Тему фабрикации научных трудов начали активно обсуждать 10 лет назад. Разоблачались мнимые кандидаты и доктора, разгонялись диссертационные советы, создавались комиссии по противодействию фальсификациям. Тем не менее рынок научного контрафакта процветает. Более того, как говорят эксперты, сегодня он стал настоящей угрозой для науки. Опасность признают и сами авторы фальшивок. При этом, как ни парадоксально, для некоторых из них штамповка липы стала способом заработать на занятия настоящей наукой… В том, что стоит за объявлениями «Диссертация под ключ», разбирался корреспондент «БИЗНЕС Online».
Эксперты полагают, что на российском рынке фальшивых диссертаций трудятся до 20 тыс. скрипторов. О размере доходов теневой отрасли неизвестно, но, предположительно, это миллиарды рублей
Кто штампует диссертации
«Поначалу все это довольно весело, появляется кураж, — исповедуется корреспонденту „БИЗНЕС Online“ сотрудник одного из казанских вузов, написавший на заказ более сотни диссертаций. — Тем более и деньги колоссальные. Но так было, пока случайно не поговорил с одним из тех, кому делал работу. Он не знал, что я автор его диссертации, и начал мне рассказывать, как защищался. А я-то в курсе, что все происходило „без выхода на сцену“: кандидатский диплом ему подарили. И так худо мне стало от того, что я участник этого…»
Эксперты полагают, что на российском рынке фальшивых диссертаций (мы рассматриваем только кандидатские) трудятся до 20 тыс. писателей, или, как их еще называют, скрипторов. О размере доходов теневой отрасли неизвестно, но, предположительно, это миллиарды рублей. Так считает председатель совета по этике научных публикаций, член комиссии РАН по противодействию фальсификациям в науке Анна Кулешова. «Диссертации, написанные на заказ, очень распространенное явление, — отметила она в беседе с „БИЗНЕС Online“. — Это, безусловно, угроза науке, поскольку так формируется корпус ненастоящих ученых, которые могут в дальнейшем занимать высокие позиции в университетах, принимать управленческие решения, учить студентов. Сегодня известно, что у десятков руководителей университетов и директоров институтов подложные степени. А сколько таких среди профессорско-преподавательского состава! Эти люди не умеют проводить научные исследования, писать научные статьи. И, конечно, они не в состоянии научить настоящей науке студентов. Это колоссальная проблема».
Фундаментальных исследований данного теневого рынка пока нет, но, как становится понятно из бесед с его участниками, а также с экспертами в области образования, по технологиям подделки диссертаций ситуация примерно одинакова по всей России. В Татарстане можно выделить три типа продавцов научных работ: одиночки, «фабрики» и «артели».
Одиночка. Это, как правило, человек с ученой степенью, работающий в вузе. Заказчики выходят на него через сарафанное радио, но существуют и такие, у кого есть куратор из научно-вузовской среды. Берется только за профильные для себя темы. Делает именно текст диссертации, остальное обязательное для защиты не его забота. Преимущества: напишет действительно хорошую работу. Срок исполнения — около года и более. Заказчики индивидуалов — это, как правило, люди, тоже хорошо разбирающиеся в предмете диссертации, но не умеющие излагать свои мысли на бумаге или просто очень занятые, рассказал «БИЗНЕС Online» специалист по теме фальшивых научных работ, соавтор книги «Этнография туфты» Александр Давыдов. Оценивают свою работу одиночки дорого — цена одной диссертации может доходить до 700 тыс. рублей.
На том же Avito много объявлений о помощи в написании научных работ, в которых подчеркивается, что предложение исходит не от посредника и не от агентства. Тем не менее один из наших собеседников в отрасли предлагает потенциальным клиентам не покупаться на такие предложения: вам, с высокой степенью вероятности, напишут «кирпич», который потом придется переделывать. Скорее всего, это приманка типа «продам квартиру без посредника», а в реальности подавший объявление работает на «фабрику» с потоковым производством. Предложений от таких компаний в интернете немало. Да, в 2018 году рекламу услуг по написанию курсовых, дипломов и диссертаций запретили, но штамповщики научных работ тут же преобразились в консалтинговые агентства, якобы только помогающие готовить материалы. В Казани открыто действуют диссеродельные фирмы с офисами в центре города.
