29 декабря — грустная дата для нашей газеты. Ровно год назад не стало Елены Николаевны Чернобровкиной, которая больше десятка лет была заместителем шеф-редактора «БИЗНЕС Online». А настоящей звездой татарстанской журналистики она стала еще во времена перестройки. За этот год «БИЗНЕС Online» успел учредить совместно с КФУ одноименную премию для лучших студентов, а друзья собираются издать двухтомник ее фантастической прозы. Сегодня Елену Николаевну будут вспоминать в союзе журналистов РТ, то же самое может сделать и любой из ее многочисленных читателей.
Ровно год назад не стало Елены Николаевны Чернобровкиной, которая больше десятка лет была заместителем шеф-редактора «БИЗНЕС Online»
От редакции
Все эти месяцы мы в редакции не забывали о Елене Николаевне. Вспоминали ее доброжелательность и пунктуальность, частые похвалы в отношении текстов коллег, скромную улыбку в ответ на слова о том, что твоя семья выросла на гавриловской «Вечерке», где она была первой звездой…
А руководство «БИЗНЕС Online» выполнило обещание, данное еще на траурной церемонии прощания. Вместе с высшей школой журналистики и медиакоммуникаций КФУ и ее руководителем Леонидом Толчинским мы запустили премию имени Чернобровкиной для лучших студентов. Стартовый год проекта растянулся на несколько месяцев и включал в себя целый ряд этапов. В итоге дипломы лауреатов и именные стипендии получили второкурсницы КФУ Анастасия Хардер, Валерия Купцова и Анастасия Афонина. Теперь лауреаты и некоторые из финалистов премии совмещают учебу с работой в нашей редакции. Так имя легендарного репортера, можно сказать, привело в профессию молодые и талантливые кадры. Это и называется связью поколений, так необходимой в нашей профессии.
Руководство «БИЗНЕС Online» выполнило обещание, данное еще на траурной церемонии прощания. Вместе с высшей школой журналистики и медиакоммуникаций КФУ и ее руководителем Леонидом Толчинским мы запустили премию имени Чернобровкиной для лучших студентов
«Самые яркие воспоминания о знакомстве с Леной — это мои первые выборы»
Иван Грачев — экс-депутат Госдумы, главный научный сотрудник Центрального экономико-математического института РАН:
— Самые яркие воспоминания о знакомстве с Леной — это мои первые выборы. Выборы в Верховный совет Татарстана. Что в ту пору могли для победы сделать сторонники народовластия? Получить благословение «Вечерней Казани» и сделать листовки, в которых упомянуть о благословении газеты и лично Елены Чернобровкиной. Собственно, я так и сделал. И знаете, этого благословения оказалось достаточно, чтобы добровольцы развесили кучу моих предвыборных листовок. И я хорошо помню достойного человека по фамилии Ляндо, который их вешал, вставая на длинную-длинную лестницу, чтобы повесить их высоко. Так их не могли сорвать. У меня, кстати, лестницы такой не было, поэтому мне на плечи вставала дочь Ирина, чтоб приклеить повыше. Кстати, спустя время я проезжал это место и некоторые листовки еще висели. До серьезного ремонта их так и не срывали.
Так вот, проезжая мимо этих листовок, я все время вспоминал об этих людях — о тех, кто помогал мне. Во многом это была Лена Чернобровкина, которая помогла на моих первых и самых важных выборах. Я думал о тех, чью жизнь она изменила. Для светлой памяти это самое главное. Она была бесспорным профессионалом, но неизбежное холодное лицо профессионализма не остудило ее живой энергичной души. Я этому поражался, в том числе в стихах.
Сменяя радостью печали,
Среди дорог и дураков
Мы юбилеи отмечали,
Не чая поступи веков.
Во Храме во Иерусалиме,
Свеча о тех, кого нет с нами,
И пламя нас равняет с ними,
Давно ушедшими веками.
Начав отсчет от дня рождения,
Дороги наши измеримы,
Всеми мгновеньями творенья,
Камнями Иерусалима.
И нас ведут дороги к Риму
Через века и переправы.
Пути творцов все также зримы
В колоннах, в основаньях права.
Отложим встречу с Третьим Римом,
Но град Петра от сотворенья
Соизмерим с Иерусалимом —
Потенциалом вдохновенья.
От суперструнного начала
Сквозь ритм стихов, порядок зданий,
Через фрактальные кварталы
К архитектурным шифрам знаний.
