Уроки майдана и рождение «Выбора Татарстана»

«Называть вещи своими именами
и выкрикивать имена на всех базарах».

Конфуций

СМЫСЛ МАЙДАНА: КТО ЗАХВАТИТ БУДУЩЕЕ?

Украинские события, разумеется, не могут, так или иначе, не повлиять на «Выбор Татарстана». Не на содержание стратегии, а на тактику ее выбора и формирования — сроки принятия решений, методы формирования и круг «рабочих стратегов», которым будет поручено нарисовать картинку будущего республики.

На одних майдан действует угнетающе, на других — возбуждающе, и пока неясно, что хуже. Но, как говорится, нет худа без добра: тому, кто определил вектор своей жизнедеятельности, такие события только помогают отшлифовать стратегическое намерение до полной ясности. В самой обстановке нет никакой безысходности, а только просвет к будущему и реальный кризисный отбор и сортировка на успевших, которых потом назовут успешными, и опоздавших, которым придется догонять.

С осени прошлого года ускорился не только поток событий — возросла и продолжает расти и ускоряться амплитуда и частота глубинных потоков жизни. И предстоящий апрель может стать проверкой адекватности восприятия. Когда волна индивидуального и массового сознания не догоняет бегущую волну событий, возникают болезненные ощущения в социальном организме. Они проявляются в семье, на дорогах, сказываются на здоровье, в том числе экономическом и политическом. Возрастает нагрузка на модераторов социальных сетей, которым придется более жестко фильтровать выбросы эмоций сетевой толпы.

Уже сейчас, независимо от того, как завершится «бой в Крыму — все в дыму», ясно, что за дырявой от осколков ширмой киевского майдана стоят не только хорошо известные спец-шахматисты. Майдан обострил и дополнительно подсветил пожарами старую российскую проблему — поиск «золотого сечения» власти. Соотношения ответственности и рисков между государством, народовластием и самоуправлением.

Применительно к стратегии развития республики, это подводит к актуальному вопросу, который пока не встал, но скоро выдвинется в повестку дня — кто будет хозяином, исполнителем и выгодоприобретателем «Выбора Татарстана»?

МОСКВА И КАЗАНЬ — ДВА ПОЛЮСА ДВУГЛАВОЙ ГОСУДАРСТВЕННОСТИ

Итак, третья группа причин, актуализирующих казанскую инициативу по оздоровлению хозяйства и экономической политики, обусловлена тем, что на геополитическом поле России (Ра-сэй) Казань и Москва изначально, как минимум на протяжении 5 - 6 веков, выступают в качестве исторического alter ego друг друга. По большому счету, эти два полюса силы и сформировали российскую имперскую государственность.

Именно имперскую, основанную на союзе-семье народов, осваивающих огромную, разнообразную и обильную ресурсами территорию — в полном соответствии с естественно-историческими законами евразийского ландшафта, а не по модели «национального государства» (nation-state), которая сложилась в западной окраине Матушки Евразии.

Система раздробленных национальных государств, средних и карликовых, могла сложиться только в специфических европейских условиях дефицита жизненного пространства, перенаселения и скудости природных ресурсов.

С развитием капитализма дух наживы-от-безысходности и «рыночно-правовое позиционирование» буржуазных наций упрочили и закрепили европейские национальные границы и коренные обывательские предрассудки. К слову, на европейских языках bourgeoisie звучит слишком похоже на «бу-жуан-джин» — «толстопузый джин», поэтому у Н. Бердяева такое внимание «духу буржуазности».

Одновременно это породило неутолимую жажду экспансии в виде «Дранг нах Остен» и крестовых походов, которые не только продолжаются до сих пор, но и усиливаются в связи с общим кризисом. Сегодня старушка Европа, впавшая в маразмы евробюрократии, уже не способна сама участвовать в таких походах, поэтому давно освоены трансатлантические, североамериканские и другие базы для экспансий, а также новый горючий материал — «огненный ислам», «бандеровский нацизм» и так далее.

Евразийский ракурс необходим для незашоренного учебниками истории взгляда на современное евро-пупоцентричное мировосприятие и понимания его неадекватности евразийскому ландшафту. Не нужно питать иллюзий — в США царит тот самый дух наживы-от-безысходности, который перекочевал из «Старого света» и «воссиял на холме» — это основной американский предрассудок, резко усилившийся после того, как погасло «сияние КПСС».

