Тимур Вишневский: «Проблема буллинга актуальна, но, уверен, она стояла перед подрастающим поколением испокон веков и, конечно, не носит повсеместного характера»Фото: Сергей Елагин

«В СТРАНЕ ПРОВОЗГЛАШАЮТ ВОСПИТАНИЕ ВСЕСТОРОННЕ РАЗВИТОЙ ЛИЧНОСТИ, А ОЛИМПИАДЫ И ФОРМА ЭКЗАМЕНОВ ТОЛКАЮТ В ДРУГУЮ СТОРОНУ»

— Тимур Дмитриевич, давайте для начала проясним: для вас учительство — это место работы, призвание или нечто другое?

— Хотя я из династии учителей (дедушка преподавал физику, бабушка — русский язык и литературу, мама — учитель английского языка), всегда хотел заниматься наукой, поэтому пошел на исторический факультет КФУ. Но на пятом курсе мне случилось временно заменить в школе ушедшего педагога, с этого все и началось — я решил остаться преподавать и не жалею.

— Недавно у нас вышло интервью с психологом Лилией Фахрутдиновой о травле (буллинге) в школах. Читательские мнения, как водится, разделились: одни говорят, что буллинг действительно принял чудовищные формы, другие — что все в статье выдумка и ничего такого нет. Как вы считаете?

— Сразу предупрежу: все, что скажу ниже, — это исключительно мое мнение… Да, проблема буллинга актуальна, но, уверен, она стояла перед подрастающим поколением испокон веков и, конечно, не носит повсеместного характера. Вот в 1990–2000-е — да, это явление воспринималось как нормальное, а сегодня с буллингом борются. Тем не менее ту статью на сайте «БИЗНЕС Online» считаю хорошим шагом к общественному обсуждению этой проблемы, к тому, чтобы все задумались, как они себя ведут.

— Вы сталкивались с данным явлением?

— Как и все учителя. Вопрос только в том, в какой форме проявлялся буллинг. Есть несколько сценариев травли. Например, один другого нечаянно толкнул, тот ударился об стенку, а потом дал сдачи, завязалась драка. Обиды друг на друга, которые могут выражаться в оскорблениях и в дальнейшем приводят к неприязненным отношениям, — это самый безобидный сценарий. Такие вещи происходят часто, с ними педагогу разобраться проще всего.

Второй пример: дети насмехаются над физическими изъянами других. Здесь мы не можем устранить причину насмешек, поэтому объясняем, что все люди разные и что это не причина, по которой мы можем друг друга оскорблять. Дело сложнее, чем в первом примере, но и с ним можно справиться.

Гораздо серьезнее другая ситуация, связанная с поведением родителей, на что классный руководитель влиять не может. Например, распадается брак. Это очень болезненно сказывается на психологическом состоянии ребенка и его поведении. Или семья существует в условиях постоянно растущих расходов, но не зарплаты, и такая картина, когда папа уходит — ребенок еще спит, а приходит — уже спит, становится классической. Фактически сейчас родители самоустранились от воспитания детей. В подобных случаях семья просто переводит функции воспитания на школу, ведь все уверены, что последняя должна заниматься воспитанием. А учебное заведение между тем поставлено в условия непрекращающейся гонки за результатами ГИА, потому что от них зависит рейтинг школы, начисляются баллы педагогам, влияющие на зарплату.

В стране провозглашают воспитание всесторонне развитой личности, а олимпиады и форма экзаменов толкают нас в другую сторону — углубления предметных знаний, успехи в которых достаточно просто подсчитать. А вот всем этим неочевидным вещам, которые трудно измерить, — воспитанности, социальным компетенциям, способности уживаться друг с другом — времени, внимания, сил и ресурсов уделяется не в пример меньше. Школы существуют в системе, требующей качественных реформ.

