«У противника может быть сколь угодно совершенное оружие, но если у него нет руки, которая способна нажать на кнопку, потому что обладатель руки сомневается, что он вправе это сделать (он за мир во всем мире или его лояльность давно лежит в другом месте), то все техническое превосходство бесполезно», — так пояснил сущность когнитивной войны политолог Алексей Чадаев, выступая 5 апреля на очередной сессии МЭФ. О том, почему вредно быть подписанным больше чем на 10–15 телеграм-каналов, стоит ли считать «бомбистку» Дарью Трепову жертвой когнитивных ударов, сделался ли смартфон нашим третьим полушарием и защитит ли нас русская классическая литература от манипуляций, — в материале «БИЗНЕС Online».
В Москве прошла очередная сессия МЭФ
«Парадокс когнитивной войны в том, что, если ты подчинил разум противника, совершенно необязательно его убивать»
«Мы до сих пор, несмотря на то что прошло больше года с начала активной фазы того, что называется СВО, не любим на государственном уровне и уровне государственных медиа употреблять слово „война“. Все время обходимся эвфемизмами. Зато, как только начинаем использовать прилагательные — информационная, санкционная война, табу снимается. Мы легко обходимся этими терминами. Так вроде как менее страшно. Тоже война, в которой не убивают, только варят друг другу поганки в супе», — такими словами предвосхитил тему своего выступления на Московском экономическом форуме (МЭФ) российский журналист, политолог и политтехнолог Алексей Чадаев. 5 апреля он выступал на МЭФ модератором сессии «Инфовойны. Битва за умы в поле смыслов. Методы ведения» и сразу же обозначил главной темой дискуссии понятие когнитивной войны. «Есть ощущение, что многие привыкшие к термину „информационная война“ думают, что когнитивная война — что-то примерно такое же. Еще какие-то смыслы, философия, глубинная пропаганда. Я вас разочарую. Тот предмет, который мы будем обсуждать сейчас, намного жестче», — пояснил журналист. Он добавил, что темой когнитивной войны чаще занимаются французы. Да, они могут писать на английском и сидеть на зарплате в США, однако происхождение и образование имеют французское. «Это логично, учитывая ту роль, которую современная французская философия играет в западной картине мира», — уточнил Чадаев.
По его словам, раньше для военных операций было три «домена». Война могла вестись на суше, море и в воздухе. Позже появился еще один, четвертый «домен» — космос, затем пятый — киберпространство. Авторы и теоретики термина «когнитивная война» пошли дальше в рассуждениях и утверждают, что есть 6-й «домен» ведения боевых операций — это сознание человека. «Идея простая: у противника может быть сколь угодно совершенное оружие, но если у него нет руки, которая способна нажать на кнопку, потому что обладатель руки сомневается, что он вправе это сделать (он за мир во всем мире или его лояльность давно лежит в другом месте), то все техническое превосходство бесполезно, — заявил Чадаев. — Их очень сильно впечатлил распад СССР. Победа в холодной войне им досталась без значимого военного усилия. Военный и экономический потенциал Советского Союза не был подорван. Тем не менее СССР на их глазах капитулировал, потому что поражение произошло в умах руководства и общества. Не оказалось никого, кто вышел бы защищать ту картину мира. Все молчаливо согласились с тем, что происходило с конца 1980-х по 1991 год». Это, как полагает журналист, вдохновило Запад. Они решили: раз получилось однажды, получится и снова. Они задумались о том, что именно делать с мышлением и сознанием людей, чтобы победить без войны. «Парадокс в том, что, несмотря на то что армия традиционно воспринималась машиной убийства, подход когнитивной войны предполагает иное. Если ты сломал чужую волю, подчинил разум противника, совершенно необязательно его убивать, он становится очень полезным и ценным зверьком. Цель достигнута», — отметил политтехнолог. Таким образом, когнитивная война в отличие от информационной — не новости и их интерпретация, а воздействие на картину мира и идентичность. «Это про то, кто я, почему я, зачем я. Против кого я, кто мой друг, кто мой враг. К какому „мы“ отношусь я. Буквально, по Достоевскому, поле битвы — сердце человека», — разъяснил модератор дискуссии.
