«Финансы есть, мог сиделку нанять. Но я сам ходил, вытирал, и он умер у меня на руках»

Рашит Низамов ректор КГАСУ

— Да, я ознакомился с этим материалом. Меня, как и всех сопереживающих людей, история потрясла. Каждый, наверное, подумал и о своем будущем. Я этот материал анализировал, с близкими говорил. Конечно, здесь вопросы воспитания, передачи семейных традиций, работы с детьми, личного примера отношения к старшим. Как с ними общаются, как провожают в последний путь. Это все является примером для молодых поколений, и они, в общем-то, следуют тому, как вели себя их родители.

Я считаю, что самое главное здесь — некие семейные традиции, воспитание. Понимание, что человек на старости лет должен уходить в кругу семьи. И если возвращаться к статье, то есть ведь приюты и получше, поприличнее. Но все равно человек там уходит в мир иной вне семьи. Пусть там и самые лучшие сиделки, но это очень нехорошо.

Поэтому я очень отрицательно отношусь к тем, кто отдает родных в дома престарелых. Я и говорю, что это очень плохо. Не по-человечески. Считаю, что это попытка уйти от ответственности. Эти люди тебе дали жизнь, и ты должен о них заботиться до последнего их вздоха. Как бы тебе ни было тяжело, как бы ни отнимало у тебя время. Это твой святой долг.

Павел Шмаков директор школы «СОлНЦе»

— Я об этом ничего не слышал, но мне достаточно понятна такая вещь, что наше государство равнодушно ко всем людям, у кого нет денег. Кто не зарабатывает. У нас равнодушны и к детям, и к пенсионерам. Есть отдельные люди, которые для них делают что-то хорошее. А государство… То, что ему нужно, оно умеет делать хорошо. Нашему государству нужны инженерные кадры — у нас для них сделали шикарный инженерный лицей. Нашему государству нужна специальная военная операция — нашлись миллионы рублей для того, чтобы их туда влить. Нашему государству не нужны дети, пенсионеры — у нас плохие школы и плохие дома престарелых.

Как обеспечить старикам достойную старость? Нужно поднимать этот вопрос везде, где возможно, и приглашать всюду официальных лиц. Чтобы они смотрели в глаза людям. Но у нас об этом обычно ничего не говорят ни на телевидении, ни на радио. И в газетах о таком очень мало пишут. Посмотрите публикации на эту тему — их почти нет. Нужно, чтобы люди умерли, для того чтобы кто-то что-то заметил. Пока не умрут, никто не будет ничего замечать.

Как я отношусь к тем, кто отдает родных в дома престарелых? Сложный вопрос. Я бы сам не отдал. А когда людям не на что жить… Мне кажется, здесь идет речь не о людях, которые оказались в сложной ситуации, а о государстве, которое равнодушно к престарелым и детям.

Константин Калачев политолог, руководитель Политической экспертной группы

— Я думаю, что многое зависит от характера семейных отношений. Патриархальные семьи уходят в прошлое, поэтому все больше и больше соблазн у представителей младшего поколения сдать своего дедушку или бабушку в дом престарелых. Вопрос в том, есть ли выбор в градациях качества этих домов. Допустим, в тех же Соединенных Штатах есть дома для престарелых, которые фору дадут нашим санаториям. Причем лучшим санаториям.

Но вообще, я сторонник того, чтобы пожилой человек до конца находился в семье. Это мой личный выбор. Но я прекрасно понимаю, что в целом в обществе, с учетом того что характер семейных отношений меняется, старики все чаще и чаще будут оставаться одинокими. А раз они будут одинокими, возникает вопрос: либо этот человек сам решает, использовать ли систему соцобеспечения, для того чтобы дожить где-то, либо государство занимается этой темой.

Яков Геллер генеральный директор ГУП «Агентство по государственному заказу РТ»

— Я прочитал об этой истории у вас в «БИЗНЕС Online». Как обеспечить старикам достойную старость? Есть только один способ: надо рожать детей и вкладываться в их образование. Чтобы образование детей не позволяло им отдавать родителей в дома престарелых. Нельзя отдавать детей в детский дом, а родителей — в дом престарелых. Это общечеловеческая заповедь. Больше я ничего сказать не могу, потому что мне действительно стало страшно.

