняшний день они способны в армию загнать до 700 тысяч — это максимум, а минимум — 350 тысяч. Так что среднее получается около 500 тысяч, но остается вопрос о качестве. Это будут люди с минимальной военной подготовкой, кого-то обучат в Германии, Англии. Но вы же понимаете, что при встрече с российскими войсками хоть учи, хоть нет, вплоть до рукопашного боя ни один англичанин и немец не поможет и вся их мудреная наука прикрыть-закрыть, из автомата по-особому стрелять не поможет. Учат они, конечно, хорошо, под свой манер, под свои принципы и методы.

Тот опыт, который есть у наших войск, те командиры, особенно те, кто прошел Чеченскую и Афганскую войны, Афганскую, даже те, которые отслужили в Сирии, другой. Украинским командирам с ними тягаться тяжеловато. Как бы они резервы и ресурсы ни использовали, нужно понимать, что у Украины нет своего вооружения, техники и боеприпасов. Все должно быть привезено, обслужено, после этого нужно провести элементарные вещи — например, боевое слаживание: отделение, взвод, рота, полк, дивизия. Когда они это будут проводить и кто им даст на это время? Никто. Поэтому, если просто бросить людей, посадить на Leopard, эффекта не будет. Немцы и американцы четко сказали: не надо никуда сажать украинцев, мы посадим свои экипажи. Как с HIMARS, где западные специалисты работают, так же и на танки посадят. Танков Leopard могут выделить около 420 штук. Нужно столько специалистов, которые бы обслуживали их, ремонтировали, проводили техническое обслуживание. Представьте, сколько нужно ввести наемников либо контингенты войск других стран, чтобы они просто могли воевать на этих танках. Отсюда и нужно считать раскладку. Сколько будет воевать людей, трудно разобраться.

— На совещании на «Рамштайне» был оглашен список того, что получит Украина. Были мнения как восторженные, так и взгляды, что в списке очень большая номенклатура того, что, например, неясно, как ремонтировать. Как вы полагаете?

— Я уже сказал, что тогда придет большой контингент из всех стран, которые объединились в борьбе против России. Естественно, им придется тащить ремонтные органы, запасные части. Это же будет не бесплатно, счет потом предъявят Украине или тому, что от нее останется. Немецкая, английская, американская, датская, шведская и прочие армии — это же контрактники, а это значит, что огромные деньги нужно платить тем контрактникам, которые пойдут воевать, тут приказом не отделаешься. Значит, нужны специальные меры. Вы же видите, какие сейчас настроения в Европе и других странах — народ не хочет воевать. Собственно говоря, министр обороны Германии себя так ведет: «Дайте нам те танки, а мы — эти». Все торгуются. На что они рассчитывают, давая столько техники? Пошли же уже разговоры, что нужно будет и авиацию поставлять, а это значит, что нужны летчики. Готовить украинских летчиков, тратить пару лет — так спецоперация к тому времени может уже завершиться.

Как следствие, я думаю, что все это закончится авантюрой: танки и средства вооружения будут выходить из строя. Как «Три топора» (имеется в виду M777 — буксируемая гаубица калибром 155 мм, используется сухопутными войсками США, Австралии, Канады, Индии, Саудовской Аравии — прим. ред.), из которых, насколько мне известно, 80 процентов уже вышло из строя, при этом половина — по той причине, что они как следует не обслуживаются вовремя, не ремонтируются. Остальные поражены. В интернете уже ходит табличка, на которой перечислено все, что уничтожено. В общем-то, перебито почти все, что блок НАТО выдал Украине. Там несложно анализ провести.

«Я скажу так: слишком много недочетов, особенно в организационно-штатной структуре, когда батальонно-тактические группы пытались решать задачи целых полков и дивизий» Фото: © Валерий Мельников, РИА «Новости»

«Есть потери, и они больше, чем мы ожидали»

— А как наша техника себя показала?

— Скажу так: наша техника оправдала свои характеристики, боевые возможности, при этом очень много недостатков вскрыто. Большие потери в истребительной авиации, по состоянию на декабрь 28 самолетов, в том числе Су-35, было сбито по разным причинам, анализ идет. Сбивались даже такие самолеты, как Су-34. Все это изучается, модернизируется, там, где надо, укрепляется и прочее. С точки зрения перспективного оружия, «Кинжалы», «Сарматы», «Авангарды» и прочее — это новое вооружение, новая техника. Отчасти они применялись: скажем, «Кинжалы» показали свою высокую эффективность. То, что наши артиллерийские системы даже прежних лет на сегодняшний день стабильно работают в течение всего этого времени, даже без замены стволов, тоже говорит о прочности и надежности. По таким вещам, как «Солнцепеки», реактивный огнемет, инженерная техника, у нас очень большой прорыв на сегодняшний день. Мы эту технику очень эффективно используем, имея большой опыт из Сирии.

