Сегодня открывается Казанский международный кинофестиваль, который в этом году лишился приставки «мусульманский», зато обрел прежнее название «Алтын минбар». «К сожалению, к региональному кинематографу относятся как к второсортному. Я вообще против термина «региональное кино», потому что все, что создается на территории России, — это российское кино», — делится исполнительный директор фестиваля, директор ГБУК РТ «Татаркино» Миляуша Айтуганова, размышляя о состоянии татарстанского кинематографа. В ходе интернет-конференции с читателями «БИЗНЕС Online» она рассказала, какие татарские фильмы можно увидеть на «Алтын минбаре», почему эти картины не «отбивают» свой бюджет в прокате и что за кино она хочет снять как режиссер.
Миляуша Айтуганова: «Мне кажется, в первые годы фестиваля надо было обозначить, что есть центр мусульманства, традиционного ислама, и это в Татарстане»
«Надо было проверить, есть ли где-то еще такое название — «Алтын минбар»
— Миляуша Лябибовна, стартующий сегодня Казанский международный кинофестиваль проводится уже в 20-й раз, но в этом году есть новшества в его названии и проведении. Первое — он избавился от приставки «мусульманский» и вернул историческое название «Алтын минбар». С чем это связано? Изменятся ли от этого смысловые ориентиры?
— Исполнительным директором фестиваля я стала в 2016 году, когда он шел уже более 10 лет, но я изучила историю фестиваля с самого его появления. Изначально была идея сделать Татарстан центром традиционного ислама. И это действительно получилось, конечно, не только благодаря кинофестивалю. У нас есть своя мекка — Болгар, проводится много мероприятий в рамках группы стратегического видения «Россия – исламский мир». Даже руководством страны Татарстан был определен как центр традиционного ислама, который ведет переговоры с разными странами исламского мира.
Айтуганова Миляуша Лябибовна родилась 5 апреля 1963 года в Казани. Окончила факультет журналистики КГУ (1987), аспирантуру. Кандидат исторических наук (1996).
1986–1998 — редактор и ведущая молодежных программ радио Татарстана.
1998–2002 — заместитель председателя ГТРК «Татарстан» по радиовещанию.
2002–2016 — заместитель генерального директора ОАО «Телерадиокомпания „Татарстан – Новый Век“», главный продюсер.
С 1990 года — доцент кафедры электронных средств массовой информации Казанского федерального университета.
С 2005 года — заведующая кафедрой режиссуры кино и телевидения Казанского государственного института культуры.
2009–2015 — художественный руководитель международного конкурса молодых исполнителей «Татар моңы».
С 2016 года — исполнительный директор Казанского международного фестиваля мусульманского кино.
С апреля 2017 года — директор ГБУК РТ «Татаркино».
С 1991 года — член союза журналистов РФ, с 2015 года — член союза кинематографистов РФ.
Продюсировала фильмы и сериалы: «Босоногая девушка» («Яланаяклы кыз»), Белые цветы («Ак чәчәкләр»), «Неотосланные письма» («Тапшырылмаган хатлар»), «Халима», «Байгал», «Мулла», «Тарлан», «Остазбикэ» («Остазбикә»), «Апипа» («Әпипә»), «Сумбуль» («Сөмбел»), «Мы — дети 41-го года» («Без — 41 ел балалары»), «823-й километр» и пр.
В то же время сложился стереотип, что ислам агрессивен. Если смотреть в корень, то, наверное, целью фестиваля было показать, что это мирная религия, в ней нет и намека на экстремизм. Но поскольку в мире, особенно на Западе, стереотип уже сложился, в России было важно показать, какой у нас настоящий ислам. Поэтому, мне кажется, в первые годы фестиваля надо было обозначить, что есть центр мусульманства, и это Татарстан. И весь контент первых лет реально подтягивал кинематограф исламских стран. Есть такие страны, которые активно участвуют с первого дня и до сегодняшнего, они делают фильмы специально для этого фестиваля. И это очень ценно, мне кажется.
Напомню, изначально фестиваль назывался «Алтын минбар», и его концепция не изменилась за эти годы. И сегодня она не изменилась, потому что два основных слова в названии как раз соответствуют концепции фестиваля: алтын — это значит превосходный, лучший, минбар — это трибуна для проповеди в мечети.
— Можно сказать, что слово «мусульманский» в названии фестиваля свою функцию выполнило?
— Да, сегодня у нашего фестиваля есть узнаваемый бренд, есть уникальная ниша в мире. И у многих участников фестиваля этот бренд закрепился, порой спрашивали: «Когда будет очередной минбар?» Хотя фестиваль уже несколько лет так не назывался. Все это привело к мнению, что нужно попробовать вернуть первоначальное название. Думаю, налет негатива был, когда между учредителями возникла спорная ситуация, поэтому и название фестиваля в свое время изменилось. Но в учредителях остался главный организатор — духовное управление мусульман РФ и президент фестиваля Равиль Гайнутдин, председатель совета муфтиев России.
Но, поскольку спорная ситуация была, требовалось проверить, есть ли где-то еще такое название — «Алтын минбар», запатентовано ли оно. Мы сделали запрос в патентное управление и получили ответ, что такого названия нет.
— И вы его запатентовали?
— Конечно. Теперь оно наше. Причем в первые годы название было с переводом — «Алтын минбар» — «Золотой минбар», а патент мы получаем просто на «Алтын минбар». Слово «алтын» (монета) знакомо русскоязычному человеку. Написание кириллицей и латиницей.
«Открытие фестиваля будет в пятницу 6 сентября, а в субботу и воскресенье пройдет вся конкурсная программа в двух кинотеатрах — «Родина» и «Мир»
«Нащупываем, насколько казанский зритель готов платить за фестивальное кино»
— Второе новшество — в этом году показы фестивальных фильмов будут платными. С какой целью это сделано?
— Платные показы — это мировая практика, но в первые годы надо было привлечь внимание зрителей, поскольку фестиваль для Татарстана — новая история. Кроме того, фестивальное кино — это достаточно интеллектуальное кино, не все умеют его смотреть, и массовый зритель может не прийти. В то время когда «Алтын минбар» только начинался, конкурсное кино было больше артхаусным, но сегодня оно приближается к прокатному. Многие страны понимают, что делать кино только для фестиваля невыгодно. Египет, Иран делают абсолютно прокатное кино, но сначала его показывают на таких форумах. В России то же самое.