Максим Шевченко журналист

— Достойная старость любого человека может быть только в рамках семьи. Крепкая семья, крепкий род, уходящий далеко в историю своими корнями, обеспечит любому старику достойную старость в окружении внуков, правнуков и так далее. И лучше, чем семья, в большинстве случаев такого человека никто не обеспечит. Бывают, конечно, эксклюзивы, когда разные люди по-разному относятся к старшему поколению. Но в целом, мне кажется, отдавать куда-то на сторону представителей старшего поколения — у меня это не укладывается в голове.

Ну, предположим, люди так сделают. Но это должно быть, конечно же, под жесточайшим контролем государства. Чтобы были гарантии, что пожилых не прессуют, не обижают, не выбивают из них завещания. Ведь такое же тоже может быть? Это может использоваться в криминальных ситуациях. На пожилого, слабого человека давить легче, чем на молодого. Поэтому государство, мне кажется, должно все это строго контролировать. Частного рода такие клиники — это правильно, и они могут быть. Там должны быть специалисты, психологи. Иногда пожилым людям бывает даже комфортно там находиться, общаться друг с другом. Бывают люди одинокие в конце концов. Случаются разные семейные обстоятельства, по-разному бывает. Люди не живут по одной схеме. Но государство не имеет права пускать это на самотек и должно жестко карать за жестокое обращение со стариками.

Владимир Вавилов председатель правления благотворительного фонда помощи детям, больным лейкемией, им. Анжелы Вавиловой, депутат ГС РТ VI созыва

— Ну, во-первых, вчера [уполномоченный по правам человека в Татарстане Сария] Сабурская выступала: мест нет в этих домах, которые у нас есть. Там же тоже ситуация, 80 процентов от пенсии платят, от всех видов дохода. Минсоцзащиты все-таки маленько финансирует, но этого не хватает. Конечно, надо развивать дома престарелых, все-таки [использовать] зарубежный опыт. Хоть они как бы буржуи, но опыт нужно перенимать. У них есть налог в пределах 1 процента на старость, [не экономят] ни на похоронах, ни на желаниях. Во Франции из трех источников идет финансирование пенсии: государство, муниципалитет и благотворительность. Без денег же ничего не сделаешь.

Домов этих (частных — прим. ред.) очень много. Это сейчас бизнес, они и на нас накат начали, потому что мы начали брать [пожилых]. Получается, негласно перешли им дорогу. Чуть ли не 80 процентов к нам идут. Сейчас этих коттеджей в каждом районе в Казани… Квартиры снимают трехкомнатные, койки наставят, посадят мигрантку одну, и та сидит там, смотрит за ними. У нас были случаи, что привозили к нам из этих домов, когда уже обслуживать невозможно, не согласовано ничего. Или онкология… Это бизнес такой, я его называю бизнесом на крови.

Вы знаете, что самое противное? Дети отказываются от своих стариков и, даже не успеет [могила] остыть, уже начинают драться за квартиру, наследство. Считаю, это вина самих родителей, они сами воспитали таких детей.

Негативно отношусь к тому, что сдают родителей в дома престарелых. Но смотря какая ситуация. Я понимаю, когда люди работают или большинство из них уже в возрасте и медицинская нужна помощь. Ведь болячек очень много, редко кто здоровый доживает, будем говорить, до своей кончины. Надо развивать все, конечно, но, повторяюсь, все упирается в финансирование, нет денег.

У нас даже в хосписе с отличным уходом, медикаментами, лечением койка обходится в 7 тысяч в сутки. Около 3 тысяч всего дает [государство], а 4 тысячи расшиби лоб, но найди. В Москве от 15 тысяч до 25 тысяч рублей стоят сутки в хосписе государственном, частные берут от 50 тысяч до 80 тысяч в сутки. Я вот из Москвы недавно приехал, обсуждали эту тему. Я как раз с минздравом говорил о повышении тарифов. Там расчеты давал всем, встречался. Без денег ничего не сделаешь. А дети ведь, которые сдают [пожилых в дома престарелых], платят деньги. Но тут чуть-чуть криминалом попахивать начинает. Охотятся за одинокими, у кого квартиры, счета на книжке. Ну тут круговая порука: риелторы, черные нотариусы. Это такая, будем говорить, маленькая мафия работает.

