Адель Вафин: «Сегодня самый сложный вопрос – дефицит кадров в первичном звене»

20% ВЗРОСЛОГО НАСЕЛЕНИЯ ПРОЙДУТ ДИСПАНСЕРИЗАЦИЮ

— Адель Юнусович, существует ли в настоящее время система проверки здоровья у населения РТ?

— Наверное, наши родители помнят, как эта система была выстроена в советские времена: приоритеты профилактики, цеховые службы, кабинеты здоровья. Все это, конечно, работало, и я считаю, что тот положительный опыт, который у нас уже есть, должен быть адаптирован к современным реалиям. Национальный проект «Здоровье», который в последние годы реализовывался, безусловно, тоже делал акцент на профилактической медицине. Была диспансеризация работающего населения: ежегодно мы осматривали порядка 80 тысяч человек, каждый год проводятся осмотры работников вредных производств. С 2006 года всего осмотрено более 700 тысяч человек.

В этом году одним из публичных приоритетов, который был заявлен новой командой министерства здравоохранения РФ, была диспансеризация взрослого населения, и в России ежегодно через каждые два года каждый человек старше 21-летнего возраста и до своей смерти должен проходить диспансеризацию.

— Диспансеризация возобновляется начиная с 2013 года?

— Да, с мая этого года. Самый большой объем, который у нас был в прежние годы в рамках национального проекта «Здоровье», — это 150 тысяч человек в год. Сегодня задача увеличена в 4 раза: в этом году мы должны посмотреть 611 тысяч человек. Это как раз и есть 20 процентов взрослого населения.

«САМЫЙ СЛОЖНЫЙ ВОПРОС — КАДРОВЫЙ ДЕФИЦИТ»

— А наша система здравоохранения в силах проверить такую массу людей?

— Хороший вопрос! Исходные условия во всех регионах разные. Сегодня у нас самый сложный вопрос — кадровый дефицит в первичном звене, которое и должно выполнить эту поставленную задачу.

У нас разная ситуация по разным районам и городам. К сожалению, отстает Казань, но в Набережных Челнах, Альметьевске работа идет успешно. Конечно, самая главная задача — это получить результат: ранняя диагностика заболеваний — сердечно-сосудистых, онкологических, органов дыхания, то есть того, что составляет основную причину смертности населения. Сегодня уже около 300 тысяч человек находятся в процессе диспансеризации, из которых более 220 тысяч уже прошли осмотр.

— Так все-таки в Казани первичная система здравоохранения сможет осмотреть запланированное количество людей? Ведь придется работать на «два фронта» — больных-то тоже никто не отменял...

— Совершенно верно!

— И как будет? Столкнутся эти два потока?

— Наша задача, во-первых, чтобы люди на осмотр пришли. Во-вторых, те, кто получит рекомендации пройти инструментальное обследование, должны его получить. И в последующем, при выявлении заболевания, все должны быть дообследованы в условиях стационара и пролечены. Из-за кадрового дефицита и недостаточного материально-технического оснащения не все медучреждения сегодня готовы выполнить эту задачу. И особое внимание надо уделить качеству.

Разделение потока действительно должно быть, и по тем жалобам, которые поступают в ходе диспансеризации, можно сделать вывод, что в ряде учреждений здоровые люди находятся в одной очереди с больными. Конечно, кроме негатива, это ничего не вызывает. Вероятность того, что человек придет повторно, чего требует осмотр, конечно, минимальна.

РАБОТОДАТЕЛИ НАПРАВЯТ СВОИХ РАБОТНИКОВ НА МЕДОСМОТР?

— А как работающее население может прийти на осмотр — надо ведь с работы отпрашиваться?

— С работы надо отпрашиваться. Мы провели совещание под руководством премьер-министра РТ, и есть постановление правительства, согласно которому работодатели должны оказать всемерную поддержку при проведении диспансеризации и направлять своих работников на осмотр в поликлиники.

