Анатолий Чубайс: «В стране за экономику отвечаем мы. И никто другой!»

Максим Орешкин: «2017 год – год окончания адаптации к изменившимся внешним условиям и год окончания успешных структурных реформ в макроэкономической политике... » Фото: ©Валерий Мельников, РИА «Новости»

«ЕСЛИ ЭКОНОМИКА И ВЫШЛА ИЗ КРИЗИСА, ТО НАСЕЛЕНИЕ ПОКА НЕ ВЫШЛО»

В июне прошлого года на санкт-петербургском международном экономическом форуме президент России Владимир Путин поставил мегацель – к 2020 году темпы роста ВВП должны выйти на уровень выше среднемировых. Итоги работы за прошедший год вчера подводили на одной из послеобеденных сессий Гайдаровского форума, которая была целиком посвящена случившемуся аккурат после реформы системы госстатистики экономическому росту. Впрочем, точные данные по ВВП пока не подсчитаны, тем не менее в минэкономразвития ожидают, что рост будет зафиксирован где-то в промежутке от 1,4% до 1,8% ВВП. Так что хвастаться достижениями упорной работы вчера собрался едва ли не весь финансово-экономический блок правительства. «2017 год – год окончания адаптации к изменившимся внешним условиям и год окончания успешных структурных реформ в макроэкономической политике... Главное, что успешно реализованные структурные реформы в макроэкономике заложили очень прочный фундамент для устойчивого долгосрочного роста», – уверенно объявил министр экономического развития Максим Орешкин. Под этими структурными реформами он имел в виду всего четыре элемента: инфляционное таргетирование, плавающий обменный курс, бюджетное правило и механизм защиты внутренней экономики при колебании цен на нефть. «Это вещи, которые кардинально меняют условия, в которых российская экономика существует», – добавил глава минэкономразвития. Так что все последующее обсуждение так или иначе крутилось вокруг этих «вещей».

В целом среди спикеров в оценках ушедшего года царило завидное единодушие. Так, глава Центробанка Эльвира Набиуллина признала, что именно таких результатов и ожидал регулятор. Теперь основная задача – удерживать рост и дальше, несмотря на неспокойную ситуацию в океане мировой экономики, которая, естественно, будет эхом отзываться и на ситуации в России. Тем не менее главу ЦБ все еще волнует неопределенность на нефтяном рынке, поскольку «зависимость российский экономики от нефти сохраняется», хотя, по ее словам, бюджет уже приспособился выживать в условиях низких цен на черное золото. «Тут сыграл роль не только плавающий курс, но и бюджетное правило», – пояснила Набиуллина.

Это была уже вотчина минфина, так что объясняться за эту работу взялся Антон Силуанов. «Бюджетное правило не только для того, чтобы мы сохраняли резервы и формировали подушку безопасности для бюджета, что тоже очень важно. Бюджетное правило – это прогнозируемость того, что у нас не будет риска повторения кризисов, которые были в последние годы. Цены на нефть снижались, доходы снижались, расходы не финансировались, резали, дефицит увеличивался, росла инфляция, дестабилизация курса, ставки и т. д. Так всегда шло развитие кризисов», – заявил министр. Ныне же все дополнительные нефтегазовые доходы минфин намерен не тратить, а откладывать в кубышку, тем более, как мы помним, с началом 2018 года прекратил свое существование резервный фонд – средства из него уже потратили полностью. Плюс бюджетного правила, по словам Силуанова, заключаются еще и в том, что позволит обеспечить прогнозируемость рубля, а также приток валютных поступлений, которые в этом году оцениваются минфином в 3% ВВП.

Более того, в 2017 году все так удачно складывалось, что вместо прогнозируемого 2,5% дефицита бюджета по итогам получили всего 1,5% ВВП. От 2018-го ожидают еще более позитивных показателей – дефицит 1,3% ВВП. «Но если будет продолжаться такая же конъюнктура, как сегодня, мы выйдем на профицит», – осмелился сделать прогноз Силуанов.