О тех столетьях после ломки,
Где наши славные потомки,
Паря как птицы над волной,
Возможно, вспомнят нас с тобой.
Соратник мой, Ильдус Султанов,
Напомнит со страниц романов,
Про ту «Вечернюю Казань»
И тихо скажет: «Слушай, Вань!
Не забывай Елену!»
«Она была журналистом с большой буквы. На ее примере учились многие поколения журналистов в нашей республике»
«Современным молодым журналистам не хватает такого скрупулезного отношения к факту»
Ильшат Аминов — председатель союза журналистов РТ, гендиректор ТНВ, депутат Госсовета РТ:
— Елена Чернобровкина, безусловно, профессионал высочайшего класса, очень неудобный, очень честный, очень принципиальный журналист для меня. По крайней мере, она давала нам мастер-классы, я ходил на них, где говорила о журналистике как о журналистике факта, проверенного факта. Журналистике, при которой автор не боится высказывать свою точку зрения, которая может не всегда нравиться, не всегда удобна и лояльна. Она была журналистом с большой буквы. На ее примере учились многие поколения журналистов в нашей республике.
Современным молодым журналистам не хватает такого скрупулезного отношения к факту, его достоверности, правдивости, его соответствию действительности, вот этого скрупулезного отношения и работы с фактом. Все немножко уходят в сторону развлечения, эпатажа, треша, это плохо, люди должны получать знания прежде всего. А чтобы добыть знания, нужно очень сильно постараться, надо профессионально знать свою работу и профессионально к ней относиться, не допуская никаких поблажек. Нельзя говорить «может быть», «когда-нибудь», нужно говорить только то, что точно, конкретно, а это весьма тяжелая, трудная работа. Чтобы сказать что-то очень просто своему читателю, надо довольно много знать. 29 декабря мы в союзе журналистов РТ тоже будем вспоминать Елену Николаевну.
«Сейчас, через год после ее ухода, эти две ее ипостаси — и как коллеги, и как человека — высветились более явно»
«Я не предполагала, что она столь серьезно погружена в литературное творчество»
Любовь Агеева — главный редактор газеты «Казанские истории»:
— Кем для меня была Лена Чернобровкина — коллегой, другом или кем-то другим? Сейчас, через год после ее ухода, эти две ее ипостаси — и как коллеги, и как человека — высветились более явно. Я испытываю большой дискомфорт от того, что не могу ей позвонить и обсудить с ней какой-то вопрос, событие. То, что мы раньше вместе с ней делали регулярно, а сегодня, естественно, не можем.
А что до того, что мне не хватает ее как подруги… Число людей, которых я поздравляю с Новым годом, уменьшилось на одного человека. То есть ни Лена меня не поздравит, ни я ее не поздравлю. И конечно, это огромное потерянное пространство для меня. Поскольку друзей у меня не так много, это огромная брешь, которая возникла с ее потерей и которую я не могу не чувствовать.
Кого в лице Чернобровкиной потеряла казанская журналистика? Казанская журналистика сегодня настолько легко обходится без таких журналистов, как Чернобровкина, что даже трудно сказать, что она что-то потеряла. Лена в последние годы как могла приспосабливалась к современному уровню отечественной журналистики… И хорошо, что у нее была газета «БИЗНЕС Online», которую я считаю примером качественной журналистики. Ее умение писать качественные тексты в этом издании было востребовано. Поскольку авторская журналистика у нас за редкими исключениями потеряна, то большой утраты от ухода Чернобровкиной для казанской журналистики, думаю, нет. Это потеря для тех, кто ее знал, работал с ней, о ком она писала, кому помогала…
Было ли такое, что она поразила меня своим мировосприятием? Что касается журналистики, то я, пожалуй, не могу привести такой пример. Потому что мы с ней были в последнее время удивительными единомышленниками. Не как в прежние времена в «Вечерке», когда наши мнения порой круто расходились. Мы даже некоторое время вообще не обменивались мнениями по поводу событий, чтобы не разругаться. Сегодня, обдумывая какие-то крупные события, все время пытаюсь смоделировать, как бы оценила их Лена. Думаю, что наши мнения особенно не расходились бы.
