Илдар Баязитов, фонд «Ярдам»: «Нам нужно настроить пандусы в собственных головах»

Илдар Баязитов: «В исламе написано, что не оскудеет рука дающего садака, Аллах дает баракат» Фото: Олег Спиридонов

«Обратилась незрячая бабушка и попросила помочь ей изучить Коран»

— Илдар Рафкатович, фонд «Ярдам» был создан в 2000-е. Напомните, как он создавался, с чего все началось.

— Официальная регистрация фонда состоялась в апреле 2007 года, 20 апреля ему исполнилось 17 лет. Но у фонда есть большая предыстория многолетней работы. В 2002 году меня назначили имам-хатыбом мечети «Сулейман» в поселке Левченко. Приход маленький, мечеть на садака содержать невозможно. Наоборот, людям надо оказывать помощь. В исламе написано, что не оскудеет рука дающего садака, Аллах дает баракат. И вот мы с самого начала нашей деятельности создали такое социальное направление. Не ждать садака от жителей поселка Левченко, а, наоборот, им помочь. Начали с обычных продуктовых наборов.

— Чтобы элементарно накормить людей?

— Да-да, продуктовые наборы раздавали одиноким старикам, ветеранам войны и так далее. И благотворительные обеды делали для инвалидов, начали сотрудничать с различными реабилитационными центрами, сиротскими приютами, разные акции устраивали. И так потихонечку-потихонечку начал создаваться багаж социальной работы.

И уже в 2004 году был практически полноценный благотворительный фонд. Мы обучали глухих, начали работать с незрячими. И в 2006 году возникла идея зарегистрировать фонд, поскольку к нам начали приезжать на реабилитацию инвалиды из различных уголков России.

Например, мы первые, кто на территории Российской Федерации и вообще на территории стран СНГ начали обучать Корану по системе Луи Брайля. А началось все с того, что к нам обратилась одна незрячая бабушка и попросила помочь ей изучить Коран. Конечно, мы поможем! И стали смотреть в интернете, где же такое место есть, чтобы помочь этой бабушке. Оказалось, нигде такого места нет, даже на территории СНГ. Педагог Малика-ханум (Малика Рафкатовна Гельмутдинова — прим. ред.), сейчас она кандидат педагогических наук, сказала: «Я сама обучусь и научу эту бабушку». Она обучилась системе Брайля, потом обучила Корану бабушку. И слух об этом пошел.

К нам начали обращаться незрячие — за помощью, тоже обучить. Мы создавали обучающие группы, к нам начали приезжать с Высокой Горы, из Арска, Бугульмы, из других районов Татарстана, а потом и других регионов Российской Федерации — Чечни, Дагестана.

И вот в этой маленькой мечети в поселке Левченко мы организовали спальный корпус для 20 человек и принимали на реабилитацию незрячих из разных регионов России. По сути, пошла работа полноценного благотворительного фонда. Это еще до его официальной регистрации. Поэтому мы и говорим, что фонд создан в начале 2000-х, а не конкретно в 2007 году.

— «Много ли в стране таких же многопрофильных благотворительных фондов, как „Ярдам-Помощь“?» (Лилия) Как получилось, что ваш фонд оказывает помощь разным категориям нуждающихся?

— Вы знаете, когда люди обращались, начинали изыскивать возможности. Например, после курсов для слепых начали обращаться слабослышащие, и мы для них разработали арабский тактильный алфавит и элементы обучения, начали работать с ними.

Когда у нас возможности увеличились, мы на улице Серова, 4 построили реабилитационный центр с мечетью. Там занялись инвалидами-колясочниками, людьми с проблемами опорно-двигательной системы. Все происходило от тех, кто к нам обращался за помощью, и мы старались никому не отказывать. Например, во время пандемии провели временную акцию «Дорога жизни», когда ездили с горячим питанием по домам, более 2 тысяч наборов в день развозили. А когда пандемия закончилась, акция переросла в проект «Дорога жизни». В своей социальной столовой мы кормим ежедневно, а также развозим питание лежачим больных.

— И все-таки подобные благотворительные фонды еще есть в России? Или вы уникальны в этом?

— Я думаю, что каждый фонд по-своему уникален, каждый старается делать что-то полезное для людей. А вот фонда, который имел бы более 10 направлений своей работы, я не припомню.

Сегодня наши ученики по работе со слепыми действуют в Ингушетии, Дагестане, Чечне, Башкортостане, Казахстане. Но мы обеспечиваем их методической поддержкой. У нас есть типографии, где мы печатаем литературу по системе Брайля, Кораны на языке Брайля, снабжаем их этой литературой.

«Я думаю, каждый фонд по-своему уникален, каждый старается делать что-то полезное для людей» Фото предоставлено ОБФ «Ярдам-Помощь»

«У нас либо посвящаешь себя этой работе целиком, либо ничего не получится»

— «Сегодня все кому не лень жалуются на нехватку кадров. А у вас как с кадрами? Заниматься с сиротами, инвалидами, зависимыми — это нелегкий труд. Как менялась ваша команда за все время работы фонда?» (Людмила)

— У нас люди уникальные! Например, Малика-ханум — педагог высшей категории, автор методических разработок и методик работы с инвалидами. У нее вышло несколько книг, более 10 из них посвящено реабилитации инвалидов. Мы пошагово расписывали каждый урок по этой методике. Со временем добавлялись другие специалисты, образовалась команда. Сегодня у нас большая молодая команда — более 150 человек.

— Все у вас на зарплате работают или они совместители?

— Мы не берем совместителей. У нас либо посвящаешь себя этой работе целиком, либо ничего не получится. Это работа с инвалидами, а инвалиды фальшь чувствуют, им нужно отдаться полностью.

— Из 150 человек вашего штата врачей сколько?

— У нас 6 врачей.

— Всего?

— У нас же не лечебный центр. У нас социальная адаптация, духовная реабилитация. А если необходимо лечение, мы договариваемся с поликлиниками, с больницами.

Элементарная адаптация — это ориентирование на местности, компьютерная грамотность, домоводство, чтобы люди с инвалидностью могли обходиться без помощи. Например, чтобы незрячий мог себе поставить чайник, почистить картошку, обслужить себя. И потом надо понимать, что к нам обращаются те, кто совсем недавно получил инвалидность, они на грани депрессивного срыва, на грани суицида некоторые. Наша задача — чтобы они вновь полюбили жизнь. В нашем штате порядка 15 инвалидов первой группы — незрячие, колясочники, которые стали преподавателями, сотрудниками. Это наши бывшие реабилитанты. Они сейчас работают у нас и помогают адаптироваться другим. После прохождения наших курсов многие поступают в разные учебные заведения, мы договариваемся. Например, в Кисловодский медколледж на массажистов. Среди реабилитантов есть и психологи, и юристы, и журналисты. Например, в Дагестане работает журналистом незрячий — Саид. Наша задача — помочь им справиться с проблемой и сделать так, чтобы они дальше двигались.