К сожалению, соответствующим приказом минздрава РФ заложен территориальный принцип проведения диспансеризации, то есть она должна быть проведена по месту прикрепления человека. И в этом смысле у нас есть определенные трудности: мы не можем выйти с мобильными бригадами на предприятия и провести массовые осмотры.

Смысл территориального принципа осмотра понятен, он правильный, но в условиях такой численности он трудновыполним. Поэтому мы готовим соответствующие предложения федеральному министерству, которые должны быть учтены в рамках столь масштабной задачи, поставленной в этом году.

— Если в ходе первичного осмотра человеку будет рекомендовано пройти более углубленное обследование, это будет бесплатно?

— В рамках диспансеризации это будет сделано бесплатно, и эти средства предусмотрены в программе госгарантий.

— А как быть с большой очередью на многие обследования?

— Там, где могут быть злоупотребления, надо обращаться в страховую компанию по конкретному нарушению прав.

«НА ДИСПАНСЕРИЗАЦИЮ ЗАЛОЖЕН 231 МИЛЛИОН РУБЛЕЙ»

— Сколько выделено средств на диспансеризацию в этом году?

— В этом году на диспансеризацию заложен 231 миллион рублей, и сейчас решается вопрос выделения дополнительных денег на дополнительные объемы.

— Финансирование идет из федерального бюджета?

— Из бюджетов, в том числе из федерального. Средства из федерального фонда обязательного медицинского страхования были заложены в территориальной программе госгарантий.

— В диспансеризации участвуют только государственные медучреждения?

— В диспансеризации сегодня участвуют 84 государственных медучреждения.

— Почему медобследование проходит не только в стационарных учреждениях, но и в трейлерах? Например, такие стоят около больницы №7.

— Это передвижные комплексы, которые закуплены в рамках программы модернизации здравоохранения, и сегодня они активно используются. Сама идея наличия этих трейлеров правильная, и за рубежом она активно используется. Например, в Нидерландах на 17 миллионов населения работают 80 таких комплексов. Подход такой: человек проще идет на обследование в таком передвижном комплексе, когда он стоит на территории промышленного предприятия, и не надо специально идти в медучреждение. Сейчас наши комплексы работают возле поликлиники, поскольку необходимо охватить большой объем обследуемых.

— А прием на территории предприятий планируется?

— Конечно! К сожалению, территориальный принцип прикрепления пока не позволяет нам выехать на предприятие и там организовать осмотр. Если соответствующие изменения будут внесены в приказы минздрава РФ, то мы сразу организуем работу именно с помощью мобильных комплексов и бригад.

— Вы сказали, что в Казани не хватает кадров, а не рассматривался вопрос привлечения к диспансеризации частных медучреждений?

— Мы рассматриваем этот вопрос. Достаточно сказать, что сегодня амбулаторно-поликлиническую помощь оказывают и частные организации. И объем государственного задания, который распределен на частные медицинские организации, в этом году составляет более 800 миллионов рублей. Я уже дал соответствующее поручение для того, чтобы посмотреть те организации, у которых есть ресурс, есть все специалисты.

Например, есть поликлиника академии наук, которая находится в центре города и укомплектована всеми специалистами. Но сегодня мы это организовать не можем, поскольку необходимо проведение торгов на данный вид услуг. Думаю, в будущем году мы это предусмотрим.

«ЗДОРОВЫМИ ПРИЗНАНЫ 64 ТЫСЯЧ ЧЕЛОВЕК ИЗ 220 ТЫСЯЧ ПРОВЕРЕННЫХ»

— Может быть, уже есть предварительные итоги диспансеризации этого года?