Лена удивила меня другим. Тут сила моего удивления была колоссальной. Я не предполагала, что она столь серьезно погружена в литературное творчество. Конечно, я знала, уже года два, как знала, что она пишет повести в стиле фэнтези, но считала, что это баловство, чтобы просто переключить внимание. Для нас это своего рода отдых. Когда увидела, что повестей на сайте «ЛитРес» уже много, мы с ней договорились, что она ответит на мои вопросы, когда закончит очередную повесть. Что она и сделала незадолго до своей кончины. Интервью, скорее всего, было бы в январские каникулы 2022 года. Она очень хотела, чтобы до этого я прочитала повесть о попаданцах из России в СССР, действие которой происходит «в интерьерах» Казани, в том числе в редакции газеты «Трибуну — люду!». В редакции ВК была стенная газета с таким названием, и Чернобровкина являлась ее редактором.
Теперь Лена на мои вопросы уже не ответит. Пришлось искать ответы самой. Нашла авторов этого направления литературы, которые могли бы ее знать. Сергей Челяев обнаружил в сети выходные данные сборника, где был опубликован рассказ Чернобровкиной. Книга вышла из печати в «Молодой гвардии» в 1996 году.
На общем сборе в союзе журналистов РТ, когда будем вспоминать Лену, собираемся с книгоиздателем Олегом Маковским презентовать двухтомник ее повестей. Друзья скинулись, главным инвестором стал Иван Грачев. Когда получим в январе тираж этого двухтомника, я думаю, все, кто возьмет книги в руки, испытают нечто подобное тому, что испытала я, когда прочитала все эти повести разом, готовя их к печати.
Я разобрала ее архив (к сожалению, сохранилось не все) и собираюсь в своей газете «Казанские истории» написать, какой представляется Елена Чернобровкина сквозь призму документов, писем, книг, газет, журналов, фотографий, которые она бережно хранила. Это удивительно — видеть, сколь точно личный архив рисует портрет человека. Книги с дарственными надписями их авторов, папки с предвыборными листовками РиЗа (РиЗ — региональный блок «Равноправие и законность» — прим. ред.), тексты интервью Грачева и других ризовцев… У нее был архив ее любимого класса в 131-й школе, она бережно хранила архив «Вечерней Казани». Конечно, видеть все эти бумаги, снимки, письма для нас очень трогательно.
Нашла среди рукописей рабочий материал двух новых повестей, интересный рассказ, конечно же, в стиле фэнтези, который в эти дни появится в «Казанских историях». Теперь могу наглядно представить ее творческую лабораторию. Это творческая лаборатория и журналиста, и писателя.
Она даже сохранила районную газету, где проходила производственную практику, будучи студенткой. Есть письмо школьнице Чернобровкиной из редакции газеты «Комсомолец Татарии», подписанное Надеждой Сальтиной и многочисленные номера этой газеты с ее публикациями. Нашла документальные свидетельства ее конфликта с Хасбулатом Шамсутдиновым, ее одногруппником по университету и коллегой по «Вечерней Казани».
Обнаружила в архиве несколько почетных грамот, о которых она никогда мне не говорила. Если она их сохраняла, значит, все это ей было очень важно. Тем более что государственной награды ей так никто и не удосужился дать…
«Чернобровкина никогда не ставила клейма, это был очень справедливый и искренний человек»
«Я ведь никого близко к себе не подпускаю, но Лена смогла найти ко мне ключи»
Фаузия Байрамова — общественный деятель, писательница:
— Елена Чернобровкина осталась у меня в памяти только с положительной стороны. Возможно, вначале у нее было настороженное отношение к национальному движению, в частности, ко мне лично, но, по мере того как она ближе узнавала меня и я ее ближе узнавала, мы стали обращать внимание на человеческие и профессиональные качества друг друга.
Я ведь никого близко к себе не подпускаю, но Лена смогла найти ко мне ключи. Мы сблизились на принципах справедливости и демократии, в данном вопросе работали над общей целью. Я всегда к ней относилась как к хорошему журналисту, прекрасному человеку, демократу в подлинном смысле этого слова. Она боролась за справедливость, ни к кому не относилась предвзято, раскрывала человека только с хорошей стороны. У современных журналистов нет такого отношения к оппоненту, один раз поставят клеймо и в дальнейшем уже не обращают внимания ни на человеческие качества, ни на профессионализм того, кто думает иначе. Чернобровкина никогда не ставила клейма, это был очень справедливый и искренний человек.