Но, как я сказал в начале, есть потери, и они больше, чем мы ожидали. Есть ошибки по применению техники, потому что офицерский состав на сегодняшний день не имеет той подготовки, которая была в советское время при проведении афганских боевых действий, боевых действий в Чечне. А те действия господ Сердюкова и Шойгу, знаменитого режиссера танковых биатлонов, привели к тому, что 250–280 тысяч офицеров в начале 2010-х годов были уволены, больше 50 военных училищ разогнали и на сегодняшний день школа подготовки офицерских кадров очень слабая, неприспособленная к тому, чтобы учить командиров взводов, рот, батарей, полков. Она учит военных менеджеров по всяким передовым технологиям США, идеологии и прочему. Раньше готовили иначе. Например, в моем дипломе было написано иначе. Я окончил Орджоникидзевское зенитно-ракетное командное военное училище, был инженером по радиотехнике, применению боевых зенитных ракетных комплексов, а они сейчас все менеджеры. Они технику толком не изучают, в программе этого нет, боевое применение практически не изучают. И когда эти люди приходят к нам в войска ПВО, зенитно-ракетные войска, авиацию, противоракетную оборону, то лишь через пару лет начинают понимать, куда они попали, опыта у них никакого. Очень немногие из них ориентируются в обстановке и принимают верные решения. Они заточены на то, чтобы получить приказ и его выполнить, а не на то, чтобы оценить обстановку, принять грамотное и своевременное решение и немедленно нанести поражение противнику, сманеврировать, остаться живым, еще раз нанести поражение и так непрерывно много раз. Все, что производилось в ближайшие 10–15 лет, будет аукаться нам еще лет 50.

— В прошлом году на расширенном заседании коллегии министерства обороны России говорили о ряде армейских реформ, в том числе было сказано, что Вооруженные силы возвращаются к схеме, которая действовала до реформы 2007–2012 годов: полк – дивизия – армия – фронт. Как много недочетов и ошибок выявила СВО в организации нашей армии?

— Я скажу так: слишком много недочетов, особенно в организационно-штатной структуре, когда батальонно-тактические группы пытались решать задачи целых полков и дивизий. Имея фронт в 1 тысячу километров, БТГ шарахались вправо и влево на 200 километров, хотя, вообще-то, позиционный район батальона всего-навсего 10 километров, а его пытались растягивать влево на 100 километров и вправо на 100. Дали им четыре танка, пять орудий, еще что-то по мелочи, и вот они пытались какие-то действия проводить. Так во всем.

Допустим, почему у нас мало истребительной авиации и в целом авиации? Не хочу приводить численные значения, но могу сказать, что в Московском округе ПВО в 1990-е годы было 22 истребительно-авиационных полка, которые прикрывали центральный экономический район, его объекты и Москву. Экономический район — это от севера до юга и от запада до Свердловска. Были 22 полка. На сегодняшний день их всего два. Начался военный конфликт с Украиной, а нам границу прикрыть нечем! А нужно вести действия еще внутри Украины. Получилось, что курский полк МиГ-29 СМТ понес очень большие потери. Если бы таких полков было 5–10 и действовали они сосредоточенно и грамотно, то таких бы потерь не было.

— На ваш взгляд, возможно ли было этот конфликт решить миром? 

— По всей видимости, время было упущено, в первую очередь по нашей вине. Я не геополитик, а оперативно мыслящий человек. Много ошибок сделано. Были недооценены все те действия, которые на Украине проходили с 2014 года по сегодняшний день. А генеральную ошибку совершили с 1990 года, когда только началось уничтожение Советского Союза и Украина выбрала этот путь. У нас же были примеры Беларуси, Молдавии, было на что смотреть и из чего выбирать. Вы меня извините, но, говоря по-русски, мы ее пролюбили. Наш «великий» посол Виктор Черномырдин что-то пытался делать? Непонятно. Потом был Михаил Зурабов, который по-русски-то говорить нормально не мог, а по-украински тем более.

Прекрасно помню, как в 2008 году силы противовоздушной обороны стран СНГ проводили масштабную тренировку. Пригласили в том числе Украину. От нее прибыл товарищ генерал-майор Харитонов, заместитель командующего ПВО и ВВС. Мы с ним учились в одной академии ПВО в Твери. Встречаемся, общаемся, разговариваем. Наступает 2009 год, и уже Украина к нам на стрельбы не приезжает, мы с ним не общаемся, на телефонные звонки не отвечает, он даже сказал: «Если не хочешь мне вреда нанести, лучше не звони и не спрашивай ничего, у нас тут своя свадьба». Поэтому это стратегическая ошибка нашего командования, руководства. Что родили, то и получили. Не нужно ни на Ленина, ни на Сталина ссылаться, у всех было время договариваться, общаться, дружить, обниматься. Но по каким-то причинам это не состоялось, можно только сожалеть.