Например, фильмы Звягинцева — это же фестивальное кино по сути, но такие картины же потом выходят в прокат. Все понимают, что жизнь фестивального кино ограничена. Ну взяли вы приз, а дальше-то что с фильмом делать?
— Не опасаетесь, что сеансы будут проходить в полупустых залах?
— Это возможно. Решение принято оргкомитетом под председательством Василя Гаязовича Шайхразиева. Он сказал: «Давайте фильмы показывать в субботу и воскресенье, чтобы зрителю было удобно». Раньше показы проходили в будние дни. Открытие фестиваля состоится в пятницу 6 сентября, а в субботу и воскресенье пройдет вся конкурсная программа в двух кинотеатрах — «Родина» и «Мир». И только конкурсные фильмы будут платными, весь внеконкурс бесплатный. Мы нащупываем, насколько казанский зритель готов платить за фестивальное кино. Но, повторюсь, это мировая практика.
— Чтобы зритель пошел активнее, нужна широкая реклама.
— Акцент мы делаем на социальные сети. Хедлайнеры фестиваля — турецкие кинематографисты. Для нас важно, чтобы зрители пришли на встречи с ними. Метин Гюнай прочно занимает позицию одного из главных режиссеров Турции, и он согласился стать председателем жюри нашего фестиваля. Я считаю, это удача.
— Продажа билетов началась?
— Продажи идут. На встречу с Народным артистом России Сергеем Никоненко билеты очень хорошо продаются. Творческие встречи все платные.
— С кем еще запланированы творческие встречи?
— С турецким режиссером Метином Гюнаем, турецкими актерами Фатихом Айханом и Йигитом Учаном и главным героем фильма «Рай под ногами матерей» из Киргизии Эмилем Эсеналиевым. Кстати, этот фильм в российском прокате собрал более 50 миллионов рублей.
«В этом году невероятное число людей, которые со своими фильмами на фестиваль приезжают за свой счет. И нет ни одного отказа — все фильмы будут представлять авторы»
Тема фестиваля — «кино морального беспокойства»
— Сколько гостей ожидаем, из каких стран, сколько фильмов участвует в конкурсе, какие номинации?
— В этом году в адрес фестиваля поступило 814 заявок из 47 стран. Нет европейских стран, но появились новые: Королевство Оман, Мавритания, Малайзия, Саудовская Аравия. Тот факт, что каждый год появляются новые страны, — это признак узнаваемости бренда фестиваля и Казани. В этом году невероятное число людей, которые со своими фильмами приезжают за свой счет. И нет ни одного отказа — все фильмы будут представлять авторы.
— Из 814 заявок сколько отобрано в конкурсную программу?
— В конкурсе будет участвовать 51 фильм, в том числе 10 полнометражных, 10 короткометражных, 10 документальных, 10 анимационных, 11 в национальном конкурсе. Пять номинаций. Кстати, анимационное кино очень развивается в последние годы во многих странах. Казахстан прислал на конкурс 37 мультфильмов! Меня поразило иранское анимационное кино.
Еще есть отдельная денежная номинация, которая в конкурс не входит, ее учредила группа стратегического видения «России – исламский мир». Туда подбираются 10 картин из исламского мира, денежный приз учредила эта группа. Помимо 51 фильма из конкурса будут показаны еще 93 работы.
— Какая тема у нынешнего фестиваля?
— Каждый год фестиваль является тематическим срезом того, что волнует кинематографистов мира. Председатель отборочной комиссии Нина Кочеляева определила тему фестиваля так: «Кино морального беспокойства». Кинематографистов волнуют проблемы морали и нравственности.
В основном весь контент семейной тематики, и причина этого для меня очевидна. Когда в мире очень тревожно, возникает потребность в безопасности. Мне кажется, сегодня безопасность во всем мире под угрозой. И в такие времена люди обращаются к исходным ценностям, чтобы близкие люди были живы и здоровы. И все фильмы фестиваля об этом! Много детских картин, потому что дети тоже находятся в этой атмосфере опасности. Фильм-открытие фестиваля «В объятиях дерева» рассказывает о семье, в которой разводятся родители, и детям приходится выбирать, с кем жить — с мамой или папой. И таких ситуаций в мире масса! Это иранское кино. Конечно, развод — это не типичная ситуация для Ирана, но фильм о том, что любые сложности, возникающие между мужчиной и женщиной, нужно решать любым путем, особенно если есть дети.
«Фильм «Бери да помни» режиссера Байбулата Батуллина собрал около 20 миллионов рублей. Этот фильм в прошлом году взял гран-при на Калининградском фестивале «Короче»
«Фестивальное кино хорошо покупают зарубежные продюсеры»
— Какие призы на фестивале?
— Гран-при — 1 миллион рублей. Приз раиса РТ за гуманизм в киноискусстве — 500 тысяч. За лучший национальный фильм — 200 тысяч рублей, в номинациях детский и документальный фильм — по 100 тысяч рублей. Это тоже поддержка для наших ребят. Некоторые бесплатно актеров приглашают, бесплатно просят звук сделать.
Но фестиваль — это все-таки не метод зарабатывания, это больше для статуса, чтобы сделать кино готовым к просмотру. Если фильм получил много призов, после фестивального тура продюсер начинает работать с ним дальше. Например, может продать онлайн-платформам, на телевидение или за рубеж. Фестивальное кино хорошо покупают зарубежные продюсеры.
— Региональный кинематограф имел успешные истории? Можете привести примеры?
— Первый пример — фильм «Испытание аулом» черкесского режиссера Ислама Сатырова, продюсер Артур Найманов. Сначала фильм показали в Карачаево-Черкесии, затем отдали прокатной компании. Понятно, что у регионального кино априори не может быть большой рекламы, особенно на федеральных телеканалах, потому что бюджет ограниченный. Но прокат этого фильма собрал более 30 миллионов рублей. Для российского кино это почти рекорд. Второй пример — киргизский фильм «Рай под ногами матерей» режиссера Руслана Акуна. Продюсер фильма поступил классно: охватил прокатом весь тюркский мир, и фильм собрал уже 50 миллионов. По сбору денег это почти блокбастер.