Радужные картины финансово-экономического блока правительства портили разве что показатели, касающиеся, так или иначе, населения. Так, по словам президента центра стратегических разработок (ЦСР) Павла Кадочникова, в 2017 году продолжились негативная демографическая тенденция по снижению трудоспособного населения, снижение безработицы, а вместе с тем зафиксирован рост реальных зарплат, который вновь опережает рост производительности. «И это очень мощный фактор снижения конкурентоспособности», – встревожен эксперт. Несмотря на рост зарплат, потребительский спрос по-прежнему не собирается ползти в гору. «Если экономика и вышла из кризиса, то население пока не вышло, – констатировал Кадочников. – Оно пока сдержанно относится к тому, чтобы наращивать потребительские расходы. Здесь мы видим сберегающую модель поведения». Так что в ЦСР пришли к выводу, что рост 2017 года больше похож на «корректирующий», а не на «рост иного качества».

Плюс бюджетного правила, по словам Антона Силуанова, заключаются в том, что позволит обеспечить прогнозируемость рубля, а также приток валютных поступлений Фото: ©Илья Питалев, РИА «Новости»

«НАДО МЕНЯТЬ БЮДЖЕТНОЕ ПРАВИЛО, НО ЭТО ПОДРЫВАЕТ БАЗУ УСТОЙЧИВОСТИ»

Что касается планов на 2018-й и последующие годы, то они, судя по всему, наполеоновские. Так, например, Орешкин убежден, что рост в этом году могут обеспечить несколько факторов. Во-первых, тот самый потребительский спрос, о котором вспоминал Кадочников. «Если посмотреть на квартальные данные Росстата, то у нас по третьему кварталу рост потребительского спроса 5%. Сейчас мы видим, что рост зарплат в частном секторе серьезно ускорился. У нас дополняется это бюджетным сектором», – указал глава минэкономики. Подстегнет потребительский спрос, по его мнению, процесс рефинансирования взятых ранее по более высокой ставке кредитов. Радует министра и рост ипотеки, а тем более ее ставки. «В ноябре ипотека 9,8 процента – таких ставок мы не видели никогда», – подчеркнул Орешкин.

Единственная поправка с его стороны – не допустить ошибки 2011 - 2012 годов, когда кредитный цикл ушел в необеспеченное потребительское кредитование, что уже тогда сформировало риски в банковской системе. «Значительная часть убытков, которые банки получили в последнее время, как раз произрастает из того кредитного цикла», – считает министр.

В итоге потребительский спрос будет подгонять и инвестиционную активность. Помимо этого, позитивный эффект на ожидания бизнеса должна, по мнению Орешкина, произвести новая экономическая повестка, которая сформируется уже к маю, то есть вместе с новым правительством. Впрочем, едва затронув эту тему, министр кокетливо с нее же и соскочил, прикрываясь тем, что ему-то преждевременно об этом распространяться. Стало быть, путь дальнейшего развития в России объявят только после президентских выборов.

Тем временем в минфине по-прежнему озабочены бюджетом. «Вопрос инфраструктуры будет являться одним из приоритетов в следующих бюджетных планах. То же самое – вложения в человеческий капитал», – пообещал Силуанов.

Но поскольку средства бюджета конечны, то естественен вопрос: где взять деньги? «Госдолг увеличивать? Тогда надо менять бюджетное правило, но это подрывает базу устойчивости, которая сейчас, слава богу, создана», – ответил воображаемым оппонентам министр. Так что ни печатать дополнительные деньги, ни увеличивать дефицит, как предлагали критики минфина, в ведомстве не намерены. Источник на приоритеты собираются изыскивать через налоговую систему, а именно через улучшение администрирования и перенастройку системы. А этой теме грядущих налоговых новаций на Гайдаровском форуме была посвящена отдельная дискуссия, о которой рассказывал «БИЗНЕС Online».

