«Культурная революция уничтожила наш алфавит»: языковой скандал с участием турецкого Мединского

«Даже простое фотографирование на фоне портрета Ататюрка не приветствовалось, считалось принижением памяти об этом человеке» (Анкара, 2002 год) Фото: Азат Ахунов

Победа кемалистов?

В Турции разгорелся нешуточный скандал. Помощник председателя правящей партии справедливости и развития (ПСР) Махир Унал был отстранен от занимаемой должности за критику языковой реформы Ататюрка. Унал — фигура значимая. Он не просто помощник, а заместитель главы партии, т. е. самого Реджепа Тайипа Эрдогана, ответственный за связи с общественностью и СМИ, человек, который выстраивал политическую и идеологическую линию ПСР.

56-летний Унал в 2011–2016 годах был сначала заместителем министра, а позже — министром культуры Турции. С 2011 года избирается членом Великого национального собрания Турции. Окончил теологический факультет Мармарского университета: яркий государственник, консерватор и традиционалист. Своими высказываниями и стилем поведения чем-то напоминает российского экс-министра культуры Владимира Мединского.

Что же такого крамольного сказал экс-зампред правящей партии, что даже такой сильный и несгибаемый лидер, как Эрдоган, вынужден был отдать на растерзание толпы своего соратника? Для непосвященного человека, казалось бы, это и не проблема совсем, мало ли что несут чиновники, но для турок это ЧП вселенского масштаба. Унал, выступая на книжной ярмарке в родном городе Кахраманмараш, заявил, что реформы Ататюрка «уничтожили турецкий язык и алфавит». «Самая суровая культурная революция в истории произошла в Турции, — сказал он. — Например, французская революция разрушила все, но не затронула языка. Опять же, одна из самых радикальных революций — китайская культурная революция Мао — не коснулась языка. Но, к сожалению, наша культурная революция уничтожила весь наш язык и алфавит, все наши мыслительные установки».

Этого хватило, чтобы на Унала обрушилась волна негатива. Что-что, а имя Ататюрка пока в Турции свято, никто не имеет право покушаться на него. Помнится, лет 20 назад, впервые попав в Турцию, я старался вообще не упоминать этого имени, оно было табу для меня. Легко можно было загреметь в полицию за «оскорбление чувств», даже простое фотографирование на фоне портрета Ататюрка не приветствовалось, считалось принижением памяти об этом человеке. 

Конечно, ситуация меняется, в высказываниях ряда политиков и журналистов звучит переоценка эпохи правления основателя нового турецкого государства, особенно в преддверии 100-летия Турецкой Республики, которое будет отмечаться уже в следующем году.

И дело вовсе не в Ататюрке, а в расколе турецкого общества, которое стало особо заметным в последние 10 лет — речь идет о разделе на исламистов и кемалистов. И вялотекущая до сих пор информационная война, судя по всему, переходит в свою острую фазу. В турецкой земной коре начались тектонические движения.

Внутри мечети Айа-София Фото: Азат Ахунов

Реформы Ататюрка и роль в них татар

Тема языка и алфавита, судя по всему, возникла не на ровном месте. Видимо, за закрытыми дверями высоких кабинетов соответствующая тема сейчас активно обсуждается. Совсем недавно организация тюркских государств, где верховодит Турция, приняла решение о создании специальной комиссии, которая будет рассматривать вопросы общетюркского алфавита.

С чем придет Анкара к 100-летнему юбилею? Будут ли пересмотрены основные принципы секулярного государства, заложенные еще в 1923 году Ататюрком? Ведь ни для кого не секрет, что турецкое общество исламизируется прямо на глазах и все это многими воспринимается как восстановление исторической справедливости.

В принципе, от кардинальных и на самом деле болезненных религиозных реформ 1920-х, которые, по словам лидера Турецкой Республики, должны были «освободить политику от исламского рабства», практически ничего не осталось. Все вернулось на круги своя. Мусульманки вновь могут носить хиджаб в государственных учреждениях, вузах и школах, с минаретов мечетей звучит азан не на турецком, а, как это положено в исламе, на арабском языке.

Но, что касается языка, дискуссии на эту тему усиливаются. Уж больно жестко прошелся тогда по живому лидер новой Турции, пытаясь поскорее избавиться от наследия «проклятого прошлого». В одночасье сменив алфавит с арабского на латинский, Ататюрк сделал неграмотным целое поколение турок. Учиться пришлось долго и, по большому счету, к латинице окончательно приспособилось лишь следующее поколение соотечественников. Отдельная история — это ревизия лексического состава турецкого языка. Все арабо-персидские слова беспощадно изгонялись, вместо них вводились тюркские, если не находилось подходящего варианта, брали из диалектов или придумывали новое слово.