«Фабрика». У целых авторских коллективов, как правило, очень широкий спектр окучиваемых тем — от математики до теологии (есть и такие предложения). Но от региона к региону может быть своя специализация. Например, в Татарстане на поток поставлены экономика и юриспруденция. Впрочем, это (вместе с педагогикой и медициной) вообще самые востребованные заказчиками направления.
Если надо, «фабрика» предлагает услуги под ключ: подбор темы, написание текста, подготовка и публикация статей для рекомендованных всероссийской аттестационной комиссией (ВАК) журналов; написание автореферата, подготовка отзывов на него, отзывов официальных оппонентов, а также ведущей организации и даже текст речи на защите. Указано, что исполнители — кандидаты и доктора наук. Скрипторы работают не всегда в Казани. Штат «фабрики» может достигать десятков человек. Срок выполнения заказа — 3–6 месяцев. Декларируемые цены — 90–180 тыс. рублей. Общероссийский разброс реальных расценок Давыдов оценивает в 150–250 тыс. рублей. Оплачивать можно поэтапно, по мере готовности глав. Если речь идет только о тексте, некоторые обещают написать всего за 35 тысяч. Впрочем, на ряде сайтов честно предупреждают, что купить диссертацию по низкой цене можно только в том случае, если тема не слишком специфична и не требует долгого и тщательного подбора материалов.
Если вы хотите качественную работу, вам пообещают изучение десятков томов источников и научной литературы, проведение экспериментов, опросов, выполнение расчетов. Однако наши собеседники призывают не покупаться на эти посулы. Для сравнения они указывают на то, что добросовестный диссертант тратит на написание работы годы в архивах и лабораториях. «Кидалово на этом рынке развито в полный рост, — говорит источник. — Могут взять и ничего не сделать». «Минус „фабрик“ в самом их механизме, — полагает Давыдов. — Предугадать объем работы невозможно, и, когда появляется хоть какой-то посредник, все усложняется. То есть человек, который свяжется с фабрикой, скорее всего, потратит деньги, но получит не очень хорошую диссертацию». Обращает на себя внимание и то, что во всех объявлениях фабрик подчеркивается высокая степень оригинальности (от 80%) изготавливаемых „диссеров“, но ни слова не сказано о главном для такого рода работ показателе — научной новизне.
Однако возможен и такой вариант: работа может быть плохой, но к делу подключен диссертационный совет вуза или научной организации, который протащит диссертацию через защиту. Впрочем, в ряде объявлений подчеркивается, что такими сомнительными вещами фирма не занимается.
«Артель». Это та же «фабрика», но работающая полностью в тени. «Артели» не светятся рекламой, даже можно сказать, что хорошо законспирированы. Упомянутый в начале статьи источник «БИЗНЕС Online» несколько лет был скриптором в одной из них. В подобного рода образованиях трудятся максимум пятеро писателей, каждый делает примерно 5 тыс. страниц в год, это 10–20 диссертаций. При таком темпе отрываются ли они от компьютера? «У меня еще и ставка в вузе была, — рассказывает наш собеседник. — Там же стандартизация, как в плохих детективных романах: четко по шаблону».
В связи с деятельностью «Диссернета», о котором ниже, скрипторы сменили тактику на более изощренную. Теперь с точки зрения плагиата это вполне благопристойные диссертации, но по содержанию, как правило, халтура — при высоком потоке заказов иное и невозможно. «Если кафедра, ведущая организация, оба оппонента правильно выполняют свои обязанности, такая диссертация никогда через них не пройдет — только при условии предварительной договоренности», — констатирует источник.
Это и есть самый принципиальный момент — коррупция при защите диссертации.