Этот североамериканский имперский дух монополярного правления (Pax Americana — миропорядок по-американски) кажется сильнее старого европейского духа, потому что изначально свободен от европейской культуры, этики и фундаментальных ценностей христианства — вместо них американцы создали себе удобные «канонические» и всякие прочие секты, став самой еретической страной в мире. Проблема же в том, что правящая элита США сама оказалась расколотой глобальным кризисом, и это делает процесс перестройки миропорядка особенно опасным и непредсказуемым. Как говорят в цирке, «нервных просят не смотреть».

САНИТАРНЫЙ КАРАНТИН ОТ ИНФЕКЦИЙ И «ДЕТСКИЕ БОЛЕЗНИ» КОГНИТАРИАТА

Это полезно напомнить тем местным активистам, которые каждый раз, возвращаясь из США после встреч с американскими коллегами и татарами диаспоры, считали нужным заявить, что в Казани следует открыть американское консульство и т.п. Или — завязывали имиджевые (в расчете на полит-коммерцию) партийно-политические связи с отставными российскими политиками, «бывшими в употреблении» — через Лондон.

Дело, казалось бы, прошлое, но иногда лучше открыть карантинный пост для профилактики от лишней инфекции. От таких инфекций пора уже оберегать незаметно подросший местный когнитариат, пока еще переживающий естественный этап детских болезней.

Пока глобальный кризис благополучно не завершится выходом в новую экономику, весь общественный строй останется в рамках нынешнего экономического детерминизма. Выход же из кризиса в новую модель будет виден по критериям «знаниевого хозяйства» и появления новых укладов предметного (товары и материальные услуги) хозяйства, укладов науки, развивающего образования, умных технологий, а главное — организации личного и артельно-сетевого творческого пространства, свободного от бюрократических препон.

То есть «человеческий капитал» — это внешняя вещественная среда и оболочка, многократно усиливающая творческий потенциал когнитариев, а вовсе не «вложения в человека» — так штампуются только рабы «золотого тельца», вечно зависимые от хозяина «криэйторы». По этой линии водораздела и ведется сейчас незримая, но непримиримая борьба за молодое поколение когнитариата — главную производительную силу новой экономики, В том числе на ярко освещенных, но непрозрачных инновационных площадках Татарстана — технопарках, иннополисах, школах управления и т.п. Различение этих двух диаметрально противоположных по своей человеческой сути вариантов «экономики знаний» будет происходить по нематериальным критериям, с опорой на этические, культурно-исторические ценности, заложенные на уровне подсознательной генетической матрицы.

Лет 10 назад мне довелось побывать в обычном информационном центре в г. Кум (Иран), который ориентирован в основном на задачи исламского и общекультурного просвещения (хотя в Иране немало и специализированных инновационных центров, работающих по актуальным научно-технологическим направлениям). Там, по-моему, уже тогда все было в порядке и в комплексе: скромная «вывеска» при удивительном богатстве содержания, идущий нарасхват информпродукт, виртуозное владение современным «железом» и умной оболочкой, неожиданно пластичное в общении и высокообразованное начальство (моджахеды), скромный и человечный быт (нас, гостей, пригласили к общему для всех «обеду для обездоленных» — так называется трапеза, приготовленная вскладчину из подаяний благотворителей — атмосферу «чын аш», истинной пищи, нельзя искусственно подделать и невозможно забыть).

Искусственные препятствия, сдерживающие полноценное сотрудничество между Москвой и Тегераном, очевидны, но не нам их решать. В то же время, возможности делового, научного и культурного сотрудничества по линии межрегиональных связей используются явно недостаточно. Это особенно заметно на фоне «арабофильской ориентации» определенных кругов. Но в международных связях всегда важен разумный баланс. Поэтому стоит обратить внимание на стиль работы в интернете послов ИРИ в России — господина Р. Саджиди и недавно сменившего его на этом посту господина М. Санаи. К тому же, не стоит забывать, что татарский язык органично вобрал в себя не только арабский язык Корана, но и научную терминологию, в основном построенную на фарси. Это ясные следы, запечатленные родным языком, на пути приобретения знаний, по которому шли предыдущие поколения.