24 апреля 2024 года мы заложили первый камень на месте строительства медицинского комплекса, где мы уже будем заботиться о состоянии здоровья.

«Мы первые, кто на территории Российской Федерации и вообще на территории стран СНГ начал обучать Корану по системе Луи Брайля» Фото предоставлено ОБФ «Ярдам-Помощь»

— На этот комплекс штат будете набирать?

— Да, целый штат. Главврач нашего центра — Дамир Афгатович Галиуллин, бывший главврач Московского района, он с опытом человек, кардиолог. У нас случайные люди не работают.

— А те, кто в непосредственном контакте с реабилитантами работают, не только специалистами должны быть, но и определенного душевного настроя людьми, терпеливыми и добрыми, так ведь?

— Да, не всякий у нас сможет работать.

— А бывали такие случаи, что приходили, хотели работать, но не получалось?

— Бывали такие случаи, когда с желанием приходили работать, но их не принимали инвалиды. Ведь у них какое-то другое чувство есть. Вот, например, пришла к нам одна женщина работать, вроде и специалист хороший, и опыт большой, но не принимают инвалиды, и все. Пришлось попрощаться. Некоторые в испытательный срок не выдерживали психологической нагрузки и уходили.

Поэтому при приеме на работу мы говорим обо всех трудностях в общении с нашими реабилитантами. Характеры там разные. И, чтобы понять, каково быть слепым, надо попробовать закрыть глаза и, например, сесть и поесть. При этом не уколоться вилкой, горячее не задеть и прочее.

То, что нам дается легко, — например, сделать два шага и выйти из этого кабинета — для незрячих целая проблема. И это надо учитывать при работе. Поэтому сотрудникам мы иногда на несколько часов надеваем маску на глаза, чтобы они походили немножечко, постучались в открытые двери, набили себе шишки и узнали, что это такое.

Поэтому такой работой надо жить, это надо понимать. И, слава Аллаху, те, кто у нас набирается, очень качественные люди, с которыми хочется работать.

«Надо понимать, что к нам обращаются те, кто совсем недавно получил инвалидность, они на грани депрессивного срыва, на грани суицида некоторые. Наша задача — чтобы они вновь полюбили жизнь» Фото предоставлено ОБФ «Ярдам-Помощь»

«Добро не должно останавливаться»

— «Интересно, а скольким людям ваш фонд помог за все время работы? Ведете такой подсчет? Думаю, эта информация важна как пример для потенциальных благотворителей». (Гульзада Н.)

— К 17-летию фонда мы подвели некоторые итоги. За это время в социальной столовой накормили почти 1,2 миллиона человек, путем раздачи горячей еды — 492 тысячи. Роздано более 258 тысяч продуктовых наборов нуждающимся семьям. В месяц Рамадан на благотворительных ужинах накормили 420 тысяч постившихся. Кроме того, передано 715 тонн продуктов, из них 403 тонны картофеля, 169 тонн мяса, 143 тонны продуктов садака-фитр.

Проведены образовательно-реабилитационные мероприятия почти для 35 тысяч человек: 22,6 тысячи инвалидов со всей России и из-за рубежа прошли реабилитационные курсы, 8,1 тысячи человек обучились основам ислама в мечети «Сулейман», более 2 тысяч детей прошли обучение основам ислама во время школьных каникул, 870 человек посетили курсы по заучиванию священного Корана, из них более 10 коран-хафизов. Проведены 102 профильных семинара и конференции по социальным вопросам, издано почти 97 тысяч книг. Адресная материальная помощь была оказана более 58 тысячам человек, 19 многодетных семей обеспечены жильем, 172 наркозависимых прошли реабилитацию.

Два года назад у нас открылся инклюзивный многопрофильный спортивный комплекс «Дан», в настоящее время там бесплатно занимаются более 500 инвалидов, в том числе паралимпийскими видами спорта. Есть футбольные команды детей с синдромом Дауна. Кстати, наша команда в прошлом году заняла четвертое место на чемпионате России. В мае мы опять отправляли их на всероссийские соревнования. Занимаемся также с аутистами, это самая сложная категория. Приезжающие к нам на реабилитацию из других регионов России проходят оздоровительные занятия в данном спортивном комплексе. И это все наряду с тем, что в этом же комплексе работают обычные детские секции: по мини-футболу, баскетболу, греко-римской борьбе, флорболу, художественной гимнастике.

Мы за то, чтобы здоровые и инвалиды занимались спортом вместе.

— Вы сказали, более 10 направлений работы фонда. А какие это?

— Работа реабилитационных курсов для незрячих, глухих и колясочников. Спортивное направление на базе инклюзивного спортивного комплекса «Дан». Дом детей «Семейный очаг», где мы воспитываем детей-сирот. Пансионат для мальчиков из многодетных семей в селе Бурбаш Балтасинского района республики, в котором получают светское и духовное образование мальчики с 5-го по 10-й класс. Пансионат на базе нового комплекса мечети «Сулейман» в поселке Левченко, строящийся комплекс нового пансионата для мальчиков в селе Апастово. Вышеупомянутая акция «Дорога жизни», где по будням ежедневно более 100 человек получают горячее питание в социальной столовой при фонде. Продуктовая поддержка детей-сирот по выходу из детских домов. Духовное окормление мусульман в исправительных учреждениях по Республике Татарстан, Проект «Апельсин» по социализации детей мусульман, детей мигрантов, в том числе через досуговые мероприятия. Ну и, конечно, адресная посильная помощь: для кого-то новая инвалидная коляска, кому-то подгузники, а иногда и вовсе нужно из больницы до дома довезти. Добро не должно останавливаться.

«Два года назад у нас открылся инклюзивный многопрофильный спортивный комплекс «Дан», в настоящее время там бесплатно занимаются более 500 инвалидов, в том числе паралимпийскими видами спорта» Фото предоставлено пресс службой СК «Дан»

«С самого начала СВО объявили акцию «Батырлык-Мужество»

— Что изменилось в работе фонда с началом СВО?

— С самого начала специальной военной операции мы объявили акцию «Батырлык-Мужество» и начали помогать мобилизованным и их семьям. Несколько раз наши «Газели» ездили за так называемую ленточку, отвозили туда тепловизоры, печки, буржуйки, отправили уазик. Достаточно хорошую сумму мы собирали. Наши друзья откликались. Семьям мобилизованных из Казани мы передали продуктовые наборы. Особенно в первое время это важно было, когда психологически тяжело. Через «Добрую Казань» мы эти списки собирали и обеспечивали мобилизованных Казани. Потом в Пестречинском, Балтасинском, Тюлячинском, Кукморском и еще в ряде районов все семьи мобилизованных обеспечили продуктовыми наборами. Сотрудничаем с государственным фондом «Защитники Отечества», филиал которого в республике возглавляет Гузель Любисовна Удачина.

