20 сентября 1892 года, 125 лет назад, родился Николай Евгеньевич Ершов — большевик из царских прапорщиков, сыгравший значительную роль в установлении советской власти в Казани в октябре 1917-го. «БИЗНЕС Online» рассказывает о том, как малоизвестный 25-летний младший офицер за год пришел к командованию округом, в который входили с десяток губерний и 800 тыс. солдат и офицеров.
«Привет из далекой Казани. Казань вторично завоевана русским народом, но осаждал ее не Иван Грозный, а прапорщик Ершов»
ВЫХОДЕЦ ИЗ СЕМЬИ СЕЛЬСКОГО ПОРТНОГО ОКАЗАЛСЯ КРУЧЕ САМОДЕРЖЦЕВ
Он поднялся из армейских «низов» по-революционному стремительно, как можно только в такие смутные времена. Его имя и сегодня носит улица в столице Татарстана, с которой связаны многие люди, дела и события ее 1000-летней истории. Здесь проезжал в ссылку «полудержавный властелин» Александр Меньшиков, отправленный в далекое Березово Тобольской губернии; здесь провезли на казнь Емельяна Пугачева, а несколько раньше его взбунтовавшиеся крестьяне и казаки бились с регулярными войсками Екатерины Великой. В мае 1798 года российский император Павел I почти неделю проводил на обширной окраине Казани, именовавшейся Арским полем, которое тянулось от границ города аж до самого Арска, невиданные доселе учения, в которых приняли участие воинские части из Оренбургской, Казанской, Уфимской и Пермской губерний. В середине прошлого столетия на Арском поле при въезде в город стояли Сибирские ворота и мост. Через ворота и мост проезжало немало известных людей. Предание гласит, что здесь по злой иронии судьбы встретились два тирана-временщика и в то же время врага: Бирон и Миних. Когда-то на Арском поле проводилась знаменитая Казанская ярмарка, предшественница будущей Макарьевской в Нижнем Новгороде... А теперь здесь стоит монумент не всем этим историческим персонажам, а выходцу из семьи сельского портного из деревни Дмитриевка Воронежской губернии, успевшему окончить коммерческое училище в Саратове и поступить на экономическое отделение Московского коммерческого института, откуда в 1916 году его со второго курса мобилизовали на Первую мировую войну.
«Ершов был мобилизован и направлен в Московскую школу прапорщиков, – знакомит с его дальнейшей биографией сайт marihistory.ru, – а в ноябре уже стал офицером. Получив назначение в Петроград, в 1-й пулеметный полк, он оказался в центре революционных событий 1917 года. После июльских событий, когда пулеметчики приняли активное участие в демонстрации и отказались от отправки на фронт, полк был расформирован, солдат и офицеров разослали по разным городам. Ершов попал в Казань летом 1917 года в чине прапорщика, будучи назначенным во 2-й дивизион запасной артиллерийской бригады».
2-я артиллерийская бригада, поддержавшая большевиков в Казани в октябре 1917 года
«ВОССТАНИЕ В КАЗАНИ НАЧАЛОСЬ ЗА ПАРУ ДНЕЙ ДО ШТУРМА ЗИМНЕГО ДВОРЦА»
В советские времена нам, советским ученикам казанских школ, чуть расширяя учебную программу по истории нашей Родины, не без гордости сообщали, что советская власть у нас была установлена даже раньше известных всему миру петроградских событий октября 1917 года. Действительно, восстание в Казани началось за пару дней до штурма Зимнего дворца. И тем не менее известный казанский историк, академик АН РТ Индус Тагиров утверждает, что казанские события состоялись не в рамках общего выступления, они начались стихийно и несколько раньше событий в Петрограде. Они действительно, как писали их свидетели через четыре года, «разыгрались под руководством отдельных большевиков Карла Грасиса и прапорщика Ершова, а не комитета [большевиков]», для которого «разразившаяся схватка была неожиданной». События «происходили не под руководством комитета, а под руководством отдельных членов его и имели не политическую почву, а чисто военную». Что это за «чисто военное происхождение» легендарной революции?