Азат Гайнутдинов основатель благотворительного проекта «Приют человека», член Общественной палаты РТ

— К нам в «Приют человека» очень много обращений, просят пристроить, например, дядю или тетю одинокую. Даже были такие, кто готов платить любые деньги за родителей. Там уже начинается у пожилых людей деменция, тяжело с ними. Люди говорят: мы работать хотим, нам работать нужно. Или, например, нас просят помочь найти сиделок в своих же домах, в свои же квартиры, такая проблема есть.

Есть несколько случаев, когда родителей подбрасывали к нам. Вот два года живет у нас тетя Нина. Дочка оформила на себя недвижимость и выкинула родную мать. Нужен обязательно какой-то контроль за риелторами, нотариусами, которые оформляют документы. Подозрительно, когда человек пишет свое имущество другому, совершенно чужому, и при этом видно, что у него с головой непорядок. Вопрос к родственникам: зачем вы доводите ваших стариков до такой степени, что их чужие люди забирают, смотрят за ними, а потом хоронят? А потом панику поднимают, видите ли, у их родственников имущество забрали. Так смотрите [за родными], терпите.

У нас же в исламе говорят: рай находится у ног матерей. А тут выбросили, кому-то отдали, а когда мама умерла, даже не вспомнили о ней, пока не выяснилось, что чужие люди ее квартиру на себя оформили. А где ты был-то? Надо было за мамой-то смотреть! Здесь вопрос ко всем, но в любом случае это направление нужно брать под контроль. Таких одиноких бабушек у нас сейчас все больше и больше. У нас сегодня сыновья погибают на СВО, очень много разных пожилых людей остается. 90 процентов наших подопечных — это одинокие бабушки. Их сыновья или в тюрьме сидят, или в наркологии, или умерли, или на СВО. Каких только судеб нет. А так частники, общественные организации не должны этим заниматься.

Нурислам Шарифулин ресторатор, руководитель проекта P.Lоve

— Да, я слышал. Отношусь к этому, как любой нормальный человек, крайне негативно. Считаю, что такое отношение к людям любого возраста недопустимо, тем более к людям, которых всегда должны уважать. Старшее поколение все-таки дало нам жизнь. Нельзя просто взять их и отдать на смерть.

Что с этим можно делать? Нужно усилить контроль со стороны социальной службы. Наверняка есть профильная социальная служба, которая отвечает за это. Я имею в виду контроль над такими людьми. А подобные заведения вообще не должны существовать! Но если такие заведения есть, они должны быть на особом контроле и лицензироваться.

Как обеспечить пожилым людям достойную старость? Если мне память не изменяет, в Норвегии был такой опыт, когда дом престарелых построили с детдомом вместе, и это дало очень классный эффект. Это то, что я читал в открытых источниках.

Как отношусь к тем, кто своих родных сдает в такие учреждения? У каждого, наверное, свой индивидуальный случай. Но я лично такое не понимаю. Святая обязанность любого ребенка — это ухаживать за своим родителем. И тут, наверное, я не скажу ничего нового. Каким бы у тебя ни был родитель, ты обязан ему по факту своего существования и должен следить за тем, чтобы он достойно жил.

Илдар Баязитов председатель совета общенационального благотворительного фонда «Ярдам-Помощь»

— Это, конечно, возмутительно, когда идет конкретный бизнес на стариках. Любая социальная работа направлена на улучшение жизни инвалидов, пожилых. Нужно исходить из того, чтобы оказать конкретную помощь этим людям. А уже все остальное, содержание и прочее — второй вопрос, как это делать. Например, в нашем фонде мы проводим курсы реабилитации для инвалидов. Мы не берем денег с них, с их родственников, никто не платит. Мы оплачиваем, наоборот, допустим, проезд, питание, проживание, дорогу в оба конца.

Что касается стариков, сейчас очень много пожилых людей с деменцией. Родственники не знают, куда деть и прочее. Здесь, конечно, вопрос должен стоять в том, как реально помочь, создать хорошие условия. Не просто в каком-то непонятном снятом доме содержать, а чтобы соблюсти все условия.

У нашего фонда есть такой проект. Мы мечтаем сделать дом пожизненного содержания, аналогичный дому старости, но это должен быть дом для инвалидов с полной доступной средой, банным комплексом, всеми условиями. Прежде всего у тех, кто занимается любой социальной работой, во главу угла должна быть поставлена искренность и желание помочь. Если какие-то другие интересы здесь начинают переплетаться, в какие-то мутные истории все превращается, это недопустимо. Я практически 25 лет посвятил себя социальной работе, и когда вот такие вещи вижу, мне становится не по себе.

