ОДНА БОМБА – И ВСЕ ПОГИБЛО

Что общего у музея и банка? Тот и другой хранят сокровища. Музейщики в этом смысле решили не отставать от банкиров и обзавестись депозитариями для хранения экспонатов. В Европе это, кстати, давно уже не новинка, у нас же идея, как это часто бывает, с трудом пробивается.

Чего хотят музейщики? Специальные хранилища-депозитарии, где бы экспонатам жилось комфортно: соблюдались бы температурный режим и режим влаги, были бы специальные потолки, стены и полы на случай ЧП. Поначалу эта идея была доведена до абсурда: предлагалось, например, один такой гигантский депозитарий на всю страну открыть в Подмосковье. И свезти туда сокровища музеев и библиотек отовсюду. Как шутили музейщики: «Одна бомба — и все сокровища разом будут уничтожены».

Затем странную идею «разукрупнили» — предлагалось создать по депозитарию в каждом федеральном округе, куда бы свозились экспонаты из всех музеев этого образования. Таким образом выходило, что, например, экспонаты из Национального музея РТ должны были переехать в… Нижний Новгород. Абсурд? Разумеется. Но депозитарии нужны, тем более что кого-то осенила светлая мысль, что они могут стать своего рода дополнительными выставочными площадями. Так появилась идея «открытых фондов», которую успешно начали реализовывать в Санкт-Петербурге.

— У нас в Татарстане пока только один музей, где фонды хранятся в соответствии со всеми требованиями, — это Свияжский музей-заповедник. Здесь построено специальное здание с требуемыми железными дверями, есть удобные полки, стеллажи, современная система пожаротушения, — рассказывает директор Национального музея РТ Гульчачак Назипова.

В самом Национальном музее сейчас насчитывается почти что миллион единиц хранения, если быть точными — более 910 тысяч. Фонды, естественно, переполнены. Все забито с пола до потолка. Есть охрана, соблюдается температурный режим, но чего это стоит сотрудникам музея! Для них идея депозитария — это просто спасение. А уж если сделать его таким, что фонды будут «открытыми», это может ощутимо увеличить доход музея.

— Если у нас будут «открытые фонды», для посетителей это было бы намного интереснее, они бы увидели то, что практически никогда не видели. Кроме этого, построив стеклянные стены, мы сможем показывать посетителям процесс реставрации. В этом случае поток людей, приходящих в музей, сможет увеличиться в три раза, — полагает Назипова.

Кстати, «открытые фонды» — это российское ноу-хау. Государственный Эрмитаж стал первым из музеев, который «открыл» свои фонды. Затем новацию ввели в Русском музее. Похоже, что в городе на Неве считают деньги лучше, чем у нас. Вот как ситуацию с открытыми фондами прокомментировал изданию генеральный директор Эрмитажа Михаил Пиотровский:

— Все коллекции музея должны быть доступны. Наши «открытые фонды», то есть открытые хранилища, — это наша инновация. Слава Богу, сейчас это уже все поняли и стали делать подобное, а правительство стало давать деньги. Музейные экспонаты должны быть разным образом доступны. Не буду говорить, что все посетители приходят ради «открытых фондов», они приходят ради отдельных вещей и не могут быть в музее более дух с половиной часов. Но кто-то стал приходить и из-за возможности увидеть то, что прежде не выставлялось. Есть еще выгода иного рода — это больше культурной информации. С «открытыми фондами» у нас произошел своего рода культурный взрыв — посетители увидели совершенно по-другому поданные вещи.

ИДЕЮ ПОДСКАЗАЛ ПРЕЗИДЕНТ РТ

Сейчас за год Нацмузей посещают 250 тыс. человек, и зарабатывает он, помимо госдотации и грантов на определенные проекты, до 10 млн. рублей. Если же взять цифру за период середины 80-х годов прошлого века, то в год в Национальный музей РТ приходило до 600 тыс. посетителей. Конечно, определенную роль играли и туристические поезда, и пароходы с путешественниками, что было столь популярно в то время, но все же... Поток посетителей в музее увеличился ощутимо даже после того, как была открыта экспозиция на втором этаже. Новые выставочные площади — это новые посетители, это возрастающий доход от продажи билетов и других услуг, которые предоставляет музей.

Итак, музею нужен депозитарий. Цена вопроса — 1,5 млрд. рублей. Площади под него есть — несколько лет назад музейщикам повезло: им просто подарили одно из прилегающих зданий — часть Гостиного двора, которым некогда владели нефтяники — Геолого-разведочное управление. Площадь там солидная — почти 5 тыс. кв. метров. Есть проект, в котором все расписано, но с 2006 года не было ни копейки финансирования. А финансировать его должны федеральные власти при участии софинансирования РТ, поскольку Нацмузей РТ хранит и часть федерального фонда музейных предметов.