Сейчас задумываемся над тем, как помочь семьям, которые потеряли родных на СВО. Для этого мы привлекаем известного российского психолога Михаила Игоревича Хасьминского, вместе с ним обсуждаем соответствующий вопрос. Он на территории Московской области и ряда других регионов запускает этот проект, там 21-дневные психологические курсы для семей, которые потеряли на СВО своего родного человека. Мы хотим на нашей базе тоже попробовать этот пилотный проект, чтобы помочь людям. А психологов и специалистов здесь достаточно, они обучатся по программе Хасьминского.

— В чем сегодня нуждаются семьи мобилизованных, тем более семьи погибших на СВО?

— В самом начале СВО многое было непонятно, и правовая сторона была не отрегулирована, выплаты задерживались. Сегодня все нормализовалось, но есть большая необходимость в психологической поддержке, в работе с детьми. Никакими деньгами не заменишь родного человека, поэтому мы в свои спортивные секции принимаем таких детей на безвозмездной основе. Сопровождение делаем, какие-то мероприятия устраиваем. Например, организовываем приезд целой группы семей из Кукморского района в Казань, размещаем их на нашей территории, показываем им Казань, экскурсию заказываем.

«Помогать людям — это не так, что нищему подал какое-то пожертвование и забыл. Вот поэтому возле фонда «Ярдам» у нас нет просящих милостыню, потому что я сам выхожу и спрашиваю: «Что у тебя за проблема? Почему ты просишь?» Фото предоставлено ОБФ «Ярдам-Помощь»

В деревне Бурбаш растят новую мусульманскую элиту

— «Сколько детей находится у вас под опекой в «Семейном очаге»? Кого больше — чисто сирот или социальных сирот? Какую-то работу фонд проводит с нерадивыми родителями и лишенными родительских прав? Как адаптируете детей к самостоятельной жизни в обществе, курируете ли их по окончании опеки?» (Наталья)

— Там у нас 13 детей. Они обеспечиваются полностью, обучаются, чувствуют себя как в семье, Малику-ханум называют мамой. Уже многие повзрослели, у них свои дети появляются. Есть категория детей, которые будут пожизненно с нами, потому что это инвалиды, недееспособные.

А насчет того, чтобы работать с нерадивыми родителями, которые лишены родительских прав, то мы стараемся работать до того, как их лишили. Например, к нам обратились из органов опеки: одну семью с 7 детьми хотели лишить родительских прав, но не из-за того, что они плохие родители, а потому, что они не могут обеспечить детей, и у них дом очень в ветхом состоянии. Мы предложили: «Давайте лучше оставим детей в семье, а мы им поможем материально». Мы с нашими волонтерами подремонтировали дом, утеплили, немножко расширили, сделали теплицу, регулярно обеспечиваем их продуктами, например, на Курбан баранину привезли и другие продукты. Считайте, что под нашей опекой они находятся.

— И много у вас таких семей?

— Сейчас по Татарстану у нас около 12 таких семей: в Аксубаевском, Черемшанском, Сабинском, Тюлячинском районах. И, вы знаете, очень хорошие результаты. В парнике они выращивают рассаду и продают ее, занимаются делом. И уже начали себя обеспечивать, уже повзрослевшие дети есть, которые в перспективе будут работать вполне полноценно. А представьте, их лишили бы родительских прав. Что было бы с этими детьми, если бы они рассыпались по всем этим детским домам?

В 2007 году, как раз в год официальной регистрации нашего фонда, к нам попала семья, в которой отца посадили, а мать лишили родительских прав. Троих детей распределили по приютам, с матерью только грудной ребенок остался. Ко мне обратились с просьбой помочь устроиться этой женщине в такой-то сиротский приют, чтобы она видела своих детей. В ответ предлагаю: «Давайте мы подумаем по-другому». Оказалось, эта женщина вышла замуж в 15-летнем возрасте за 50-летнего мужчину из Средней Азии. Они даже официально не оформили ни одного своего ребенка — нет ни свидетельства о рождении, ни пособия, ничего. Президенту нашего фонда Ильгаму Исмагилову, он как раз юрист, говорю, дескать, давай максимально сделаем так, чтобы вернуть всех детей этой женщине. Мы собрали средства и купили ей дом в деревне Амирово в Черемшанском районе. Полностью обеспечили этот дом: холодильник и прочее. Купили все, вплоть до лопаты, чтобы она не просила ничего у соседей. И вернули этих детей. Помогли ей оформить все документы, она пособия на детей начала получать. А сейчас у них все хорошо.

Помогать людям — это не так, что нищему подал какое-то пожертвование и забыл. Вот поэтому возле фонда «Ярдам» у нас нет просящих милостыню, потому что я сам выхожу и спрашиваю: «Что у тебя за проблема? Почему ты просишь?» Человек отвечает, что приехал с Украины, ему негде работать, не на что купить еду. Предлагаю: заходи, напишешь заявление, мы тебя оденем, накормим, дадим продуктовый набор, проверим твои условия и поможем устроиться на работу. И некоторые тут же ретируются, потому что это мошенники. А те, кто реально нуждаются в помощи, заходят, и мы стараемся решить этот вопрос.

— «Кто живет в пансионате „Ярдэм“ в селе Бурбаш Балтасинского района? Разве они нуждающиеся, из неблагополучных семей? Для чего вообще создан этот пансионат?» (Дмитрий)

— Мальчики бывают подвержены улице, группировкам. Мы начали задумываться о нашем будущем поколении, чтобы воспитать таких людей, на которых мы сможем опираться. Кроме того, складывается однобокий образ мусульманина, что он учится медресе, никакими светскими знаниями не обладает. А мы хотим, чтобы у нас был полноценный человек с хорошим светским образованием и хорошим духовным началом, твердым фундаментом. А если есть хороший фундамент, его потом не сбить с верного пути радикальными идеями.

