Как говорим, так и живем

Михаил Щелкунов (фото: kpfu.ru)

НАШИ ПРАДЕДЫ НАС БЫ НЕ ПОНЯЛИ

Язык – это выдающееся явление человеческой культуры, своего рода вторая сигнальная система. Как сказал по этому поводу известный мыслитель ХХ века Мартин Хайдеггер: «Язык – это дом бытия». И действительно, он во многом определяет течение и содержание жизни человека. Язык, как порождение культуры, изменяется вместе с изменением своих культурных оснований. Многое из того, что мы наблюдаем в современном языке, отчетливо сигнализирует нам об изменениях культуры. Если говорить в целом, современный язык соединяет в себе две культурные тенденции: это, во-первых, тенденция интернационализации и глобализации и, во-вторых, тенденция, связанная с изменением национальной культуры носителей языка.

Об интернационализации и глобализации свидетельствует большое количество иностранных заимствований, проникших в современный русский язык. В первую очередь речь идет об англицизмах, о компьютерных языках, о языке интернета. Возникает вопрос о том, насколько мотивированы такие заимствования. Видимо, англицизмы – это данность, с которой не поспоришь. Сегодня основной тренд развития – экономоцентризм, и более подходящего языка для выражения связанных с этим понятий мы не найдем. То же самое касается и слов, которые приходят в наш быт из интернета, без них тоже трудно обойтись теперь, когда виртуальное общение для многих стало необходимым как воздух. К чему это приведет? Время покажет. В русском языке издавна обосновались заимствования и неологизмы, которые успешно «переваривались» языком и шли ему на пользу. Достаточно вспомнить каждому знакомое слово «промышленность», казалось бы, оно было всегда. Но нет, в русский обиход его ввел в XVIII веке Николай Карамзин.

Что касается изменений в национальной культуре, то о них говорит явное преобладание в языковой материи экономического и менеджерского компонентов, в живой речи то и дело упоминаются «балансы», «расчеты», «продвижения» и родственные им понятия.

ЛИХИЕ 90-Е ТОЖЕ ОСТАВИЛИ СВОЙ СЛЕД

Криминальная компонента в языке напоминает нам о лихих 90-х годах, о том, как делалась новая экономика и строилась новая Россия. Такие слова, как «мочить», «накат», «беспредел», «облом», «бабло», «лох», проникли не только в язык дворов и рынков, так сказать, на уровень обыденного языка, но и в тексты выступлений политиков, чиновников, в том числе и высокого ранга.

Как это ни парадоксально звучит, но ненормативная лексика на самом деле стала нормой в российском обществе. Ее можно услышать и на политических дебатах, и из лилейных уст барышни-студентки. Мат, как средство общения, расцвел в 90-е годы, выплеснулся из каких-то потайных глубин в больших количествах. Это вызвано тем, что в тот период обрушились культурные основы, были оттеснены пласты высокой культуры и соответствующей ей речи. В обиходе остались самые низкие формы. В советский период нашей истории существовали запреты на ненормативную лексику. Она не звучала прилюдно, но для многих была единственным способом выразить свое отношение к окружающему. И потому звучала шепотком, на кухнях, где велись сокровенные разговоры. Мат оформлял сокровенное, потому что сказать на советском языке это было нельзя. Правда, приличий придерживались: при женщинах и детях материться было недопустимо, но в кругу своих единомышленников матом не пренебрегали даже ответственные товарищи.

А теперь до чего дело дошло! Потребовался указ президента России, запрещающий использование ненормативной лексики в устной речи и СМИ. Это можно приветствовать, потому что, когда из уст чиновников или телеведущих звучат матерные выражения, это коробит. Но согласитесь, что язык не регулируется указами президента и постановлениями кабинета министров. Язык – выражение культуры. И пока культура нездорова и цинична, никакие указы дела не поправят. Получится по русской пословице: будем гнать мат в дверь, он полезет в окно. И если официальная речь или СМИ все-таки освободятся от нецензурных выражений, то они найдут себе прибежище в других пластах языка.

