«КРАСНЫЕ КАРТОЧКИ» ПРЕЗИДЕНТУ

Когда в Египте происходят очередные беспорядки, меня часто спрашивают: «Ну как ты там, в безопасности? Что происходит вокруг?» Я всегда отвечаю: «Если не включать телевизор, то все в порядке». Каир – город огромный, жизнь в спальных районах течет размеренно, невзирая ни на какие революции. Люди выходят на улицу, сидят в кафе, совершают шоппинг, занимаются своими делами. До площадей, где кипят основные страсти, далеко.

Однако в день переворота, 3 июня, и на периферии было понятно, что происходит что-то неладное. Улицы притихли: тот, кто не пошел митинговать, сидел дома перед телевизором и следил за новостями. Никто в Египте, кажется, не смог проигнорировать происходящее. Атмосферу поддерживали крики дворовых мальчишек, неизвестно откуда нахватавшихся революционных частушек:

Morsi, you must go!

Understand or no?

Во всех новостях – картинки с Тахрира и проспекта, ведущего к президентскому дворцу Иттихадия, где огромная толпа потрясала флагами и «красными карточками» президенту с одним единственным словом «эрхал», что в переводе с арабского означает «уходи». На огромное административное здание на площади Тахрир проецировались мерцающие надписи, например «меш ханемши – хуа ямши!», что означает «не мы уйдем – он уйдет!». 2,5 года назад этот стих скандировали в адрес Хосни Мубарака, а теперь он адресован первому демократически избранному президенту Мухаммеду Мурси. Полное дежавю.

На других, проихванских каналах – кадры с площади ар-Рабиа эль-Адавея – не менее экзальтированные сторонники Мурси потрясают его портретами и религиозными лозунгами. Толпа пестрая: не сплошь и рядом бороды и никабы, встречаются и обычного вида парни в джинсах, и женщины с непокрытой головой. В обоих лагерях – совершенно разношерстое общество, и сказать, что тут, мол, прогрессивные либералы, а здесь – радикалы–исламисты, нельзя. Всякий народец собрался на площадях: и интеллигенция, и верующие, и женщины с детьми. Как метко подметила востоковед Елена Супонина в материале РИА «Новости»: «Есть и те, с кем страшно оказаться рядом плечом к плечу, это будто в обнимку с бомжами на жаре под 50 градусов».

ЕГИПТЯНЕ ОТПРАЗДНОВАЛИ НОВЫЙ ВИТОК НЕСТАБИЛЬНОСТИ СТРАНЫ

Примерно в 19 часов по местному времени тихая улица вдруг разразилась криками и громкими хлопками, которые я поначалу приняла за выстрелы. В этот момент я разговаривала с родственниками в России, отвлекшись от происходящего, поэтому в ситуации сориентировалась не сразу. Из новостных лент стало понятно, что армия озвучило ключевое послание – Мурси больше не президент.

Вплоть до глубокой ночи улица ликовала: крики людей, непрерывные гудки автомобильных клаксонов, свист и оглушающие взрывы петард и фейерверков. Египтяне старались, кто во что горазд, выражая свою радость. Жители соседнего с моим дома врубили на полную мощь патриотические песни, танцевали и хлопали в ладоши, дети оглушительно кричали, женщины принялись пронзительно улюлюкать особенным образом, как это принято на египетских свадьбах. Правда, иногда к гулу ликования примешивались совсем не праздничные звуки – их издавали лопасти военных вертолетов, патрулирующих город.

Сразу после заявления армии перестала работать сотовая связь, как это иногда бывает в Новый год в России, когда вы без десяти минут полночь пытаетесь поздравить маму по телефону. Египтяне перегрузили линии связи, спеша поделиться своими чувствами по поводу происходящего. Я не знаю, как выражали свою скорбь те, кто болел за Мурси: радость его противников была явно громче.

КРАТКИЙ КОНСПЕКТ СОБЫТИЙ

Для тех, кто не следил за новостями из Египта, хотя игнорировать их было очень трудно, напомню самую суть событий. 30 июня на площадях в разных городах страны собрались протестующие против режима президента Мурси и «Братьев-мусульман». По примерным оценкам, их было несколько миллионов человек, больше всего – в Каире, на площади Тахрир и возле президентского дворца Иттихадия. Одновременно с этим вышли митинговать сторонники нынешней власти – в другой части столицы, на площади ар-Рабиа эль-Адавея. Исламистов было меньше – сотни тысяч, что тоже довольно-таки значительное количество. Многие из них приехали в Каир из других городов специально, чтобы подкрепить столичных братьев своей численностью.

В преддверии 30 июня в Каире и других городах прошли митинги обеих сторон, были вооруженные стычки. Молодежное движение «Таммаруд» («Бунт») объявило о том, что за отставку президента по всему Египту собрано около 22 млн. подписей. Предчувствуя потрясения, за пару дней до восстания Мурси пошел на уступки: предложил поправить слишком исламистскую Конституцию и поскорей провести выборы в парламент. Однако на общую ситуацию это уже никак не могло повлиять.