«За 10 лет с момента введения ЕГЭ прошел определенную эволюцию и его необходимо продолжать улучшать» «За 10 лет с момента введения ЕГЭ прошел определенную эволюцию, его необходимо продолжать улучшать» Фото: ©Павел Лисицын, РИА «Новости»

ПОЧЕМУ ПЛЮСЫ ЕГЭ ПЕРЕКРЫВАЮТ ЕГО МИНУСЫ

— То есть все-таки правы те, кто утверждает, что это как раз со школы сняли обязанности воспитателя…

— А что мы можем сделать?! Провести беседу, вызвать родителей, но любой нормальный родитель будет защищать своего ребенка. Ставить свое чадо на учет в комиссию по делам несовершеннолетних тоже ни один здравомыслящий родитель добровольно не согласится, потому что сразу пятно на биографии, да и школе этого не хочется. Она почти лишена инструментов воздействия на учеников: объяснительными записками никого не напугаешь, исключение из школы не решение проблемы. При этом на классный час выделено минимальное количество времени — час в неделю. Конечно, надо значительно больше. Урок идет 45 минут, в классе 30 человек, то есть в месяц учитель может уделить каждому ученику 6 минут. Этого крайне мало, чтобы до каждого достучаться.

К тому же большинство педагогов находятся в вечном процессе обучения. Оно и понятно. Внедряемые федеральные государственные образовательные стандарты (ФГОС) предполагают совершенно новые стандарты подготовки к уроку и самого учителя, и учеников. Однако конкретных практических приемов реализации этих ФГОС нет. Учителя вынуждены постоянно проходить курсы повышения квалификации, где вроде с этим педагогическими новшествами знакомятся, но хотелось бы и большей адекватности со стороны тех людей, которые эти федеральные стандарты разрабатывают.

— И всей этой нервотрепке весьма органично соответствуют условия перманентной экзаменационной гонки. Министр просвещения Ольга Васильева недавно заявила о необходимости борьбы с «натаскиванием» при подготовке к ОГЭ и ЕГЭ, когда школьники не учатся, а только готовятся к экзаменам. Вы согласны с таким мнением?

— Если экзамен и дальше будет выглядеть так, как и сейчас, то любой нормальный ученик и школа будут стремиться заработать эти баллы и повысить их. А недавно к ЕГЭ добавились всероссийские проверочные работы (ВПР) в начальной школе и среднем звене. Итоги ВПР не имеют таких серьезных последствий, как ОГЭ и ЕГЭ, но тоже влияют на рейтинг школы. Это показатель успешности осваивания предмета учеником. То есть это еще один виток натаскивания. И никуда от этого не денешься!

Конкретный пример: в 6-м классе за два часа в неделю мы должны пройти «Историю России», «Всеобщую историю», «Историю Татарстана» и «Обществознание». И как обойтись без натаскивания?! Тогда надо сам экзамен видоизменить. А если учителя перестанут делать то, что сейчас делают, произойдет обвал экзаменационных показателей.

— А как вам сам антураж госэкзаменов? Буквально под конвоем приводят в другую школу, дверь в кабину туалета полностью закрывать нельзя, учителя ведут себя как надсмотрщики. Это нормально для детской психики?

— Это от стремления к объективности: чтобы все находились в равных условиях и ни у кого не было возможности пронести гаджеты. Если такую лазейку оставить, ей сразу воспользуется масса учеников. И опять-таки вопрос о том, как превратить госэкзамены из пытки в нормальный процесс, — не к школе. Этим должны заниматься те, кто придумал такую форму сдачи экзаменов.

— Многие говорят о том, что вообще сама система ЕГЭ себя не оправдывает и ее надо отменить. Как вы считаете?

— Когда я выпускался, как раз попал на смену экзаменационных систем. В 9-м классе мы сдавали традиционные экзамены, а в 11-м — уже ЕГЭ. Могу сравнить две системы. Да, педагог в беседе может более компетентно оценить уровень знаний ученика, но сразу возникает конфликт интересов школы и вузов: последним нужна более реальная оценка знаний абитуриента, именно поэтому каждый вуз устраивал свои вступительные экзамены. Для выпускников школ это был двойной стресс.

Уверен, плюсов в такой форме сдачи экзаменов больше, чем минусов. Несомненные достоинства ЕГЭ — в отсутствии субъективности педагогов и в том, что поступать можно в любой вуз от Калининграда до Петропавловска-Камчатского. И самое, пожалуй, главное — открываются двери для талантливых детей из глубинки. Тому, кто готовится к экзаменам, бояться нечего. Учитесь честно, готовьтесь честно и поступайте в лучшие вузы. За 10 лет с момента введения ЕГЭ прошел определенную эволюцию, его необходимо продолжать улучшать.