МЫ ТВОРИМ ЯЗЫК, ЯЗЫК ТВОРИТ НАС

Не только люди творят язык, но и язык творит нас, влияя на мышление и на сознание. Благодаря языку человек иногда привыкает к той интерпретации ценностей, которая весьма далека от реальности. Основная компонента, которая в ценностном отношении влияет на язык, – это цинизм, ставший сутью аморальных отношений в современном обществе. Цинизм выражается в пренебрежении традициями, моральными нормами, общепринятыми ценностями, что мы сегодня наблюдаем повсеместно и повседневно. Его спутники – агрессивность, развязность, беспардонность, которые пронизывают как устную, так и письменную речь.

Заметили ли вы, читатели, тенденцию к упрощению языковых конструкций? Чтобы убедиться в этом, достаточно раскрыть томик Толстого или Достоевского и прочитать страницу, сравнив их язык с тем, на котором пишут популярные сейчас писатели. Разница очевидна и, может быть, не безобидна. Ведь не только язык есть выражение мысли, но и мысль подвержена воздействию языка. И когда упрощается язык, это у многих людей ведет к упрощению мысли. Упрощенная мысль приводит к простым неэффективным решениям в любой области. Упрощение языка, да и иных форм, – свойство общества и культуры постмодерна, которое запрещает длительные высказывания, а человеческое сознание формирует скрепками из коротеньких звеньев.

Сложно сказать, чем являются эти процессы – путем к примитивизации общества или дорогой вперед. Обратимся к истории: когда христиане громили Рим, все предрекали варваризацию и конец культуре, но в итоге построили новую культуру – не хуже и не лучше, другую. По сравнению с классикой сегодняшний стиль, конечно, проще, но, может быть, вырастет на нем новая культура, которая тоже будет не хуже и не лучше – просто другой. Людям пожилого и зрелого возраста кажется, что все, что проще, – хуже, а для молодежи, может, все наоборот. Когда-то латынь и греческий были обязательным атрибутом образованного человека. Прошло 100 лет с этого времени, и кто об этом помнит? Так и с книгой, которую мы привыкли почитать, она не пропадет из оборота, но отношение к ней будет иным.

МЕЛИ ЕМЕЛЯ…

К сожалению, многим носителям современного русского языка свойственно безответственное к нему отношение. Это относится и к представителям СМИ. Отчасти это связано с тем, что выступления СМИ, очень часто на злободневные темы, остаются без внимания тех, к кому они обращены. В добрые старые времена статья в авторитетном издании по умолчанию требовала обязательной реакции тех, кто за это отвечает. Сейчас можно говорить обо всем, иногда очень правдиво, справедливо, но безо всякой надежды на то, что на это отреагируют. Это порождает безответственное отношение к информации, которую предоставляют СМИ, интернет. Многие данные фальсифицируются, не соответствуют действительности, являются клеветой, а потом топятся в длинных судебных разбирательствах с неопределенным результатом.

Нередко мы сталкиваемся с неряшливостью определений, ведущей к подмене понятий. Именно поэтому у нас в великие певцы зачислены Михаил Круг и Михаил Шуфутинский, великими писательницами стали Дарья Донцова и Татьяна Устинова, великими актерами – Сергей Безруков и Мария Аронова. Если они великие, то кто же тогда Пушкин и Толстой, Шаляпин и Карузо, Ульянов и Ефремов?

А вечными ценностями сегодня реклама объявляет бриллианты и другие драгоценности. Других вечных ценностей, таких как Библия, труды философов, творения писателей, музыкантов, художников, оказывается, у человечества нет. Это иллюстрация к тому, как искажение приводит к изменениям понятий, человек становится заложником языка, у него смещается система ценностей. Сознательное мифотворчество в современном языке тоже выражение безответственности, оно полностью пронизывает рекламу, каждый согласится, что добросовестной рекламы мало.

Разболтанность языка – это выражение всей системы нашей жизни, с одной стороны, а с другой – того демократизма, который допускается в отношении СМИ. Я не сторонник цензуры, но надо, чтобы право печатного голоса получали образованные люди. В языке все – от точки с запятой – написано жизнью. Вроде бы мелочь – не там запятую поставить, но в таких мелочах тоже сидит дьявол, ведущий к пренебрежению языком.

Михаил Щелкунов