Есть разные ситуации, когда родителей отдают в дом престарелых. Осуждать мы никого не можем. Если действительно достойное место, где смотрят специалисты, а семья не может условия обеспечить, почему бы и нет. Не так надо относиться к домам престарелых, что бросили и прочее. Наоборот, нужно создавать условия. Например, в Японии родственники приходят, праздники делают.

Если старика куда-то передаешь, там должны быть более комфортные условия, чем те, которые ты сам можешь обеспечить. Чтобы там была вовремя медицинская, психологическая помощь. А если взял и избавился, отправил в какой-то непонятный дом, как в Щербаково, это возмутительно.

Сергей Толстых учредитель ГК ЧОО «Застава»

— Я думаю, что наше общество деградирует. Когда своих родителей отдают в чужие руки без контроля за их уходом, это значит, что наше общество стало очень черствое и равнодушное. Люди иной раз не знают, кто с ними на одной лестничной площадке живет, не здороваются с соседями. А здесь, в соседнем доме, жило большое количество престарелых людей, и как-то же оттуда трупы вывозили. Почему никто не сигнализировал? Мораль сей басни такова: мы, во-первых, очерствели к людскому горю и несчастью, а во-вторых, перестали видеть простые, естественные вещи, которые вокруг нас происходят. Ну a в-третьих, социальная сфера, которая должна заниматься уходом за престарелыми людьми, не вызывает доверия. Поэтому люди делают выбор в пользу частного, а не государственного ухода. Я не уверен, что все дети родителей своих отдавали на смерть. Кто-то, может быть, действительно думал, что за ними ухаживают.

По первым двум тезисам об очерствении общества можно сделать вывод, что надо ребенка с садика воспитывать, пока он лежит поперек лавки. Потом уже бесполезно. То, что в нас Господь заложил, то и вырастет. В остальном мы подстраиваемся под социальную атмосферу, где растем и живем. Ответственность должна воспитываться не путем интернета и наказания Уголовным кодексом, а путем сознания того, что Родина — это и мать, и букварь, и улица, где ты вырос. Нужно, чтобы люди несли персональную ответственность за то, что они делают и где живут.

Вот вы знаете, у меня два года назад умер отец. Последние два месяца он практически не мог себя обслуживать. Так получилось, что Господь меня наказал или наградил ковидом. Я приходил, ухаживал за ним как за младенцем. А он уже в последнюю неделю под себя ходил. У меня 600 с лишним человек в подчинении, финансы есть. Я мог ему сиделку нанять. Но я сам ходил, вытирал, и он умер у меня на руках.

Все от человека зависит. В Библии написано так: «Поступай с людьми ровно так, как ты хотел бы, чтобы поступали с тобой». Если ты сегодня сдал своего отца или мать в дом престарелых и думаешь, что о них заботятся, то не надейся, что тебя твои дети в час нужды будут холить и лелеять. Они так же тебя отдадут на волю чужих людей, а как те с тобой поступят, только одному Богу известно. Хочешь, чтобы ты умер в постели в заботе своих близких? Тогда покажи пример своим детям, внукам, что ты о своих родителях, бабушках, дедушках заботился и отправил их в последний путь по-человечески. Тогда, я думаю, таких случаев у нас будут единицы по всей России. Сделай все максимально, что от тебя зависит.

Мешает работа? Уволься с нее. Проводи в последний путь, потом устройся на работу. А вот эти отговорки, мол, у меня работа, дети… Это все меркантильно и, я бы даже сказал, аморально. Человечность прекращается, когда мы перестаем видеть в глазах другого человека душу и видим только материальные блага. Люди должны заботиться друг о друге.

Мансур Джалялетдин имам-хатыб мечети Аль-Марджани

— То, что произошло в Щербаково, — это ужасно. На сегодняшний день люди есть такие, которые всячески стараются как-то на чем-то нажиться. Ладно финансовые пирамиды, мы как-то уже к этому привыкли. Когда играют уже живыми людьми, с душами людей, это, наверное, признаки Судного дня, что люди стали и этим не чураться и не бояться. Это же ужасно, это, конечно, большой грех. Те люди, которые приводят туда своих родных… Да, дома содержать, наверное, тяжело, сиделку нанимать дорого — 2,5 тысячи в сутки. Но есть же специальные органы соцопеки, есть государственные органы, которые дома [престарелых] содержат. Можно же туда идти, но не в частную организацию.