И мы для своего пансионата выбрали деревню Бурбаш Балтасинского района, где живет главный казый республики Джалиль хазрат Фазлыев. Это крепкая деревня, 100 процентов жителей живут, никто ее не покинул. Там есть свое производство — колбасный цех, столярное производство, еще что-то, все работают. Школа современная, детский садик хороший, мечеть есть. И вот наш пансионат появился

Мы набираем детей с 5-го класса, чтобы они получали, во-первых, хорошее светское образование в школе, во-вторых, религиозное воспитание. Мы предполагаем, это наши будущие татарские деятели, такие как Ризаэддин Фахретдин, Шигабутдин Марджани. Да-да, мы так и предполагаем! Мы набрали детей по отбору, для чего приглашали специалистов из районного отдела образования, из школы, и наши сотрудники присутствуют. Смотрим общий уровень развития ребенка. Он должен быть способным, потому что хотим вырастить элиту из них. Кстати, наш мальчик занял первое место в республиканской олимпиаде по физике.

«Мы набираем детей с 5-го по 11-й класс, чтобы они получали, во-первых, хорошее светское образование в школе, во-вторых, религиозное воспитание» Фото: Алексей Белкин

— Они потом и в Болгарской исламской академии учиться будут?

— Да, конечно, если у них возникнет такое желание, почему бы и нет. Но это необязательно. Уровень их подготовки позволяет им выбрать специальность по своему вкусу. Сейчас ведь, как известно, дефицит квалифицированных кадров не только в религиозной среде. Мы готовим детей не столько к духовной деятельности — мы готовим их таким образом, чтобы они несли духовность в любую сферу, где будут работать. Это такой спецпроект.

— Ваш фонд инвалидами, нуждающимися занимается — и вдруг мусульманскую элиту начали растить… Как это произошло?

— А почему бы и нет? Это же тоже социальное благо. Кадры надо готовить с детства. Об этом же мы думаем — о будущем нашей нации, нашей Родины. Ведь лучше, когда в этом обществе образованные люди будут.

Во-первых, преимущественно это дети из многодетных семей, где родители должное внимание не могут уделить. И вот этим детям мы даем хорошее образование. Многие из них потом на бюджетные места в разные вузы поступают. У нас 6-й год работает этот пансионат, и спрос большой со всей России.

— Вы как-то рекламируете этот свой проект?

— Никак не рекламируем. Про нас информация идет из уст в уста. Вот сейчас запускаем мечеть «Сулейман» в поселке Левченко, и там будет у нас пансионат №2. Уже звонки отовсюду.

— Дети в пансионате на постоянной основе живут и только на выходные, праздники к родителям уезжают?

— Да, на выходные ездят домой.

— В семье человек получает бытовые навыки. А в пансионате на всем готовом живет… Или вы это всему учите их?

— Конечно! Готовить, обслуживать себя, работу какую-то элементарную выполнять. Всему этому учатся. Кроме того, они развиваются и физически — посещают бассейн, спортивные секции, ходят на лыжах.

— Потребители из них не вырастут?

— Нет. Вот рассказ одного папы. Говорит, забрал своего ребенка на выходные и не узнал. Он сам заправил постель. Думал, наверное, выделывается специально. Нет. Учит сестренку на маму не повышать голос. И так все каникулы. И Коран читает, и по дому помогает, чего раньше не было никогда.

«Аллах посылает, когда дело хорошее, нужное…» Фото предоставлено ОБФ «Ярдам-Помощь»

«У нас есть желание помочь, и Аллах открывает нам возможности»

— «Вы планировали создать специализированный дом пожизненного содержания инвалидов. Удалось ли осуществить этот проект? Кого туда принимаете? Кто там работает?» (Надежда Тимофеева)

— В планах. Мы сейчас ищем землю, есть несколько вариантов. Некоторые инвалиды детства находятся на содержании престарелых родителей, которым за 80 лет, и они скоро останутся без опекуна. Примерно 16 человек таких насчитывается. И они в любом случае придут к нам.

— Но у нас же есть интернаты для инвалидов.

— Есть, но это уже наши родные люди. Мы с ними годами занимались, они у нас проходили реабилитацию, мы знаем их родителей. Мы хотим создать хорошие условия для них, построить такой дом, чтобы они чувствовали себя как дома. Чтобы там был банный комплекс, зона отдыха, небольшой летний бассейн, рекреационные зоны. Одно из мест, которое мы рассматриваем, — это район обсерватории, на берегу Волги.

— Вы посчитали, сколько это будет стоить? Чтобы, во-первых, землю купить, во-вторых, комплекс построить.

— Владелец этой земли хочет передать нам ее бесплатно. А построить — это все по воле Аллаха, у нас каждый проект чего-то стоит.

— Построить — это для вас уже не проблема?

— Денег нет, но будем привлекать людей, идея-то хорошая. Например, когда «Ярдам» мы начали строить, денег не было, но построили. Так же спорткомплекс строили, другие объекты. Аллах посылает, когда дело хорошее, нужное…

— «Как фонд „Ярдам“ помогает инвалидам начать заниматься посильным спортом? Как идет работа в инклюзивном спорткомплексе „Дан“? Сколько по республике подобных комплексов?» (Рамиль)

— Вы знаете, многим нужна возможность. Есть много паралимпийских видов спорта, но, к сожалению, они слабо выражены в республике пока. Но вот у нас есть, например, баскетболисты-колясочники, паратеннисом занимается группа колясочников. И на фоне этого дети-инвалиды тоже тянутся к спорту, это дает им стимул. Во-первых, инвалиду это дает дополнительное желание жить, чего-то достигать, и они понимают, что могут это сделать и это реально для них.

Поэтому, когда мы строили такой спорткомплекс, мы полностью предусмотрели все условия для инвалидов, и даже специальный паркет под паралимпийские виды спорта. Все с удовольствием приезжают на любые соревнования и восхищаются условиями, которые там созданы.

Мы набрали команду тренеров не просто так с улицы, мы отбирали их очень серьезно. Это мастера спорта, это кандидаты в мастера спорта, это бывший баскетболист из УНИКСа, тренер по футболу — футболист из «Рубина». По греко-римской борьбе у нас вообще самый титулованный спортсмен своего возраста — вице-чемпион Европы, многократный чемпион России.

«Спорткомплекс — это новое направление, мы никогда этим не занимались» Фото предоставлено пресс службой СК «Дан»

— Но ведь надо уметь с инвалидами заниматься спортом, специальные знания нужны.

— Наши тренеры сначала прошли обучение. Например, с футбольной командой детей с синдромом Дауна занимаются по специальной программе. Тренер вначале как-то боялся, а сейчас живет этим.

Дорогу осилит идущий! А если думать о преградах, о том, а где мы наберем тренеров, то ничего не получится. Спорткомплекс — это новое направление, мы никогда этим не занимались. Нам говорили: где вы найдете специалистов, вы же этого не знаете. Но у нас есть желание помочь, и Аллах открывает нам возможности. В нашем спортивном комплексе очень теплый климат создан, коллектив очень хороший, а это самое главное.

— В республике это единственный такой спорткомплекс?

— Про подобный не слышал.

— А в других регионах страны есть нечто подобное?