— Предварительные итоги есть. Я особенно отслеживаю ситуацию по онкозаболеваниям. У 250 женщин — подозрение на рак молочной железы (интернет-конференция проходила 7 ноября — ред.), у 22 мужчин — на рак предстательной железы, выявлен рак легкого. Выявляется очень большой объем заболеваний сердечно-сосудистой системы — у 8 тысяч человек, органов дыхания — у 1,6 тысячи человек. Абсолютно здоровыми признаны 64 тысячи человек из 220 тысяч прошедших обследование.

— Как вы оцениваете состояние здоровья граждан нашей республики? Чем мы чаще всего болеем? В чем причины? Что предпринимает ваше ведомство для профилактики основных заболеваний? (Аделя Хусаинова)

— Если брать по частоте заболеваний, то больше всего, конечно, болеют заболеваниями органов дыхания — 341 случай на тысячу населения. На втором месте по частоте — это травмы и отравления. Далее идут кожные заболевания и костно-мышечной системы, болезни системы кровообращения. Последние в процентном соотношении имеют практически равные доли. Но, замечу, в данном случае мы говорим не о причинах смертности, а о заболеваемости, потому что расклад причин смертности иной.

— А какова динамика?

— За последние три года наблюдается снижение заболеваемости органов дыхания с 360 до 341 на тысячу населения. Особенно снижение наблюдается у взрослого населения. Нас беспокоит достаточно высокий процент хронических обструктивных болезней легких и бронхиальной астмы. Это те современные вызовы, с которыми нам предстоит справиться.

— Причина — в плохой экологии?

— Безусловно! У нас недавно прошел международный конгресс по пульмонологии, он собрал более 700 участников со всего мира, и над теми рекомендациями, которые выработал конгресс, мы будем работать. И все они в основном касаются первичного звена. Ранняя диагностика, адекватное лечение — это те резервы, которые сегодня есть по первичному звену здравоохранения.

«ЗАДАЧА — УСТАНОВИТЬ ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ С ЧАСТНОЙ СИСТЕМОЙ»

— Статистика заболеваемости строится только по данным государственных медучреждений? Ведь сегодня многие люди обращаются только в частные клиники.

— Вы правы, основной массив статистики формируется по государственной системе здравоохранения. Наша задача — установить взаимодействие с частной системой, чтобы получить не только статистику, но и преемственность оказания медицинской помощи. Если заболевание выявлено в частной системе и дальнейшее его дообследование и лечение требуется в государственной, то вот здесь мы с ними должны обеспечить преемственность оказания и диагностической помощи, и лечебной.

— Сейчас этой преемственности нет?

— Я уверен в том, что она не на том уровне, на котором должна быть. К сожалению, сегодня немного частных медицинских центров, которые предоставляют комплексную услугу, комплексное обследование. Но такие проекты есть, они развиваются: это и страховая компания «Спасение», и недавно открывшаяся многопрофильная клиника «Ава-Казань», где есть детская и взрослая поликлиники, есть весь комплекс оборудования и все специалисты. Именно для того, чтобы поставить диагноз, а не только сделать анализ крови и предположить какой-то диагноз. И компаний таких немного, и преемственности сегодня нет. Вы задали правильный вопрос по статистике — нам не хватает этих данных.

— Почему частные медучреждения не предоставляют данные? Закон их не обязывает это делать?

— Закон не обязывает их давать отчетность. Сейчас мы активно вовлекаем их в текущий процесс и можем только рекомендовать предоставлять нам данные и т.д.

— А они сопротивляются?

— Скажем так: прямого сопротивления нет. Работа сейчас организована, и, думаю, все будет нормально в этом плане. Во всяком случае по тем компаниям, у которых сегодня есть имя и репутация, кому есть что терять. От этого должен выиграть пациент.

В РТ КОЛИЧЕСТВО БОЛЕЮЩИХ ТУБЕРКУЛЕЗОМ НИЖЕ В 1,7 РАЗА, ЧЕМ ПО РФ

— Имеет ли министерство истинную картину о количестве больных гепатитами, туберкулезом и прочими инфекционными заболеваниями? И какова эта картина? Насколько мы защищены от случайности подхватить такую заразу? Что предпринимается для профилактики, лечения и выявления? (Ольга)

— Ситуация по туберкулезу в Татарстане сравнительно благополучна относительно показателей по России и ПФО. У нас количество болеющих туберкулезом ниже в 1,7 раза, чем по России, и в 1,6 раза, чем по ПФО.