По словам Павла Кадочникова, несмотря на рост зарплат, потребительский спрос по-прежнему не собирается ползти в гору Фото: ©Валерий Мельников, РИА «Новости»

ЧИСТКА БАНКОВСКОГО СЕКТОРА ПРОДОЛЖИТСЯ: «ЧАСТНАЯ СОБСТВЕННОСТЬ НЕ ИНДУЛЬГЕНЦИЯ»

Набиуллина, переназначенная в прошлом году на пост главы ЦБ, со своими планами вполне определилась. Во-первых, это уже традиционное таргетирование инфляции, которая в 2017 году, по крайней мере, по официальным данным, составила 2,5%, то есть меньше ранее заявляемых и так ожидаемых регулятором 4%. «Многие предлагали поменять цель по инфляции – сделать 2 процента, как в развитых странах. Мы не согласны с этим, мы считаем, что для российской экономики, которая собирается диверсифицироваться, проходить через структурные изменения, 4 процента – это правильный уровень цели, – безапелляционно заявила Набиуллина. – Поэтому наша политика направлена на то, чтобы поддерживать инфляцию вблизи 4 процентов и минимизировать отклонения от 4 процентов как вверх, так и вниз».

Впрочем, она была вынуждена признать, что колебания инфляции в среднесрочной перспективе скорее могут случиться в сторону повышения, нежели снижения, и на это влияют два фактора. Первый из них – инфляционные ожидания. «Действительно, они у нас не заякорены. Если происходят какие-то изменения с курсом, ценой на нефть, эти ожидания могут подскочить», – полагает глава ЦБ. Второй фактор – немонетарный характер инфляции. «С упорством будем говорить о создании достаточной инфраструктуры, логистики, хранения, транспортировки прежде всего продовольствия, потому что сильно влияет на инфляцию», – обеспокоена Набиуллина. Так что, по ее мнению, чем стабильнее будет инфляция, тем скорее можно будет смягчать денежно-кредитную политику, доведя ее до нейтрального уровня.

«Низкая инфляция – это не просто счастливое стечение обстоятельств или случайность, это все-таки результат последовательной политики», – указала своим критикам Набиуллина. А политика, судя по всему, останется прежней.

Еще один неизменный приоритет Центробанка – чистка банковского сектора. Этот процесс, судя по выступлению Набиуллиной, также продолжится под предлогом улучшения конкуренции. «Иногда нам говорят: „Вы снижаете количество банков, страховых компаний, пенсионных фондов и уменьшаете конкуренцию“. Но у нас количество игроков достаточно. Для нас конкуренция – равенство правил игры. Мы не считаем, что конкуренции в финансовом секторе противоречит в том числе временное огосударствление некоторых финансовых институтов в процессе оздоровления. Во многих странах была такая практика, – оправдалась глава ЦБ за решения по „Открытию“ и Бинбанку, которые вызвали ропот даже среди банковского сообщества. – Вопрос в том, насколько быстро нам удастся вывести на рынок эти институты после оздоровления. У нас действительно намерения как можно быстрее вывести. Это непростая задача».

Так что и в этом направлении Набиуллина намерена последовательно действовать, не прекращая отзывать лицензии. «На наш взгляд, нам нельзя оставлять недобросовестные банки на рынке только потому, что они частные. Да, надо защищать частную собственность, но частная собственность не индульгенция», – решительно объявила она. А чтобы смягчить горькую пилюлю, пообещала также разобраться с проблемой доступа частных банков к средствам государства и госкомпаний. В данном случае опираться будут на оценки рейтинговых агентств, а не на вопросы собственности и размера банка.