— Где-то созданы условия для одних, где-то для других. По крайней мере, те, кто приезжает к нам, все восхищаются.

— В этом спорткомплексе и здоровые занимаются?

— Да, и здоровые. И это специально сделано, чтобы комплекс сам себя обеспечивал. Детские секции — на платной основе. За счет этого идет зарплата тренерам, и бесплатно занимаются инвалиды.

— Это же социальный проект. Есть ли какие-то льготы, например по ЖКХ или аренде земли?

— По ЖКХ, конечно, нет льготы, но поддержку мы ощущаем. Во-первых, наш объект вошел в реестр спортивных объектов России, благодаря чему мы можем любой турнир здесь проводить и давать звания, степени и прочее. Кроме того, спорткомитет проводит порядка 8 коммерческих турниров на этой площадке, чтобы поддержать нашу работу с инвалидами. Мы чувствуем внимание, доброе отношение со стороны руководства города и республики, и это для нас очень важно.

— А в чем выражается доброе отношение?

— Например, республика помогла с приобретением специализированных автобусов, в которые можно заехать на инвалидной коляске. Специализированные тренажеры для инвалидов закупили при поддержке мэра Казани Ильсура Раисовича Метшина. И при строительстве объектов нам мэр содействовал. Мы очень благодарны всем за помощь! Конечно, ежедневное содержание — это на наших плечах.

«Специализированные тренажеры для инвалидов купили при поддержке мэра Казани Ильсура Раисовича Метшина» Фото: пресс-службы мэрии Казани

«Пока нет «инклюзивных голов» у некоторых людей»

— «В советское время было не принято показывать инвалидов — якобы их у нас и нет. И сложилось соответствующее отношение к инвалидам в обществе — на них косились. И не было для них инфраструктуры. За последние годы отношение активно меняется. Какую лепту в этот процесс внес фонд „Ярдам“? Чего еще не хватает для полной инклюзии людей с ОВЗ?» (Хайруллин Р.)

— Сегодня много делается по доступной среде. Кстати, в штате фонда работает специалист по доступной среде, и его привлекает исполком города в качестве эксперта при приемке различных зданий. Но вот пока нет «инклюзивных голов» у некоторых людей. Вот с этим надо работать. Например, есть место заезда на пандус, а кто-то джип вплотную поставил, и никак не проехать колясочнику. Мы вот на это внимание обращаем и стараемся поднимать эту тему. Нам нужно настроить пандусы в собственных головах.

Сегодня, конечно, ситуация в обществе меняется к лучшему, хотя бы от инвалидов не шарахаются так сильно, как раньше. Более аккуратно начали относиться к инвалидам. Мы создали координационный совет при нашем фонде, чтобы все проблемы выискивать. В него входят около 50 инвалидов разной категории. Раз в квартал мы собираемся, чтобы изучить возникшие проблемные вопросы, и приглашаем соответствующего чиновника — например, уполномоченного по правам человека, министра труда и соцзащиты, чтобы затем эти вопросы решались.

— Кстати, а как с трудоустройством инвалидов обстоят дела? Раньше квота была для них, а как сегодня?

— Человека, который хочет работать, независимо от того, инвалид или нет, мы, если к нам обращается, поддерживаем, сопровождаем. Государство помогает каждому работодателю обустроить рабочее место для инвалидов, например, выделяет компьютер.

Другое дело, что не все задачи могут выполнять инвалиды, и надо учитывать этот момент.

«Сегодня спайсовых зависимых больше, а спайс — это как джинн внутри. Под спайсом человек полностью теряет человеческий облик» Фото: Алексей Белкин

«Сегодня спайсовых зависимых больше, а под спайсом человек полностью теряет человеческий облик»

— Как фонд помогает алкоголикам и наркоманам справиться с зависимостью? У вас есть свои дипломированные специалисты или вы сотрудничаете со специализированными медучреждениями? Есть статистика, скольким вы помогли? И можно ли вообще им помочь полностью исправиться?

— У нас первый реабилитационный центр для нарко- и алкозависимых открылся в 2013 году, мы входили в систему национального антинаркотического союза, который в то время возглавлял зампредседателя Госдумы Сергей Железняк. Он меня включил в межфракционную рабочую группу по этой проблематике. Когда мы там начали изучать соответствующие вопросы, увидели, что детей захватывают прямо с раннего возраста, с 5-го, 6-го, 7-го класса, со спайсов. Необратимые для интеллектуального здоровья процессы начинаются после одного-двух употреблений спайса! Если раньше героиновые наркоманы могли 15 лет употреблять, а потом в ремиссию попасть и вернуться в более или менее нормальный человеческий облик, то сейчас это очень быстро протекает. Человек полностью теряет человеческий облик за короткое время. Борьба с этим очень серьезная, и с каждым годом все сложнее и сложнее.

Я еще в 2006 году входил в общественный совет при Госнаркоконтроле, мы первыми начали поднимать тему о запрете вот этих спайсов и прочего. А сейчас вейпы запрещают, мы первые об этом начали говорить.

Казалось бы, многолетняя ремиссия, человек контролирует себя, не употребляет, но мы понимаем, что в любой момент он может сорваться. Даже через 15–20 лет. Но мы в иллюзиях не живем, постоянно проводим работу с группами зависимых и созависимых, их родителями.

Результаты примерно такие: если из 10 человек в многолетней ремиссии находятся 4–5 человек, из оставшихся 2–3 человека возвращаются на повторную реабилитацию, а 2–3 умирают, в том числе от передозировки. Стопроцентного результата никто не даст.

— Сколько человек находится в многолетней ремиссии за всё время вашей работы с наркозависимыми?

— Несколько сотен у нас в многолетней ремиссии. А это значит, что общество не получит вреда от этого человека. Ведь что такое наркоман или алкоголик? 85 процентов всех преступлений происходит на фоне алкогольной и наркотической зависимости. Мы работаем с ФСИН, я знаю эту статистику. Это очень тяжело и очень больно для родителей, родных, соседей, для всех это очень плохо. В любой момент от них можно ожидать и пожара, и затопления дома из-за открытого крана. Ради тысячи рублей на дозу могут и убить. Некоторые спрашивают: зачем наркоманам помогать? Дескать, они сами заслужили такую жизнь. А мы своей работой с зависимыми в первую очередь помогаем обществу, думаем о наших детях, о наших родителях, других людях. Чтобы от наркоманов и алкоголиков было меньше вреда.

Некоторые, находясь в многолетней ремиссии, сами становятся вначале волонтерами, потом консультантами и работают в этой системе. Многие выпускники наших реабилитационных центров для наркозависимых работают как полноценные консультанты в центрах по всей России.