Профилактикой туберкулеза и его распространения должна быть, конечно, вакцинопрофилактика. Это прививка, которая делается новорожденным, и отказываться от этого не стоит. Это реакция манту, которая делается детям, и если есть положительная реакция, дети наблюдаются у фтизиатра, формируется группа риска. Само лечение оказывается противотуберкулезным диспансером и его филиалами в крупных городах РТ. В Казани есть противотуберкулезный диспансер и детский санаторий в Обсерватории.

По туберкулезу ситуация в целом благополучная, но я бы рассматривал вопрос шире: с той позиции, что очень много проводится скрининговых исследований по выявлению туберкулеза. А техника становится все более современной — это цифровые аппараты, и изображение можно сохранять и передавать для консультации с ведущими специалистами, если есть какие-то подозрения на патологию. И когда мы проводим ту же самую флюорографию, выявляется не только туберкулез, но и заболевания сердца, онкозаболевания. В этом плане у нас стоит определенная задача по повышению эффективности диагностики, чтобы ни один случай не остался без внимания. Вот здесь я для себя вижу определенные резервы именно по повышению эффективности диагностических мероприятий и по ранней диагностике заболеваний. Безусловно, эту работу мы будем активно проводить.

КУРС ЛЕЧЕНИЯ ГЕПАТИТА С — ДО 1,5 МЛН. РУБЛЕЙ, В ЛИСТЕ ОЖИДАНИЯ — 1336 ЧЕЛОВЕК

— Сегодня в республике на учете 18 тысяч человек, болеющих гепатитом С. И ни одной масштабной действующей программы оказания гражданам медицинской помощи. Является ли нормальным отсутствие лечения (только наблюдаем) при фиброзе второй стадии? Почему нельзя сделать удобную распечатку требуемых лекарств и их примерной стоимости для направления на лечение в вашем гепатологическом центре? Словом, процесс, затрагивающий жизнедеятельность огромного количества людей, просто игнорируется обществом, или не так? (Вадим)

— Сегодня реестр заболеваний гепатитами ведут Республиканская клиническая инфекционная больница (без сочетания с ВИЧ) и СПИД-центр. Всего в реестре находятся более 25 тысяч больных гепатитом В и С. И у нас есть лист ожидания на противовирусную терапию. Люди, болеющие гепатитом в сочетании с ВИЧ, получают противовирусную терапию в рамках национального проекта «Здоровье».

Наша задача сегодня — обеспечить лечение вирусного гепатита В и С без ВИЧ-инфекции.

Превалирует гепатит С, одно из грозных заболеваний. Лечение сегодня достаточно дорогое — курс лечения стоит от 500 тысяч до 1,5 миллиона рублей.

— А излечение за такие деньги гарантировано? Говорят, что нет...

— Это лечение должно проходить только в стационарных условиях, под контролем, поскольку основной курс — это высокотоксичный препарат. А эффективно или нет, это показывает само лечение. В ряде случаев оно действительно бывает эффективным — в зависимости от стадии поражения печени. Сегодня для нас это та задача, которую мы должны решить. И мы будем ее решать.

— Какой «длины» лист ожидания? Сколько надо ждать лечения?

— Сегодня в листе ожидания 1336 человек. Это те, кому показана противовирусная терапия, и, исходя из финансовой возможности, мы будем ее проводить.

— Что касается гепатита С, мне кажется, есть некая несправедливость. Объясню в чем. Многие врачи говорят о так называемой группе риска, куда в первую очередь включают проституток и наркоманов. И в обществе складывается соответствующее отношение к этой проблеме — дескать, сами виноваты. Но ведь в группу риска попали и те, кому переливали кровь! Почему-то об этом медики особо не информируют... Вам не кажется, что тем самым проблема загоняется вглубь?