— Среди татарстанских фильмов есть подобные примеры?
— Есть, фильм «Бери да помни» режиссера Байбулата Батуллина собрал около 20 миллионов рублей. Этот фильм в прошлом году взял гран-при на калининградском фестивале «Короче». Это фестиваль короткометражного кино, но с прошлого года еще и дебютного кино. И в первый же год наш фильм взял гран-при в этой номинации. Он был фильмом-закрытием нашего фестиваля.
— Какой бюджет у «Алтын минбара»?
— В бюджете министерства культуры РТ на фестиваль заложено 20 миллионов рублей, также есть деньги, которые мы выигрываем уже четвертый год подряд в министерстве культуры РФ — нам дают на организацию, например, деловой площадки. Два года было 3 миллиона, в этом году 2 миллиона рублей дали. Плюс к тому, есть гранд раиса РТ в объеме 1,9 миллиона на отборочную комиссию, на жюри.
— Может быть, деньги, которые выделяются на кинофестиваль, лучше направить на производство кино?
— От этого кино лучше не станет. Лучше проводить фестивали и привлекать сюда кинематографистов, чтобы и местным было интересно поучаствовать в этом действии. Любая кинотусовка — это связи, налаживание прямых отношений. У нас на фестивале есть международный питчинг, куда приезжает много продюсеров, у нас есть кинорынок. Для местных ребят это возможность выйти на другой уровень общения, не только вариться в татарстанском котле. И найти продюсеров. Вы думаете, как находят продюсеров? Именно так . Это называется нетворкинг, обрастание связями.
— Какое развитие получит в дальнейшем кинофестиваль?
— Уже сейчас очень много желающих провести фестиваль. Мне позвонили из Русского дома в Малайзии и сказали, что есть интерес провести фестиваль мусульманского кино в двух городах — в Куала-Лумпур и в Джохоре. Но, чтобы скомплектовать программу, нам нужно получить права от продюсеров, режиссеров на эти фильмы для показа в других странах. А это уже деньги, которые надо закладывать в бюджет, чтобы проводить «Эхо фестиваля „Алтын минбар“» в других странах.
В этом году мы обошлись своими фильмами. Все эти фильмы мы собрали в программу, сделали буклет и отправили в Малайзию. Там говорят: «Значит, российский ислам вот такой». В Малайзии по нашим фильмам смогли увидеть, какой ислам в России. После этого на меня вышли Оман, Саудовская Аравия, Арабские Эмираты: давайте, ваш фестиваль мы у нас сделаем. Значит, будем вести переговоры, чтобы нам дали разрешение скомплектовать программу из лучших фильмов и возить ее по другим странам. Это значит, что бренд казанского кинофестиваля уже узнаваемый.
«Если считать независимый кинематограф, то в год выходило 8-10 картин. Например, в прошлом году вышел «Микулай», «Бери да помни», «823-й километр», в позапрошлом — «Тарлан» и так далее»
«Татарстанское кино есть, причем оно узнаваемо, аутентично»
— Много ли в конкурсной программе нынешнего фестиваля фильмов татарстанских кинематографистов?
— Три фильма в основной программе: в полнометражных — «Гора влюбленных» по мотивам произведения Ильдара Юзеева, в документальных — «Моң. Аңлатма» Радифа Кашапова, в анимации — сериал «Изучаем татарский с АкБуре» продюсера Фарида Фарисова. Кроме того, в национальном конкурсе 11 картин, хотя заявок было 48.
— Почему у татар очень мало фильмов?
— Я не могу сказать, что нет. Могу ответить за последние 7 лет, за время моей работы в «Татаркино». Ежегодно в Татарстане выходит минимум два полнометражных фильма, а были годы, когда выходило и три, и пять. Если считать и независимый кинематограф, то выходило 8–10 картин. Например, в прошлом году вышел «Микулай», «Бери да помни», «823-й километр», в позапрошлом — «Тарлан» и так далее.
— Такое ощущение, что режиссер «Микулая» Ильшат Рахимбай с миру по нитке собирал на съемки…
— Сначала он взял субсидию министерства культуры РФ, потом «Татнефть» помогла. Это совокупный бюджет. Кроме того, огромное количество съемок было в Татарстане.
— Москвичи проявили инициативу, нашли деньги, а вы результат республике приписываете?
— Это не так! Когда в Татарстане снимали, им помогали. Это же все эквивалентно деньгам.
— А «823-й километр» кто снимал?
— Этот фильм по рассказам Амирхану Еники снимало «Татаркино». «Тарлан» снимался в копродукции с Казахстаном, стороны дали по 15 миллионов рублей. В фильме «Сумбуль» были узбекские и татарстанские кинематографисты.
Татарстанское кино есть, причем оно узнаваемо, аутентично, и его знают практически везде. Когда мы начали продвигать наше кино, то придумали акцию «Дни татарстанского кино в Российской Федерации, странах СНГ и за рубежом». На сегодняшний день татарстанское кино увидели уже в 32 регионах России и в 8 странах. Из этого следует, что в этих регионах и странах уже знают наше кино.
— Но татарстанское кино пока не стало брендом.
— Будет брендом! Вы думаете, это все так быстро? А «Татаркино» уже стало брендом.
— Татарстанские фильмы показывают в наших кинотеатрах?
— Конечно, например, в «Синема 5».
— Сколько они собирают денег за прокат?
— По 2, 3, 4, 5 миллионов рублей. Понятно, что фильмы не отбиваются пока. К сожалению, к региональному кинематографу относятся как к второсортному. Я вообще против термина «региональное кино», потому что все, что создается на территории России, — это российское кино.
— «Надо начинать продвигать татарское кино в массы для начала на телевидении. Надо больше полезной информации на татарском языке, больше хороших фильмов на татарском языке». (NS58) Вы согласны с этим мнением нашего читателя?