Алексей Чадаев: «Идея простая: у противника может быть сколь угодно совершенное оружие, но если у него нет руки, которая способна нажать на кнопку, потому что обладатель руки сомневается, что он вправе это сделать, то все техническое превосходство бесполезно»
Более важными в когнитивной войне являются не смысловые аспекты, а то, что связано с психологией и психофизиологией. Как подчеркнул Чадаев, для того чтобы отключить у человека критическое восприятие реальности, сначала его необходимо ввести в определенное психологическое состояние и произвести раскачку. При этом работа ведется не в масштабе личности, а на уровне общества. «Для того чтобы свести общество с ума, необязательно делать подобное с 50–100 процентами. Нужно свести с ума некоторое пороговое количество наиболее подверженных воздействию людей и тщательно рассчитать, какого их процента достаточно, чтобы влиять на общество в целом», — уточнил спикер. В некоторых случаях, по его словам, для успешного удара в когнитивной войне достаточно воздействовать на 5–10% от той или иной общности людей.
Когнитивная война ведется как на уровнях общества и государства, так и на уровне отдельного человека. По этой причине способность общества противостоять ударам зависит от базовой грамотности и подготовки каждого. В обычной войне специальную подготовку проходят лишь те, кто идет на фронт, но в случае с войной когнитивной она необходима каждому, считает Чадаев. Сложность в том, что в когнитивной войне используют технологии обычного маркетинга, которые давно и успешно зарекомендовали свою эффективность. «Собирают big data, чтобы составить по цифровому следу ваш психопрофиль и воздействовать именно на вас, понимая все о вас гораздо лучше, чем вы понимаете о себе сами», — заявил журналист. Таким образом, для каждого человека формируется отдельный информационный пузырь, который в дальнейшем позволяет сдвинуть его картину мира в нужную для манипуляторов сторону. «Открытие в том, что если мы научимся противостоять когнитивным атакам, то многие довоенные технологии продаж тоже перестанут на нас воздействовать. Многие рекламщики потеряют работу или будут вынуждены переучиваться», — заключил Чадаев.
Следом за модератором дискуссии микрофон в руки взял медиатехнолог, шеф-редактор портала СОНАР-2050 (посвящен Союзному государству России и Беларуси) Семен Уралов
«С 2004 года украинцев убеждали, что Россия беспомощна и что сейчас будем делить ее»
Следом за модератором дискуссии микрофон в руки взял медиатехнолог, шеф-редактор портала СОНАР-2050 (посвящен Союзному государству России и Беларуси) Семен Уралов. Однако, прежде чем он успел произнести хоть слово, прозвучал вопрос из зала. «А вы кто по специальности?» — выкрикнул неизвестный мужчина средних лет, держащий в руке буклет проекта «Национальная идеология России». Он довольно настойчиво заявлял о том, что тоже достоин выступить в рамках дискуссии. «Педагог. Вас устраивает?» — парировал Уралов и обратился к организаторам, уточнив, что, когда участники ведут себя подобным образом, работать становится дискомфортно. «Это же как раз пример когнитивного воздействия. Человек вмешивается, чтобы дестабилизировать. Это и есть пример когнитивного удара, — продолжил медиатехнолог. — Вспомните ситуацию с гибелью Владлена Татарского, вечная ему память. Вы же видели террористку — это типичная жертва манипуляций и когнитивных ударов. Тот самый взрослый подросток, который заигрался».
По мнению Уралова, случай Дарьи Треповой не уникален. Такие же девочки, как она, ранее разливали по бутылкам на майдане коктейль Молотова. Спикер уверен — их ввели в особое «состояние толпы», в котором человек перестает контролировать себя. И если раньше для толпы нужны были реальные люди, то в 2010-х все поменялось. «Поменялось в связи с тем, что вот этой дряни мы отдали огромную часть наших компетенций и идентичности», — пояснил журналист, указывая на мобильный телефон в своей руке. Современный человек все больше доверяет технологиям и это может повлечь катастрофические последствия, полагает Уралов. К примеру, люди годами ездили по навигатору, но в 2015 году в Донецке многие таким образом наезжали на блокпосты. Другой аспект, который упрощает манипуляции, — рост объемов информации, потребляемой человеком. «Если сегодня вы подписаны больше чем на 10–15 телеграм-каналов, вы живете в таком же информационном потоке, в каком раньше жил профессиональный редактор СМИ. Но вы не подготовлены, — пояснил Уралов. — Объем информации, которую потребляет человек, мозг не в состоянии обработать с точки зрения „истина – ложь“. Когда у вас переизбыток информации, отключается рациональное восприятие и включается эмоциональное. По принципу нравится информация или нет».