Что касается Гостиного двора, то этот памятник федерального значения, конечно же, ждет своей реставрации, и использовать его после приведения в порядок под «открытые фонды» — самое разумное решение.

Кстати, задуматься об «открытых фондах» директору музея подсказал президент РТ Рустам Минниханов в бытность свою премьер-министром республики. В период подготовки к 1000-летию Казани Рустам Нургалиевич практически ежедневно бывал в Национальном музее РТ, где шла важная стройка к юбилею города, и, узнав опыт Эрмитажа, всячески его поддержал.

Впрочем, помещение в 5 тыс. кв. м, естественно, облегчив ситуацию значительно, не станет панацеей от всех проблем музейщиков, связанных с нехваткой площадей. В музее вынашивают амбициозный план: строительство в своем дворе многофункционального центра. По неофициальным подсчетам, он сможет окупиться за 7 лет. Помимо выставочных площадей, центр должен включить в себя отель эконом-класса, в нем у музейщиков есть потребность — часто приезжают делегации. При комплексе должна быть парковка, кафе, рестораны с историческим меню, ресторан национальной татарской кухни. Отдельная строка — планетарий, которого уже давно нет в городе. Планетарий — это тоже неплохой дополнительный доход. Сейчас, когда в школах отменены уроки астрономии, у людей есть потребность хотя бы в планетарии посмотреть на звездное небо. Например, чтобы попасть в московский планетарий, надо за несколько дней покупать билеты и оставить здесь после визита можно и под $100.

В принципе, велосипед никто не изобретает, практически все крупные европейские музеи работают по такому принципу: и Лувр, и галерея Уффицы, и музеи Ватикана — это небольшие «городки». И подобные развитые инфраструктуры приносят немалый доход в копилку музея.

Начать строительство во дворе можно было бы уже сейчас, осталось сделать проект. Специалисты-проектировщики готовы взяться за работу, но денег на проект, увы, нет. Это вдвойне печально, потому что Сбербанк по одной из своих социальных программ готов инвестировать в строительство многофункционального центра приличные деньги. Но эту сумму можно получить только при наличии проекта. Получается замкнутый круг.

На что уповают музейщики в ожидании денег? Как всегда в России — на политическую волю. Дай Бог им терпения.

— Ваш президент — очень умный человек, он все сам понимает. Но когда я буду встречаться с ним, то затрону и эту проблему вашего музея, — пообещал Пиотровский.

«ЕСЛИ ЕСТЬ ПЛОЩАДИ, ПОЧЕМУ БЫ НЕ СДЕЛАТЬ?»

Как музейное сообщество оценивает планы своих коллег в отношении «открытых фондов»? Насколько этот проект целесообразен? Вот что говорят эксперты газеты «БИЗНЕС Online».

Ольга Пиульская — руководитель центра «Эрмитаж-Казань»:

— «Открытые фонды» сейчас есть не только в Эрмитаже, но и в Русском музее, и это позволило увеличить поток посетителей. Как правило, в этих музеях и в основную экспозицию, и в фонды проходят по одному и тому же билету. Это же интересно: увидеть то, что нельзя посмотреть в экспозиции. В Эрмитаже, например, в «открытые фонды» часто приводят детей, и они с удовольствием там все рассматривают. Еще одна категория: музейщики, историки, те, кому это нужно по работе. Не придется согласовывать десятки бумаг. Конечно, «открытые фонды» нужны в том случае, когда есть что показать. В Национальном музее РТ, конечно же, есть. И если будет помещение, то, мне кажется, такой «стеклянный коридор» нужно делать. При условии, естественно, что экспонаты будут защищены от разного рода неожиданностей.

Гульзада Руденко — директор Елабужского государственного историко-архитектурного и художественного музея-заповедника:

— Сделать «открытые фонды» — это очень нужно и важно, потому что, как правило, посетители видят 5 - 10 процентов от того, чем располагает музей. Думаю, что в Национальном музее РТ такая же ситуация, а ведь там в запасниках хранятся сокровища. Естественно, что если сделать фонды открытыми, поток посетителей значительно возрастет, потому что можно будет увидеть то, что доселе публика не видела, это же интересно. Увы, у нас в Елабуге пока этого сделать нельзя, мы сейчас мечтаем хотя бы о новом фондохранилище.

Розалия Нургалеева — директор Государственного музея изобразительных искусств РТ:

— Делать фонды открытыми целесообразно, если есть серьезная система защиты, как, например, в Эрмитаже. В коллекциях музеев бывают, например, экспонаты, которые не выставлялись более 100 лет или не выставлялись вообще никогда. Но, прежде чем выставлять коллекцию, ее надо отреставрировать, а это огромный труд и огромные деньги. У нас в музее нет необходимости делать фонды открытыми, в коллекции постоянно происходит ротация — мы делаем много выставок. И у себя в музее, и в других залах. Например, ежемесячно выставляем древнерусскую живопись в зале в колокольне Богоявленского собора.