Сегодня спайсовых зависимых больше, а спайс — это как джинн внутри, под спайсом человек полностью теряет человеческий облик.

«Во всех колониях по Татарстану имеется мечеть и церковь. Я курирую всех имамов, которые заходят на территорию исправительных учреждений» Фото: Алексей Белкин

«Среди тех, кто посещает мечеть в колониях, только 3 процента рецидива»

— «Вы считаете, осужденные — это люди нуждающиеся? Зачем им помогать? Да и перевоспитать, по-моему, их невозможно. Или я неправ? У вас есть примеры обратного?» (Тагиров Ильшат)

— Честно говоря, в самом начале работы с осужденными я с опаской заходил в колонию: кто сейчас перед тобой окажется? Там люди с разными статьями, особенно в колониях строгого режима — за двойное и тройное убийство, грабеж. Сегодня осужденные видят, что наша задача — реально им помочь, прежде всего встать на путь исправления. Человек же выйдет оттуда рано или поздно. Выйдет — и снова рецидив, совершает преступление. Надо же это минимизировать, обезопасить общество.

Мы начали вести в колониях духовные часы. Во всех колониях по Татарстану имеются мечеть и церковь. Я курирую всех имамов, которые заходят на территорию исправительных учреждений. И сам часто посещаю, с муфтием Камилем хазратом Самигуллиным заезжаем для беседы с осужденными.

— И какой результат этой многолетней работы?

— Среди тех, кто посещает мечеть в колониях, только 3 процента рецидива. Это же ничто по сравнению с общим объемом рецидива! Когда они выходят на свободу, мы их курируем. Если ему некуда идти, нечего надеть, нет работы, то мы одеваем, кормим, стараемся устроить на работу. И отслеживаем, и общаемся. Многие создают семьи, рожают детей, создают бизнесы, причем есть примеры вполне успешных бизнесов. И, когда с ними будете беседовать, даже никогда не заподозрите, что этот человек сидел за серьезное преступление. Это результат.

— Но, самое главное, кажется, чтобы у них было желание работать и место работы.

— В колониях обучают различным профессиям, там и производства есть. Те, кто работает в колонии, имеют возможность облегчить свое наказание, например, днем работать на каких-то предприятиях, а на ночь возвращаться в колонию. И в это время отбывается срок. Многие потом остаются на этих предприятиях и дальше работают. Вот они уже трудоустроены, уже работают.

— «Знаю, в местах лишения свободы работают и православные служители, и мусульманские. Неужели [заключенные] исправляются, поверив в Бога?» (Ильгизар)

— Да, мы работаем с ними, и они очень искренне верят. Многие, которые посещают мечети в колониях, осознают свои ошибки. Иногда люди с наихудшим прошлым могут делать наилучшее будущее. Поэтому нельзя ставить крест на этих людях. Нельзя сказать, что они какие-то двуличные лицемеры, себя так ведут, чтобы заслужить, например, УДО. Они выходят, и мы видим, как они здесь работают. Такие же искренние мусульмане.

— Были ли жалобы, что кого-то незаконно осудили?

— Мы за условиями содержания следим, за исполнением религиозных и других прав. В уголовные дела мы не лезем. Может быть, и жалуются, но мы же не адвокаты. Мы общественники, например, я член общественной комиссии по соблюдению прав верующих, член общественных советов ФСИН Татарстана и России. Жалобы приходят, мы рассматриваем их. На мое имя приходят жалобы по условиям содержания, превышению полномочий. И мы посещаем — в Мордовию съездили, Екатеринбург, Башкортостан и другие регионы.

«Сейчас за спорткомплексом у нас есть социальная столовая, где раз в день по будням мы даем горячее питание» Фото предоставлено ОБФ «Ярдам-Помощь»

«Мы с бабушкой у вас получаем обед, и за счет этого сэкономили себе на рыбку»

— «Сеть ваших благотворительных столовых расширяется? Где они сегодня есть? Кто ими пользуется, насколько они востребованы сегодня? Столовые только стационарные? Сколько стоит работа одной столовой за день, за год?» (Марина К.)

— Социальную столовую мы открыли совсем недавно, а до этого выезжали, раздавали ланч-боксы в разных районах Казани. Сейчас за спорткомплексом у нас есть социальная столовая, где раз в день по будням мы даем горячее питание.

— А кто приходит? Бабушки?

— Да, бабушки приходят, старики. Люди, которые оказались в какой-то очень тяжелой жизненной ситуации, без работы. Один раз я смотрю: пришла такая опрятная бабушка, такая интеллигентная. Я спросил, откуда она приехала. Отвечает: «Из Азино еду». Мне стало интересно, почему она едет к нам так издалека. Оказалось, она бывшая учительница, но не хватает пенсии, лекарств много. И вот хоть какая-то поддержка с нашей стороны. Еще случай — проходит мимо меня один пожилой человек и говорит: «Спасибо вам за рыбку». Вроде бы рыбу не раздавали, думаю про себя. А дедушка объясняет: «Мы с бабушкой у вас получаем обед, и за счет этого сэкономили себе на рыбку. Купили рыбку».

— «Занимаетесь ли вы сбором б/у вещей для нуждающихся? Где ваши пункты сбора? Какие вещи нужны в первую очередь?» (Юлия)

— Да, нам на Серова, 4 приносят вещи, мы их раздаем. Некоторые люди в очень-очень тяжелом материальном состоянии, они практически одеваются у нас.

— Это взрослые или многодетные семьи для детей берут?

— Разные: и многодетные есть, и взрослые, и инвалиды.

— Люди без определенного места жительства, так называемые бомжи, к вам обращаются за помощью?

— Мы работаем с Азатом Гайнутдиновым (генеральный директор АНО «Центр социальной реабилитации и адаптации» — прим. ред.), он занимается этой категорией. Мы стараемся их к нему направлять. У нас при социальной столовой есть комнаты для проживания, но для кого? Например, бабушка из района приехала в Казань навестить сына в онкологический центр или РКБ. А ночевать ей негде. Вот мы ее пустим переночевать, покормим, если надо, постираем. Семьи приезжают из деревень посмотреть Казань. Почему мы эти комнаты сделали? Потому что к нам обращались, а мы их сажали в машину и везли в хостел…

— «В одном из интервью года четыре назад вы сказали: „Надо развивать „Ярдэм“, хотим двигаться в социальном направлении“. Разве не все социальные направления вы охватили? И что изменилось с тех пор?» (Яруллина Мадина)

— Разные направления мы развиваем, и все они социальные.

— Вот сейчас какие проекты в замыслах?

— В июне состоится закладка первого камня пансионата в центре поселка Апастово. Это как в Бурбаше для мальчиков. Будет второй пансионат, и там более достойные условия мы хотим сделать. Там же, в Апастово, открываем культурный центр в июне. 24 апреля в Казани заложили первый камень под реабилитационный центр для инвалидов-колясочников.

