«Импортную фурнитуру везем через одну из стран СНГ, получается плюс 20–30 процентов к стоимости», — описывают казанские мебельщики нюансы логистики, из-за которых цены на шкафы и диваны выросли на 40–50%. Бедственное положение фиксирует и Татарстанстат: мебельщики республики вошли в тройку отраслей с максимальным спадом промпроизводства. Торговые центры проигрывают маркетплейсам в борьбе за покупателя, а часть производителей не выдержала конкуренции и покинула рынок. О том, как Башкортостан опередил Татарстан в строительстве мебельного кластера и чего просят у государства казанские мебельщики, — в материале «БИЗНЕС Online».
Ассоциация предприятий мебельной и деревообрабатывающей промышленности России по итогам 2022 года прогнозирует снижение объема продаж на 50%, часть мебельщиков не выдержит конкуренции и покинет рынок
Мебельщики в тройке отраслей с самым большим провалом производства
Мебельщики Татарстана вошли в тройку отраслей с максимальным спадом индекса промпроизводства: за первые четыре месяца этого года производство сократилось на 25,4%. Мебельщики отгрузили продукции на 380 млн рублей меньше, чем за тот же период 2021 года. Только в апреле отгрузка снизилась более чем наполовину.
Май немного отыграл падение, но вернуть даже те позиции, что были в 2021-м, не удалось: за пятый месяц года в республике отгрузили мебели на 449 млн рублей, что на 13% ниже майских показателей 2021-го, а за январь – май 2022-го мебельщики РТ отгрузили продукции на 2,02 млрд рублей, что на 23% ниже прошлогодних цифр.
Ряд опрошенных нами игроков рынка подтверждают печальную статистику. Глубина кризиса мебельного рынка определяется нишей, в которой занято предприятие: компании, работающие на экономсегмент и клиента с улицы, сетуют на небывалое падение спроса. Большинство опрошенных нами продавцов в «Центральном доме мебели» признались, что с февраля уменьшение объема продаж составило 20–50%. В компании «Леггеро», которая занимается производством матрасов, зафиксировали падение трафика в торговых центрах за апрель, май и июнь на 60%. «Спад продаж, даже консультаций нет. В июне особенный спад, месяц оказался неожиданно плохим. И до августа в этом году продажи навряд ли будут», — рассказывает представитель компании Кирилл Галузо.
В VIP-сегменте потребительского сектора ситуация лучше, но и там почувствовали снижение спроса: у компании «Станнум», которая занимается изготовлением мебели на заказ, «просадка» в апреле составила 17%, однако объемы производства фирма не снижала. Производители мягкой мебели для состоятельных покупателей предрекают, что до осени доживут не все — часть производств уже закрылась.
Зато в секторе B2B иная ситуация со спросом и производством. «Сейчас получше, но все это благодаря федеральным и республиканским программам по строительству соцобъектов, школ и детских садов. Плюс есть традиционный всплеск спроса: лето — сезон строек и ремонтов. Эта сезонность всегда была, но только в последний год она стала динамичнее, — комментирует замдиректора по развитию ООО „Синтекс-2“ (специализируется на сегментах B2B и B2G) Максим Сперанский. — В целом три года подряд мы наблюдаем падение, началось все с пандемии. Только сейчас все более или менее».
Мебельных производств в Татарстане немного. В потребительском сегменте 70% рынка представлено игроками из других регионов. В их числе немало компаний из Ульяновска и Пензы
70% мебельного рынка РТ захватили варяги
По оценкам опрошенных нашим корреспондентом игроков, своих мебельных производств в Казани и Татарстане немного. В потребительском сегменте 70% рынка представлено игроками из других регионов. В их числе немало компаний из Ульяновска (город не зря называют мебельной столицей Поволжья) и Пензы. В то же время сегмент госзаказов и заказов мебели для бизнеса больше представлен местными компаниями, они занимают до 70% данной ниши.
«Из Ульяновска мебель едет по всему ПФО. Там много фабрик и маленьких, и больших, которые давно вышли за пределы своего региона. И фурнитуру некоторые казанские фабрики возят из Ульяновска, и ткани ульяновские фабрики себе забирают, — говорит исполнительный директор мебельной фабрики Sunhouse Илмир Нуртдинов. — Там много производителей, и мебель дешевая, потому что сырье свое и дешевая рабочая сила. Нашими конкурентами были даже не IKEA, а Ульяновск».
