«Государственное имущество выбыло из владения РФ помимо ее воли и в настоящее время находится в незаконном владении», — гласит решение Уфимского арбитражного суда по делу БСК. Как и в случае с «Башнефтью», генпрокуратура РФ рубила под корень, требуя признать незаконными события 1991 года. Суд согласился, что вовсе не частные акционеры БСК, а сама республика незаконно присвоила предприятия. О том, кому стоит присмотреться к прецеденту, — в материале «БИЗНЕС Online».
Радий Хабиров: «Мы приняли решение, что будем поддерживать исковые заявления генеральной прокуратуры. Мы считаем, что акции БСК должны перейти в собственность Российской Федерации»
Акции БСК ушли от уфы
4 декабря Арбитражный суд Башкортостана полностью удовлетворил иск генпрокуратуры РФ об изъятии акций Башкирской содовой компании в федеральную собственность.
Из «чужого незаконного владения» в пользу Российской Федерации истребовано 95,72% обыкновенных именных акций БСК, до сих пор принадлежавших АО «Башкирская химия», ООО «Торговый дом „Башкирская химия“» и АО «Региональный фонд». Последняя структура — аналог татарстанского СИНХа, то есть акции фонда на 100% принадлежат республике. Через региональный фонд Башкортостан владел 38,28% акций БСК, само предприятие — пятый по размеру плательщик налогов в бюджет республики (около 2%).
Для руководства Башкортостана решение суда вряд ли стало сюрпризом: напомним, ранее глава республики Радий Хабиров отказался от иска с требованием вернуть часть акций республике. «Мы приняли решение, что будем поддерживать исковые заявления генеральной прокуратуры. Мы считаем, что акции БСК должны перейти в собственность Российской Федерации», — покорно заявил Хабиров в конце октября. Он уверяет, что интересы республики якобы не пострадают. «Наш пакет окажется существенным», — добавил глава республики. В этом проявляется сходство с национализацией «Башнефти»: тогдашний глава республики Рустэм Хамитов тоже не подавал исков с требованием вернуть часть акций в республиканскую собственность, а лишь обращался с такой просьбой к президенту РФ Владимиру Путину — и она была удовлетворена, в собственность республики передали 25% акций. Видимо, Хабирову тоже даны какие-то гарантии, раз он заявляет о «существенном пакете». В любом случае это не полный контроль, который имелся у республики изначально.
Но основное сходство с кейсом «Башнефти» в другом. Куда более важно, что, как показало опубликованное решение суда, в случае с национализацией БСК суд вновь удовлетворил требование генпрокуратуры на основании событий начала 90-х годов. Они не имели отношения к размыванию республиканского пакета акций БСК в 2013-м и утрате Башкортостаном контроля над компанией со стороны республики.
Хотя сам Путин в августовском выступлении по следам громкого скандала вокруг планов по освоению Куштау негодовал именно по поводу алчности частных собственников. Он просил проверить законность перехода контрольного пакета в их руки, а вовсе не легитимность республиканской собственности. Но, как и в кейсе «Башнефти», генпрокуратура не стала мелочиться, а суд ее полностью поддержал. Получилось по схеме: хулиган отнял у ребенка конфету, пришел дядя, отобрал лакомство и съел его сам.
Исковые требования первого заместителя генерального прокурора РФ к БСК мотивированы тем, что государственное имущество в виде Стерлитамакских производственных объединений «Сода» и «Каустик» выбыло из собственности Российской Федерации без согласия собственника
Российская Федерация 30 лет не знала, что уже не владеет активами
Исковые требования первого заместителя генерального прокурора РФ к БСК мотивированы тем, что государственное имущество в виде Стерлитамакских производственных объединений «Сода» и «Каустик» выбыло из собственности Российской Федерации без согласия собственника, с нарушением установленной в указанный период процедуры, а именно закона РСФСР от 3 июля 1991 года №1531-1 «О приватизации государственных и муниципальных предприятий». Предприятия относились к федеральной собственности, а решение о приватизации указанных производственных объединений Российская Федерация не принимала: «соответствующая заявка к ней не поступала, инициатива проведения их приватизации от нее не исходила, план приватизации ею не утверждался».
