«ЕСЛИ НАРОД МОЛЧИТ, СЧИТАЕТСЯ, ЧТО ОН СОГЛАСЕН»

Челнинские «Коммунисты России» во главе с Татьяной Гурьевой накануне снова собрали народ в Парке Победы. В отличие от первого крупного пикета  эта встреча была почти полностью посвящена пенсионной реформе, хотя в повестке и были заявлены повышение цен на бензин и увлечение НДС. Митинг не был многолюдным — пришли около 100 человек против 400 месяц назад. Тогда же, в июне, партийцам удалось собрать более тысячи подписей под резолюцией.

Гурьева рассказала журналистам, что люди теперь опасаются ходить на митинги.

«Но если мы не будем выходить, то закон будет принят, — сказала она. — Если народ молчит, считается, что он согласен».

Позже в своем выступлении она сошлется на прогнозы экспертов: в случае, если будет утверждена «смертельная реформа», уже в будущем году страна потеряет миллионы граждан — не доживут до 65 лет 50% мужчин и 25% женщин. Гурьева окрестила повышение пенсионного возраста реформой уничтожения буржуазной властью собственного народа, реформой геноцида народа и даже убийством и чудовищным преступлением против народа.

«Сейчас жаркий период — те, кто работает в морге, рассказывают, что по 12 человек в день умирает трудоспособного возраста. А нам рассказывают сказки, что мы можем и в 90 лет прекрасно работать!» — воскликнула Гурьева.

О здоровье россиян во время митинга вообще говорили много. Например, у тех, кто родился в 60-е годы, оно хуже, чем у их родителей, — сказались уличные рынки 90-х годов. Поправить же свое состояние обычные труженики не могут — слишком дорогая медицина. Упоминали и о том, что большинство пенсионеров работают не потому, что хотят, а по необходимости — кто-то же должен помогать детям «тянуть» ипотеку. Вспомнили чиновников и депутатов Госдумы, их зарплаты, пенсии, льготы и надбавки за выслугу лет. Злились на то, что губернатор Московской области летает на вертолете стоимостью в миллиард рублей. Критиковали руководителя пенсионного форда РФ за квартиру в полмиллиарда рублей и сам пенсионный фонд — за то, что он, по сути, представляет собой частное финансово-кредитное учреждение («Чтобы найти пенсионный фонд в чужом городе, ищи самое красивое и дорогое здание»). Негодовали, что по статистике на одного пенсионера в стране приходится менее двух трудоспособных граждан, что дает возможность властям создать видимость, будто пенсионеры находятся на иждивении у государства («Они давно уже заработали себе на пенсии!»). Декламировали обличительные стихи в адрес Путина, предлагали сменить курс с капитализма на социализм.

«Недавно в СМИ было сообщение, что олигарх Михельсон прибыль получил в два с лишним миллиарда долларов, — вещала Гурьева. — Я разделила на дни: получается, что прибыль каждый день он получал 600 миллионов рублей, а доход, возможно, у него был миллиард рублей. Чтобы простым трудягам заработать 600 миллионов рублей в день, исходя из нашей средней зарплаты, должны были трудиться миллион человек! А они говорят, что денег нет!»

«ДАВАЙТЕ БУДЕМ ГОТОВИТЬСЯ К МАССОВОМУ ПРОТЕСТУ»

История пенсии начинается в советское время — в царской России такого понятия не было. В СССР в 1928 году и был установлен нынешний пенсионный возраст. 

«Всегда во всем мире было святым правилом — старики и дети неприкосновенны, — говорит со сцены пенсионер Фердат Гайфутдинов. — Дети — это наше будущее, а старики — это тот мудрый опыт, который передается в дальнейшем. Но если род кончается, подрубаются корни, значит, это общество обречено».

Пожилой невысокий мужчина берет микрофон в руки и начинает рассказывать, как в 1973 году приехал в Челны. Он представитель «старого КАМАЗа» — однажды после 15 лет работы он пришел в ночную смену на литейный завод, а утром скорая увезла его в 5-ю поликлинику. Причина — инфаркт. Медики сказали, что нельзя работать в три смены. Про себя подумал: «Мне нельзя, а ведь люди и по сей день работают так». За время жизни в автограде он перенес в общей сложности шесть операций, часть из них — еще до строительства БСМП. Жена работала крановщицей, ушла на пенсию в 45 лет, в 60 лет умерла от рака.

«Правительство думает продлить стаж работы... Они думают, Россия богата на трудовые резервы...» — размышляет мужчина, но его прерывают.

Другой выступающий — помоложе, 1963 года рождения. Рассказывает, что 40% его школьных знакомых уже нет в живых. У одной одноклассницы муж не дожил до пенсии четыре месяца. Размышляет, что, по идее, пенсионные накопления должны бы уйти семье, которая потеряла кормильца... Той пенсии, которую выдали ему самому, хватает только на полторы недели. А ведь он служил в армии, закончил институт, до 1991 года шел по карьерной лестнице от инженера до начальника отдела на предприятии военно-промышленного комплекса в Химках. На КАМАЗе попал под третью волну оптимизации, сказали: «Жалко, но так уж получилось...» Закончил курсы компьютерного дизайна в центре занятости. В группе были все молодые, кроме него. Позже встретил однокурсницу, спросил, как дела. Она ответила, что из группы никто на работу не устроился. Сам пытался, звонил — когда на другом конце провода слышали, что ему 55 лет, просто вешали трубку.

«У меня дедушка до революции жил в Черемшанском районе — был коммунистом Ленинской гвардии, — рассказывает мужчина. — Он видел, как работают на предприятиях обычные работяги — это бараки, невыносимый дым, что-то невероятное. Люди поднялись в 1917 году, потому что поняли, что терять им уже нечего. <...> Сейчас народ слушать не хотят. Поверьте мне, сейчас колокол звонит только по нам. Да, есть люди сильные, которые могут работать долго, но те, кто на производстве, — те не смогут».

Пожилая женщина призывает всех собравшихся объединить силы и «встать на борьбу», агитировать своих соседей, коллег. «Если мы к октябрьскому празднику не соберемся 10–15 тысяч, считайте, мы совсем рабами будем, как крепостные крестьяне», — говорит она.

Призыв поддерживает и Гурьева. 

«Если будем молчать, закон будет принят, — заключает она. — Если поднимемся на протест, на массовый протест, власть вынуждена будет отступить, я заверяю вас в этом. Где-то в сентябре во втором чтении будет рассматриваться закон — давайте будем готовиться к массовому протесту».