— Да, если между телевизионными компаниями и киностудиями есть хорошие договоренности. Например, все фильмы, которые снимал Тимур Бекмамбетов, проходили сначала через телевизионные показы. Когда Первый канал заказывает фильм, он заинтересован в том, чтобы этот фильм собрал как можно больше денег. Вот эта связка телевидения и кино должна быть. У нас, к сожалению, ее пока нет. Вот мы 19 фильмов дали на ТМТV, канал «Барс-Медиа». Они сами в честь 100-летия татарстанского кино предложили сделать подборку «ТМТV и „Татаркино“ представляют». Каждое воскресенье в 20:00 идет наш фильм. У нас много фильмов, но мы же не можем их в кинотеатре постоянно показывать. А телеканал, даже если берет фильм, часто не может его крутить.
«Я думаю, на уровне любого региона за 30 миллионов снимут хорошее кино»
«Татары хотят смотреть татарское кино»
— «Ежегодно минкульт РТ на поддержку кинематографа выделяет субсидию порядка 8 миллионов рублей. На ваш взгляд, каким реально должен быть объем финансирования? И должно ли государство поддерживать кинематограф, учитывая, что это практически всегда коммерческая история?» (Алексей Б.)
— Все говорят, что на создание фильмов минкульт РТ дает 8 миллионов рублей в виде субсидий. Но из чего складывается бюджет, который считают в правительстве? В программе развития культуры есть подпрограмма сохранения и развития кинематографа. В этой программе сидят все расходы «Татаркино» — по прокату, содействию производству, организации фестивалей. Каждый год по данной программе выделяется порядка 50 миллионов рублей. Кроме того, есть госпрограммы, которые имеют пункты по созданию кино. Например, программа «Сохранение национальной идентичности татарского народа» имеет пункт «Экранизация произведений классиков татарской литературы», и каждый год мы снимаем один фильм в рамках данной программы. В Татарстане уже давно принята система, что бюджет финансирует по госпрограммам.
— А бюджет театров — сотни миллионов и даже миллиарды рублей. Получается, министр культуры не любит кино, держит его в пасынках…
— Давайте сравним не с театрами, а с другими регионами — сколько в кино вкладываются там.
— Хорошо. Сколько фильмов в год снимается в Якутии?
— 12.
— Это при миллионе населения! А у татар, которых 8 миллионов по всему миру, снимается два фильма, и то благодаря москвичам.
— В Якутии и Башкортостане есть фонд кино. Мне кажется, этим путем должен идти и Татарстан. В Башкортостане фонду кино выделяют ежегодно 50 миллионов, в Якутии — 80 миллионов рублей. Но, например, у исторического фильма «Тыгын Дархан» бюджет был 200 миллионов, которые тоже выделило правительство Якутии.
— Поэтому мы и не удивляемся феномену якутского кино. Якутские фильмы на российских кинофестивалях побеждают?
— Так же, как и наши фильмы побеждают. На «Киношоке» фильм «Пувырга» Влада Петрова взял приз. Этот фильм профинансировал Татарстан.
— В фонде кино России есть квота для национального кино?
— Квоты нет, все на конкурсной основе. Мы пытались через наших депутатов Госдумы внести изменения в закон «О государственной поддержке кинематографии РФ», причем нашу инициативу поддержали Якутия и Башкортостан. Мы просили квоту, но нам ответили: «Все на общих основаниях».
— Может быть, эти 8 миллионов минкульта РТ не распылять, а на один фильм давать?
— Я думаю, на уровне любого региона за 30 миллионов снимут хорошее кино. Эти ребята берут другими какими-то качествами. У них в фильме есть идея, искренности много. Например, почему взял аудиторию фильм «Испытание аулом»? Он искренний, очень искренний! Вот именно это зашло.
— 8 миллионов рублей на всех — это, конечно, мало. Но почему режиссеры приходят на конкурс неподготовленными, не способными защитить свою заявку? Такое мнение создается из увиденного на подобных мероприятиях.
— Последние три года мы ввели практику мастер-классов по защите проектов на питчинге. В прошлом году на «Алтын минбаре» до питчинга проводили обучение, как делать презентацию. И в этом году так будет. Но вообще защита проектов — это отдельное искусство, не все могут выглядеть убедительно на его защите, хотя, возможно, проект очень даже неплохой. Многие наши ребята приходят неподготовленными, потому что не обучались этому и не присутствовали на нашем мастер-классе.
— Удивляют и темы, которые они предлагают. Вот этот прогуливающийся кот по пушкинским местам — то ли сказка, то ли документальный фильм… Тот же Радиф Кашафов собирался снимать фильм про танец села в Балтасинском районе. Эти темы какие-то местечковые, провинциальные. Нет такого, что просто «вау!».
— Вообще номинации конкурса разрабатывает министерство культуры РТ. Например, фильмы о великих деятелях Татарстана или фильмы о традициях и обычаях Татарстана, татарского народа или народов республики. Или, например, фильм, посвященный Пушкину. Кстати, эта лента с котом как раз понравилась, и Русское общество включилось в то, чтобы его создать.
— Эти темы фильмы сняли, бюджетные деньги освоили, на полочку положили и забыли?
— Нет, это не так.
— А кто станет смотреть фильм про танец Балтасинского района, кроме самих балтасинцев? Его же не будут крутить в кинотеатрах.
— Мы проводим «Дни документального кино».
— Затраты же не отбиваются этим.
— Никто не просит их отбивать. 200 тысяч, что ли, отбить надо? Это же смешно. У фильмов бывает адресная аудитория, например, минкульт говорит, что по республике нужно показать все, посвященное Салиху Сайдашеву. Мы раздаем эти фильмы кинотеатрам, потом отчитываемся, сколько показали.
— Кто приходит на эти фильмы? Наверное, без административного ресурса не обходится?
— Это школьникам показывают. У муниципальных кинотеатров есть своя аудитория. Это не для широкого проката и не для сбора денег. Например, мы сняли 13 коротких фильмов о профессиях в кино и предложили их министерству образования. Можно же на образование выходить, на школы, детские сады. Или вот «Милли мультfest» мы проводим: собираем альманах из мультиков, которые дети делают, и через министерство образования распространяем по детским садам, по школам.
Есть же еще социальная работа. Многие фильмы, особенно документальные, снимаются не для коммерческого проката, а для того, чтобы сохранить историю этого народа.