Эльвира Набиуллина: «Низкая инфляция – это не просто счастливое стечение обстоятельств или случайность, это все-таки результат последовательной политики» Фото: ©Валерий Мельников, РИА «Новости»

«СЛАБОВАТ У НАС ЛЕВЫЙ ПРОТЕСТ СТАЛ. В БЫЛЫЕ ГОДЫ ЗАБРАСЫВАЛИ БУТЫЛКАМИ С КЕФИРОМ»

А вот для главы «Роснано» Анатолия Чубайса второй день Гайдаровского форума начался довольно бодро: с пачки листовок, брошенных в него активистом «Другой России». СМИ тотчас запестрели заголовками: «В лицо Чубайсу швырнули листовки!», «Нацбол бросил вызов могущественному „прихватизатору!“». Однако на деле все выглядело не столь пафосно и драматично. Стоило «отцу русской демократии» в этот злополучный для него день водрузить себя в удобное кресло на сцене, где проходила полуденная экспертная дискуссия, как из его уст потекли усталые проникновенные слова. «Задача приватизации потребовала примерно 5 лет, а задача финансовой стабилизации потребовала примерно 20...» – вспоминал председатель правления «Роснано» как раз в тот момент, когда из зала на подмостки спешно вскарабкался пылкий брюнет с бейджем «Студент» на груди и устремился в угол, где сидел Чубайс. Дальнейшее происходило молниеносно. «Студент» даже не швырнул, а как-то неловко рассыпал бумажные листы у ног «главного прихватизатора всея Руси», после чего его сразу схватили и потащили к выходу два дюжих охранника. Чубайс тем временем близоруко щурился, пытаясь понять, чем же именно его хотели отхлестать по физиономии. «Это, видимо... ага...» – пробормотал он, вчитываясь в заголовок листовки, гласивший: «Форум воров и предателей». «Чего-то недобросил молодой человек, как-то недоработал», – продолжил он уже спокойно и язвительно, убедившись, что имеет дело не с запрещенной в РФ ДАИШ, а с не менее запрещенными, но относительно безобидными национал-большевиками. «Но я потом изучу, что вносилось, и поделюсь информацией, – пообещал „нанополитик“ и добавил уже почти примирительно. – Как-то слабоват у нас левый протест стал. Помню, в былые годы забрасывали бутылками с кефиром...»

Вскоре стало известно имя «героя», бросившего в Чубайса свою бумажную «перчатку», – Арслан Ибрагимов. Он не был замучен в застенках «кровавого режима» и даже не стал фигурантом уголовного дела, а просто вышел на свободу из ОВД Тропарево-Никулино города Москвы после составления объяснительной. Вопрос решился в течение нескольких часов: по словам самого Ибрагимова, растиражированным журналистами, против него, скорее всего, будет возбуждено административное дело по статье 20.1 КоАП («Мелкое хулиганство»).

У Чубайса действительно давние отношения с нацболами, а также с другими левыми политическими силами. Так, в 2003 году национал-большевичка Мария Горшенина кинула в реформатора на пресс-конференции банку не с кефиром, правда, а с майонезом, за что получила год лишения свободы условно по ст. 213 УК РФ. Еще два года спустя в тогдашнем главе РАО «ЕЭС» разглядели хорошую мишень неизвестные «народные мстители». В марте 2005 года в Московской области на пути следования чубайсовского кортежа была взорвана бомба, а респектабельные автомобили кто-то изрешетил пулями. Мстители оказались, как и положено, неуловимыми – если учесть, что обвиняемый по этому делу отставной полковник ГРУ Владимир Квачков был впоследствии оправдан судом присяжных.

«В РОССИИ ПОВТОРЯЮТСЯ ДВА ТРАДИЦИОННЫХ ИНСТИТУТА: САМОДЕРЖАВИЕ И КРЕПОСТНИЧЕСТВО»

Приключение с революционером Ибрагимовым не прошло даром и неожиданно настроило Чубайса на философский лад. По крайней мере, в своем выступлении на форуме он еще не раз вернется к теме левых и даже вспомнит при случае об Иосифе Сталине и ГУЛАГе, которыми ему угрожал доставленный в ОВД нацбол.