— В любом случае это в первую очередь люди. К какой бы социальной категории они не относились. Дело в том, что и социальный портрет тех или иных заболеваний меняется. 10 лет назад и по ВИЧ так говорили. Если раньше почти единственным путем заражения была игла наркомана, то сейчас с ним конкурирует половой путь. И появляется уже совершенно другой социальный портрет. Поэтому для нас это просто больной человек, требующий лечения. И медицинские работники — это тоже потенциальная группа риска. Поэтому это общая проблема, которая требует решения. И мы постараемся найти его, особенно там, где требуется лечение.

Мы работаем с федеральным центром, но надо понимать, что довольно сложно говорить о дорогостоящем лечении, когда экономическая ситуация в стране не очень благополучная. Сложно брать на себя какие-то дополнительные обязательства, но я понимаю масштаб проблемы, каковы ее последствия. И я понимаю уровень ответственности.

— В бюджете есть отдельная строчка расходов на решение проблем по инфекционным заболеваниям?

— Мы сейчас готовим предложения в отдельную программу, исходя из тех источников финансирования, которые имеем. Я считаю, в будущем году в этом направлении мы начнем работать. И начнем увеличивать объемы лечения. Мы стараемся использовать все источники финансирования для привлечения средств в республику для лечения этих пациентов.

БЮДЖЕТ ЗДРАВООХРАНЕНИЯ РТ — 37 МЛРД. РУБЛЕЙ

— Каков годовой бюджет системы здравоохранения Татарстана?

— Консолидированный бюджет составляет около 37 миллиардов рублей: 10 миллиардов рублей — это бюджет, 27 миллиардов рублей — это средства обязательного медицинского страхования.

— Какие-то средства идут из федерального центра?

— Да, идут средства на вакцинопрофилактику, на лечение туберкулеза, вирусных гепатитов с ВИЧ-инфекцией, на лечение ВИЧ-инфекции. У нас 36 процентов ВИЧ-инфицированных охвачены противовирусной терапией, что позволило снизить смертность среди этой категории больных.

— Эти средства идут сверх бюджета?

— Нет, они входят в 10 миллиардов рублей бюджетного источника финансирования.

«СНИЗИЛИ СМЕРТНОСТЬ ОТ СЕРДЕЧНО-СОСУДИСТЫХ ЗАБОЛЕВАНИЙ»

— Портрет состояния здоровья населения Татарстана чем-то отличается от других регионов?

— Нам удалось многое сделать за последние годы, и основные приоритеты направлены на снижение смертности. Если говорить о причинах смертности, то на первом месте стоят сердечно-сосудистые заболевания. И в структуре смертности нам удалось снизить смертность от этих заболеваний, поскольку приоритетно развивалась высокотехнологичная медицинская помощь — открыты соответствующие центры.

Чем мы отличаемся от других регионов? Тем, что в других регионах высокотехнологичная медпомощь оказывается, как правило, только в областных центрах. В Татарстане такая помощь до недавнего времени оказывалась в трех городах — Казани, Набережных Челнах и Альметьевске, а сегодня к ним присоединился Нижнекамск. В трех городах проводятся операции на открытом сердце — аортокоронарного шунтирования. У нас по всем районам есть квоты на такой дорогостоящий вид исследования, как коронарография. В Москве, например, оно стоит 20 тысяч рублей и выше. А мы его проводим бесплатно, закладываем для этого средства. И мы делаем это значительно дешевле за счет централизации закупки дорогостоящих расходных материалов.

Если человек с ишемической болезнью без одышки не может подняться по лестнице, это уже совсем иное качество жизни. А коронарография позволяет определиться с тактикой лечения — сделать ему стентирование или аортокоронарное шунтирование. Вот это наше конкурентное преимущество. Сейчас эти операции у нас проводятся не только в Казани, но и в Альметьевске, и в Набережных Челнах. Это непросто, это требует многих усилий.