«Накануне октябрьских событий соотношение сил в Казани было явно не в пользу временного правительства, – читаем версию тех событий сайта studopedia. – На его защиту могли выступать юнкера, эскадрон сызранских драгун, полусотня оренбургских казаков. В итоге набиралось около 3 тысяч человек. Кроме того, правительственные войска располагали артиллерийской батареей и четырьмя броневиками. Их противниками были 35 тысяч революционно настроенных солдат Казанского гарнизона и 3 тысячи рабочих-красногвардейцев.
В начале двадцатых чисел октября командование Казанского военного округа дважды попыталось разоружить артиллерийский дивизион и арестовать руководителей Казанского Совета из числа большевиков. Однако подчинить себе всю 2-ю артиллерийскую бригаду ему не удалось».
Восстание стихийно назревало давно и началось с внутригарнизонного конфликта, а не по плану большевистских руководителей. Часть офицеров выступали против командования Казанского военного округа. Но глубинные причины, породившие их конфликт с официальными властями, подчинявшимися временному правительству Керенского, были вовсе не в том, чтобы передать власть Советам, а несколько в ином.
«РУКОВОДИТЕЛЯМИ СОЛДАТСКОЙ МАССЫ ЯВЛЯЮТСЯ ДВА ДЕМАГОГА-БОЛЬШЕВИКА»
23 октября 1917 года командующий войсками и комиссар округа писали в столицу в донесении военному министру: «Положение в Казани крайне напряженное, и части гарнизона разделились на два лагеря, из коих одни остаются на стороне временного правительства и готовы исполнять приказы начальства, а другие всецело идут за Советом, руководимым безответственными лицами, именующими себя большевиками и выставившими требование передачи власти Советам». Указывалось, что руководителями солдатской массы являются два демагога-большевика, находящиеся под судом и следствием. Речь шла о Николае Ершове и некоем подпоручике Гроздове, который, как видим из правительственного донесения, тоже рассматривался военными властями как возмутитель спокойствия, равный по опасности Ершову.
Академик Тагиров в своих исследованиях, посвященных тем событиям, так характеризует этого подпоручика, втершегося в доверие к солдатам и выступавшего перед ними с антивоенными речами: «Он бежал из-под ареста с гауптвахты, куда был посажен за проигрыш за карточным столом значительной суммы казенных денег. Виновность его была признана им самим в рапорте на имя командующего войсками округа, в котором Гроздов просил отправить его на фронт, чтобы „искупить свой недавний поступок в Саранске“. Из рапорта видно, что это был не первый случай... 2 июля взволнованная толпа солдат освободила из гауптвахты всех солдат, в том числе и Гроздова. 31 июля он самовольно отбыл в Саранск, где был снова арестован и переправлен в Казань. С гауптвахты бежал к артиллеристам 2-й артбригады. Вот этот Гроздов 12 октября на плацу казарм 1-го дивизиона 2-й запасной артбригады созвал многолюдный солдатский митинг, на котором произносились речи, призывавшие к неповиновению временному правительству и заключению мира...
Власти предприняли несколько попыток его ареста. Конечно, Гроздов не был большевиком или членом какой-либо другой революционной партии. Он был просто в числе тех, кто эксплуатировал их популистские лозунги... 20 октября солдаты... в ответ на попытку арестовать Гроздова вооружились. Затем арестовали своего командира и препроводили к командующему войсками округа. В результате, как было отмечено на собрании представителей гарнизона 22 октября, созванном для расследования событий, связанных с Гроздовым, создалось „невыносимое положение“, заключавшееся в нарастании противоборства между солдатами, укрывавшими этого авантюриста, и юнкерами, которые должны были арестовать его...
Как свидетельствовал солдат Губин, „Ершов и Гроздов натравливали“ одну воинскую часть на другую. По свидетельству очевидцев, Гроздов, „малокультурный и, очевидно, больной“, „говорил солдатам явную чепуху“. В интересах общего спокойствия этого человека, конечно, следовало бы изолировать. Большевики же преследовали свои политические цели. Виновными в возникновении инцидента с Гроздовым Ершов назвал командующего войсками округа, военно-окружного комиссара и начальника гарнизона. Было принято решение о передаче власти Совету, сдаче оружия и боеприпасов юнкеров Совету».