Собственно, экспертная дискуссия, ради которой все и собрались в красном зале РАНХиГС, носила название «Воздействие исторической инерции: возможен ли стратегический поворот». Чубайс числился в ней всего лишь модератором, а основным докладчиком – декан экономического факультета МГУ, известный сислиб Александр Аузан. Барственно поморщившись вслед Ибрагимову, Аузан приступил к своей речи, напомнив аудитории фразу Салтыкова-Щедрина о том, что «в России за 5 лет меняется все, за 200 лет – ничего». Основной темой доклада стала проблема долгосрочного развития России, а именно: что же происходит со страной? Следует ли она по «особому пути» или является жертвой «эффекта колеи» (в терминах экономистов – path dependence, институциональная инерция, которая удерживает государство в определенной траектории – прим. ред.)? Или же цикличность и повторяемость отечественных событий обусловлены отставанием догоняющего развития? «Люди разных взглядов от марксиста Георгия Плеханова до православных философов Георгия Федотова или Николая Бердяева замечали некую кругообразность в развитии России, объясняя это различными причинами», – рассудил ученый. В качестве самых повторяющихся российских институтов он назвал самодержавие и крепостничество. «В XX веке самодержавие довольно быстро возобновляется после Октябрьской революции в форме диктатуры партии и ее руководителя, а крепостное право восстанавливается под видом колхозной системы с начала 1930-х годов, – констатировал Аузан. –Именно использование такого рода институтов в мобилизационных модернизациях дает парадоксальный результат: страна совершает рывок, но при этом подрывает человеческий потенциал, приходит к убыли населения и необходимости смены форсированного развития на некоторую демобилизацию, релаксацию».

Полная «релаксация», надо полагать, наступила в России в 90-е годы и чуть не стоила нам государства. Тем не менее в эту эпоху еще действовал запрос на перемены, выброшенный в качестве лозунга горбачевской перестройкой. Есть он и сейчас: «Общество, хотя и боится изменений, хочет их, хочет достижения другого состояния страны». Но для этого, по мысли Аузана, необходим долгий, то есть долгосрочный взгляд на будущее РФ. «В России должна появиться патриотическая элита с 20-летним взглядом [в будущее]», – заключил декан экономического факультета.

Аузана поддержал Чубайс: «Да, мы сейчас говорим про длинное, не про март 2018-го и даже не про 2024 год, а про то, без чего невозможно выбраться из колеи». И на этот счет у него, как оказалось, есть свои соображения, которыми он и поделился с Гайдаровским форумом.

В качестве самых повторяющихся российских институтов Александр Аузан назвал самодержавие и крепостничество Фото: ©Илья Питалев, РИА «Новости»

«МЫ, ЛИБЕРАЛЫ, УЖЕ НАБИЛИ ШИШЕК СЕБЕ И НАРОДУ ЗАОДНО»

«Мыслей у меня всего три, – откровенно признался Чубайс, начиная свой гайдаровский спич. – Мысль первая: сегодняшнее геополитическое положение России, прямо скажем, беспрецедентное. Кто-то может его ругать, кто-то хвалить, я сознательно не хочу ставить плюсов или минусов, но думаю, что все согласятся с тем, что оно беспрецедентно. Откуда оно взялось? Ему было бы неоткуда взяться без фантастического российского экономического роста в период 1999 - 2006 годы. Удвоения ВВП не было, но тем не менее был мощный 8 - 9-процентный рост. Небольшое количество стран в мире может такими результатами похвастаться. Без этой базы не было бы российского оружия в Сирии и многого другого. Зададим себе следующий вопрос: а откуда взялся фантастический экономический рост 2000-х? Извините – из антинародных либеральных реформ 1990-х. У нас, собственно, что росло в 2000-е? Рыночная экономика, извиняюсь за выражение. А она у нас от сырости, что ли, образовалась, сама по себе? Да нет, не совсем. Это означает, что все, что сегодня в международном и геополитическом плане страна создала, базируется на этой предшествующей части».