В Альметьевске эти операции начались в 2008 году, когда «Татнефть» инвестировала почти 1,7 миллиарда рублей в свою медсанчасть и сделала кардиохирургический корпус. Это к вопросу о социальной ответственности бизнеса. И в декабре 2008 года Ренат Сулейманович Акчурин провел там первую операцию. Были привлечены специалисты из разных городов — Москвы, Уфы, Томска, Тюмени. То есть люди приехали работать, им дали квартиры, создали комфортные условия. А министерство здравоохранения разместило там задание на высокотехнологичную медпомощь, и сегодня это ежегодно свыше 150 миллионов рублей.

Они проводят операции на сердце, почти 500 стентирований коронарных сосудов, 1,5 тысячи исследований коронарографии. 60 процентам обследованных больных проводятся операции стентирования или аортокоронарного шунтирования. И все муниципальные образования юго-востока республики направляют туда пациентов. Это то, что продлевает жизнь и улучшает ее качество.

В 2010 году эти операции начали делать в Набережных Челнах: так же приехал Акчурин, набрали специалистов. Самое главное — это то, что помощь оказывается экстренным больным в тех же центрах. Например, больным с острым инфарктом миокарда. И помощь оказывается по такой же схеме, как в Европе: если вовремя привезти, можно сделать коронарографию и поставить стент. И у больного не будет обширного инфаркта, он не станет инвалидом и, самое главное, не умрет. И по такой же схеме недавно начал работать Нижнекамск.

— А в Казани сколько подобных центров?

— В Казани располагается четыре центра, работающих круглосуточно, — это МКДЦ, РКБ, РКБ-2 и 7-ая горбольница. Показатель плотности этих центров — один на 300 тысяч населения.

«ТРЕТИЙ ГОД ПОДРЯД ИМЕЕМ ЕСТЕСТВЕННЫЙ ПРИРОСТ НАСЕЛЕНИЯ РТ»

— Насколько удалось снизить смертность благодаря этим центрам?

— В таких центрах в первые три месяца госпитально-летальная смертность от инфаркта миокарда снижается в два с лишним раза.

— Какова общая картина причин смертности за последние пять лет?

— Мы третий год подряд имеем естественный прирост населения как за счет снижения смертности, так и за счет роста рождаемости. Современные методы исследования и лечения позволили снизить смертность. Но при этом надо понимать, что дальше снижать показатель смертности будет сложнее, потому что в мире доказано, что влияние системы здравоохранения при ее самых современных методах диагностики и лечения — это 20 - 25 процентов, а все остальное — генотип человека, его образ жизни, наличие вредных привычек, гиподинамия, стрессы.

— ДТП и разные ЧП...

— Безусловно! ДТП — это то, на что сложно влиять. Мы пытаемся это делать — построили травмоцентры, повышаем эффективность работы скорой помощи, подключаем санитарную авиацию и т.д., но в целом на это сложно влиять. И надо сказать, тяжесть последствий от ДТП растет, то есть растет количество погибших на 100 пострадавших. Если в прошлом году чуть более 70 процентов погибших умирали до приезда скорой помощи, то сегодня эта цифра доходит до 90 процентов.

— Из-за роста скорости?

— Растут скорости, дороги и автомобили становятся лучше, машин все больше и больше...

С 2009 года мы построили такую идеологию оказания экстренной медицинской помощи, которая в Европе выстраивалась 20 лет. Мы поняли, насколько важно иметь современное приемно-диагностическое отделение — с противошоковыми залами и операционными, с компьютерным томографом, с необходимым диагностическим оборудованием. А идея такая: если пострадавшего довезли живым, ему нельзя дать умереть, наши потери во время перемещения внутри клиники должны быть минимальны. Все специалисты спускаются в приемно-диагностическое отделение, и все работает именно там.