Немалую долю продаж на татарстанском рынке занимала покинувшая республику IKEA. Казанцев в шведском магазине привлекали шкафы, кровати, рабочие столы и рабочие зоны, школьные, обеденные столы. Теперь, с уходом IKEA, соответствующие ниши освободились
Схема производства у всех фабрик примерно одинаковая. Индивидуальный предприниматель или ООО закупает по отдельности комплектующие: наполнители, каркасы, механизмы и ткани. Например, в том же Ульяновске, Москве, Кирове ткани преимущественно везут из Турции или Китая. Казанская мебельная фирма «Эгида» производит и продает пенополиуретан, клей и ткани. Далее фабрика собирает мебель и выставляет ее в магазин либо реализует через посредников, которые могут торговать товарами нескольких производителей.
Немалую долю продаж на татарстанском рынке занимала покинувшая республику IKEA. По оценкам некоторых республиканских дизайнеров, заказы, в которых фигурировала мебель от шведов, составляли от 30 до 50% запросов клиентов. Казанцев в шведском магазине привлекали шкафы, кровати, рабочие столы и рабочие зоны, школьные, обеденные столы. Теперь, с уходом IKEA, соответствующие ниши освободились. Смогут ли республиканские мебельщики занять их? Прежде чем ответить на этот вопрос, рассмотрим, какие тренды обозначились на рынке мебели Татарстана весной этого года.
Тренд №1: цены выросли на 50%, а спрос упал
Валютные скачки привели к росту стоимости комплектующих и конечных цен мебели. По словам экспертов, в весенние месяцы цена соответствующих предметов интерьера выросла на 40–50%. С другой стороны, упал платежеспособный спрос
Валютные скачки привели к росту стоимости комплектующих и конечных цен казанской мебели. По словам Галузо, в весенние месяцы цена соответствующих предметов интерьера выросла на 40–50%. С другой стороны, упал платежеспособный спрос. «Денег нет у людей. Спрашиваешь — говорят, зарплату понизили. Мы как-то выплываем, переждем этот период, но соседи, которые размещались рядом с нами в ТЦ и тоже занимались матрасами, закрыли производство, не выдержали», — заключил наш собеседник. «Когда у человека мысли, как оставить деньги на пропитание, не до мебели, не до дорогих диванов», — подтверждает Нуртдинов из Sunhouse. Гендиректор ООО «Три Кроватки Групп» Александр Асафьев указывает на то, что клиенты отказываются от уже предоплаченной покупки, мотивируя свое решение нехваткой средств или непрогнозируемой ситуацией с финансами.
В секторе «гаражников» — мастеров, которые собирают мебель в микромасштабах, — спрос также охлаждается выросшими ценами. «Чаще начали спрашивать кухни, но заказов больше не стало, — объясняет Артем Янковский, представивший нам свою организацию как мебельное ателье Янковских. — Звонят, например, говорят: „Хотим кухню, бюджет — 40 тысяч рублей“. Я приезжаю на замеры, а там трехметровая кухня! Говорю, что такая обойдется минимум в 80 тысяч рублей, в ответ слышу: „Ой, нам дорого!“ Хотя как иначе, если я по индивидуальным размерам все делаю? Да и комплектующие подорожали, к первоначальному уровню цены до сих пор не вернулись. И не вернутся. Когда снижались цены? Они же только растут! К примеру, ламинат снова на 10 процентов подорожал на днях. В целом если брать кухню, например, то после спецоперации стоимость выросла на 30 процентов».
Другой мебельщик на условиях анонимности рассказывает, что с началом последнего кризиса из заказов пропали крупногабаритные шкафы, кухни, остались только мелкие заказы. «Едва концы с концами свожу. Да, я делаю и шкафы, и кухни, но это было раньше, до спецоперации. Теперь мне заказывают тумбочки. Тумбочки, представляете! На тысячу рублей, на 2–3 тысячи», — сетует изготовитель.
