Яков Геллер: «Ни разу никто не вел со мной разговоров, что мы будем «смахлевывать»!»

«В Казани, Набережных Челнах, Альметьевске мы раздадим флаеры с сообщением о том, что имущество ТФБ будет распродаваться на площадке bankrot.zakazrf.ru» Фото: «БИЗНЕС Online»

«Я БЫЛ РАЗДОСАДОВАН ПОЗИЦИЕЙ ЮМАНОВОЙ, Я ЕЕ НЕ ПОНЯЛ»

— Яков Вениаминович, 22 мая на комитете кредиторов Татфондбанка вашей площадке  дали месяц, чтобы доказать ее дееспособность. Уже доказали? И если да, то как?

— Я уже говорил, что не очень понимаю, что такое «дееспособность площадки». Если у нас есть допуск СРО, есть программный продукт bankrot.zakazrf.ru и есть связь с ЕФРСБ (Единый федеральный реестр сведений о банкротстве) — это место, где все площадки обязаны публиковать данные о своих торгах. Мы опубликовали тестовые извещения, в ЕФРСБ они «улетели», то есть площадка рабочая.

Нам говорят, что у нас якобы опыта нет. Но еще в 2007 году мне руководитель службы судебных приставов Артур Парфенчиков вручил ведомственную медаль за внедрение электронных торгов при реализации конфискованного имущества. То есть мы были пионерами во внедрении электронных форм при реализации имущества. Посмотрите на этот вымпел (показывает — прим. ред.) — это награда от федеральной службы по финансовому мониторингу. У нас две федеральные площадки, одной из которых девять лет, другой — три. Что имеется в виду под каким-то особенным опытом реализации именно банкротного имущества, мне трудно понять. Но мы попробуем доказать свою дееспособность на деле, а не на словах. Возможно, комитет кредиторов исходил из того: «Ах, у них нет опыта, они молодые». Но, чтобы начать бежать, надо на старт выйти. Мы вышли на старт, сейчас побежим — посмотрим.

Площадка bankrot.zakazrf.ru создана на софте, которым пользуется примерно половина банкротных площадок и который в АСВ нам рекомендовали как самый лучший софт. Хотя мы могли бы приспособить какую-то свою площадку под имеющиеся требования, но мы выложили свои деньги, чтобы купить именно этот софт.

«Я понимаю Юманову — она должна защищать людей, защищать свой проект. Она поступила как поступила, она живой человек и представитель нескольких тысяч вкладчиков» Фото: «БИЗНЕС Online»

— Во время голосования против высказалась только Александра Юманова, представляющая союз обманутых вкладчиков. Как вы думаете, почему она так проголосовала? Вкладчики обижаются, что так долго вас ждали?

— Да. Я очень уважаю Юманову, она лидер движения обманутых вкладчиков и представляет их интересы. Конечно, я был раздосадован этой позицией, я ее не понял, я ей написал личное послание, но она не ответила. Думаю, что причина [такого голосования] — это накопившееся раздражение от того, что Геллер все обещает и обещает, а сделать не может. А когда я все-таки сделал [площадку], то наступил предел усталости металла. Я очень надеюсь, что Юманова разочаруется в этом своем решении. Но я ее понимаю — она должна защищать людей, защищать свой проект. Она поступила как поступила, она живой человек и представитель нескольких тысяч вкладчиков. Я-то лично потерял всего 600 тысяч в Татфондбанке...

— Вы тоже обманутый вкладчик?

— Теща умерла, мы продали квартиру и положили на счет 2 миллиона. Только положили — банк «сгорел». Я спросил жену: почему именно в Татфондбанк? Она мне отвечает: «Ну все говорили, что в Татфондбанк надо». «А ты что, знал, [что банк сгорит]?» — «Нет, я знать не мог». 1 миллион 400 тысяч мы получили, а 600 тысяч осталось. Хотя сейчас уже меньше, так как потом еще были выплаты. Но все равно это большие деньги, даже для меня.

«Теща умерла, мы продали квартиру, продали и положили на счет 2 миллиона. Только положили — банк «сгорел» Фото: «БИЗНЕС Online»

«МЫ СЛУЧАЙНО УЗНАЛИ, ЧТО ВСЮ «МАЛОЦЕНКУ» АСВ ПУСТИЛО НА ПРОДАЖУ МИМО ПЛОЩАДКИ»

— У республики есть какие-то виды на какое-то конкретное имущество?