— Сколько у нас таких центров?

— Это клиника экстренной медицины, созданная на базе 7-й и 15-й горбольниц, это Республиканская клиническая больница, 12-я городская клиническая больница. По программе модернизации мы отремонтировали 31 районную больницу и дооснастили их — это БСМП Челнов, ЦРБ Альметьевска и др. Там уже все работает именно в современных подходах.

Клиника экстренной медицины в Казани работает весьма интенсивно, сегодня к ней прикреплено 800 тысяч человек. Она расположена очень удачно — на пересечении основных магистралей, и срок доставки из самой дальней точки территории прикрепления к ней составляет 20 - 22 минуты. В этой больнице проводится более 50 операций в сутки.

ПОКАЗАТЕЛЬ СМЕРТНОСТИ — 12,1 ЧЕЛОВЕКА НА 1 ТЫСЯЧУ НАСЕЛЕНИЯ

— Чтобы сложилось объективное мнение по статистике-мониторингу по смертности и ее причинам с учетом возрастных категорий граждан, необходима информация на медиасайтах, т.е. прозрачность. Что вы думаете по этому поводу? (Постоянный читатель БО)

— Все отчеты ежегодно публикуются. Ежеквартально отчеты публикуются на сайте Татарстанстата. По итогам 9 месяцев текущего года показатель смертности составляет 12,1 человека на одну тысячу населения.

— Где мы находимся по этому показателю в сравнении с европейскими странами?

— К сожалению, это пока еще выше по сравнению с европейскими странами. Но по целому ряду заболеваний мы конкурируем по эффективности с зарубежными странами. Например, за последние три года смертность от инсультов снизилась на 29,9 процента.

Мы стремимся к тому, чтобы в 2015 году 70 процентов больных, перенесших инсульт, могли выйти на функциональное самообслуживание. По ряду наших первичных сосудистых центров (а всего их в республике работают 15) этот показатель составляет 70,2 процента. Надо сказать, это одно из самых успешных направлений национальной программы «Здоровье», которое максимально эффективно реализовано в Татарстане. Мы начали ее реализовывать раньше и открывали сосудистые центры в Арске, Буинске и Чистополе на средства бюджета республики. Дальше мы дооснащали, и сегодня работают 15 таких центров, которые оснащены в соответствии с порядками оказания медпомощи, утвержденными приказом минздрава РФ.

Следующее направление, где мы более конкурентны, — это оказание помощи больным с острым инфарктом миокарда. И там, и здесь очень важный фактор — своевременная доставка в стационар. И родственники, и сами больные должны знать, что делать, если появилась некоторая перекошенность на лице или онемение конечностей. Это уже показатель, что идет транзиторная ишемическая атака. И много примеров того, когда своевременный звонок по 03, доставка в сосудистый центр, адекватная диагностика и терапия позволяли избежать нежелательных последствий: человек возвращался в семью, на работу и вел полноценную жизнь. Но при этом, конечно, он уже должен был выполнять определенные рекомендации врачей.

То же самое — с инфарктом. Человек, которому диагностирована ишемическая болезнь сердца, знает, что в случае возникновения так называемой загрудинной боли надо положить под язык нитроглицерин и подождать 5 минут. Если боль не прошла, положить еще одну таблетку нитроглицерина и подождать еще 5 минут. Если и в этот раз боль не прошла, надо вызвать скорую помощь и сориентировать диспетчера — у меня загрудинная боль, нитроглицерин эффекта не дал, прошло 15 минут. И диспетчер ориентирует бригаду, но самое главное — он говорит больному, что надо 250 миллиграммов аспирина без оболочки разжевать... А дальше бригада скорой помощи отвезет его в специализированный центр. И вот в этом случае можно избежать инфаркта миокарда, можно восстановить кровоснабжение сердечной мышцы. Больной не только выживет, но и не станет инвалидом. Вот такие возможности сегодня есть не только в Казани, но еще в трех городах республики.