Недостатки и даже изъяны в реализации стратегического потенциала международных связей республики хорошо видны на примере Турции. Казалось бы, деловое сотрудничество развивается давно и в полной мере. Но это далеко не так, даже в деловой сфере. Скажем, обмен опытом в части развития и поощрения малого и среднего бизнеса, особенно на муниципальном уровне, вряд ли можно оценить на «удовлетворительно». Не говоря уже об актуальной оценке и осмыслении того вклада, который внесли выдающиеся татары-эмигранты в развитие социально-экономических реформ Ататюрка в первой половине прошлого века. А знаменитый Кодекс исламского права «Маджалла», который был составлен группой богословов и юристов Османской империи в конце XIX века, использовался в качестве гражданского кодекса в условиях дуальной системы права, и известен во всем исламском мире — этот Кодекс, соответствующий ханафитским традициям и предпринимательской практике казанских купцов до революции, не потерявший своего значения и в наши дни, — он едва только начал переводиться нашими исламоведами.

ВРЕМЯ, КАДРЫ И ОБРАЗОВАТЕЛЬНЫЕ ТЕХНОЛОГИИ

Хозяйственно-отраслевая структура «экономики знаний», если получится искусными управленческими маневрами обеспечить сбалансированный, без больших потерь, переход к пост-информационной модели экономики, сформируется на основе «замыкающих технологий». С их помощью можно поэтапно, без кризисной ломки «похоронить» и утилизировать старые активы и отрасли, нежизнеспособные в условиях кризиса и неконкурентоспособные, просто неэффективные в новой экономике.

Но такие технологии, как правило, генерируются и внедряются в хозяйственную структуру с помощью артельно-сетевых форм организации производства. Основным действующим лицом в предпринимательских структурах сетевой экономики является работник-хозяин нового типа, которого пока можно условно, по исторической аналогии, назвать когнитарием.

По результатам многолетней выборочной диагностики бизнес-структур и систем управления в трех российских регионах можно сделать предварительные выводы о специфике формирования как самих бизнес-процессов (пред-укладов новой экономики), так и кадров новых хозяев-когнитариев. Они не соответствуют сложившимся стереотипным представлениям о российском «среднем классе». Следует заметить, что наиболее грамотные и опытные из новых хозяев склонны подчеркивать ключевую роль в организации своего бизнеса именно образовательного потенциала, который имеет нетрадиционный, невузовский, а научно-прикладной и опытно-экспериментальный характер.

Кадры для этого квази-инновационного хозяйственного уклада формируются из двух основных источников: 1) зрелый корпоративный менеджмент, из которого уходят по причине неудовлетворенности и нежелания «работать на дядю», стремления реализовать способности в собственном деле; 2) малый бизнес, успешно перерастающий в собственные рамки за счет технологических или управленческих «изюминок». Характерно, что почти во всех изученных в республике случаях, такие производства за последние 10 лет перерегистрировались в других регионах.

Таким образом, в нынешней реальности уклады новой экономики прорастают сквозь ветхую ткань старого хозяйства и вынуждены в большинстве случаев опираться на старый технологический уклад, только слегка модернизируя технологии. Но так всегда было на начальных этапах смены экономического строя — об этом говорит вся экономическая история, и не только России. Не менее важно обратить внимание на другую сторону — почему на специально приготовленных инновационных площадках эти новые уклады не растут или растут плохо и чахнут?

С учетом существующих реалий, переход к новой экономике обещает быть весьма нелегким, но не труднее, чем любой фазовый переход. К тому же, у нас просто нет другого выбора. Вопрос только в том, сможем ли мы сами справиться с этим переходом или же нас переведут другие, «взяв за шиворот», со всеми вытекающими последствиями. То есть хозяевами ситуации станут другие. Поэтому переход необходим и возможен, если заранее обеспечить три критических ресурса — время, кадры и образовательные технологии.

Время — в смысле управленческого и политического чутья, которое точно определяет момент проявления-прорыва инициативы: «Сегодня еще рано, а послезавтра будет поздно, значит — завтра! И алга!» Кадры — никому не надо объяснять — они, как всегда, решают все. Хотя и не 37-й год, как договорились, но без «шарашек» не получится. По рецептам Стива Джобса, Генри Форда или Лаврентия Берии — пусть сами выбирают, когнитариям виднее, только не навязывать сверху дисциплину творческого труда.

Гораздо хуже дело обстоит с образовательными технологиями.