Мы провели фестиваль архивного кино в рамках 100-летия «Татаркино». Каждый четверг в сквере Аксенова показывали наши архивные фильмы. Вот когда начала копаться в этом материале, я увидела, что у нас столько интересного! Про писателей, поэтов, композиторов, актеров, театры, стройки и так далее. Мы перелопатили весь фонд, чтобы показать это все. Вы думаете, это не нужно сохранять? Это государственная задача — сохранять!
Повторюсь, есть социальные задачи, и у нас их много. Например, мы обслуживаем всех, кто имеет скидки: пенсионеров, инвалидов, детей. Это все социальная работа, которая входит в обязанности государства, поэтому государственная организация и занимается социальными показами. И просветительскую функцию кино никто не отменял. Мы же на свою сеть кинозалов эти фильмы сразу расписываем.
— Из районов есть запрос на эти фильмы?
— Запрос есть. Первое, что я сделала, когда пришла в «Татаркино», — это поехала по всей республике, посетила все муниципальные кинотеатры. И первый вопрос мой был: «Вы какое кино хотите смотреть здесь, на вашей территории?» Разные ситуации. Например, Лениногорску нужны детские фильмы на русском языке, а Актаныш просит татарское кино.
— В татарском кино большая потребность у населения?
— Татары хотят смотреть татарское кино.
— А вы можете удовлетворить их потребности?
— Имеющимся количеством пока не можем. Благо есть хоть что-то, что выходит каждый год и создает некую шумиху, резонанс идет. Вот, например, в этом году у нас будет две премьеры татарского кино: «Гора влюбленных» и «Немая кукушка» по пьесе Зульфата Хакима. Этот фильм будет в национальном конкурсе у нас.
— Кто снял «Немую кукушку»?
— Российская компания, но снимаются все наши: Зульфат Хаким сам играет главную роль, а также актеры молодежного театра имени Кариева. Режиссер Рауф Кубаев, узбек по национальности с татарскими корнями, но уже давно живет в России и снимает российское кино.
Мы еще помогли фильму Булата Сабитова «Я приду», который также будет участвовать в национальном конкурсе фестиваля «Алтын минбар». Они в конкурсе минкульта РТ выиграли 2 миллиона рублей, потом мы подключились.
— Сколько в год выпускается именно татарских фильмов?
— Если брать весь перечень — документальные, анимационные, полнометражные, короткометражные, то это около 20 фильмов в год.
«Я также считаю, что нет смысла строить киностудию в республике, потому что ее надо будет загружать»
«Есть представление, как дальше должно двигаться кинопроизводство в Татарстане»
— Чтобы фильм считался татарстанским, что главное — деньги, сценарий, режиссер, актеры из Татарстана?
— Я считаю, что хотя бы доля финансирования — раз, снималось на нашей территории — два, в команде часть татарстанских кинематографистов — три. Вот тогда фильм можно считать татарстанским.
— Региональный фонд кино — хорошая идея. У нас о его создании разговоры идут?
— Мы постоянно об этом говорим. На это нужна политическая воля. Республиканский бюджет не резиновый же. К тому же вы знаете, какая ситуация сейчас в России.
— Но миллиарды можно закатать в бетон, построив еще один театр. Какое уж тут кино?! Кино в Татарстане в пасынках, это объективный факт. Но активности с вашим приходом в «Татаркино» прибавилось — это видно. Какие еще задачи надо поставить и выполнить, чтобы кино у нас больше снималось?
— У меня есть представление, как дальше должно двигаться кинопроизводство в Татарстане. Первое — создать фонд кино РТ, минимум 50 миллионов рублей в год. Второе — развивать копродукцию, совместное производство с другими странами. У нас был опыт работы с Казахстаном и Узбекистаном, сегодня идут переговоры с Ираном. Что дает копродукция? Расширение рынка сбыта, проката фильма. Третье — активно продвигать наши фильмы на стриминговые онлайн-платформы, потому что это сегодня востребовано. Для этого в рамках фестиваля мы проводим кинорынок, на который пригласили дистрибьютеров и онлайн-платформы из стран СНГ, где интересен наш контент. Четвертое — продавать фильмы в страны дальнего зарубежья. К примеру, пакетом наших фильмов заинтересовался турецкий государственный телеканал ТРТ. За один фильм они готовы платить 3 тысячи долларов. Ну пусть пока будет 3 тысячи, мы же предлагаем то, что им незнакомо. Конечно, это медленный процесс, но наши фильмы уже знают в Узбекистане, Казахстане, Таджикистане, Киргизии, Турции, Египте, поскольку мы ежегодно проводим там Дни татарстанского кино. С киностудиями этих стран у нас хорошие отношения. На празднование 100-летия татарстанского кинематографа приехали все гендиректоры этих киностудий. Пятое, что нужно делать, — стремиться попасть в список российских фильмов, которые Роскино показывает за рубежом.
— У вас есть видение, куда двигаться. Осталось найти союзников.
— Я также считаю, что нет смысла строить киностудию в республике, потому что ее надо будет загружать. Когда я ушла с телевидения, стала изучать, как работают другие страны в плане кино. Оказалось, многие объединяют кино и телевидение и делают один холдинг. И когда идет контент для телевидения, студия нужна, но она постоянно будет работать на производство сериалов.
— А где наши режиссеры фильмы снимают?
— Очень много натурных съемок. Павильоны у нас есть, но они небольшие, не для массовых сцен. В принципе, на «Казань Экспо» можно сделать приличный павильон для кино — площади позволяют. Но там есть один большой минус — очень близко находится аэропорт, а это значит, невозможно записать качественный звук.
Я считаю, что лучше сделать центр постпродакшен. У нас сегодня много кто занимается графикой, цветокоррекцией, анимацией. Сегодня российские фильмы не делаются в одном месте: в одном заказывают графику, в другом — титры и так далее. Какой смысл строить большую киностудию, чтобы она стояла без дела?
Еще я убеждена, что надо все фильмы переводить на разные языки — английский, турецкий, арабский, чтобы их продвигать. А для этого нужна мощная тон-студия, большой пул переводчиков и актеров. Вот что нам необходимо сейчас!