«Казань все еще не избавилась от гоп-движения, и хотя оно и не такое откровенное, как в 70-х-80-х, риск попадания ребенка в группировку реален» «Казань все еще не избавилась от гоп-движения — и, хотя оно и не такое откровенное, как в 70–80-х, риск попадания ребенка в группировку реален» Фото: «БИЗНЕС Online»

«В СТРАНЕ И РЕСПУБЛИКЕ ПРЕСТИЖ ПРОФЕССИИ УЧИТЕЛЯ КРАЙНЕ НИЗОК»

— Огласка случаев буллинга отражается на репутации школы?

— Конечно, все негативные моменты бьют по позициям школы в рейтингах. В результате сложно получить грант, скажем, на благоустройство, средства на капитальный ремонт или войти в федеральные и муниципальные программы. Повторюсь: школа поставлена в условия гонки за рейтингами, олимпиадниками, показателями ГИА и прочим. Все это критерии качества образования. А как измерить уровень воспитания? Только по отрицательным показателям — отсутствию заявлений в полицию, прокуратуру, отсутствию учеников, состоящих на учете в комиссии по делам несовершеннолетних. И ни одного стимулирующего показателя! Конечно, в таких условиях школы вынуждены заминать дела со школьными драками, травлей… Да, замалчивание проблемы ведет к ее усугублению, но и сваливать всю ответственность на школу категорически неправильно: воспитание — дело и государства, и семьи, и школы.

— А вот Лилия Фахрутдинова утверждает, что учителям выгодно, чтобы агрессивные лидеры держали в страхе класс-школу, ведь так проще контролировать учеников…

— Я с подобным не сталкивался, но, если где-то это есть, надо немедленно называть номера школ, сигнализировать во все инстанции.

— Если такие ситуации есть, то они напоминают подростковые группировки 70–80-х с их явно криминальными лидерами…

— Уверенно говорю: Казань все еще не избавилась от гоп-движения — и, хотя оно и не такое откровенное, как в 70–80-х, риск попадания ребенка в группировку реален. По-прежнему есть районы, куда вечером заходить нежелательно. В последнее время на слуху АУЕ («Арестантско-уркаганское единство»; неформальное движение, ориентированное на молодежь школьного возраста; чтобы примкнуть к нему, достаточно просто заявить о своей принадлежности к этой субкультуре и соблюдать фактически тюремные законы; правозащитники утверждают, что масштабы, с которыми криминальная субкультура проникла в российские школы и общеобразовательные учреждения, поражают; в 2018 году эти сведения были переданы Владимиру Путину, он пообещал поддержку в борьбе с новой напастью, — прим. ред.). А на днях я видел статью о том, что в Приморье криминальные авторитеты прочитали в школе лекции о том, как правильно себя вести. Всем участвующим в процессе образования нужно немедленно реагировать!

— Не зря ведь утверждают, что блатной жаргон прочно вошел в подростковый и молодежный обиход…

— Если песне с нецензурной бранью ставят миллионы лайков, у детей возникает резонный вопрос: почему эти слова нельзя произносить? Мы объясняем: «Есть массовая культура, направленная на извлечение прибыли, а есть школа, где идет повседневная жизнь. Когда вы вырастете и пойдете на работу или откроете бизнес, употребление таких слов станет невозможным, в противном случае потеряете работу и не найдете бизнес-партнеров». Но бороться с такой машиной, как масс-медиа, невозможно. Это уже плоскость государственной политики.

— По СМИ мы видим, что все чаще возникают конфликты учеников и учителей, доходит до мордобоя. Таких случаев действительно становится больше или это обычное явление и мы просто видим то, что попало в кадр?

— Могу лишь сказать, что все строится исключительно на личном авторитете педагога: он в повседневной работе своими словами и действиями либо вызывает уважение у учеников, либо нет. Если вы правильно выстраиваете свою работу, таких конфликтов не будет.

— Может, все дело в упавшем авторитете педагога? Как повысить престиж профессии?

— Благодаря некоторым действиям государства (организация и освещение конкурсов профмастерства, грантовая поддержка) положительная динамика здесь появилась, однако эти действия эпизодичны и затрагивают лишь некоторые стороны проблемы, потому в стране и республике престиж профессии учителя крайне низок. Большинство педагогов обладают авторитетом только благодаря своим личным качествам и подходам к детям, а не из-за престижа профессии. Низкий уровень оплаты труда, отсутствие конкурса на профильные специальности в вузы, смутные перспективы профессионального роста, отсутствие должного внимания со стороны государства при высоком уровне ответственности за будущее страны — вот основные факторы, при выборе профессии отталкивающие молодежь от педагогики, поэтому она так и остается призванием.