По мнению Уралова, случай Дарьи Треповой не уникален. Такие же девочки, как она, ранее разливали по бутылкам на майдане коктейль Молотова. Спикер уверен — их ввели в особое «состояние толпы», в котором человек перестает контролировать себя
Когнитивная война, по мнению Уралова, умопомрачительная и умопомрачающая. Многим людям сегодня даже приятно находиться в состоянии когнитивного удара. Информационная война — убеждение либо разубеждение, которое всегда исходит от СМИ или медиа, т. е. извне. Когнитивная война — погружение общества в состояние умопомрачения, пояснил медиатехнолог. «Из-за этой дряни, ставшей уже нашим третьим полушарием, можно атаковать коллектив изнутри, — эмоционально подчеркнул Уралов, вновь указывая на смартфон. — Вы работаете, а у вас 20 процентов коллектива бьется в истерике, как это было при мобилизации. Хорошо, когда коллектив бьется в истерике и вы чем-то торгуете, а если это авиазавод?» Тут к слову вновь пришлась актуальная повестка: Уралов припомнил то, что накануне стало известно о супругах из Нижнего Тагила, которые работали на оборонно-промышленном предприятии, но при этом передавали секретные сведения украинцам и в итоге были арестованы за шпионаж.
Объектом поражения когнитивного удара, по мнению спикера, является долговременная память. «К вопросу о том, где вы были 8 лет. Но люди реально не помнят, они не могут воспроизвести, что происходило с ними неделю назад. Для них все слилось в один поток», — уточнил он. Человек, попавший под влияние когнитивного удара, по словам Уралова, начинает испытывать кайф. Вместе с тем он не способен принимать решения и хочет других затянуть в схожее состояние. С этой целью стремится поделится новостью. «Не думай — репости. Все это приводит к преодолению барьера насилия, перещелкивает в голове к убийству. Рано или поздно дорога приводит к дьяволу», — резюмировал медиатехнолог.
Также Уралов отметил, что существует три варианта механизма воздействия — удар, волна и буря. «Удар — то, что мы все видим. Волна — более сложная штука, это блогеры качают. Например, Невзоров (признан иноагентом в РФ и объявлен в розыск — прим. ред.) — трупоед. У каждого своя волна. Грубо говоря, рыбаки рассказывают политические новости на рыбацком языке, — рассудил спикер. — У современного человека есть четыре медиаконтура: родные и близкие, коллектив, в котором он живет и работает, новые медиа и СМИ. Доказанный факт — если во всех четырех контурах транслируется один сигнал, вы посчитаете, что это правда».
Также сегодня можно выделить признаки когнитивной войны и в Казахстане. Общество этого государства, полагает спикер, с 2014 года убеждают в том, что ЕАЭС не выгоден стране
Как полагает журналист, любой когнитивный удар начинается с единого сигнала и синхронизации всех ЛОМов (лидеров общественного мнения — прим. ред.). Далее следуют вибрации общества, когда формально ничего не происходит, но общее ощущение, что наличествует что-то ужасное. «Я разобрал на уровне этой схемы, как общество Украины погнали на убой. С 2004 года его убеждали, что Россия беспомощна и что сейчас будем делить ее. С 2014-го — обман и хорватский сценарий, и теперь третья волна», — рассказал Уралов. Аналогичным образом он проанализировал и белорусский сценарий. По мнению спикера, с 2014 года общество этой страны убеждали в том, что Россия хочет захватить Беларусь и Украину. Негативный эффект в Беларуси был, по словам Уралова, усилен топорной государственной пропагандой и отсутствием обратной связи с обществом.
Также сегодня можно выделить признаки когнитивной войны и в Казахстане. Общество этого государства, полагает спикер, с 2014 года убеждают в том, что ЕАЭС не выгоден стране. Параллельно ведется персонализированная кампания по Назарбаеву. С начала специальной военной операции также раскачивается нарратив о возможном нападении России по кальке с Беларусью. «Для того чтобы на тебя эмоционально не воздействовали, попробуй отрефлексировать свою эмоцию», — заключил Уралов, отмечая, что его компания разработала для этого специальный телеграм-бот.
Евгения Полозова: «Изучаем, в каких регионах яркая реакция, где стабильно и спокойно, где больше скептиков. Также анализируем уязвимость среди социально-демографических групп по полу, возрасту, занятости и уровню дохода»
«Искусственный интеллект качественно имитирует Зеленского и даже большинство текстов заканчивает фразой «Слава Украине!»