Тренд №2: блокировка каналов рекламы
Перекрытие стабильного канала продаж в интернете только усилило «проседание» продаж в торговых центрах
Проблемы появились и с каналами сбыта. Производители указывают на потерю немалой части заказов с блокировкой «Инстаграма» (суд признал соцсети «Фейсбук» и «Инстаграм», принадлежащие компании Meta, и ее саму экстремистскими организациями, запрещенными в РФ). У ряда мебельных компаний Казани нет своего сайта, и все продажи они вели через запрещенную соцсеть.
«Эта блокировка — самый важный фактор, повлиявший на наши продажи, мы ежемесячно тратили там на рекламу более миллиона рублей. Сейчас источников клиентов с той же эффективностью на такой объем пока не нашли», — рассказывает Асафьев.
Перекрытие стабильного канала продаж в интернете только усилило «проседание» продаж в торговых центрах, сетуют собеседники «БИЗНЕС Online».
Тренд №3: продажи уходят в маркетплейсы
Мебельщики потекли в маркетплейсы рекой. Число продавцов в данной категории только в I квартале выросло в 2,5 раза. Они продают на Ozon столы и стулья, корпусную, мягкую и офисную мебель
Но есть и такие мебельщики, которым, по их утверждению, и кризис не кризис. К примеру, на отечественных интернет-площадках торговля идет бодрее. Гендиректор ООО «Милага Фэмили» Никита Беликов, который занимается производством мебели и товаров для детей, отмечает, что «просадка» продаж в апреле и мае на маркетплейсах составила всего 25% относительно марта. При этом объемы продаж соизмеримы с тем, что было в начале 2022 года и конце 2021-го.
«В мебельной отрасли не все предприятия просели. Как минимум те, кто поставляет товар на Wildberries, чувствуют себя вполне уверенно. А это примерно 1,7 миллиарда рублей в месяц и 3,6 тысячи продавцов [по России]», — отмечает Беликов.
Тренд на онлайн-продажи подтверждают и сами маркетплейсы. Как сообщили «БИЗНЕС Online» в пресс-службе Ozon, спрос на товары категории «мебель» растет ежемесячно. В I квартале 2022 года штучные продажи мебели в Татарстане на Ozon выросли втрое в годовом сравнении, оборот от продаж увеличился в 3,5 раза.
«В I квартале в топ быстрорастущих категорий в Татарстане вошли гардеробные системы для хранения, кровати, столешницы и буфеты. Сейчас мы наблюдаем повышение интереса покупателей к крупногабаритным товарам, — рассказали в Ozon. — В июне штучные продажи мебели в Татарстане выросли более чем вдвое год к году».
В ответ на рост продаж мебельщики потекли в маркетплейсы рекой. Число локальных продавцов в соответствующей категории только в I квартале выросло в 2,5 раза год к году. Они продают на Ozon столы и стулья, корпусную, мягкую мебель и мебель для работы и офиса.
Тренд №4: «серийка» уступает место мебели на заказ
«Дизайнерские квартиры, в которых мебель делается по уникальному проекту, — это тренд. Человек покупает квартиру за 15–20 миллионов. Неужели он будет сам обои клеить? Нет, люди готовы потратить миллион на мебель, два — на ремонт, и рынок к этому идет»
В июне этого года на 34% вырос спрос среди жителей Казани на изготовление мебели на заказ, следует из данных, предоставленных «Avito Услуги». Среди наиболее популярных обращений — изготовление на заказ кроватей (в июне этого года по сравнению с июнем 2021-го спрос увеличился на 43%), диванов (плюс 30%), кухонь (плюс 29%), шкафов (плюс 24%) и столов (плюс 23%).
«В среднем по стране шкаф для одежды из ЛДСП от частного мастера может стоить от 15 тысяч рублей, а угловой диван с обивкой из искусственной кожи или рогожки — от 25 тысяч рублей. Дороже обойдутся комплексные изделия, изготовленные по индивидуальным эскизам, например встроенная в спальню гардеробная или кухонная гарнитура», — говорится в сообщении компании.