— Кстати, есть вопрос читателя в тему: «Я мечтаю озвучивать фильмы, говорю на трех языках (русский, чеченский, английский). Голос мелодичный, грудной. Очень много школ озвучки, какую порекомендуете?» (Луиза)
— Пусть Луиза приходит к нам, в «Татаркино». У нас есть и студия, и курсы. Мы же фильмы, которые приходят на «Алтын минбар», сами озвучиваем на русский и татарский языки. Даже необязательно в студию приходить, можно озвучивать онлайн.
— Сколько нужно денег, чтобы снять один хороший фильм?
— Министерство культуры РФ каждый год объявляет конкурс. Прежде чем формировать бюджет конкурса, там делают исследование, сколько средств требуется на съемки фильма на данный момент. У них выходит, что не менее 70 миллионов рублей.
Если мы хотим, чтобы у нас были современные технологии, хорошие графисты-аниматоры, цветокорректоры, специалисты по звуку и так далее, то, конечно, это все деньги. Хотя регионы снимают за 5–8 миллионов рублей.
«У нас есть шанс, что российское кино сможет завоевать позиции и умы людей»
«Почему у нас нет патриотизма? Потому что многие выросли на американском кино»
— Председатель союза кинематографистов РТ Ильдар Ягафаров говорил, что у национального кино есть серьезное будущее, если его поддержит правительство на системном уровне и будет свобода. Какой свободы не хватает нашему кино?
— Повторюсь, живя на этой территории, мы понимаем, что есть табу на какие-то темы. Думаю, Ильдар имел в виду именно это. Когда мы говорим про татар, Татарстан, все время позиционируем, что мы лучшие. Когда вышел его фильм «Исәнмесез», прозвучала критика. И он удивлялся, почему мы не можем сказать о том, например, что татары завистливые. Но это же есть.
Я вот не стала бы снимать фильмы про гомосексуальные отношения. А человеку, который хочет свободное кино снимать, запрет будет непонятен. Есть много таких вещей. Я думаю, что здесь свобода именно в том, что он может сказать все, что хочет.
Но я считаю, что все равно внутренний цензор будет сдерживать.
— А внешний цензор должен быть в искусстве?
— Если дать полную свободу на все, то мы можем получить очень неприятный и непредсказуемый результат. Мы потеряли целое поколение, когда в кинотеатрах был только Голливуд. Мы потеряли его, потому что ценности, которые проповедовал советский и российский кинематограф, ушли на второй план. Мы получили вакуум, когда все развалилось!
А что такое голливудское кино? Там очень понятные для них смыслы заложены, но они не сильно были похожи на наш менталитет, и поколения, которые выросли на этих голливудских фильмах, другие, и сейчас очень трудно их вернуть на российские рельсы. Почему у нас нет патриотизма? Потому что многие выросли на американском кино, а там другие ценности культивировали, например прагматизм. Попробуйте молодых людей, кому 30 и меньше, заставить бесплатно что-то сделать не получится. Меркантильность вообще везде процветает. Советский и российский кинематограф отличаются от голливудского тем, что там заложены другие смыслы.
— Больше нравственности?
— Больше нравственности, человека на экране, больше его эмоций и переживаний. Как происходила роспись в киносетях, пока не ушел Голливуд? Каждый четверг — голливудский фильм, премьеры. А как дистрибьюторы брали эти фильмы? Они покупали пакетом 100 фильмов, из них, может, три хороших, остальные — так себе. И все это потребляли много лет, в том числе дети и подростки.
— Пока голливудского кино почти нет в России, есть шанс, что татарстанское кино выстрелит?
— У нас есть шанс, что российское кино сможет завоевать позиции и умы людей. Когда голливудские фильмы ушли, многие дистрибьюторы вынуждены были расформироваться. Потому что деньги на американском кино шли легко, а сегодня надо стараться. Продвигать российское кино гораздо сложнее, чем голливудское.
— За счет чего мы можем победить Голливуд?
— За счет того, что мы делаем фильмы про нас. Я вообще считаю, если в фильме есть яркий герой, который близок нам по своим эмоциям, по своим переживаниям, вы не будете смотреть, кто он — якут, татарин или русский. Если вам близко то, что происходит в его жизни, и вы переживаете и проживаете его историю как свою, вот тогда это кино будет принято везде. Вот когда мы приезжаем в Узбекистан, Казахстан, Иран и показываем наше кино, там говорят: «Такое кино классное!» У фильмов, которые снимаются здесь, особая атмосфера, особый вкус. И когда люди смотрят там, они больше его оценивают, чем здесь. К сожалению.
— А почему наше собственное производство воспринимается как второсортное? Как победить такое отношение?
— Если мы будем один — два фильма снимать в год, конечно, мы не скоро дойдем до искомой точки, потому что переход количества в качество никто не отменял. Чем больше мы будем снимать фильмов, тем быстрее выйдем на другой качественный уровень. Будем снимать 50 фильмов — один какой-нибудь все равно выстрелит.
— Еще одна реплика нашего читателя. На заголовок анонса «Когда ждать прорыва от татарстанского кино?» он пишет «Никогда не ждать. Это изначально абсурдная, нереалистическая идея. Просто нет рынка для кинобизнеса. У нас это может существовать лишь в качестве бюджетных подачек для штучных людей, которые сами себя считают кинорежиссерами и чьи фильмы в результате мало кто посмотрит, максимум один раз. Это бюджетные деньги на ветер. У нас это может быть лишь в крайне убыточном, любительском состоянии и никогда не превратиться в самодостаточную киноиндустрию и кинобизнес». С чем вы согласны, а с чем в корне не согласны?
— Качество достигается все-таки практикой и большим количеством фильмов, которые надо снимать. И нужно все переводить на другие языки, чтобы распространять по миру. А такие фильмы, которые достойны зрителей других стран, есть уже сегодня. Этим просто надо заниматься. Это очень долгая и сложная работа. И результат не может быть здесь и сейчас. Понятно, что, возможно, при нашей жизни не произойдет это. А может, и произойдет, не знаю. Вот Рузиль Минекаев проснулся же звездой после «Слова пацана». А кем он был до этого, кто его знал?