«ПРИШЛОСЬ ПРЕВРАТИТЬСЯ В ЛЮБИМЦА СОЛДАТСКИХ МАСС»
Что касается самого Ершова, то он тоже, как и Гроздов, находился под следствием. Официальная версия советских времен предлагает следующую трактовку ситуации: «Командование Казанского гарнизона и округа увидело в энергичном прапорщике опасного человека. Стали искать повод, чтобы скомпрометировать Николая Евгеньевича. Обвинив его в подстрекательстве солдат против начальства и призыве к покушению на жизнь командира бригады, командование отдает Николая Ершова под суд. Но дело лопнуло, как мыльный пузырь. Подсудимый отверг нелепые обвинения и был оправдан». А у академика Тагирова читаем: «Командование округа направило Ершова для продолжения службы в Самару. Он туда не поехал. Было возбуждено следствие. Ершову с тем, чтобы остаться в Казани, пришлось превратиться в любимца солдатских масс, в агитатора, призывающего к свержению временного правительства и прекращению войны. Более того, будучи до того левым эсером, он [лишь в сентябре 1919 года] перешел к большевикам». Между тем неподчинение приказу официального командования в военное время (а Россия в то время еще не вышла из войны) карается весьма сурово и весьма оправданно.
Но, в отличие от Гроздова, не будучи замаран в растрате казенных денег за карточным столом и, очевидно, имеющий недюжинные способности трибуна, Ершов приобретает среди солдат непререкаемый авторитет, а в большевистской среде делает успешную карьеру.
Общительный и энергичный несостоявшийся коммерсант быстро сближается с революционно настроенными артиллеристами, выступает на воинских митингах и собраниях. Хороший оратор и организатор, Николай быстро избирается заместителем председателя солдатской секции Казанского Совета, а когда 31 августа руководство в нем перешло к большевикам, стал ее председателем исполкома и руководителем военной организации большевиков. По поручению Казанского комитета большевиков он возглавил военно-революционный штаб».
«ПОСЛЕ ОДНОДНЕВНОГО СРАЖЕНИЯ С ВОЙСКАМИ ВЛАСТЬ ЗАХВАЧЕНА СОВЕТОМ»
Между тем ситуация начинала накаляться. В ночь на 22 октября состоялось собрание представителей частей Казанского гарнизона. На нем было выдвинуто требование о разоружении юнкеров и передаче власти Советам. Утром в городе и прилегающих к нему слободах было введено военное положение.
Первое вооруженное столкновение произошло 24 октября. Вечером этого дня на Арском поле завязалась перестрелка между солдатами и юнкерским отрядом. Юнкера прибыли в район казарм на броневике и обстреляли расположенные здесь казармы. Солдат поддержали красногвардейцы. Рабочие отряды заняли позиции вдоль Адмиралтейской дамбы, Ягодной слободы, Гривки, Козьей слободы. В Заречье действовал штаб 240-го полка во главе с прапорщиком Ершовым, которому удалось избежать ареста. Юнкера были оттеснены к центру города.
Вторым днем вооруженного восстания в Казани стало 25 октября. После того как командование округа отклонило предложение прекратить сопротивление, ближе к полудню боевые действия были возобновлены. Начался обстрел города революционными частями. В соответственное министерство временного правительства ушла депеша: «В Казани второй день идет уличный бой между войсками, верными правительству, и мятежными частями гарнизона». При поддержке красногвардейцев солдатам удалось захватить дом командующего Казанским военным округом. Верные временному правительству войска и юнкера были окружены в Казанском кремле. Утром следующего дня после получения сообщения о победе вооруженного восстания в Петрограде они сложили оружие.
Вечером 26 октября большевистская газета «Правда» писала: «После однодневного сражения с войсками, оставшимися верными Керенскому, власть захвачена Советом рабочих и солдатских депутатов. Командующий войсками Казанского округа Архипов и комиссар временного правительства (Керенского) Калинин арестованы. Государственный банк, казначейство заняты, операции производятся». Тогда же состоялось расширенное заседание Казанского Совета рабочих, солдатских, крестьянских депутатов с участием представителей фабрик, заводов и воинских частей. На нем был сформирован первый революционный орган уже советского периода истории Казани – временный революционный комитет (штаб), в который вошли 20 человек, в том числе и Николай Ершов, который был избран исполняющим обязанности командующего Казанским военным округoм.