Правительство Башкортостана не имело права самостоятельно отчуждать эти предприятия в республиканскую собственность, из чего следует, что «государственное имущество выбыло из владения РФ помимо ее воли и в настоящее время находится в незаконном владении». Решение о приватизации предприятий могло принимать только Госкомимущество РФ, а оно в случае «Соды» и «Каустика» таких решений не принимало. Оба предприятия были в собственности РСФСР, а это значит, что законный собственник сейчас может его истребовать обратно в свое владение без всяких компенсаций нынешним владельцам.
Региональный фонд и БСК в свою защиту ссылаются на закон РБ «О приватизации государственного имущества», договор о разграничении предметов ведения между Федерацией и Башкортостаном, а также на то, что акции содовых предприятий никогда не находились в федеральной собственности. Также ответчики настаивали на том, что являются добросовестными приобретателями акций. Но суд отверг все их аргументы и встал на сторону генпрокуратуры РФ.
Договор о разграничении предметов ведения между РФ и субъектами Федерации от 1992 года предполагает, что разграничение государственной собственности относится к совместному ведению центра и регионов. Но позицию РФ органы башкирской власти во время приватизации не запрашивали и не учитывали, значит, не имели права приватизировать федеральную собственность.
По решению суда, действия по отнесению указанных предприятий к собственности республики незаконны, а значит, ничтожны и все последующие сделки с ними: «Суд считает доказанными факт наличия у Российской Федерации права собственности на спорное имущество, незаконность владения им ответчиками, а также выбытие спорного имущества из владения Российской Федерации помимо ее воли».
В последней попытке защитить свои акции ответчики обратили внимание на то, что истцом давно пропущен срок исковой давности, который не может превышать 10 лет. На это суд возразил, что срок исковой давности считается с того дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права. Но Госкомимущество (Росимущество) на протяжении почти 30 лет якобы ничего не знало о том, что акции предприятия отошли республике: «Ответчиками не предоставлено достаточных доказательств, подтверждающих, что уполномоченные на управление и распоряжение федеральным имуществом органы государственной власти Российской Федерации ранее знали или должны были знать о нарушении своего права и о том, кто является надлежащим ответчиком по настоящему делу». Суд признал, что исковое заявление подано первым заместителем генерального прокурора в пределах срока исковой давности, и постановил перевести акции БСК на счета Росимущества.
Являясь собственником, воли на отчуждение своего имущества Российская Федерация не выражала, поэтому суд «защитил ее нарушенное право» — акции «Башнефти» отправились на счета Росимущества
«Позиция РФ органами власти Башкортостана не запрашивалась»
Напомним, что ровно такая же аргументация прошла в Арбитражном суде Москвы по иску генпрокуратуры и Росимущества к АФК «Система» (бывшему владельцу «Башнефти»). Исковые требования тоже были мотивированы «незаконностью выбытия оспариваемого государственного имущества из владения Российской Федерации помимо ее воли». 27 декабря 1991 года Верховный Совет РСФСР издал постановление №3020-1 о разграничении государственной собственности на федеральную и республиканскую. Согласно приложению 1 к этому постановлению, предприятия топливно-энергетического комплекса относятся исключительно к федеральной собственности (п. 2 ч. 4).
В сентябре 1993 года ТЭК Башкирии был объединен в АО «Башкирская нефтехимическая компания», 100% акций которого оказались в собственности республики. При этом Российская Федерация якобы об этом ничего не знала и затем еще почти 30 лет оставалась в неведении — так посчитал Арбитражный суд Москвы. «При выработке решений по данным вопросам необходимо выявление мнений и согласование позиций всех заинтересованных сторон. Однако позиция Российской Федерации при приватизации предприятий топливно-энергетического комплекса органами власти Республики Башкортостан не запрашивалась и не учитывалась. Доказательств обратного суду не представлено», — гласит решение суда. Кроме того, принимать решения о приватизации предприятий ТЭК может только правительство РФ, а оно этого не делало.
Росимущество также подтвердило, что никаких решений о приватизации башкирского ТЭК не принимало. Таким образом, «Башнефть» выбыла из владения РФ «помимо ее воли». Действия правительства Башкортостана по отнесению ТЭК к своей собственности ничтожны, а это значит, что таковы и все дальнейшие сделки с «Башнефтью», потому акции нужно передать законному собственнику — Российской Федерации.