«Мы прожили эти 12 месяцев так, будто она где-то рядом»
Рашид Галямов — издатель «БИЗНЕС Online»:
— Уже год, как с нами нет Елены Николаевны Чернобровкиной. И какой это год? Год, который перевернул вверх дном Россию, мир и нашу жизнь. И тем менее хочется сказать: неужели целый год прошел, как ушла Чернобровкина?.. Это был настолько живой и непосредственный человек, что в ее уход не верилось ни тогда, ни сейчас.
Впрочем, для нашей редакции она практически и не уходила из этого мира. Это связано с тем, что мы, как и обещали год назад, запустили вместе с КФУ премию имени Чернобровкиной. Было три этапа премии, растянувшихся на многие месяцы, десятки студентов, принявших участие в данном проекте. И каждый раз в редакции звучало: «премия Чернобровкиной», «премия Чернобровкиной». В общем, мы прожили эти 12 месяцев так, будто она где-то рядом. Почти как по Маяковскому получилось, который писал о человеке-пароходе…
Мне легко и трудно вспоминать о Чернобровкиной. Мы с ней вместе работали в трех проектах: «Вечерке» (в 90-е), «Восточном экспрессе» (в нулевых) и «БИЗНЕС Online». Кстати говоря, 15 лет назад Чернобровкина была первой, кому я предложил стать шеф-редактором только что созданного сайта «БИЗНЕС Online». Естественно, она отказалась, когда я ей сказал, что будем писать преимущественно о бизнесе, экономике и кризисе как постиндустриальном переходе. Но через полгода Елена все-таки пришла на пост зама шеф-редактора и стала палочкой-выручалочкой. Ей можно было поручить любую работу: репортаж, интервью, круглый стол, блог, редактирование текста любой сложности и так далее.
Да, у нас Елена почти не писала о политике, но тут все объяснялось просто (или для кого-то сложно). Чернобровкина — это романтик журналистики, чье мировоззрение сформировалось в 80-е годы прошлого века. Перестройка, гласность, Запад — «наше все», демократия и прочее и прочее. Удивительным образом Елена Николаевна сохранила в себе эти ценности, за что можно только уважать ее. Однако мир многократно кардинально изменился — позади расстрел (исполнительной властью, президентом-демократом и его соратниками-демократами) парламента России танками; принятие новой Конституции РФ, где нет никакого баланса властей и все выстроено под одного человека; нагло подтасованные выборы президента в 1996 году (опять теми же лицами), и все это при полной поддержке цитадели демократии в лице США и Европы. И так далее и так далее. Но все это — аннигилировавшее идеалы 80-х – начала 90-х — никак не влияло на ее взгляд на мир и романтические ценности, что часто становилось предметом наших споров. Если она влюблялась в кого-то или во что-то, то это почти навсегда: Ельцин, Гайдар, Немцов, Чубайс и Ко — это было навсегда. Однако имелись исключения.
Помню, как в 2000 году она горячо приветствовала приход к власти бывшего и никому не известного подполковника КГБ, а я ей скептически говорил, что демократия не может сочетаться с «престолонаследием» и «телекиллерством», с помощью которого с гонки снимают конкурентов (тем более таких уважаемых, как Примаков и Лужков). Правда, через 5–6 лет она уже в нем разочаровалась, а я, наоборот, доказывал ей, что подполковник неожиданно стал реальным лидером страны и его действия — это действия патриота, который «не продал Россию», не развалил. В общем, спорили мы часто, но это не мешало сотрудничеству. Всегда подкупала ее искренность, честность и человечность. Эти ее качества были отлиты из золота и никак не девальвировались с годами.
Представляю, как было бы трудно морально ей сейчас. Почти уверен, что она не приняла бы СВО, тогда как позиция газеты тут четкая. Вслед за выдающимся историком Андреем Фурсовым, любящим цитировать англосаксов, мы повторяем: «Права или не права — это моя страна» (Россия). И мы опять бы спорили с Чернобровкиной и снова бы расходились по домам каждый со своей позицией, но с уважением к мнению и взглядам другого. В этом смысле наша газета с первого дня была демократической — у нас работали и работают люди с разными взглядами и всегда были представлены различные точки зрения на происходящее.