«БОЛЕЕ 70 ТЫСЯЧ ЧЕЛОВЕК СОСТОЯТ НА УЧЕТЕ ПО ОНКОЗАБОЛЕВАНИЯМ»

— Какая картина сегодня по онкологическим заболеваниям?

— Онкология — это следующая причина смертности. Два года мы участвовали в национальной онкологической программе по совершенствованию помощи больным с онкозаболеваниями. Мы создали очень мощный ресурс в виде центра ядерной медицины: это и диагностика, и лучевая терапия. Обеспеченность установками для лучевой терапии у нас выросла: если раньше обеспеченность была одна установка на 750 тысяч населения, то сегодня — одна на 520 тысяч. Но это все равно ниже, чем в Европе, где одна установка на 300 тысяч населения.

К чему мы должны стремиться? Ежегодно выявляется 13,6 тысячи новых случаев онкозаболеваний. Более 70 тысяч человек сегодня состоят на учете с этим диагнозом. Наша задача — выявление на более ранних стадиях. Центр ядерной медицины подключается уже при выявленной патологии, а мы проигрываем именно в том, что слишком мало выявляем на ранних стадиях. И это задача не онкодиспансера, а всей сети здравоохранения.

«РАК КОЖИ — НА ПЕРВОМ МЕСТЕ»

— И самого человека, наверное?

— Безусловно, и самого человека. Если человек видит у себя какие-то изменения, например, новую родинку, он должен немедленно обратиться к врачу. Рак кожи сегодня — на первом месте. Если брать в целом, то 30 процентов рака у мужчин начиная с 30 лет и 40 процентов рака у женщин начиная с 18 лет — это рак видимых локализаций. Это то, что можно определить на осмотре. Наша проблема в том, что есть люди, которые годами не посещали поликлинику, годами не были у медицинского работника. Хотя при возникновении каких-либо изменений на коже они переживают, понимая, что это может плохо кончиться. Если банальная родинка поменяла цвет, начались выделения из нее, то надо бегом к врачу. Само изменение говорит о том, что идет какая-то дисплазия, то есть нарушение строения, нарушение формирования новых клеток и дегенерация имеющихся и т.д. Это уже сигнал.

Если брать внутренние органы, то мы очень неохотно идем на ФГДС, хотя у многих есть изжога и дискомфорт после принятия пищи. Рак не возникает внезапно, он появляется на фоне предраковых состояний и заболеваний. Если у человека есть какие-то расстройства, надо обследоваться и оценивать ситуацию в динамике. Каждый человек должен о себе заботиться. Очень трудно потом возложить ответственность на лечащего врача, если ты не был у него последние 6 лет. Рак дает о себе знать, и человек должен во время той же диспансеризации сказать доктору о происходящих у него явлениях.

Возвращаясь к диспансеризации: мы хотим ряд методов исследований сделать более информативными: кал на скрытую кровь, онкомаркеры, онкоцитология. И делать ее на базе онкодиспансера.

Проводится очень много кустовых совещаний в территориях, куда приглашаются и участковые врачи, и врачи общей практики — все, кто является медработниками первого контакта. Онконастороженность должна быть не только у этих врачей, но даже у фельдшеров, которые работают на ФАПах.

— И каков результат работы?

— Сегодня 54 процента — это рак первой и второй стадии. Несколько лет назад это было меньше 48 процентов. Да, динамика небольшая, но в целом это результат того, что мы находимся на правильном пути. И людям, конечно, надо быть более активными в части онконастороженности. Я всегда говорю, что человек так устроен: его пугает неизведанное, но, как только диагноз озвучен, большинство начинает бороться, не опускает руки. Вопрос только в том, чтобы начать бороться как можно раньше, чтобы наши ресурсы могли помочь.

Окончание следует.