«Мы систематизировали весь наш фонд, который составляет 13,8 тысячи единиц. Но это не только татарские фильмы, конечно. Там даже есть пленки, которые, возможно, сегодня уже и не нужны, может, они уже давным-давно переведены в «цифру» кинофондом. Но у меня рука не поднимается это все уничтожить»
Почему нынешнее поколение смотрит «Слово пацана»?
— «Татаркино» не жалеет, что не смогло заработать деньги и славу на фильме «Слово пацана»? Ну это же очевидно было, что будет блокбастер!
— Я вообще не привыкла жалеть о чем-то, это не в моем характере. И у меня есть свое отношение к данному фильму. Причины популярности этого сериала далеко не на поверхности, они глубинные. Почему он стал популярным?
В сентябре прошлого года я в Узбекистане проводила мастер-класс в филиале ВГИКа. Сидят 250 студентов, я спрашиваю: «Кто из вас смотрит фильм „Слово пацана“?» Лес рук, 80 процентов. «А что вам нравится в этой картине, почему вы ее смотрите?» Отвечают: «А мы хотим посмотреть, как жили наши родители». Мне потом директор «Узбеккино» говорит: «Казахстан смотрит, Узбекистан смотрит, Киргизия смотрит, Таджикистан смотрит. Почему? Потому что так жил весь Советский Союз, это не только казанская история».
— А почему РТ не могла это снять?
— Вы же должны понимать, что, чтобы снять такое кино, нужно разрешение. Кроме того, есть самоцензура у каждого режиссера. Но у нас есть сейчас целая когорта режиссеров, которые не уехали, к счастью, в Москву, Питер или за рубеж. И даже пандемия их не заставила уехать. Они пытаются здесь снимать свое кино. Понимают, что в Первопрестольной сложнее даже проявиться, а здесь проще стать популярным режиссером.
— Это кто, например?
— Ильдар Ягафаров, Алексей Барыкин, Ильшат Рахимбай, Байбулат Батулла, Амир Галиаскаров, Юлия Захарова, Айназ Мухаметзянов, Рустам Рашитов, Булат Сабитов. Номинация «Национальное кино» стимулирует местных ребят под этот конкурс делать специальное кино. На многих фестивалях локальная индустрия объединяется в одну номинацию. У нас это будут либо фильмы, снятые кинематографистами Татарстана, либо о Татарстане.
— Какие функции выполняет «Татаркино» сегодня?
— У нас три основных вида деятельности. Первое — это содействие кинопроизводству, то есть создание условий для того, чтобы кино на этой территории снимали. Вторая функция — это показы и прокат. Наша сеть уже сегодня насчитывает по республике и в Казани 180 точек показа, из них 82 кинотеатра DCP-формата, а все остальные работают еще на старых носителях. К сожалению, при строительстве Домов культуры в районных центрах не учитывали кинопоказ, не было заложено средств на оборудование.
Третья функция — это фестивальная деятельность. В Татарстане два основных кинофестиваля — «Алтын минбар» и «Кино за 7 дней». Мы аккумулируем все киномероприятия, которые проводятся на территории республики, в том числе проводим мероприятия федерального масштаба, например, «Ночь кино», фестиваль уличного кино.
— Вы сказали, что фильмов в Татарстане много, фонд большой. На чьем он балансе, в каком состоянии хранится, идет ли его оцифровка?
— Мы систематизировали весь наш фонд, который составляет 13,8 тысячи единиц. Но это не только татарские фильмы, конечно. Там даже есть пленки, которые, может быть, сегодня уже и не нужны, может быть, они уже давным-давно переведены в «цифру» кинофондом. Но у меня рука не поднимается это все уничтожить. В государственном задании одна из функций — это как раз сохранение и приумножение фонда. Наша задача — это не только сохранить в пленочном варианте, но и перевести все это в цифру, накапливать этот фонд.
Российская компания «Net-Фильм» делает оцифровку, в том числе в регионах. Они совместно с Госкомитетом РТ по архивному делу, во-первых, оцифровали весь фонд кинохроники Казанской киностудии. Затем мы оцифровали фильмы, которые снимались еще до появления Казанской киностудии. А новые фильмы снимаются уже на цифре. И вот все это помогло мне сделать достаточно понятный каталог этих фильмов. Проведя инвентаризацию, мы понимаем, чем обладаем.
— Наверное, кроме сохранения требуется какая-то работа, чтобы показывать, как-то использовать?
— Вот поэтому в этом году мы придумали фестиваль архивного кино. Поэтому мы каждый год проводим фестиваль документального кино, чтобы все, что у нас есть в фонде, мы показывали людям. И в рамках фестиваля «Алтын минбар» есть отдельная программа, посвященная 100-летию татарстанского кинематографа, и все могут посмотреть эти уникальные фильмы 80-х, 90-х, нулевых годов, которые снимались про наших великих деятелей.
«Моя мечта, которая у меня была, когда я пришла в „Татаркино“, — снять 10 картин по произведениям татарских классиков, осуществляется уже, снимается десятая картина»
«Хочу снять фильм по произведению моего папы Лябиба Айтуганова»
— У вас ведь был актерский опыт, в каких фильмах вы снимались?
— Сначала я снялась в фильме «Байгал» Ильдара Ягафарова, вторым был фильм «Халима» Юлии Захаровой. Много еще мелких ролей, я уж о них не рассказываю.
— Вот это зачем вам? Что это дает?
— Ничего не дает. Когда съемка закончилась, Ильдар спрашивает: «Как себя чувствуешь в кадре?» Так я 15 лет в кадре была на телевидении! Мне кажется, если ты проживаешь этот опыт, ты не играешь, а просто живешь в кадре. И я в этом фильме именно жила. Для меня это было очень близко. Причем у нас с ребятами были споры. Автор сценария и режиссер мужскую линию гнули, а история-то про отношения мужчин и женщин. Почему женщина изменяет? Почему они расстаются, почему происходят такие семейные трагедии? Они все время в мужскую сторону гнули, а я все время в женскую. Когда инь-янь соединяется в фильме, получается что-то более-менее правдоподобное и искреннее. Нет ничего хорошего и плохого, все в жизни настолько посередине, что ты понимаешь, что нет идеальных людей, нет идеальных персонажей, отношений, семей.