«Начиная с 2014 года списанных диссертаций стало мало», — говорит сооснователь «Диссернета» Михаил Гельфанд и указывает, что сегодня оценка самостоятельности научной работы на совести диссертационных и экспертных советов ВАК, а также оппонентов диссертанта
Пройдя через шок «Диссернета»
Для понимания темы немного истории. Как самостоятельное явление отрасль «диссероделия» начала формироваться с развалом СССР и деградацией связанных с наукой и высшим образованием организаций. Лишившиеся заработка ученые и преподаватели стали писать на заказ качественные диссертации. Малый камень, как водится, породил лавину. В нулевых в стране начала формироваться система массовой штамповки фальшивых научных работ — со своими центрами, сотрудниками, рекламщиками, а главное, с опутавшими вузовскую и научную среду связями.
Основными клиентами стали чиновники, депутаты, бизнесмены, вузовские и научные функционеры. Для последней категории это был вопрос карьерного продвижения. Для остальных ученая степень стала элементом джентльменского набора. Их стремление к обладанию ей можно назвать отголосками советского представления о социуме, в котором кандидаты и доктора были уважаемы. «Многие из управляющих нами людей, по сути, образования не имеют, — говорит наш источник. — Учились в захолустном отраслевом институте, над которым еще в советские времена потешались. И вот они пришли к власти, а комплекс неполноценности остался. Сначала закупились вторыми дипломами, потом третьими, а затем принялись за научные степени».
Постепенно акценты размывались, и понять мотивы таких «соискателей» становилось все труднее. «Например, к нам приходили чиновники и говорили, что надо по работе, то есть нельзя получить должность выше, если не кандидат наук, — говорит источник. — Естественно, никто иллюзий по поводу научности этих людей и их трудов не питал, но, как предполагаю, это такое корпоративное испытание: а сможешь ли?» Кулешова полагает, что некогда сложилось такое представление о карьерном росте: если хочешь попасть на верхние этажи министерства, надо быть причастным к профильным для него наукам… Еще один популярный мотив — подарить жене к какой-нибудь дате степень.
Атмосферу безнаказанности создавало то, что диссертации не выкладывались в открытый доступ и, естественно, не было компьютерного «Антиплагиата». Однако с 1 января 2010 года минобрнауки РФ сделало обнародование работ обязательным. В конце 2012-го грянул «диссергейт» — череда скандалов с липовыми диссертациями публичных личностей. В 2013 году был создан общественный проект «Диссернет», который проверяет диссертации на плагиат. В итоге выполненные такими методами работы почти сошли на нет: на сайте «Диссернет» можно увидеть, что большинство разоблачений и текущих проверок касается «диссеров», написанных до начала его активной деятельности, т. е. примерно до 2014 года. Долю диссертаций с массивным плагиатом, которая была тогда, сооснователь «Диссернета» Михаил Гельфанд в беседе с «БИЗНЕС Online» оценил в 10% от общего числа кандидатских и докторских.
Благодаря особому программному обеспечению и ручному труду волонтеров общественники научились отлавливать и появившееся вскоре более изощренное воровство с переделкой чужих работ и коверканьем русского языка (чтобы не опознал «Антиплагиат»). Источник говорит, что поначалу испуг действительно был. Например, один казанский диссовет закрыли из-за стремительно упавшего числа защит — там разнервничались из-за деятельности общественников и почти перестали брать диссертантов. «Начиная с 2014 года списанных диссертаций стало мало», — говорит Гельфанд и указывает, что сегодня оценка самостоятельности научной работы на совести диссертационных и экспертных советов ВАК, а также оппонентов диссертанта. Словом, как и должно быть.