Те люди, которые этим занимаются, как их назвать людьми? Не люди уж, которые специально берут и переписывают на себя что-то. Бывает, кто-то не может дома содержать родителей: одному не нравится теща, другой — свекровь. Но в исламе у нас такое не приветствуют, в исламе у нас нет. И есть же притча: когда женщина-немусульманка привела своего сына к мулле и сказала: я не хотела бы, чтобы мой сын отдал меня в дом престарелых. Мусульмане такого не делают. К сожалению, есть такие дома престарелых, где старики в ужасных условиях содержатся.

Да, есть такие случаи. Я бы не сказал, что много, но есть. Да и не только в наши мечети, в другие приходят и спрашивают, как быть со стариками. Есть меценаты, которые выделяют деньги на содержание, лекарства. Мы как-то стараемся не пройти мимо и помогаем старикам. Когда Марджани была единственной мечетью, прихожане по очереди ходили смотреть за одинокими прихожанами.

Радик Абдрахманов совладелец национально-туристического комплекса «Туган авылым»

— Старикам надо помогать, их нужно поддерживать. Гайнутдинов (Азат Гайнутдинов, основатель благотворительного проекта «Приют человека», — прим. ред.) — молодец, он большую работу проводит с «Приютом человека». Вот такие приюты должны открываться, потому что люди могут хотя бы на еду деньги не тратить, у них есть возможность спокойно в любое время прийти покушать. И я считаю, что надо их поддерживать. Мы всячески тоже это делаем и мероприятия проводим, помогаем. Я совместно с администрацией Приволжского района Казани каждый месяц отправляю продуктовые наборы. Я это не афиширую просто.

Вы знаете, если бы у нас были хорошие дома престарелых, это нормальная история. Чтобы был уход, вовлечения какие-то, где можно почитать книжки, поиграть в настольные игры, искупаться в бассейне, сделать массаж, медицина, где хороший персонал, уровень сервиса, хорошая вкусная еда. Тогда нормально, я так считаю. Возможно, кто-то меня осудит, но я думаю, что нужно просто делать дома хорошего качества, высокого уровня, и тогда это нормально. И чтобы родные и близкие не забывали, приезжали в гости, привозили внуков, детей.

Конечно, однозначно дети должны заботиться о своих родителях, бабушках и дедушках, стариках. Но я думаю, что многие пенсионеры и пожилые люди, возможно, сами бы захотели жить в хороших условиях. Это не дом престарелых, надо по-другому как-то называть. Можно создать хорошие условия, хороший формат, и об этом много разговоров уже было, но пока такого нет.

Ильшат Рахимбай режиссер, автор фильма «Микулай»

— Я об этом не слышал, но это хорошая история для сценария. Как обеспечить достойную старость старикам? Мне кажется, здесь путь один. Нам нужно восстанавливать восточные традиции, в которых мы, в принципе, всегда жили, когда дети присматривают за родителями. Если мы сломаем такую схему, то ни к чему хорошему это не приведет, я уверен на 100 процентов. Это касается всех.

И здесь другие схемы поведения с пансионатами, домами престарелых [не подходят]. Я понимаю, что бывают разные ситуации. Но, в принципе, это должно быть нормой, ценностью, что сначала взрослые взращивают детей, а потом уже дети присматривают за взрослыми. И вот этот взаимообмен с точки зрения и природы, и всех других баз, мне кажется, очень важный.

Как отношусь к тем, кто отдает родных в дома престарелых? Без понимания, наверное, все-таки. Без понимания. Но при этом если начинать копаться в каждой отдельно взятой истории, то, наверное, можно найти причины, почему так происходит. Потому что наша страна переживала сложный период за последние 100 лет и какие-то родологические проблемы, которые возникали во взаимоотношениях между поколениями, тоже никуда не могут деться.

То есть избыточные потенциалы создались — любви не хватало, внимания. Сплошь и рядом детские травмы, которые не могут просто так пропадать. Это такая же энергия. Энергия обиды, энергия любви — она живет всегда. Потому здесь вопрос. Но такие истории — это, как мы говорим на татарском, «сабак». То есть это большие, серьезные уроки для того, чтобы делать важные выводы для будущего.