— Был разговор с премьер-министром Алексеем Песошиным, он сказал, что ничего никому не надо. Со мной ни разу никто не вел разговоров на тему того, что мы будем как-то «смахлевывать» в пользу заданных покупателей.

— Но пока в конкурсной массе и нет ничего особо ценного вроде акций «АК БАРС» Банка или завода имени Горького... Кстати, могут они там оказаться?

— Без комментариев, не могу сказать, там политического больше, чем экономического.

«Площадка bankrot.zakazrf.ru создана на софте, которым пользуется примерно половина банкротных площадок и который в АСВ нам рекомендовали как самый лучший софт» Фото: скриншот

— Объясните, почему Татарстану тогда было так принципиально важно иметь именно свою площадку.

— Президент Рустам Нургалиевич Минниханов был сто раз прав, когда поставил в качестве сигнализатора и информатора агентство по госзаказу, чтобы знать, что происходит на торгах. Потому что вот на днях мы узнали, что всю так называемую малоценку АСВ уже пустило на продажу мимо площадки. Это столы, стулья, компьютеры стоимостью до 100 тысяч рублей, которые могут продаваться без торгов, — чтобы не платить за объявления в «Коммерсанте», которые стоят несусветные деньги, дороже стоимости имущества.

Мы об этом узнали случайно. Сейчас мы берем всю информацию о «малоценке» и начинаем размещать ее на наших ресурсах — на сайте bankrot.zakazrf.ru и sale.zakazrf.ru.

Это делается для того, чтобы повысить охват аудитории, поскольку на эти площадки заходят разные люди. Sale.zakazrf.ru — это одна из шести федеральных торговых площадок, уполномоченная правительством РФ на приватизацию государственного имущества. Это самая посещаемая площадка, мы выставили на ней объекты Росимущества, минобороны, правительства Москвы. Среди тех, кто туда заходит, много игроков с деньгами, которые способны по 300 миллионов на залог выложить. Поэтому на sale.zakazrf.ru мы будем вывешивать объявления для тех федеральных игроков, кто еще не посвящен в проблемы реализации имущества ТФБ.

Все наши ресурсы имеют единый центр аккредитации. Всем резидентам наших площадок (а их у нас более 250 тысяч) мы будем делать рассылку. Они будут получать информацию в личном web-кабинете: «Милости просим на bankrot.zakazrf.ru, где вы можете приобрести то-то и то-то». Мы планируем максимальное привлечение заинтересованных лиц. Очень просим всех, кто заинтересован в приобретении имущества ТФБ, чтобы они смотрели объявления на наших ресурсах.

«Когда весь рынок, потенциальные покупатели будут знать о реализации имущества, то рынок сам должен вывести на оптимальную цену» Фото: «БИЗНЕС Online»

«ЧТОБЫ В ЛОТЫ НЕ ПОПАЛИ «ПРОЖЖЕННЫЕ ШТОРЫ»

— Вы уже знакомы с составом конкурсной массы? Что самое ценное в том имуществе, которое будет выставлено на торги? Какова общая сумма?

— Мы еще не знакомы с составом конкурсной массы. Есть конкурсный управляющий Михаил Захваткин и его команда, которые оценивают имущество, формируют лоты, выносят их на комитет кредиторов. Комитет кредиторов утверждает, после чего Захваткин передает информацию организатору торгов, коим является АСВ. Дальше АСВ уже размещает все это в газете «Коммерсант», на сайте АСВ и у нас на площадке. Мы, соответственно, все публикуем и отправляем данные в ЕФРСБ, поэтому, что это будут за лоты, мы фактически до момента размещения не знаем.

— Кто-то может повлиять на цену лотов, если вам покажется, например, что цена слишком завышена или занижена?

— Только рынок. Наше дело — обеспечить информацию. И когда весь рынок, потенциальные покупатели будут знать о реализации имущества, то рынок сам должен вывести на оптимальную цену. Вещь стоит столько, сколько за нее готовы уплатить. Информированность и равнодоступность. Тогда получатся честные торги. Равнодоступность еще создается структурой лота, чтобы туда не попали «прожженные шторы»...