Вот уже две большие стройки намечаются. Сегодня идут разговоры о строительстве третьего объекта — пансионата для девочек в деревне Тюнтер Балтасинского района. Там мы хотим сделать вообще экодеревню. Чтобы девочки, которые там будут жить, и рукоделием могли заниматься, и домашнее хозяйство вести, и учиться. Они же в перспективе будут воспитывать своих детей. Должны быть образованными и все уметь по хозяйству, чтобы стали хорошими женами и мамами. Такой вот концепт. Комплекс будет состоять из трех зданий. Там как раз такое историческое место — раньше женское медресе было. Что касается дома пожизненного содержанию, то, дай бог, и его начнем строить.

— В какие сроки планируете сдать объекты, под которые уже заложили первый камень?

— Думаю, в Апастово в следующем году откроем, потому что мы провели очень серьезные переговоры и нашли благотворителей, которые хотят вложиться туда и сделать конфетку.

«24 апреля в Казани заложили первый камень под реабилитационный центр для инвалидов-колясочников» Фото: Андрей Титов

«В конкурсах фонда президентских грантов регулярно участвуем и постоянно выигрываем»

— «Сколько благотворителей работает с вашим фондом на постоянной основе? Это предприятия, частные лица? Назовите, пожалуйста, наиболее активных». (Алмаз)

— Попечительский совет благотворительного фонда «Ярдам-Помощь» возглавляет генеральный директор компании «Аудэкс» Айрат Фердинандович Гимадутдинов. Он с основания фонда его возглавляет. И мы регулярно собираем наших попечителей — называем их друзьями фонда. Рассказываем о наших проектах, и некоторые подключаются к реализации планов. Кто-то ежемесячно лепту вносит, кто-то конкретно на проекты. Есть, конечно, кто активизируется только 1–2 раза в год, но идет постоянная работа в этом направлении.

— А сколько человек в попечительском совете? Разве может хватить только их взносов?

— Порядка 40. Но у нас ведь не такие грандиозные проекты. Кроме того, мы же не хотим стопроцентно на благотворительные средства вести деятельность, мы и сами зарабатываем.

— «Какой взнос в фонд был самым крупным? Какой самым скромным? Кто чаще жертвует — богатые или бедные?» (Эмилия)

— Вот для меня самый крупный взнос был от одной бабушки, которая пришла ко мне лет 10 назад и принесла 50 тысяч рублей. Я спрашиваю: «А у вас-то осталось что-то на жизнь?» «Возьмите, возьмите, — отвечает. — У меня есть пенсия». И она каждые два месяца приходила и приносила деньги, понимаете? Вот для меня это крупный благотворитель был — вот эта бабушка. Ее уже нет в живых, но мы ее помним с большой теплотой. Я к ней домой ездил, чтобы посмотреть, есть ли у нее продукты, на что она живет. Как бы в гости навязывались, чтобы күчтәнәч передать. И в основном это вот наши сердобольные бабушки, с районов.

— В конкурсах на гранты участвуете?

— Мы участвуем в разных грантах. Недавно выиграли грант «Татнефти» на 1,2 миллиона рублей, на проведение курсов для слепых.

— А в федеральных грантах участвуете?

— В конкурсах фонда президентских грантов регулярно участвуем и постоянно выигрываем.

— Там какие суммы в среднем?

— Например, на один проект нам 11 миллионов рублей дали, и 7 миллионов бывало. Это конкретно на какой-то проект.

— Отчетами потом не мучили?

— У нас хорошая бухгалтерия. Мы отчетов не боимся, у нас все прозрачно.

«Буквально сегодня, когда ехал к вам в редакцию, мне новость пришла: мы выиграли грант «Татнефти» на 1,2 миллиона рублей. Это на проведение курсов для слепых» Фото предоставлено ОБФ «Ярдам-Помощь»

— «Как вы благодарите благотворителей?» (Марат) У вас ведь даже своя медаль есть, кажется?

— У нас несколько медалей: медаль «За вклад в развитие меценатства», орден «Меценат».

— А своя «аллея славы» есть у вас где-то?

— Знаете, многие наши благотворители не хотят выпячиваться, поэтому индивидуально подходим. Расскажу один эпизод. К детям-инвалидам приехали меценаты. Мальчик на коляске взял за руку гостя и смотрит в глаза. Вот смотрит в глаза, смотрит, смотрит.

Меценат спрашивает: «Ты что-то хочешь?» А мальчик отвечает: «Я хочу запомнить ваше лицо, чтобы, когда встречу в раю, подойти к вам». Представляете?! Это лучшая благодарность, которая может быть.

— Вы сказали, что фонд и сам зарабатывает. Каким образом?

— У нас есть халяльное кафе, типография, полиграфический комплекс. Мы делаем и наружную рекламу, и внутреннюю, любую продукцию выпускаем. Есть у нас уникальная печать на языке Брайля. Мы занимаемся доставкой еды из своего кафе, из своего магазина халяльного мяса через Delivery Club, «Яндекс.Еду», «Сбермаркет».

Различную выпечку делаем, пельмени, манты, полуфабрикаты. В кафе можно провести поминки, никах. Наше кафе 30 процентов никахов всего города обеспечивает — проводит под ключ мероприятие. При желании можно из загса вызвать сотрудника, чтобы прямо там же бракосочетание состоялось.

— При некоторых мечетях есть платные автостоянки. У вас есть такой бизнес?

— У нас вся территория занята, поскольку много посетителей. По пятницам даже просим своих сотрудников убрать машины. Платной стоянки у нас нет.

«Аллах испытывает кого-то бедностью, а кого-то — богатством. И порой богатство — намного тяжелее испытание, чем бедность» Фото предоставлено ОБФ «Ярдам-Помощь»

«Аллах испытывает кого-то бедностью, а кого-то — богатством»

— «Кто придумал такое, что ты можешь грешить, а потом помолиться — и все тебе простили? Ведь люди хуже животных, наша цивилизация идет к закату. Высший разум давно отвернулся от нас». (Руслан)

— Во-первых, если бы Аллах отвернулся от нас, мир уже давно перевернулся бы, давно не существовал бы. А мир существует благодаря вот этим инвалидам, благодаря сиротам, даже благодаря какому-то муравью или какой-то букашке мир существует. И есть такой хадис пророка, что, если бы не было их, может, Аллах даже грамма дождя не послал бы на землю.

Конечно, можно выйти на улицу и увидеть мир в темных красках: они все лгуны, все такие-сякие. А можно увидеть другое. Это как муха и пчела: муха пролетит над цветочным полем и увидит навоз, а пчела пролетит над кучей навоза и увидит цветочек. Поэтому здесь вопрос восприятия мира. Не все 100 процентов такие люди злые.