«Система» защищалась по той же схеме, что и БСК сейчас — АФК парировала тем, что даже если все это верно, то истец уже давно пропустил срок исковой давности (10 лет максимум). Но заместитель генерального прокурора РФ посчитал иначе: с начала 90-х «Башнефть» неоднократно продавалась, и вести отсчет нужно с последнего собственника — АФК «Система». Кроме того, отсчет может совершаться лишь с того момента, когда Российская Федерация узнала о том, что больше не владеет башкирским ТЭК, а она этого якобы не знала до 2014 года.
Соглашение между РФ и Башкортостаном о разграничении полномочий от 25 мая 1994 года суд тоже не принял во внимание: во-первых, в нем говорится о разграничении полномочий, а не объектов собственности, во-вторых, республика забрала себе предприятия ТЭК еще до его заключения. Об акциях «Башнефти» в документе ничего не сказано, следовательно, факт его заключения еще не свидетельствует о том, что РФ что-то знала о проведенной ранее приватизации.
Являясь собственником, воли на отчуждение своего имущества Российская Федерация не выражала, поэтому суд «защитил ее нарушенное право» — акции «Башнефти» отправились на счета Росимущества.
Таким образом, в обоих случаях истец и суды заглянули далеко назад, поставив под вопрос не сомнительный переход обеих компаний из республиканской собственности в частную в 2000-е или 2010-е, а сам факт того, что в начале 90-х данные предприятия перешли в республиканскую собственность из федеральной. А это в принципе ставит под вопрос легитимность собственности всех региональных предприятий, доставшихся нынешним собственникам по итогам приватизации, а с учетом уже вынесенных судебных решений можно говорить о сложившейся практике.
Комментируя казус «Башнефти» в конце 2014 года, Путин заверил, что массового пересмотра итогов приватизации «точно не будет», а в данном случае «вопросы возникли у правоохранительных органов». Но уже ясно, что пробуждение интереса правоохранительных органов напрямую зависит от дефицита федерального бюджета и негативного общественного резонанса, так что в теории по схеме «Башнефти» может быть национализирована, а затем передана в надежные руки еще не одна региональная компания, в том числе в Татарстане. Судя по прецедентам «Башнефти» и БСК, юридических препятствий для этого больше нет никаких.
Константин Калачев: «Татарстан свои активы отстоял, Башкортостан свои активы сдал. Применим ли кейс Башкортостана для Татарстана? Мне кажется, нет. Пока, во всяком случае»
«национализация у нас заканчивается тем, что актив оказывается в руках правильных людей»
«Башкирские прецеденты ставят вопросы не перед юристами, а перед политологами. Всем понятно, что это за решение, кто его принимал, и это не Арбитражный суд Республики Башкортостан», — считает старший партнер юридической компании «Шаймарданов, Ялилов и Сабитов» Айнур Ялилов. Впрочем, юрист верит, что данные случаи исключительные и не повлияют на судебную практику. «Ситуация с „Башнефтью“ — это эксклюзив, и на него не нужно ориентироваться. Остается только надеяться, что такой инструмент не будет обращен против бизнеса, не имеющего государственное происхождение. А окажется ли он обращен против владельцев разгосударствленного имущества — это политический вопрос», — повторил специалист.
«Татарстан свои активы отстоял, Башкортостан свои активы сдал. Применим ли кейс Башкортостана для Татарстана? Мне кажется, нет. Пока, во всяком случае. Зрелость элит Татарстана куда выше. Они демонстрируют бо́льшую консолидированность, чем элиты Башкортостана, с точки зрения способности отстаивать свои интересы», — считает политолог Константин Калачев.
Что касается будущего национализированных акций БСК, то эксперт не сомневается, что они окажутся приватизированы. «У нас нет правящей компартии, — напомнил политолог. — Есть передел собственности в интересах определенных групп. Любая национализация у нас заканчивается тем, что актив оказывается в руках правильных людей».
Внимание!
Комментирование временно доступно только для зарегистрированных пользователей.
Подробнее
Комментарии 355
Редакция оставляет за собой право отказать в публикации вашего комментария.
Правила модерирования.