«Михаил Захваткин и его команда оценивают имущество, формируют лоты, выносят их на комитет кредиторов» Фото: «БИЗНЕС Online»

— Прожженные шторы?

— Это наш сленг. Когда мы внедряли площадку для реализации конфискованного имущества, то наши партнеры из РФФИ давали нам на реализацию реальные прожженные шторы и дырявые валенки, изъятые у кого-то. Так как продать их было невозможно, нам в РФФИ говорили: «Вот видите, у вас не получается. Из ста лотов только один продается эффективно». Они же не говорили, что 99 лотов из 100 — это прожженные шторы и дырявые валенки! А в этот момент реализовывали корпус какого-то завода без площадки. У нас был пример, когда два корпуса одного завода реализовывали так: один — на площадке, другой — так. Тот, который «просто так», ушел по номиналу, а который через площадку — был продан за пять номиналов.

Так вот, если на наши аукционы попадут «дырявые валенки» или «прожженные шторы» вместе с чем-то более ликвидным, то это будет никому неинтересно. Еще мы называем такое смешение лотов «молоко с селедкой». Когда в один лот включают молоко и селедку, у меня есть только молоко, у вас — селедка, а у другого есть и молоко, и селедка. И он заранее уже победитель торгов. Это все — маленькие хитрости большой коррупции.

«Лот должен быть равнодоступным. Все должны быть в одинаковом положении» Фото: ©Сергей Мальгавко, РИА «Новости»

«В ИДЕАЛЕ: ОДИН ЛОТ — ОДНО НАЗВАНИЕ»

— Разве комитет кредиторов не утверждает состав лотов?

— Совет кредиторов, может, и утверждает состав лотов, но, как правило, он даже не обращает внимания на такие нюансы. Это просто люди. Я хочу, чтобы Юманова знала, что она утвердила. Я верю, что она честный человек, но непосвященный, может быть, в тонкости реализации банкротного имущества. Совет кредиторов должен быть всему этому обучен, это же целая наука — конкурентные закупки и продажи. Вот когда Юманова в первый раз узнает, что она утвердила, в следующий раз она уже будет голосовать против. Ведь задача, чтобы кредиторы понимали, что происходит.

Это как в советское время продавали банку майонеза в придачу с трехлитровой банкой морской капусты. Это все называется ограничением доступа. Лот должен быть равнодоступным. Все должны быть в одинаковом положении. В идеале: один лот — одно название. Поэтому я понимаю, почему президент поставил нас как «монитор» этого процесса, как электронную лучевую трубку, которая показывает, что происходит.

— Какова стоимость имущества ТФБ, которое будет выставлено на реализацию?

— Я не могу этого знать, это не оговаривалось нигде. Пока АСВ нам не передаст все лоты, я не могу этого узнать. Это вопрос к организатору торгов.

— В составе лотов чего только нет: и акции Радиотехбанка, и золотые слитки — кого они могут заинтересовать?

— Мало ли кого? В стране есть много денег, которые некуда инвестировать. Наверняка есть такие организации, которые хотели бы вложить в слитки свою «неликвидную ликвидность». Кто-то захочет распилить и продать зубным врачам. Откуда мы знаем? Оно — рынок! Испокон веков золото и деньги — самый надежный аккумулятор средств.

— По вашему опыту реализации имущества: что уходит в первую очередь, а что залеживается?

— Лучше всего покупают автомобили, влет уходят, в две-три цены — дороже рынка! Хорошо уходят рекламные конструкции, хуже — земельные участки, вернее, что-то хорошо продается, что-то похуже — в зависимости от объекта.

— Где хранится имущество? Как потенциальные покупатели смогут с ним ознакомиться?

— Все имущество ТФБ, насколько мне известно, собрано на складе в Больших Кабанах: мебель, компьютеры, телефонные аппараты, вазы.... Но вся эта «малоценка» (до 100 тысяч рублей), как я уже говорил, через аукционы реализовываться не будет. Что касается тех лотов, которые будут выставляться на портале bankrot.zakazrf.ru, мы в извещениях напишем, где и когда можно будет с ними ознакомиться. Золотые слитки, думаю, не дадут пощупать. Остальное можно будет посмотреть.