Провозгласив себя, таким образом, основным виновником «тучных лет» и путинского экономического чуда и умолчав про такие мелочи, как, например, рост цен на нефть, Анатолий Борисович с присущей ему скромностью намекнул, что не несет никакой ответственности за дальнейшие «внешнеполитические и геополитические приоритеты». «2 процента роста через какое-то время поставят не просто вопрос про Сирию, а про место России в мире, – пообещал он. – Я уж не говорю о том, что они поставят вопрос о военно-промышленном комплексе РФ, про автаркию, санкции, инновационное развитие, технологические приоритеты и т. д. Россия не может рассчитывать в долгой перспективе на сохранение существующего места в мире – при существующей экономической политике в России. Не сходится!»

Вторым тезисом главы «Роснано» стала гордая констатация: «Понятно, что в стране за экономику все равно отвечаем мы. И никто другой! Вот эти ребята (здесь Чубайс сделал жест в сторону воображаемых оппонентов лагеря системных либералов – прим. ред.) за экономику не отвечают. И не надо ждать от них ответов на эти вопросы. Надо признать, что, хотя за экономику в стране отвечаем мы, мы не до конца понимаем ответ на этот вопрос. Мы начали что-то понимать по-настоящему, мы как-то вырастаем из коротких штанишек, но далеко не все и не везде. Мы начинаем понимать, что нет экономического ответа на экономические вопросы. Я понимаю, что нужен бюджетный маневр, я понимаю про здравоохранение и образование, про то, за что бьется сейчас Алексей Леонидович [Кудрин]. Это все правильно. Но, если такого злобного антинародного либерала, как я, спросить сейчас о том, как нужно исправить российскую денежно-кредитную политику или бюджетную стратегию, чтобы мы получили не 2 процента роста, а 5 процентов, то мой честный ответ будет: „Я не знаю“. Оно не получается от макроэкономики, оно не получается от бюджетной политики. Экономические вопросы сегодня имеют не экономические ответы – это то, что мы уже поняли. Это для меня фундаментальный прорыв. Поймите, для меня, который в 1990-е эту макроэкономику „учил не по Гегелю“, а по забастовкам шахтеров и по угрозам убийств, – для меня это очень важный личностный вывод. На экономику не ответить простыми экономическими ответами – есть вещи поважнее, чем экономика, и они за ее пределами».

И в этом месте своей речи Чубайс, известный своей «физической ненавистью» к Достоевскому и к идеям «особого пути», вдруг решил изменить прежнюю тактику. «В России нельзя противостоять культуре – надо опираться на нее, – провозгласил он. – А в значительной степени мы ровно это и делали, к большому сожалению (то есть, получается, противостояли русской культуре – прим. ред.). Мы понимаем, что переход к демократии – это не вопрос: за демократию ты или нет? Да нет, ребята, вопрос не в том, куда, а в том – как. Какие ловушки на этом пути, какие риски, чего мы, либералы, не понимаем про этот путь, где мы уже набили шишек себе и народу заодно. Как сделать так, чтобы это не повторилось? Все это совсем не так просто. Это все связано с колоссальными рисками, чудовищными для десятков миллионов людей. И если мы так уверенно говорим, что надо двигаться к демократии, к открытым институтам, то вот наше понимание того, как нужно преодолеть риски. Мы только начинаем это понимать, но далеко не завершаем, далеко не на все вопросы знаем ответы. И это мне кажется важнейшим вызовом для российской школы либерально-экономической мысли. А она у нас сильнейшая! И не надо кивать на начальство, я сейчас про наш вызов и про нашу ответственность перед страной. Это один из важнейших итогов нынешнего этапа развития страны. Чтобы эти расходящиеся вдолгую ножницы между величием России и беспомощностью экономики, чтобы эти ножницы окончательно не разошлись и между ними страна не провалилась, вектор этого движения требует более фундаментальной и основательной проработки. Это и есть вызов перед российскими либералами, перед российской экономической мыслью. „Нелиберальная“ экономическая мысль такого вызова не имеет, там все просто и понятно. Я сейчас не про них, я про серьезных людей говорю».