Энциклопедия министерства обороны Российской Федерации сообщает, что в то время в его состав входили Казанская, Астраханская, Вятская, Оренбургская, Пензенская, Пермская, Симбирская, Саратовская, Уфимская губернии, Тургайская и Уральская области, а также земли Оренбургского и Уральского казачьих войск. Командующему округа по линии военного ведомства подчинялись Ижевский оружейный, Ижевский сталелитейный, Казанский пороховой, Сергиево-Самарский взрывчатых веществ, Самарский трубный заводы. К началу 1917 года численность войск округа составляла около 800 тыс. солдат и офицеров.
Улица Николая Ершова в Казани
РЕЗКОЕ НЕДОВОЛЬСТВО ДИКТАТОРСКИМИ ЗАМАШКАМИ ЕРШОВА
Николай Ершов в хвастливом и оскорбительном для татар тоне писал своему знакомому 14 ноября: «Привет из далекой Казани. Казань вторично завоевана русским народом, но осаждал ее не Иван Грозный, а прапорщик Ершов. Октябрьское восстание в Казани началось раньше Петрограда. Может быть, первый выстрел Октябрьской революции раздался по инициативе Ершова. Когда город был взят, юнкера, уланы и броневики сложили оружие. Меня восставший народ избрал командующим войсками Казанского военного округа».
В письме не упоминаются ни комитет РСДРП(б), ни военная организация. «Отметим еще два обстоятельства, – продолжает академик Тагиров на страницах научно-документального журнала „Гасырлар авазы – Эхо веков“ государственного комитета РТ по архивному делу. – Во-первых, командующим избрал Ершова не восставший народ, а революционный штаб, созданный на собрании Казанского Совета 26 октября по списку, предложенному самим Ершовым... то есть узким кругом приближенных. Во-вторых, он был „избран“ временно и пробыл в этой должности лишь до 19 ноября, до открытия съезда представителей Советов солдатских депутатов Казанского военного округа. На съезде вместо единоличного командующего был избран Совет по управлению округом, и Ершов в его состав не попал. Причиной стало резкое недовольство диктаторскими замашками Ершова... Даже бригадный комитет 2-й артбригады во главе с Андроновым отказался от поддержки своего недавнего кумира. В сообщении из Казани под названием „Казанская директория“ одна екатеринбургская газета писала: „В местных кругах глухое недовольство по поводу захвата власти командующего Казанским военным округом никому не известным прапорщиком Ершовым, никем не назначенным и не выбранным командовать Казанским военным округом. Знающие нового командующего Казанским военным округом прапорщика Ершова аттестуют его с самой дурной стороны...“ И все же в письме Ершова своему знакомому есть и правда. Она заключается в косвенном признании того, что именно Ершов инициировал „первый выстрел“, став тем самым виновником начавшегося столкновения в гарнизоне. Хотя и не единственным, но одним из главных.
Авантюризм Ершова и ему подобных, стремление нажить политический капитал на эксплуатации антивоенных настроений солдат вполне очевидны. Они не были и не могли быть идейными большевиками, являлись в лучшем случае примкнувшими к этой партии случайными попутчиками. Люди, не знавшие даже того, что вождем большевизма являлся Ленин, сравнивали себя с Иваном Грозным...»
После казанских событий Николай Ершов в Гражданскую войну прошел Сибирь, Дальний Восток. Сражался в рядах партизан Забайкалья, был схвачен японскими интервентами, но бежал из плена. Снова партизанский отряд. В 1920–1921 годах Ершов командовал полком. После окончания войны стал экономистом одного из отделов ВЧК. Жизнь его оборвалась рано и довольно загадочно – в 1928 году он погиб в автомобильной катастрофе, когда поток автомобилей был несколько иным, чем сегодня на казанской магистрали, которую после революции стали называть Полем Ершова, а с мая 1929 года – улицей Николая Ершова...
Подготовил Михаил Бирин
Внимание!
Комментирование временно доступно только для зарегистрированных пользователей.
Подробнее
Комментарии 25
Редакция оставляет за собой право отказать в публикации вашего комментария.
Правила модерирования.