«Лучше всего покупают автомобили, влет уходят, в две-три цены — дороже рынка! Хорошо уходят рекламные конструкции, хуже — земельные участки, вернее, что-то хорошо продается, что-то похуже — в зависимости от объекта» Фото: «БИЗНЕС Online»

 «Я ТАК ПОНИМАЮ, ЧТО ОЦЕНКА ГЛАВНОГО ЗДАНИЯ БЫЛА СДЕЛАНА НИЖЕ РЫНКА»

— Когда будет выставлено главное здание ТФБ на улице Чернышевского?

— Я не знаю когда, но знаю, что именно этим лотом по той цене, которая обозначена (134 миллиона рублей), у меня уже несколько людей интересовались. Как из Татарстана, так и не из Татарстана. Это не просто так! Спрашивали про площадь участка, красные линии, стоянку, про то, сколько будет претендентов (хотя откуда я знаю?). Самое интересное, что из всего имущества меня спрашивали только про это! Не про акции и не про слитки. Я так понимаю, что оценка была сделана ниже рынка.

— Говорят, там и бассейн есть?

— Ну а почему нет? Он (Роберт Мусин — прим. ред.) что, в таком кабинете, как я, должен был сидеть? Этой мебели ровно 16 лет скоро будет (обводит глазами свой кабинет, взгляд упирается в протекающий потолок — прим. ред.) Это министр меня затопил — каждый министр хотя бы один раз успел меня затопить (АГЗРТ располагается в одном здании с минэкономики РТ — прим. ред.)!

— Каков порядок выставления лотов на торги? Сколько будет этапов?

— Объявляется аукцион, как правило, используется открытый аукцион с закрытой формой представления предложений. Имущество, которое не было реализовано на аукционе, выставляется на повторный аукцион с понижением начальной цены на 10 процентов. Далее нереализованное имущество выставляется уже на публичное предложение — с понижением цены. На этапе публичного предложения устанавливается семь периодов продажи имущества — каждый продолжительностью не менее семи календарных дней. А что будет дальше, это уже вопрос к конкурсному управляющему.

Очень часто участники ждут публичного предложения, когда цена начинает снижаться. Это уже выработанная практика: «Специально мы не будем участвовать на аукционе, подождем публичного предложения». Вот почему весь рынок должен знать об этих торгах — чтобы аукционы состоялись! Это даст возможность получить больше денег для обманутых дольщиков.

«Одну копейку за каждое извещение от АСВ мы все-таки берем, так как по закону договор должен быть возмездным» Фото: «БИЗНЕС Online»

«МЫ НЕ БЕРЕМ ДЕНЕГ НИ С АСВ, НИ С ПОКУПАТЕЛЕЙ»

— Насколько я знаю, вы планируете завести на свою площадку также банкротное имущество других татарстанских банков — ИнтехБанка и «Спурта». Какие договоренности уже есть?

— Мы подписали договор с ИнтехБанком. Мне бы очень хотелось, и я веду переговоры со Спурт Банком. Но пока решение еще не принято. Но, во всяком случае, банкротное имущество в республике со входом нас в СРО получило инструмент. Ведь есть же не только обманутые вкладчики, есть коллективы с невыплаченной зарплатой на предприятиях-банкротах, есть личные банкротства...

— Кроме имущества банкротных татарстанских банков, планируете привлекать другие компании?

— Эта работа уже началась. Есть план действий. Будут задействованы как рыночные, так и административные ресурсы. Мы туда войдем. Да, этот рынок нам интересен. У нас есть завязки с Дагестаном, Сахалинской областью, там работают наши люди (в филиалах торговой площадки — прим. ред.).

— Сколько составляет стоимость услуг площадки?

— Мы все делаем бесплатно. Мы не берем денег ни с АСВ, ни с покупателей. Для участников единственное, что необходимо, — купить электронную подпись от любого удостоверяющего центра, но она сегодня уже практически у всех есть. Больше никаких денег не нужно. Процедура подачи документов предельно простая, регистрация на площадке занимает три дня. Участвовать в аукционах могут как физические, так и юридические лица. Мы не берем за нашу работу ни копейки! Хотя нет — 1 копейку за каждое извещение от АСВ мы все-таки берем, так как по закону договор должен быть возмездным, а в извещении может быть сотня лотов.