30 июня все не обошлось одними митингами: ночью был взят штурмом и разграблен офис «Братьев-мусульман». Реакции от президента не последовало: Мурси, уже в который раз во времена кризиса, предпочел отмолчаться.

На следующий день митингующих с обеих сторон только прибавилось. Вечером 1 июня командование Вооруженных сил выступило с обращением, в котором отвело противоборствующим сторонам на урегулирование конфликта 48 часов, в противном случае пообещало, что вмешается и возьмет события под свой контроль. Фактически это стало ультиматумом Мурси – уйти со своего поста добровольно, хотя месседж военных состоял из замысловатых и двусмысленных фраз по всем канонам арабского красноречия. Один за другим ушли в отставку несколько министров и ряд других крупнейших чиновников.

2 июня народ вновь вышел на митинги, а президент, наконец, обратился к нации с 45-минутной эмоциональной речью, в которой слово «легитимность» встретилось не меньше 200 раз. Суть ответа Мурси была такова: как законный избранный президент он не может предать интересы голосовавшего за него электората и готов пожертвовать жизнью, охраняя конституционный порядок. Речь «завела» как противников, так и сторонников президента.

КУЛЬМИНАЦИЯ, ПОБЕДА И САЛЮТ

Разворачивающаяся по всем литературным канонам драма обрела кульминацию 3 июля, когда истек срок 48-часового ультиматума военных. Главнокомандующий ВС Абдельфаттах ас‑Сиси в телеобращении к нации заявил о том, что с Мурси снимаются полномочия президента, временно исполняющим обязанности становится председатель Конституционного суда Адли Мансур. Действие исламистской Конституции приостановлено, начинается формирование временного правительства, которое займется кризисным управлением и подготовкой к парламентским и президентским выборам. Свое добро на это решение дали духовные лидеры египтян – шейх университета аль-Азхар Ахмед ат-Тейиб и патриарх Коптской церкви Теодорос II. Мурси взяли под домашний арест, 300 членов «Братьев-мусульман» арестовали, а их лидеров отправили в ту же тюрьму, где сидит Хосни Мубарак. Прекратили вещание все проихванские телеканалы, включая каирское бюро аль-Джазиры. Сторонники президента оказались в информационном вакууме.

4 июля армия устроила над Тахриром грандиозное авиашоу для пришедших на площадь «отметить победу». Повсюду гремел салют. Египтяне смеялись и плакали, танцевали, размахивали флагами, обнимались с полицейскими – настоящее братание демонстрантов с совсем недавно еще ненавистными силами правопорядка. В это же самое время на двух других площадях, где обосновались сторонники президента, военные на бронетехнике и отряды полиции взяли протестующих в кольцо, выпуская всех желающих, но не пропуская внутрь никого (тем самым лишив сторонников Мурси еды и воды). Таким образом силовики пытались заставить их разойтись по домам.

Тем временем появилась реакция международного сообщества: первыми поздравили Египет с переворотом Саудовская Аравия и Эмираты (враги Мурси, друзья Мубарака), затем сдержанные отзывы США и Европы (никакой особой критики, впрочем, не содержащие), а также резкое осуждение одинокой в своем мнении Турции.

Как говорится, финита ля комедия. На повестке дня в Египте – не обсуждение переворота с точки зрения хорошо-плохо, а кто станет новым техническим премьером в переходном правительстве. Кандидатура номер один – лидер оппозиционеров Мухаммед эль-Барадеи, нобелевский лауреат. Вероятно, в этот кабмин войдет кто-то из молодежных движений. Свои услуги новой власти предложили и салафиты, давно отвернувшиеся от Мурси и не меньше либералов ратующие за его низложение. «Братья-мусульмане» от сотрудничества с «узурпаторами» отказались, хотя их неоднократно к этому призывали. Совершился переворот в полном смысле этого слова, с ног на голову: теперь исламисты – это политические маргиналы и некабинетная оппозиция…

КТО ЭТО ТАКИЕ – «ПАРТИЯ ДИВАНА»?

Так египетские СМИ назвали примерно 20 млн. египтян, не принимавших в последние годы участия в политической жизни и предпочитающих наблюдать за происходящим по телевизору. В основном это обеспеченные и образованные люди, которые потенциально могли бы сформировать в Египте продуктивный средний класс и влиять на политику. Однако в стране пирамид они образовали отрицательный электорат, игнорируя выборы и занимая позицию «против всех». По одной из версий, именно они в этот раз изменили расстановку сил между противниками и сторонниками режима, выступив против Мурси. Правда, они не присоединились к во многом маргинальному Тахриру, а предпочли устраивать небольшие пикеты прямо возле своих домов и вилл в благополучных районах Каира.

Все мое окружение в Египте, пожалуй, можно отнести к «партии дивана». Последние два года оно интересуется происходящим, не занимая какую-то одну сторону, подвергая критике как исламистов, так и оппозицию. И та, и другая сторона отличается слабостью аргументов, популизмом, подменой понятий, некрасивыми жестами… И вообще, оба политических лагеря в последний год вели себя так, что отвратили от себя любого думающего человека.