Есть такое высокопарное выражение о том, как с человеком уходит эпоха. С Чернобровкиной действительно в каком-то смысле она ушла. Это был знаковый человек для Казани и нашей профессии. Однако смею заверить нашего читателя, что такие люди, как Елена Николаевна, не зря работали у нас. В нашей команде трудятся много талантливых журналистов, таких же искренних, как она, трудолюбивых, креативных. Огонь ее сердца и души, уверен, не погас. Он живет в новом поколении журналистов, которые так же, как и она, хотят сделать Казань, Татарстан и Россию лучше, чище, современнее и справедливее.
«Мы потеряли настоящего журналиста — это точно, причем журналиста старой формации»
«Не могу удалить ее номер телефона со своего мобильника»
Резида Даутова — профессор КФУ, доктор исторических наук, член союза журналистов РФ:
— Елена Николаевна для меня в первую очередь была наставником. Это первый человек, который в «Вечерней Казани» учил меня азам журналистской работы. Сейчас-то я понимаю, насколько это важно для тех, кто хочет заниматься журналистикой — встретить такого человека, который не только научит, но еще и своим примером покажет, что это действительно здорово,очень увлекательно и может приносить много пользы людям. Я пришла к ней вчерашней школьницей почти в год открытия газеты. Лена работала тогда в отделе культуры, науки и образования, поэтому темы, которые она поручала, касались вузов, каких-то научных открытий или разработок наших казанских ученых. Я считаю, что это была очень хорошая школа… Хотя, признаться, у меня имели место разные периоды отношения к профессии. Например, в 90-е годы было время, когда я просто очень плохо относилась к журналистам, и мы с ней много спорили по этому поводу. Она меня убеждала: «наша профессия самая лучшая», но все зависит от людей, которые ею занимаются. И, как в любой профессии, есть порядочные и добросовестные, а есть другие…
Кого в лице Чернобровкиной потеряла казанская журналистика? Так сразу трудно сказать… Мы потеряли настоящего журналиста — это точно, причем журналиста старой формации. Она часто приводила в пример таких корифеев советской журналистики, как Аграновский, Голованов и прочих. Она и сама представляла из себя классический образец журналиста, очень неравнодушного, отзывчивого, ответственного. Возможно, тут накладывал отпечаток и ее собственный характер. Я видела исключительное отношение к работе и профессии — добросовестное, самоотверженное. Самоотверженность — это, наверное, одно из главных ее качеств. То есть это человек, который всецело отдавался своей работе, не жалея себя, и отрабатывал каждую тему и проблему на полную катушку. Мне кажется, сейчас пришло другое поколение журналистов, которые думают о работе, измеряя ее чаще деньгами, карьерой, собственным благополучием и так далее. Елена была совершенно другим человеком. Я вспоминаю, когда звонила ей глубоким вечером, она довольно часто отвечала: «Давай поговорим через полчаса. Сейчас не могу — в редакции ждут мой материал». Вот такой она была рабочей пчелкой.
Я помню, как работала в «Вечерней Казани» и должен был состояться юбилей многотиражки КГУ «Ленинец», в которой я когда-то трудилась. Меня пригласили, а я ходила расстроенной и растерянной — не знала, что говорить на таком мероприятии. Сказала Лене, что не пойду. А Лена говорит: «Ты что?! Надо обязательно идти!» И буквально за полчаса мы сочинили, вернее, она, конечно, в большей степени, шикарное стихотворение. Оформили открытку от «Вечерки». Я пошла на торжество, прочитала эти стихи, и все были в восторге. То есть у нее все спорилось, она настолько являлась креативным, молодым в душе человеком. И такое было не раз.
Что касается эмоционального открытия для меня, то, наверное, это произошло, когда она вдруг ушла в политику, начала освещать политические темы. Это было очень неожиданно! Помню, в редакции тогда далеко не все восприняли это как должное. Наоборот, даже кое-кто посмеивался: дескать, такая восторженная, непосредственная Лена — и политика! И вдруг она показала себя совсем с иной стороны — как серьезный и вдумчивый, трезвый аналитик, как человек, которому стали доверять даже оппоненты. Такой авторитет завоевала! Я долгое время сидела с ней в одном кабинете и была свидетелем, как к нам в редакцию приходили люди, чтобы только посмотреть на Лену Чернобровкину и выразить ей свое уважение и восхищение. Для меня это было открытием и гордостью.
Мы достаточно часто встречались даже после того, как я ушла из журналистики, и каждая встреча с ней всегда была для меня отдушиной. Я знала, что Елена меня выслушает, морально поддержит, расставит правильные акценты. Эти встречи всегда проходили на подъеме, эмоционально. Она была очень искренним человеком. Человеком, который всегда сопровождал меня по жизни, откликаясь на все события — свадьба, рождение детей и внуков, мои диссертационные защиты, победы и неудачи. Мои родители хорошо знали ее, передавали ей приветы и гостинцы, считая ее важным человеком в моей судьбе.