Айрату Хайруллину указали на то, что его докторская диссертация наполовину состоит из текста его же кандидатской. Это была, пожалуй, самая мягкая из претензий к депутатам-ученым. Последствий для репутации Хайруллина выпад не имел
Кто в Татарстане привлек внимание «Диссернета»
Известные в Татарстане люди не раз попадали в прицел «Диссернета», впервые — в сентябре 2013 года. Тогда на фоне скандала с реформой РАН совет общества научных работников нашел в диссертациях 25 проголосовавших за проект закона депутатов Госдумы некорректные заимствования и неаутентичные ссылки на публикации в ваковских изданиях. Например, депутату Айрату Хайруллину указали на то, что его защищенная в 2009 году докторская диссертация «Совершенствование управления молочнопродуктовым подкомплексом АПК — теория, методология и практика» наполовину состоит из текста его же кандидатской (защищена в 2006-м), а на 11 страницах имеются некорректные заимствования. Это была, пожалуй, самая мягкая из претензий к депутатам-ученым. Последствий для репутации Хайруллина выпад не имел.
Иной оборот приняло дело другого народного избранника — экс-главы Альметьевского района РТ Ришата Абубакирова, в 2009 году защитившего докторскую «Институциональная среда социальной сферы современной экономики» (выполнена на кафедре экономической теории КНИТУ-КАИ). В ней обнаружен почти 100-процентный плагиат. Спустя два года президиум ВАК вынес решение о лишении Абубакирова степени доктора экономических наук. Такого с депутатами ГД РФ ранее не случалось.
Самой крупной рыбой, попавшейся, было, в сети «Диссернета» стал в 2014 году Николай Никифоров, занимавший тогда пост министра связи и массовых коммуникаций РФ. Кандидатскую «Инновационная модель управления информационными потоками в сфере оказания государственных электронных услуг на примере Республики Татарстан» он готовил в казанском Институте социальных и гуманитарных знаний, а защитил в диссовете КНИТУ-КХТИ в 2011-м. Тогда он был вице-премьером – министром информатизации и связи РТ. Речь шла о массовых заимствованиях. Но в 2016 году экспертный совет по отраслевой и региональной экономике ВАК отказал «Диссернету» в лишении Никифорова ученой степени.
У Марины Файрушиной в ее кандидатской диссертации нашли 56 страниц «некорректных совпадений» с чужими работами. Файрушину лишили ученой степени
В 2014 году «Диссернет» добрался до заместителя исполнительного директора московского некоммерческого партнерства «ЖКХ Развитие» (Москва), а ранее — председателя госкомитета РТ по тарифам РТ, бывшего руководителя отдела высшего, среднего, профессионального образования и науки аппарата кабмина РТ Марины Файрушиной. В ее кандидатской «Развитие ресурсного потенциала интегрированных образований реального сектора региональной экономики» (2011) нашли 56 страниц «некорректных совпадений» с чужими работами. Кандидатская была выполнена на кафедре инженерного менеджмента КГЭУ. В сентябре 2017 года Файрушину лишили ученой степени. Отметим, что председатель госкомитета привлекла внимание «Диссернета» по той причине, что защищалась в диссовете ТИСБИ, который общественники прозвали не иначе как «диссерорезной фабрикой». Совет закрыли в 2012 году, причем по следам истории с Файрушиной один из ее научных оппонентов уверял «БИЗНЕС Online», что это происки других казанских вузов, завидовавших тому, что там предпочитают защищаться солидные и уважаемые люди.
В 2015 году настал черед Фарида Абдулганиева, занимавшего тогда пост министра экологии и природных ресурсов РТ. На 113 из 166 страниц его кандидатской «Управление организационно-экономическим развитием жилищно-коммунального комплекса региона: на примере Республики Татарстан» нашли некорректные заимствования, а также подтасовку данных. Диссертацию он защитил в 2009-м. Согласно биографии, в этом году он был заместителем председателя комитета экономического развития исполкома Казани. Защита проходила в диссертационном совете ТИСБИ. «Диссернету» в претензиях отказали.
У Фарида Абдулганиева на 113 из 166 страниц его кандидатской диссертации нашли некорректные заимствования, а также подтасовку данных. «Диссернету» в претензиях отказали
Сегодня Абдулганиев — помощник президента РТ – уполномоченный при президенте РТ по защите прав предпринимателей. Он доктор экономических наук (диссертация «Формирование и развитие таксономической концепции экономического пространства в условиях перехода к постиндустриальному технологическому укладу»).