Мы на этом проекте не зарабатываем денег. Кроме того что мы вкладываем в него свой интеллект и мощности, я еще выделил из нашей кассы бюджет на рекламу — для привлечения людей. Это делается для того, чтобы торги проходили максимально гласно. В Казани, Набережных Челнах, Альметьевске мы раздадим флаеры с сообщением о том, что имущество ТФБ будет распродаваться на площадке bankrot.zakazrf.ru.

— Это именно ваше решение — 1 копейка?

— В случае с АСВ везде тариф один — 1 копейка за одно извещение. В случае с другими банкротами торговая площадка уже сама принимает решение о стоимости.

«Вкладчик должен понимать, что чем больше будет конкуренция и борьба, тем больше денег дадут за имущество, тем больше будет направлено в конкурсную массу» Фото: «БИЗНЕС Online»

«Я ВДВОЙНЕ ЗАИНТЕРЕСОВАН — У МЕНЯ САМОГО ТАМ ДЕНЬГИ ЛЕЖАТ»

— Почему вы распродадите имущество ТФБ лучше, чем другая банкротная торговая площадка, — с позиции вкладчиков?

— Президент поручил мне обеспечить наибольшую публичность. Вкладчик должен понимать, что чем больше будет конкуренция и борьба, тем больше денег дадут за имущество, тем больше будет направлено в конкурсную массу. А если будет только один участник — дадут по номиналу и на 18-й стадии публичного предложения. Другое дело, если будет 20 участников. Какая еще площадка будет заинтересована именно в этом? А я вдвойне заинтересован — у меня самого там деньги лежат.

— Сколько человек уже работает на этой площадке? Справятся ли они с обработкой всех данных, не будет ли накладок?

— Нас тут 60 человек, все высокие специалисты. Непосредственно на площадке сейчас работают трое. На этом этапе пока достаточно. Как только будет необходимо, подключатся другие люди с наших федеральных площадок.

Конечно, никто не застрахован от атаки, диверсии. За май в нашем дата-центре в IT-парке четыре раза были отказы из-за аварии у магистрального провайдера. Один раз это было связано с электроснабжением. Все может быть. Но с нашей стороны будет сделано все возможное.

«Мы единственные, кто проводит обучение работе на площадке для потенциальных заинтересантов» Фото: «БИЗНЕС Online»

«НАША ЗАДАЧА — ОБУЧАТЬ И ПРИВЛЕКАТЬ, А НЕ ОГРАНИЧИВАТЬ И ПРЯТАТЬ»

— Будут ли какие-то изюминки в работе вашей площадки, какие-то дополнительные опции, чтобы было интересно идти именно к вам?

— Мы единственные, кто проводит обучение работе на площадке для потенциальных заинтересантов. Мы опубликовали видеоинструкции, чтобы любой мог ознакомиться с процедурой. Мы заточены на привлечение максимального числа участников. Чем мы отличаемся от чужих площадок? Наша задача — обучать и привлекать, а не ограничивать и прятать. Мы будем делать рассылки — все, чтобы люди максимально знали, что и где покупать. Еще ни одного торга не было, а уже порядка 70 участников у нас уже зарегистрировано!

— Что представляет из себя рынок СРО? Насколько конкурируют между собой банкротные площадки?

— В России есть три СРО банкротных площадок. Одно — питерское — там, где «Российский аукционный дом». Второе — московское (B2B-Center), третье — нижегородское. В каждое СРО входит по 14–15 площадок. Всего в России порядка 40 банкротных площадок.

Но из шести общефедеральных торговых площадок, кроме нас, только «Российский аукционный дом» и «Сбербанк АСТ» являются еще и банкротными площадками. Из шести корпоративных торговых площадок («Роснефть», «Ростех», РЖД, «Газпром», «Фабрикант» и другие) никто не входит в рынок банкротных площадок. Это специфическая деятельность, во многом увязанная на взаимоотношениях с заказчиком, то есть конкурсным управляющим. А по закону, если у организатора торгов есть своя площадка, он на ней может проводить только аукционы, а публичное предложение должен проводить на другой. Это же тоже была хитрость: нам сначала записали, что мы «организатор, электронная площадка». Мы бы могли проводить только открытые аукционы с открытой формой подачи заявок. А с закрытой формой — уже нет! Мы воевали против этого. Но в совете кредиторов в этом мало кто разбирается! Сейчас схема нас устраивает: организатор торгов — АСВ, а мы — площадка. Но на все это, разумеется, ушло время.