Почему «партии дивана» не нравятся «Братья-мусульмане»? Потому что она считает безнравственной идею использования ислама в политических целях. Потому что этим людям не чуждо понятие самоидентичности Египта. Они хотят, чтобы национальные опера и балет продолжали работать, а не были закрыты, как это предлагали исламисты, а «языческие» памятники истории и архитектуры оставались на своих местах. Чтобы в литературе присутствовало такое направление, как сатира, а каждого второго журналиста не сажали за оскорбление религии. «Партия дивана» не хочет средневековья: ей не нравятся законопроекты о прощальном сексе с мертвой женой или о понижении возраста вступления в брак до 8 лет.

ПОДПОЛЬНАЯ БОРЬБА У НИХ ПОЛУЧАЕТСЯ ЛУЧШЕ, ЧЕМ ОТКРЫТОЕ РУКОВОДСТВО ГОСУДАРСТВОМ

Махмуд Абд эль-Карим – финансовый аналитик, высказал свою точку зрения для газеты «БИЗНЕС Online»:

- У «Братьев-мусульман», как организации надгосударственной, и цели соответствующие, не сосредоточенные на самом Египте. Они преследуют свои интересы, и для страны это не очень хорошо. Подпольная борьба у них получается лучше, чем открытое руководство государством, они идеалисты, а не менеджеры-технократы. Они увлекли за собой бедных и необразованных людей темой ислама. Но любой, кто разбирается в религии, знает, что борьба за власть – это не путь искреннего мусульманина. Но, даже оставив в стороне вопросы морали и религии, остается вопрос компетентности. Что сделал Мурси за этот год для экономики? Ничего. В наследство от его правления нам остался лишь обвалившийся фунт.

Оппозиция нравится «партии дивана» нисколько не больше, чем исламисты. Во-первых, ее лидеры всем скопом пошли на президентские выборы и дружно провалились еще в первом туре. В целях реванша последовала поначалу действительно безосновательная критика Мурси. Оппозиция самоудалилась, якобы в знак протеста, сначала от работы над Конституцией, а затем и вовсе из парламента, где получила меньшинство, но все-таки получила места. Гораздо интереснее было одиноко сидеть в палатках на Тахрире, нападать на партию власти в эфирах ток-шоу и подстрекать уличные толпы к бесконечным демонстрациям, чем выполнять повседневную политическую работу по разработке законов и представлять своих избирателей.

- Я убежден, что оппозиция – это голос прежнего режима, и поддерживается именно им, – продолжает мой собеседник. – Да, Мухаммед эль-Барадеи – гений, но рулит процессами совсем не он, а чиновники и бизнесмены, которые чувствовали себя очень даже хорошо во время Мубарака, а вот новые власти с дотошностью принялись проверять их финансовую отчетность. С какой готовностью телеканалы заняли антиихванскую позицию, как яростно критикуют Мурси! Олигархи, которые владеют медиахолдингами, явно скучают по старым добрым временам. Они и создали условия для переворота, «заводя» людей с помощью СМИ, поддерживая протесты финансово. Мой друг работает в сети салонов сотовой связи НТС, и всему штату, например, дали выходные с условием, чтоб они пошли на митинг против Мурси. Все не так просто. Нобелевский лауреат, молодежные активисты – все они просто пешки.

И МНОЖЕСТВО ТРЮКОВ, КОТОРЫЕ МОЖНО БЫЛО ОБНАРУЖИТЬ НЕВООРУЖЕННЫМ ГЛАЗОМ

Действительно, СМИ оказались в эти дни предельно политизированы, большинство открыто заняли сторону оппозиции. Одни выставили в новостной эфир красные таблички манифестантов с надписью «Уходи!», другие включили табло отсчета до конца времени, отпущенного президенту военными. Эта довольно возмутительная деталь не осталась без внимания тех, кто имеет хоть какое-то понятие о профессиональных стандартах работы масс-медиа.

Совершенно не импонирует «партии дивана» информационная война, развязанная против президента-исламиста накануне его свержения, и множество трюков, которые можно было обнаружить невооруженным глазом. Например, искусственно нагнетаемая обстановка с топливом, сильно раздражающая обывателей. Сетями АЗС было передано по льготной цене обычное количество бензина, никаких объективных причин для дефицита, а заправки в Каире накануне переворота часто оказывались закрытыми. «Почему нет бензина? – Из-за Мурси!» – авторитетно заявляет подросток-заправщик с тремя классами образования за плечами. Примерно таким же аргументом беззастенчиво пользовалась оппозиция при обсуждении любых проблем в египетском государстве, что порой просто оскорбляло разум.

Так или иначе, а в дни переворота или «откорректированной революции», как ее окрестили российские дипломаты, «партия дивана» склонилась не в сторону легальной власти. Опрометчивые действия последних месяцев перевесили, да и честно говоря, кого-то беспомощнее Мурси в роли президента трудно себе представить, а надежда на лучшее все же остается. Египтяне по натуре своей – оптимисты.