Провозгласив себя основным виновником «тучных лет» и путинского экономического чуда, Анатолий Чубайс намекнул, что не несет никакой ответственности за дальнейшие «внешнеполитические и геополитические приоритеты» Фото: ©Валерий Мельников, РИА «Новости»

«ЕСТЬ В НАЦИОНАЛИЗМЕ ФИЗИОЛОГИЧЕСКИЙ ИДИОТИЗМ, НО ЕСТЬ И ТО, ЧТО ВЫРАЖАЕТ ИНТЕРЕСЫ РУССКОГО НАРОДА»

Третью мысль Чубайс счел возможным высказать с «антилиберальных позиций». «За 25 лет истории, прошедшей через нас всех, мы убедились в том, что в России есть три идеологии: либералы, левые и националисты, – рассудил он. – Для националистов хорошо то, что хорошо для русских, для левых хорошо то, что хорошо для бедных, а для либералов хорошо то, что хорошо для человека. Человека, являющегося основой либеральной идеологии. Обращаю ваше внимание, что эти три идеологии на разных этапах были в разных позициях. Были какие-то „антинародные“ времена, когда либералы прорвались к власти, потом их немножко оттуда турнули. Но важно то, что при сменах векторов, внешнеполитических ситуаций, при чудовищных экономических кризисах, при самых драматических внутриполитических событиях три (и тут Чубайс растопырил пальцы, показывая залу цифру три – прим. ред.) были, есть и будут. Если вы, включив телевизор, хотя бы 15 раз услышите об антинародных либералах, о том, как нужно их уничтожить, то это прямое доказательство того, что они не уничтожаются никак. Вот есть они все равно! И я сейчас не про распределение власти, не про политическую картинку – я про ценности. 25 лет нашей истории доказали, что эти три группы ценностей имеют в России свою фундаментальную природу. Между прочим, национализм, который для нас 25 лет назад был чем-то позорным, неприличным, нелепым (это же вот фашисты, как это вообще можно, фу), прошел колоссальный путь за это время. Не только в России, но и в мире. Фундаментальных работ по основам национализма сегодня в мире сотни, чего раньше не было! И в России похожая картина. Да, есть в национализме безусловный физиологический идиотизм, мягко говоря, но есть и то, что выражает интересы русского народа».     

Обращаясь к своим либеральным единомышленникам, Чубайс призвал их: «Если мы хотим выработать экономическую стратегию, движущую страну вперед, она не может быть стратегией одной из этих трех групп. Так не получится. Три этих движения, как ни парадоксально, по более фундаментальным вопросам раскладываются как два к одному. К примеру, вопрос о частной собственности. Точка зрения левых: „долой“, „Сталин, Берия, ГУЛАГ“. Либералы, понятно, за. А националисты – совсем не обязательно против. Или вопрос об интернационализме. Либералы, конечно, интернационалисты. Левые – интернационалисты. Националисты же – националисты. Опять два к одному. Это означает, что любая серьезная стратегическая линия (а мы говорим с вами не про 5 лет, а про 20) имеет шансы быть реализованной только в случае, если она основывается на каком-то понимании хотя бы двух из трех сил. Когда один из трех – мы это прошли, и я это прошел. Не рекомендую повторять. Очень больно, и не только для тех, кто реформирует, но и для тех, кого реформируют. Я не уверен, что Россия способна еще раз пройти такого масштаба вызовы и такого масштаба риски. Это означает, что стратегический поворот, конечно, должен быть нашим, и мы должны его выработать. А с другой стороны, он не может быть только нашим».

 В завершение своего доклада глава «Роснано» задался риторическим вопросом. «Знаете, почему действующая власть так долго и устойчиво управляет страной? – кивнул он своей аудитории. — А потому, что она сумела интегрировать в себя каким-то фантастическим способом все три идеологии, на разных этапах опираясь на разное. А если бы она не интегрировала бы их – ничего бы не было. Этот урок надо извлечь для того, чтобы двигаться вперед».