И такое бывает, что кто-то приходит в религию, а ему начинают вспоминать прошлые грехи: вот он был такой-сякой. Но ведь каждый человек может исправиться. И лучше же, если он исправится, станет лучше, чище. Поэтому надо дать возможность. И мы не судим, мы не можем судить людей: вот он партийным работником был, а сейчас мулла. Это все идет от мировоззрения, каждый человек в зависимости от своего сознания меняется, он может изменить свое мышление, стать добрее. Мы верим в это и видим, как люди становятся добрее. Поэтому мне очень жалко Руслана, что он не видит этого.

— Вопрос читателя: «Бедный человек — это неполноценный мусульманин?»

— Аллах испытывает кого-то бедностью, а кого-то — богатством. И порой богатство — намного тяжелее испытание, чем бедность. Относительно нашего мировоззрения: за все мы должны будем отвечать в судный день, люди богатые за многие свои богатства не смогут даже ответить, а бедные на 500 лет раньше попадут в рай, чем богатые. Хадис такой есть.

— А я поняла вопрос читателя так: раз бедный — значит, плохо работает. А мусульманин — это тот, кто хорошо работает.

— Разные в жизни бывают ситуации. Мы не судим, кто как. Если человека бедного немножко подтолкнуть, он нормально начинает двигаться. Есть очень бедные, например инвалиды. Что теперь?

Сильный верующий лучше, чем слабый верующий, говорит один из хадисов. Многие воспринимают так: дескать, если ты физически сильный — значит, ты лучше, чем какой-то инвалид. Я могу показать наших инвалидов: например, Лилия Салахутдинова, наша «хрустальная леди». Но какой у нее дух сильный! Я считаю наших инвалидов сильнее многих здоровых. Они столько препятствий в жизни преодолевают, столько выдержали обидных оскорблений в детском возрасте. Столько не всякий здоровый человек выдержит. Вот они сильные! Сила — это все же понятие относительное.

— «Для чего на минареты повсеместно устанавливают мощную звуковую аппаратуру и делают азан пыткой для людей на километры вокруг? Пробовал интересоваться, в ответ агрессивно советуют уезжать, если не нравится. Мне кажется, так, притесняя других людей, ничего доброго добиться нельзя». (Равиль)

— За всех не знаю, но мы на своей территории вполне комфортное звучание делаем. У нас, по-моему, даже во дворе азан не слышно, поскольку территория большая. Я не сторонник того, чтобы на всю мощь ставить. Я имам-мухтасиб, у нас несколько мечетей, я имамам говорю: «Отходите от микрофона подальше, кто надо, тот придет в ночное и утреннее время». Конкретно этот случай надо разбирать, о котором пишет ваш читатель. Какая мечеть конкретно? В Казани, по-моему, и нет такого, чтобы на полную мощь звучало.

Аппаратура нам нужна, когда весь двор заполнен людьми, и надо, чтобы они слышали имама. Иначе они в тишине будут стоять. А в другое время у нас вполне комфортно, я думаю.

Лилия Салахутдинова Фото предоставлено НИБФ «Ярдэм»

— «Почему в последнее время в больницах умерших отправляют на вскрытие, хотя есть заявления родных, установлен диагноз, нет претензий со стороны родственников. Из-за этого много скандалов с медиками». (Рамиль)

— Когда нет причины, не хочется, чтобы глумились над телом родного человека, скажем так.

Мы этот вопрос поднимали в свое время, когда у нас выходила газета «Ислам-инфо». Этот вопрос поднимал еще имам Шамиль-абый, отец Камиля Шамильевича Исхакова. И сейчас этим вопросом обеспокоены в духовном управлении, им занимается председатель совета старейшин ДУМ РТ Айрат хазрат Аюпов.

Надо рассматривать конкретно каждый случай. Порой этого не избежать, если может быть какой-то криминальный след. А когда нет никаких причин, мы сторонники того, чтобы не делали вскрытие. Этот вопрос меня точно так же волнует, как и вашего читателя. Если бы я был министром здравоохранения, возможно, ответил бы на этот вопрос по-другому.

— «Ваше жизненное кредо в трех словах?» (Айдар)

— Отвечу словами Льва Николаевича Толстого: «Чтобы поверить в добро, надо начать делать его».

«Я на своем месте, Камиль хазрат — на своем»

— «В 2013 году, когда ушел с поста муфтия Татарстана Илдус Файзов, вас рассматривали в качестве одного из реальных его преемников. Вы были более известны, чем Камиль Самигуллин. Но вы тогда отказались от этого, причем сознательно. Не жалеете об этом? Все-таки на посту муфтия у вас было бы больше возможностей масштабировать свою деятельность». (Тагир Каримов)

— При выборе муфтия есть определенная процедура. Желающие должны выставить свою кандидатуру, а потом из них выбирают имамы. У меня такого желания никогда не было, потому что я вижу себя в другом деле. Я считаю то дело, которым я сейчас занимаюсь, наиболее для себя приемлемым.

Что касается Камиля хазрата, в 2013 году по его приглашению я был в его предвыборной команде, стал заместителем муфтия по социальным вопросам. Мы его поддержали, потому что это молодой перспективный человек, владеющий текстом Корана, талантливый ученый. Мы считаем, что такой перспективный человек должен возглавлять духовное управление.

И мы видим, что духовное управление тоже развивается, например, работает издательский центр. Камиль хазрат занимается глубинными вопросами, научными вопросами религии, тем самым облегчая во многом нашу жизнь. Например, под его управлением в школах и детских садах практически всех районов Татарстана появилось халяльное питание.

Занимается он изданием книг, защитой веры, например, когда в суде хотели запретить хадисы Пророка, он выступил против этого. Как ученый он наладил хорошие связи с арабским миром, другими странами. Представляете, какую глобальную работу он делает? И раздели меня теперь на это все — меня не хватило бы. Считаю, я на своем месте, Камиль хазрат — на своем месте. И каждый должен быть на своем месте.

— Вы газету «БИЗНЕС Online» читаете?

— Читаю. У меня приложение, я каждое утро смотрю все новости.

— Может быть, есть какое-то пожелание газете?

— Вот мы говорили про инклюзию. Хотелось бы о достижениях наших инвалидов больше информации, доброй информации больше. Мы узнаём, кого посадили, кого сняли, кого убрали… Но хотелось бы позитивного. Да, возможно, рейтинг у таких материалов будет не самый высоким. С другой стороны, люди станут приучаться к хорошим новостям.

— Илдар Рафкатович, спасибо за очень полезный разговор. Удачи вам!