Однако опрошенные нами «гаражники» не заметили всплеска заказов на бюджетные кухни и шкафы ни весной, ни летом. В свою очередь, изготовители мебели премиум-сегмента, напротив, считают, что данный тренд только набирает обороты. «Дизайнерские квартиры, в которых есть идея, в которых мебель делается по уникальному проекту, — это тренд. Человек покупает квартиру за 15–20 миллионов. Неужели он будет сам обои клеить? Нет, люди готовы потратить миллион на мебель, два — на ремонт, и рынок к этому идет», — считают в компании «Станнум». Надо, конечно, учитывать, что заказы от таких состоятельных клиентов — это капля в море мебельного рынка, которая не делает на нем погоды.
Тренд №5: мертвый сезон и закрытие производств
Прыжки цен на комплектующие привели к кассовым разрывам и росту финансовой нагрузки на предприятия. Мебельщикам приходится переходить на новых поставщиков и платить им куда больше, чем раньше
Упавшие доходы населения и рост цен на мебель выпали на лето, которое большинство производителей называют мертвым сезоном. Они пытаются успокаивать себя сезонным фактором: дескать, вот кончится лето — покупатели вернутся в мебельные салоны. «С мая по сентябрь продолжается мертвый сезон на рынке мебели, мы можем закрыться и ничего не делать. Кто-то на отдых уезжает, кто-то на дачах. А когда люди возвращаются осенью, смотрят: это надо заменить, то — поменять. В Новый год хорошая торговля, так как гости приходят: надо стол купить, стулья, диван обновить», — комментирует владелица фабрики «Долорес» Рамиля Салеева. Мебельщиков-одиночек лето тоже не радует заказами: Янковский утверждает, что заказов в теплое время года значительно меньше, рост начинается с августа.
Пережидать мертвый сезон планируют и в Sunhouse, но в этом году возвращения покупателей дождаться могут не все, опасается Нуртдинов, поскольку ряд казанских мебельных предприятий не дотянет до осени. Часть игроков в 2022 году уже ушли с рынка. «Было у нас хорошее предприятие MaBlos, делали недорогие диванчики, прямые, примерно как в IKEA. Закрылось 2–3 месяца назад, насколько знаю, из-за падения спроса на мебель и внутренних проблем компании. Их нишу займет Ульяновск, я думаю, или челнинские ребята», — рассказывает Нуртдинов. Не помогает, по его словам, и снижение цен на сырье: оно вроде стоит недорого, можно закупиться, но торговли нет.
Прыжки цен на комплектующие привели к кассовым разрывам и росту финансовой нагрузки на предприятия. Мебельщикам приходится переходить на новых поставщиков и платить им куда больше, чем раньше. В качестве примера наши собеседники приводят австрийский бренд фурнитуры Blum. «Мы не работаем с дешевой фурнитурой, только с Blum, а его нет: перебои с поставками начались еще в декабре, когда Австрия сократила количество поставок в Россию, перестроив свой рынок на Европу, — рассказывает Марс Гимадеев из компании „Станнум“. — Сейчас мы продукцию Blum везем через одну из стран СНГ, получается плюс 20–30 процентов к стоимости. И это еще недорого: нам предлагали возить через Польшу, но там рост цены на 60 процентов».
По словам Гимадеева, сильнее всего финансовые разрывы накроют небольшие частные производства без финансовой подушки. К примеру, его компания набрала годовой портфель заказов на 50–60 млн рублей. Клиенты покупали мебель по докризисной цене, а выполнение заказа обойдется «Станнуму» значительно дороже. «Приходится идти на эти риски, — говорит собеседник нашего издания. — Мы большая компания, можем себе позволить, но многие „гаражники“ не выдержат, у них нет финансовой подушки».
Частники признаются: работать в одиночку стало сложнее: количество заказов не растет, сложности с комплектующими остались. «Большие перебои с поставкой фурнитуры, дорогую хорошую не найти. Раньше работал Blum, но им сказали уйти [с российского рынка]. Сейчас нужно искать новые ниши по фурнитуре, новых поставщиков, а это непросто», — прокомментировал казанский мастер-мебельщик на условиях анонимности.
Момент для «посадки» в регионе новых мебельных производств подходящий, убеждены эксперты. Выжить и задышать полной грудью им помогут длинные дешевые деньги
Перспективы: мебельный кластер или IKEA на минималках?