«Кто-то в интервью сказал нелицеприятное в адрес мобилизованных или российского общества. Вы испытываете яркую эмоциональную реакцию после получения этой информации и хотите ее проработать, понять причинно-следственные связи в разделе привязки к новости. Запускаете ее в бот, он задает вопросы, помогает выявить признаки информационного вброса, показывает, что стоит за новостью и на что она нацелена», — пояснила координатор аналитиков Добровольного общества когнитивной гражданской безопасности Евгения Полозова. Если информация в новости не является вбросом, бот предложит пользователю более подробную информацию об эмоциях и принципах их работы в целях формирования эмоционального интеллекта. Как подчеркнули в ходе дискуссии создатели бота, опыт людей, которые уже начали использовать бот, доказывает его эффективность в работе с эмоциями на фоне стрессовой информационной повестки.
Другое достижение работы Добровольного общества когнитивной гражданской безопасности — чат-бот, который изучает эмоциональное состояние патриотически настроенного населения страны в разных субъектах. «Изучаем, в каких регионах яркая реакция, где стабильно и спокойно, где больше скептиков. Также анализируем уязвимость среди социально-демографических групп по полу, возрасту, занятости и уровню дохода», — рассказала Полозова.
Добровольное общество занимается и отдельными исследованиями. Одно из них было посвящено языку президента Украины Владимира Зеленского. Как рассказал технический директор организации Виктор Дробек, специалисты общества исследовали 766 текстов публичных заявлений киевского лидера, которые были сделаны в период СВО. Тексты были расшифрованы лингвистами и педагогами и проанализированы машинным способом при помощи лингвистического анализатора. Затем полученные данные были проверены на добровольцах, которым предложили ознакомиться с содержанием речей Зеленского. При этом из 500 изначально заявленных экспертов к концу исследования остались 16 человек. Практика показала, что не каждый готов прочитать около 40 текстов негативного содержания. «В одном из текстов содержится мифологема о том, что Россия — террористическое государство. Зачем это делалось авторским коллективом Зеленского? Для того чтобы к 17 марта 2023 года подвести к ордеру МУС (Международного уголовного суда, выдавшего ордер на арест Владимира Путина, — прим ред.), — полагает Дробек. — Тема „Россия — террористическое государство“ раскачивалась с 2 марта 2022-го, чтобы европейское общество привыкло к тому, что можно выписать ордер на главу государства».
Побочным результатом этой работы для Добровольного общества когнитивной гражданской безопасности стало создание искусственного интеллекта и запуск игры, которая модерирует реакцию Зеленского на любые текущие новости. «Искусственный интеллект очень качественно имитирует Зеленского и даже большинство текстов заканчивает фразой „Слава Украине!“. Регулярно благодарит Байдена лично и США в целом. Так что если вы хотели бы что-то спросить у Зеленского, скоро сможете это сделать», — анонсировал Дробек.
Директор центра по проблемам европейской интеграции и представитель Минска Юрий Шевцов отметил, что Россия и Беларусь с приходом санкций могут выпасть из мира
Помимо презентации исследований, звучали в ходе дискуссии и новые практические предложения. Директор центра по проблемам европейской интеграции и представитель Минска Юрий Шевцов отметил, что Россия и Беларусь с приходом санкций могут выпасть из мира. Каждый год с презентацией нового смартфона происходит трансформация форм использования сетевой информации и информационного воздействия на человека. Выпадая из ежегодного обновления «железа», Россия и Беларусь, вероятно, начнут отставать и в технологиях сетевой коммуникации. «Есть и плюсы. В текущем году на рынок вышел поиск с помощью искусственного интеллекта. Эта технология везде будет наращиваться, — заявил Шевцов. — Для того чтобы смикшировать негативные последствия от его появления, важно на государственном уровне создать ядро текстов, которые задают смысл нашему обществу, чтобы искусственный интеллект зависел от фильтра. Что может составить этот фильтр? Думаю, для нашего общества это комплекс религиозных текстов, русская классическая литература и философия». Поскольку сегодня широко распространена защита каналов связи, частные структуры, по мнению спикера, не смогут разработать подобный фильтр и остается рассчитывать на государство.
«Скажите, ваша рабочая группа размышляет о наступательном характере?» — выкрикнула из зала женщина средних лет. «Основой нашего национального фильтра должен быть корпус религиозных традиционных текстов и классической литературы. Тем самым я заложил конфликт с Западом, где совсем другой фильтр. Они свою культуру нацеливают на другое понимание нормы. Наш фильтр не только обороняющий, но и наступающий на них, ставящий на первое место наше понятие нормы», — резюмировал Шевцов.
Внимание!
Комментирование временно доступно только для зарегистрированных пользователей.
Подробнее
Комментарии 16
Редакция оставляет за собой право отказать в публикации вашего комментария.
Правила модерирования.