Сейчас мне Лены очень не хватает, и я пока даже не могу удалить ее номер телефона со своего мобильника. Как-то трудно принять до конца, что ее нет. И еще переживаю, что довольно много брала от нее, но ей самой, наверное, что-то недодала. Может быть, такое чувство появляется тогда, когда уходит очень близкий человек…
«Наследие Чернобровкиной — пример честной, талантливой, творческой журналистской работы. Ее тексты были всегда интересны обществу, потому что вскрывали болевые точки»
«Она была моим пером, записывала все, что я хотел донести до общества»
Марсель Шамсутдинов — предприниматель, общественный деятель:
— Год прошел бурно, а в подобные моменты журналисты особенно востребованы. Такой честной, принципиальной, чувствующей болевые точки общества, как Чернобровкина, нашему журналистскому сообществу не хватало. К сожалению, общество больше молчало и многим не хватало такого рупора, честного журналистского пера, которым была Елена Николаевна. Она являлась патриотом и хотела России добра, процветания, мирной жизни, благополучия.
Наследие Чернобровкиной — пример честной, талантливой, творческой журналистской работы. Ее тексты были всегда интересны обществу, потому что вскрывали болевые точки. Не бессмысленные официальные мероприятия, а то, что волнует и обыкновенных граждан, и интеллектуальную элиту. В своих текстах она освещала деятельность людей, которые хотели для нашей страны лучшего, строили планы по созданию нормального общества, благополучной жизни.
Я познакомился с ней давно, мы начали сотрудничать в начале 1990-х. Елена Николаевна приходила ко мне в офис, записывала наши разговоры и превращала это в тексты. Она всегда была доброжелательна и говорила: «Марсель Дикаянович, вам надо писать». Но я был ленив, и она являлась моим пером, записывала все, что я хотел донести до общества. Спасибо ей за это большое!
«Чернобровкина была открытой, вся ее душа была видна»
Игорь Дурманов — учредитель и редактор независимой газеты «Честное слово. Казань»:
— Елена Николаевна была моральной и финансовой поддержкой и газете, и мне лично. Без нее тяжело. Она ушла преждевременно, смерть совершенно неожиданная, казалось, что все хорошо. Я постоянно вспоминаю о ней. Таких людей больше нет. Как поет группа «Крематорий» в песне «Таня» 1988 года: «Жаль, что она умерла. Вокруг меня чужие люди, у них совсем другая игра». Чернобровкина была открытой, вся ее душа была видна. Другие показывают одно, а внутри у них иное. Сейчас таких людей не делают.
Елена Николаевна приводила тех, кто мог бы высказаться в нашей газете, для кого «БИЗНЕС Online» не подходил по формату. Например, познакомила меня с арбитражным управляющим Алексеем Алихановым, своим соседом по лестничной клетке, он разоблачал схемы банкротства, а я о нем написал и назвал «комиссар Каттани». А когда я в ноябре 2021 года справлял 60-летие, Елена Николаевна рассказала, что она списала с меня одного из персонажей своей книги фантастической прозы — редактора местной независимой газеты.
«Она была принципиальным, милым, светлым человеком, честным»
«Я помню ее вечным «человеком-праздником»
Николай Коновалов — журналист:
— Я с Еленой Чернобровкиной познакомился достаточно рано, еще учился тогда в школе. Делал какие-то первые шаги в журналистике. Писал, правда, в то время в газету «Комсомолец Татарстана». Тем не менее в какой-то момент, когда учился в классе 8-м – 9-м, довелось с ней встретиться во время одного из визитов в «Вечерку», в которую я уже тогда захаживал. Как-то она была со мной приветлива, несмотря на мой «сопливый» возраст. Но я уже туда носил какие-то заметки, которые нещадно правил Володя Музыченко. И это знакомство с Чернобровкиной со временем дало мне возможность попасть в «Вечерку» достаточно легко. Потому что, учась уже в университете, я туда достаточно часто приносил всякие заметки, наблюдения и прочее. И даже какие-то статьи на злободневные темы.