КУДА СМОТРИТ КАЗАНСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ — НА ЗАПАД ИЛИ НА ВОСТОК?

Допустим, оптимальный или оптимистичный срок для перехода — через кризис и в новую экономику — составляет 8 - 12 лет, при том, что в условиях кризисной спирали год пойдет за два или три. Предстоит маневр более сложный, чем, например, перемещение промышленности на Восток страны с началом ВОВ, организация работы эвакуированных предприятий, а затем — переключение мощностей в режим мирного восстановления хозяйства. Утешением может быть только то, что эти испытания произойдут в более комфортных социально-бытовых условиях. Но, понятно, перемены можно затянуть и на 100 лет, если долго прощаться с двоичным мировосприятием и вовремя не похоронить отжившие стереотипы экономического мышления, образования и управления.

Даже предварительный рабочий эскиз стратегии Татарстана показывает, что без широких международных, транскультурных и геополитических связей нам никак не удастся реализовать свой потенциал — даже на треть.

Более того, опыт показывает, что только в интенсивных кросс-культурных связях по-настоящему раскрывается наш собственный культурно-исторический потенциал в самом широком смысле — включая экономический, коммуникативный, этнический и конфессиональный, управленческий, инновационный и т.д.

Это нужно сохранить, пока не поздно. Хотя бы потому, что нередко и неожиданно то, что для нас обычно и привычно вошло в повседневность, в иных странах и другими людьми воспринимается как инновация и «ноу-хау». Это только то, что лежит на поверхности и валяется под ногами. Не говоря уже о необходимости научиться генерировать собственные «знаниевые продукты» из того родового ресурса, который достался в наследство.

В связи с этим нельзя не вспомнить о ключевой роли и историческом предназначении Казанского университета. Императорский Казанский университет, второй в России, был создан 210 лет назад — для постоянного пытливого исследовательского и просветительского взгляда и влияния на необъятный Восток Евразии. Третий по счету — Томский университет — в основном все же для влияния на Сибирь.

Поэтому, конечно, достойно сожаления, что нынешний университет, вобрав в себя ряд других самодостаточных вузов и формально повысив свой статус до федерального, на деле оказался постриженным «под болонку» (Болонские стандарты суб-элитного европейского образования), и теперь в погоне за чужими рейтингами и грантами, кажется, собирается образовывать иностранных студентов из африканских стран. Видимо, из числа тех, кто не поступит в европейские вузы. А смысл?

Между тем, если всерьез подойти к своему историческому и актуальному предназначению российского центра евразийских исследований, то сюда бы в очередь выстраивались не только европейские и прочие студенты, но и их преподаватели — на стажировку. Потому что центр геоэкономической и управленческой активности ощутимо смещается на юго-восток Евразии. А в Европе — ну, вы сами знаете...

Четверть века назад в Казань съезжались абитуриенты со всего Союза, потому что столица республики входила в десятку престижных вузовских центров большой страны. И хорошо бы для начала поднять уровень вузовской культуры хотя бы до того уровня, а потом форсированно двигаться дальше, не оглядываясь на болонские запретные флажки.

178 лет тому назад один европейски образованный гражданин России написал следующее:

«Ежели России назначено, как провидел великий Петр, перенести Запад в Азию и ознакомить Европу с Востоком, то нет сомнения, что Казань — главный караван-сарай на пути идей европейских в Азию и характера азиатского в Европу. Это выразумел Казанский университет. Ежели бы он ограничил свое призвание распространением одной европейской науки, значение его осталось бы второстепенным; он долго не мог бы догнать не только германские университеты, но наши, например, Московский и Дерптский; а теперь он стоит рядом с ними, заняв самобытное место, принадлежащее ему по месту рождения. Герцен, «Письмо из провинции» (1836).

Вот и решайте, какой образец Казанского университета современнее, эффективнее и больше соответствует мировым стандартам.

Рустам Курчаков, Институт региональных исследований (ИРИС)

Читайте также:

Рустам Курчаков: «Вероятность того, что Россия «воспрянет ото сна», близка к нулю». Часть 1-я

Рустам Курчаков: «Стратегия и программа развития Татарстана реализуются не по умным схемам и привлекательным «хотелкам», а по жизни». Часть 2-я

Почему именно Татарстан может быть выбран судьбою на роль Царь-колокола или Царь-пушки? Часть 3-я