Поэтому задача любого режиссера, любого актера, мне кажется, как раз показать вот эту очень многогранную жизнь. Насколько эмоции разные, насколько отношения разные, как их можно сохранить, через что мы сохраняем эти отношения, через что мы разваливаем эти отношения — это все очень серьезные вещи.
И вот в этом году на «Алтын Минбаре» много фильмов таких. Просто сидишь и думаешь: эта история прямо из моей жизни.
— А вы сами не хотели бы снять фильм в качестве режиссера?
— У меня есть такая идея, я хочу снять фильм по произведению моего папы Лябиба Айтуганова. Единственное его драматургическое произведение называется «Я вернусь, Миляуша». Это моя мечта, и я, наверное, ее воплощу.
— О чем этот фильм будет?
— Папа очень рано умер, в 28 лет, а произведения у него остались, и они вот дождались, когда я буду взрослой. Я нашла эту тетрадку в деревне в сундуке — с его стихами, и там одна драматургическая пьеса, незаконченная. Но она так захватила меня, что я не смогла оторваться. А финала нет. И вот я мучилась долго, лет пять думала, как же завершить все, чтобы это не было как сказка? В итоге я пошла к Юнусу Сафиуллину, литературному редактору Камаловского театра. И говорю: «Юнус-абый, мне нужна ваша помощь. Давайте напишем финал». Он взял все эти рукописи и через пару недель говорит: посмотри, вот что я придумал. Один из вариантов мы выбрали. Это единственное драматургическое произведение вошло в сборник работ папы, который я издала.
С этой книжкой пошла к Фариду Бикчантаеву: может, Мензелинский театр или какой-то другой поставит? Он мне на следующий день звонит и говорит: «Читал всю ночь. Я беру это на сцену». И Камаловский театр поставил это произведение! Премьера была 21 марта, в день весеннего солнцестояния. У меня все дрожало внутри, как будто портал был открытый. Я не в себе была этот вечер.
История о том, как девочку в послевоенное время воспитала приемная семья. Отец о ее существовании даже не знал, а мать бросила дочь и уехала, чтобы избежать пересудов, потому что родила вне брака. А когда мужчина после войны вернулся в деревню, повстречал эту девушку и даже почувствовал к ней тягу… К сожалению, спектакль быстро сняли с репертуара, я даже не успела для телевидения его записать. Вот сейчас моя дочь пишет сценарий для фильма. Я его сделаю более современным, конечно.
— На предыдущей интернет-конференции читатель спрашивал: «Зачем вы согласились возглавить эту рухлядь? Это же заведомо не выигрышное дело!». И вот вы 7 лет у руля «Татаркино» — не пожалели?
— Нет, не пожалела. Потому что для меня это все равно было некой новой областью, которую надо было изучать, придумывать, как-то в этих предлагаемых обстоятельствах что-то делать, не просто сидеть, а что-то оставить после себя. И вот моя мечта, которая у меня была, когда я пришла в «Татаркино», — снять 10 картин по произведениям татарских классиков, осуществляется, снимается десятая картина. Даже если 10 картин татарских классиков останется после меня, я считаю это результатом. Я не пожалела, мне очень интересно работать в этой области.
— Вы долгие годы работали на канале ТНВ, были верной соратницей Ильшата Аминова. Потом ушли с телеканала. Учитывая ваш опыт в журналистике, хочется ли вам возглавить ТНВ, и какую оценку вы можете дать передачам ТНВ сейчас? (Никита)
— Знаете, два раза в одну реку не входят. Я даже ни в каком качестве не хотела бы. Я абсолютно искренне работала, считала, что это моя миссия. Но когда я вышла в другой мир, поняла, что он большой и интересный, что там много можно сделать и новые связи обрести. Считаю, что это какой-то другой уровень.
«Для многих именно фестиваль является действительно стартовой площадкой»
Надо ли фестивальное кино сделать достоянием массового зрителя?
— В завершении разговора вернемся к теме Казанского кинофестиваля. В чем значение фестивального кино, если массовому зрителю оно и не требуется?
— Фестивальное кино рассчитано на более интеллектуальную публику.
— И зачем на эту небольшую прослойку деньги тратить?
— Там же все профессионалы собираются, есть же все-таки профессиональное сообщество, которое как раз и интересуется фестивальным кино. Все самые лучшие режиссеры вышли из фестивального кино. Они сначала на маленькие деньги снимают, показывают свою авторскую концепцию съемок и после этого выходят на большое кино.
— Можно сказать, что фестивальное кино — это как стартовая площадка для режиссеров, которые потом на массового зрителя будут снимать, привнеся туда что-то такое свежее, свое?
— Свежее, авторское. Для многих именно фестиваль является действительно стартовой площадкой. Хотя фестивальные фильмы живут своей жизнью, и у них другие принципы продвижения. Не так много фильмов из фестиваля переходят в прокат.
— Разве не обидно, что только небольшая прослойка любителей фестивального кино смотрит его? Это же хорошее кино, во всяком случае, на нашем фестивале — там моральные принципы во главе угла. Как считаете, можно ли, применив административный ресурс, показывать эти фильмы в школах, в каких-то санаториях, чтобы привить вкус к хорошему кино?
— По аналогии, это как заставить детей читать книги.
— Да, но это разве плохо?
— Это неплохо, но это может отторжение вызвать.
— Надо умело это делать, конечно! Как думаете, надо ли разработать специальную государственную программу, чтобы фестивальное кино продвигать массовому зрителю?
— Мы говорили здесь про социальные функции, это как раз одна из них. Мы каждый год проводим акцию «Эхо фестиваля „Алтын минбар“», это то самое. Но не за каждое кино люди готовы платить деньги.
— Надо с бесплатного начать.
— Я считаю, что надо это делать. Потому что это действительно кино, которое воспитывает. Не в назидательном смысле воспитывает, а в том, что оно заставляет людей о чем-то задуматься.
— Миляуша Лябибовна, спасибо за откровенный и интересный разговор. Удачи вам, фестивалю и татарстанскому кинематографу!
Внимание!
Комментирование временно доступно только для зарегистрированных пользователей.
Подробнее
Комментарии 14
Редакция оставляет за собой право отказать в публикации вашего комментария.
Правила модерирования.