Не самую последнюю роль в проведении реформ сыграли и татары. Большим уважением Ататюрка пользовался Юсуф Акчура (1876–1938) — татарский общественный и политический деятель, который работал у него с 1923 года советником по ключевым вопросам политики и культуры. Кемаль высоко ценил его за независимость суждений и за собственную точку зрения. Акчура, хотя и поддержал реформы Ататюрка, но не соглашался с такими перегибами, как закрытие медресе и мечетей. Тем не менее лидер Турции благоволил ему и в 1931 году назначил председателем Турецкого исторического общества, а в 1932-м поручил руководить работой I Турецкого исторического конгресса.

Гаяз Исхаки (слева) и известный общественно-политический деятель, ученый Юсуф Акчура (справа) (Стамбул, 1931) Фото из фондов ИЯЛИ им. Г. Ибрагимова АН РТ

Выпускник Сорбонны, татарский политический деятель Садри Максуди (1878–1957), выдвинул программу совершенствования турецкого языка, избавления его от арабо-персидских заимствований. Выпустив в 1930 году книгу «Во имя турецкого языка», он окончательно завоевал симпатии Ататюрка. Интересна история их знакомства и дружбы. Еще в 1920-х Максуди жил во Франции и не думал уезжать из этой благополучной страны, где у него был дом, семья и хорошо оплачиваемая работа. Но, будучи по натуре тюркофилом, он с большим вниманием следил за развитием событий в Турции. Конечно, ему хотелось быть в центре событий и самому участвовать в строительстве нового тюркского государства. В Турции также внимательно следили за карьерой татарского ученого, и однажды ему поступило официальное предложение переехать в Турцию и заняться преподавательской работой.

Делегаты – члены оргкомитета Парижской мирной конференции (1921). Справа в первом ряду четвертый — Гаяз Исхаки, по правую руку от него — Садри Максуди Фото из фондов ИЯЛИ им. Г. Ибрагимова АН РТ

Взвесив все за и против, Максуди решил перебраться в Турцию и, мало того, обосновался не в Стамбуле, а в новой столице государства — Анкаре, тогда маленьком, пыльном и не приспособленном для жизни городишке. Ему поручили преподавать совсем новый и неразработанный предмет —  историю тюркского права. Надо сказать, что Максуди с блеском справился с поставленной задачей и написал прекрасный учебник по этому предмету. Все это вызвало уважение Ататюрка. Если к другим своим приближенным он обращался на ты, то с Максуди неизменно говорил на вы. Он часто приглашал его на застолья в свой дворец, где они в неформальной обстановке обсуждали многие важные государственные проблемы. Известно, что состоялось свыше 100 подобных встреч. По своему статусу Максуди фактически являлся личным советником Кемаля. В этом качестве татарский ученый участвовал в разработке законов по вопросам языка, образования, культуры и высшего образования.

Гаяз Исхаки, Садри Максуди (в центре), Фуад Туктаров (Париж, 1920) Фото из фондов ИЯЛИ им. Г. Ибрагимова АН РТ

Удар Байрактара по реформе Ататюрка

В наши дни в Турции происходит переосмысление решений столетней давности. Быть в тренде — это значит выступать в поддержку «традиционных ценностей», т. е. религии, древних обычаев и порядков. Даже такие продвинутые люди, как создатель турецких БПЛА и зять Эрдогана Сельджук Байрактар, листают страницы прошлого. Кемалисты не могут простить ему критику буквенной реформы Ататюрка. Байрактар выступил за возврат османского алфавита, а буквенную реформу Ататюрка называл большим ударом по мышлению. Смену алфавита критиковал и сын президента Турции Билал Эрдоган, который полюбил Казань и побывал здесь уже дважды за последние полгода.

Эти люди выражают достаточно распространенное в турецком консервативном обществе мнение о том, что развал Османской империи лишил страну могущества и славного прошлого. А виноваты в этом кемалисты, которые подлили масла в огонь своими реформами.

И в целом понять их можно. Желание цепляться за прошлое и апеллировать к былым победам возникает в трудные переходные моменты жизни страны. А Турция как раз-таки сейчас находится в таком сложном состоянии. 

Тем не менее Унал лишился своей должности. Его раскритиковала не только светская оппозиция, но и ближайшие сподвижники самого Эрдогана — например, глава националистической партии Девлет Бачхели, который впервые за долгое время выступил на стороне оппозиции. По мнению политика, недооценивать нынешний турецкий язык — признак комплекса неполноценности. «Говорить, что мы лишились возможности создавать смыслы на нашем нынешнем турецком языке — значит искажать факты, это противоречит объективности, оскорбляет наш язык. И в конечном счете это недостаток уверенности в себе», — заявил Бахчели.

«Дело» Унала — это своего рода маркер, который показывает, что настал час икс. Турция с этого момента должна определиться, по какому пути идти дальше — по светскому или традиционному.