Ну вот, в тот момент «старик Державин» меня приметил, и отчасти ее протекция меня и завела в «Вечернюю Казань» в 1991-м. А Елену я видел как очень веселую, приветливую женщину. Такой она была тогда, такой и осталась все последующие годы. Она мне совсем не давала понять, что я молодой, не умеющий писать балбес, но как-то объясняла и наставляла, давала свои полезные советы. Как, в частности, «заходить» в журналистику. Чего надо избегать, о чем нужно всегда помнить. Знакомила меня с другими сотрудниками редакции, в частности с Гузелью Подольской, Ильшатом Ракиповым, тем же самым Володей Музыченко. Собственно говоря, так я как-то попал в коллектив и остался с тех пор. И крайне благодарен, что ее руки во многом определили мою судьбу.
Я всегда Елену считал мощным, универсальным специалистом, и меня совсем не удивило, что она в какой-то момент решила поменять тематику своей работы. Честно говоря, я сам-то не люблю политику, поэтому мне было интереснее, когда она писала о каких-то городских делах, о «мерзостях жизни». Но мне кажется, уход Чернобровкиной в политику во многом не очень-то и ее выбор был. Просто особо некому оказалось об этом писать. Может, ее даже и попросили этим заниматься.
Но я помню Елену вечным «человеком-праздником». Она была очень искрометна. При этом мне нравилось, что у нее всегда есть какая-то жизненная позиция. То есть она не просто выполняла какие-то задания редакции, а всегда делала это, «глядя со своей собственной колокольни». Не знаю, как это было в последние годы, потому что я достаточно рано из «Вечерки» ушел, после четырех лет работы. И что там дальше происходило, уже не знаю.
Я полагаю, что с ее уходом казанская журналистика потеряла, не рискну сказать, что самую лучшую журналистку, но, наверное, входящую в какую-то пятерку лучших из них. И эта потеря невосполнима…
Мне хотелось бы сказать, что журналистика с тех пор перестала быть таковой. И отчасти потому, что исчезли такие люди, как Елена Николаевна. Может быть, это такая странная подготовка нынешнего поколения журналистики или какое-то давление общественных событий, которое все как-то очень упростило и сделало неэмоционально-деловым. И естественно, что я к этому плохо отношусь. Я считаю, что журналистика стала не искусством, а ремеслом. Не более того. Вот сейчас вспомнить кого-нибудь из казанских журналистов, кто так же здорово и ярко писал и собирал такое большое количество людей, я не могу.
Очень жаль, что ее не стало. И жаль, что при всем при том, что Елена являлась прекрасным специалистом и мастером своего дела, она была таким одиноким человеком. Она всю себя отдала профессии, и это, с одной стороны, всегда вызывает большое уважение, а с другой — какую-то горечь от того, что человек был так одинок.
«Елена была объединителем света»
Джаудат Аминов — экс собственный корреспондент «Радио России» в Татарстане:
— У нее было очень много друзей, но, как только она ушла, все эти друзья оказались сами по себе, у нас общество такое. Елена была объединителем света, она свет несла. Как прошел этот год без Чернобровкиной? Когда ее провожали, я сказал, что шел мимо памятника Шаляпину, великому нашему земляку, и вдруг зазвучало «Эх, дубинушка, ухнем», ну вот и ухнули. Она была принципиальным, милым, светлым человеком, честным. Потом, она работала в удивительную пору — перестройки и гласности, смогла себя полностью раскрыть. Я не завидую молодым журналистам, даже жалею их и не понимаю вообще, как сегодня можно работать в средствах массовой информации. Есть у нас свобода слова? Свобода собраний? Свобода выбора? У нас люди как огурцы: солнышко встало, вроде огурец проснулся, солнышко спряталось — вот и все. Почему так получилось? По моему объяснению, власть же хотела коммунизм построить, теория оказалась ложной, коммунизма для всех не вышло. А что делать, ведь это программа партии? Вот тогда они построили коммунизм для себя любимых.