Каким окажется мебельное будущее Татарстана? Стресс-сценарии федералов выглядят неутешительно. Например, в ассоциации предприятий мебельной и деревообрабатывающей промышленности России по итогам 2022 года ждут снижения объема продаж в денежном выражении на 50%. В Татарстане же благодаря сегментированности рынка все неоднозначно: ожидается, что ряд предприятий с неустойчивым финансовым положением до осени не доживет. Однако именно нишевые производители чувствуют себя уверенно даже после всех перипетий с поставками комплектующих.
Несколько лет ничего не слышно и о мебельном кластере, созданном в ОЭЗ «Алабуга» в 2017 году с участием ООО «Кастамону Интегрейтед Вуд Индастри». По словам экспертов, проект особых результатов не дал. Теперь мебельщики возлагают надежды на проект в Менделеевском районе. Руководитель исполкома Радмир Беляев подписал с ООО «Вокруг» соглашение, сумма инвестиций составила 300 млн рублей. Мебельный концерн из Челябинска включает в себя производство фасадов МДФ, покрытых пленкой ПВХ и полиуретановой эмалью, изделий из искусственного камня, декоративных панелей и готовой корпусной мебели. Планируется, что «Вокруг» будет работать с мебельной компанией Kastamonu.
В промпарке Менделеевска, по информации «БИЗНЕС Online», уже 10 потенциальных резидентов, и, согласно оценкам источников нашего издания, в нем есть зерно кластерного развития. Но пока интереса к строительству мебельного кластера власти республики, как говорят игроки рынка, те не проявили.
Зато соседний Башкортостан в апреле этого года с помпой объявил о создании первого в России мебельного кластера. В проекте, создаваемом на базе туймазинского производственного предприятия «Корона», участвует 11 компаний. Якорный резидент обещал вложить 400 млн рублей в создание производственных площадей и покупку оборудования для выпуска матрасов, корпусной и мягкой мебели. В июне президент РФ Владимир Путин пообещал, что федеральные власти окажут поддержку развитию импортозамещающих производств в Башкортостане, в том числе мебельным предприятиям.
Опрошенные нашим изданием игроки рынка указывают на необходимость поддержки властей. «В Италии, Германии есть министерства мебельной промышленности. У нас же — только отдел в министерстве промышленности и торговли. Данной отрасли должного внимания не уделяется, хотя по своим масштабам она превосходит автомобильную», — считает Сперанский.
Момент для «посадки» в регионе новых мебельных производств подходящий, убеждены эксперты. Выжить и задышать полной грудью им помогут длинные дешевые деньги.
IKEA ушла, и рынок освободился. Мы хотели запустить фабрику, на которой бы делали дизайнерскую мебель на поток. От идеи мы не отказались, но пока притормозили ее. Чтобы фабрику создать, необходимо порядка 100 миллионов рублей. И тогда можно сделать замену IKEA на минималках. Но раскачивать такое производство — это долгая история.
Минус казанского рынка мебели в небольшом количестве стабильных и крупных поставщиков, с которыми можно было бы работать вдолгую: в регионе много «гаражников», но они раздроблены, каждый работает на своей точке и не может обеспечить постоянных поставок.
«Если есть идейные люди, которые хотят открыть фабрику, им надо помочь. Инвестиции нужны, сейчас очень опасно брать под высокие проценты 50–100 миллионов, которые будут раскручиваться лет пять точно. Нужны длинные дешевые деньги», — продолжает Гимадеев.
Вдобавок к средствам игроки рынка просят смягчить налоговый режим. «Почему у нас НДС составляет 20 процентов? Один из самых высоких в мире! Кроме того, у нас существует параллельная система налогообложения: кто-то платит НДС, кто-то — нет. Такого в мире нет: или платят все НДС, или не платит никто. А сейчас, получается, мы покупаем фурнитуру у людей, которые не платят, и груз налога ложится на тех, кто занимается непосредственно производством. Кого мы поддерживаем? — задается вопросом Сперанский. — Самое главное, что налоги высоки. Снизьте налоги — и развитие начнется».
Внимание!
Комментирование временно доступно только для зарегистрированных пользователей.
Подробнее
Комментарии 47
Редакция оставляет за собой право отказать в публикации вашего комментария.
Правила модерирования.