«Чернобровкина была честным, откровенным человеком, который писал честно, по крайней мере не кривя душой. Она, как и наш Гаврилов (Андрей Гаврилов — главный редактор газеты «Вечерняя Казань» (1979–1991) — прим. ред.), кстати, на 100 процентов поверила в эту перестройку, гласность, демократию»
«С ее уходом мне не хватает друга. Друзей-то мало…»
Владимир Музыченко — журналист:
— Я пришел в редакцию «Вечерней Казани» 21 февраля 1981 года. И прежде всего услышал ее голос. Потому что весь день, когда она находилась в редакции, был слышен ее смех. Громкий такой, заливистый, как колокольчик. Она была очень веселым человеком. У нас в редакции шутки и юмор вообще были в почете. Мы все время смеялись, хохотали, разыгрывали друг друга. И Лена всегда была в гуще редакционных событий. Все время слышалось: «Леночка, Леночка!» Она часто была в отделе новостей и секретариате, и эти два отдела постоянно были для нее своеобразным «центром притяжения». И там всегда хохот стоял и негромкий «колокольчик» Лены был слышен. И мы с ней быстро подружились.
Поначалу она писала на тему науки. Вузы у нее были, разные НИИ. Поднимала научные проблемы и прочее. Это такая рутина… Елена, конечно, владела пером и все такое. Но вот когда занялась политикой во время перестройки, она, что называется, села на своего конька. И вот тогда она обрела популярность, когда стала политическим обозревателем. Люди к ней начали приходить просто с улицы. Стою у лифта в издательстве, а меня спрашивают: «Где найти Елену Чернобровкину?» Я спрашиваю: «Чего надо-то?» А они говорят: «Посмотреть на Лену Чернобровкину». Ну ладно, говорю, поехали со мной. Вот насколько она была популярна.
Из ее публикаций мне в основном запомнились все эти «политические вещи». Ее отчеты с заседаний Госсовета РТ, с ее поездок на партийные съезды в Москву. Каждый ее отчет был, что называется, с изюминкой. У нее все было с юмором, тонко очень написано. Любой ее материал. Начиная с 1985 года, когда началась перестройка, когда пришел Горбачев. Мы тогда купались в этой гласности. И это было здорово. Не было никаких запретов. Где-то мы, может быть, перегибали, пережимали, но именно в эти годы мы по-настоящему почувствовали, что такое свободная журналистика, что такое свобода. Когда был Горбачев. За это надо отдать ему должное при всем остальном.
Чернобровкина была честным, откровенным человеком, который писал честно, по крайней мере не кривя душой. Она, как и наш Гаврилов (Андрей Гаврилов — главный редактор газеты «Вечерняя Казань» (1979–1991) — прим. ред.), кстати, на 100 процентов поверила в эту перестройку, гласность, демократию. Я вот лично сомневался, если честно. Я и с Гавриловым спорил. Считал, что все это кончится плохо. А Лена поверила безоглядно. Но я многому научился у них — у нее и Гаврилова. По крайней мере, слушать чужое мнение. Они меня научили слушать, понимать людей.
Но Елена еще была знаменита тем, что являлась редактором нашей стенной газеты «Трибуну — люду!». И эта газета была не менее знаменитой, чем «Вечерняя Казань». К сожалению, у нас не осталось этих номеров, очень обидно, что мы не успели их забрать. За Лену было обидно прежде всего. А эти номера дорогого стоили. Там было наше творчество, там мы писали, что хотели. Это была такая портянка ватмана, который был растянут, бывало, даже метров на 5, на 6 в длину. И Лена являлась редактором этой стенгазеты, она собирала материалы. Я и еще несколько человек были активными авторами этой газеты. Я писал стихи, делал дружеские шаржи. Писали с юмором. Она это очень ценила.
А если говорить о человеческих качествах, то она была настоящим другом. Друг, товарищ и сестра. Однажды мне срочно понадобились деньги. А в то время деньги занимать… Никто не дал, даже, скажем так, более богатые люди. А она без лишних разговоров пошла в сберкассу, сняла со своего счета необходимую сумму и отдала мне. Единственный человек, который мне тогда помог. Вот такой пример ее душевных качеств.
Лена была моим лучшим другом. Мы ведь с ней вместе ушли из редакции «Вечерней Казани». Остались с ней вдвоем. И мы ведь были владельцами этой газеты. Все остальные слили свои акции. Только мы держались — она и я. Сейчас об этом мало кто говорит, но мы имели по 12 процентов акций. И нам не хватило всего 1 процента, чтобы скинуть этого друга. Нашего бывшего. Он Лену уволил по статье тогда. А с ее уходом мне не хватает друга. Друзей-то мало…
Внимание!
Комментирование временно доступно только для зарегистрированных пользователей.
Подробнее
Комментарии 9
Редакция оставляет за собой право отказать в публикации вашего комментария.
Правила модерирования.