Из относительно свежих новостей. В 2020 году ученой степени кандидата экономических наук был лишен первый проректор ТИСБИ Дмитрий Поляков. Работа («Управление внешними эффектами образовательных процессов высшей школы в российских регионах») была выполнена и защищена в этом же вузе в 2012-м. В апреле нынешнего года Поляков назначен ректором ТИСБИ. Здесь есть любопытный момент. Все произошло не только по заявлению «Диссернета», но и самого Полякова. В научном мире есть такая «явка с повинной», когда тот, кому грозит лишение степени, сам заявляет о несостоятельности своей работы и тем самым сохраняет лицо. Наши источники уверяют, что в РТ подобное уже было — именно так поступил руководитель одного из промышленных производств.
Еще несколько слов о более или менее известных личностях. В марте 2021 года степени кандидата экономических наук был лишен Александр Геллер. На сайте КФУ он указан как преподаватель Высшей школы государственного и муниципального управления, начальник службы сопровождения электронных аукционов на электронной торговой площадке Zakaz RF ГУП «Агентство по государственному заказу, инвестиционной деятельности и межрегиональным связям Республики Татарстан». Диссертацию «Государственный заказ в системе управления региональной экономикой» Геллер готовил в казанском Институте экономики, управления и права, а защищал в ТИСБИ в 2012 году.
В апреле 2022-го лишен ученой степени доктора экономических наук экс-профессор КФУ, бывший член совета директоров ТАИФа Андрей Саркин. Диссертация «Стратегическое управление инновационно ориентированным машиностроительным комплексом в условиях турбулентной среды» была написана в КНИТУ-КАИ и в 2011 году защищена в КНИТУ.
Всего по результатам расследований «Диссернета» лишены степеней пять действующих или бывших сотрудников КФУ и по одному — КГАСУ, КИУ, АГНИ и Института развития образования РТ.
Добавим, что у «Диссернета» есть претензии к диссоветам (действующим или действовавшим) при всех татарстанских вузах, пятерка лидеров по количеству сомнительных с точки зрения общественников защит выглядит так: КФУ (109), ТИСБИ (84), КНИТУ-КАИ (45), КНИТУ (18), КГИК (13).
Самый простой способ прекратить фальсификацию — лишить систему материальной базы
Как работает система
Вернемся к самому распространенному типу производителей фальшивых научных работ — «артели». «По сути, неважно, каким будет содержание диссертации. Главное — наличие диссертационного совета, который возьмет заказную работу в оборот, — подчеркивает наш источник. — „Артель“ может действовать только при диссертационном совете вуза или научного учреждения: нет совета — нет „артели“». Соответственно, совет — главная статья расходов заказчика. По словам источника, несколько лет назад для выхода на совет требовалось около 1 млн рублей. Давыдов тоже указывает на схожие расценки: в специфических нишах типа диссертаций для силовиков «берут по миллиону». Он называет такие рынки очень насыщенными с точки зрения спроса.
Ключевая роль в «артели» принадлежит агрегатору. Им может быть как сам председатель совета, так и его представитель, но в любом случае председатель всегда в теме. Агрегатор может работать на несколько диссоветов, в том числе в других городах, тем более что «артели» по всей стране формируют своего рода сеть, узлы которой неизбежно обмениваются информацией.
О том, сколько берет себе агрегатор, т. е. какой процент денег оседает на уровнях выше скрипторов, наш источник не осведомлен, как и о том, во сколько в итоге оценивается написание работы. Самым низкооплачиваемым трудом непосредственно для писателя была научная редактура автореферата — 50 тыс. рублей (речь идет о конце прошлого десятилетия). За диссертацию скриптору могли заплатить 300–400 тыс., но, если клиентом был важный для агрегатора человек, ему делалась скидка, тогда литературно-научный «негр» получал те же 50 тысяч. Здесь скриптор сделал интересную ремарку: до появления «Диссернета» цены были в 2 раза ниже. «Спасибо ему большое», — усмехается он.
Многие ли диссертационные советы можно поставить под подозрение? «Смею предположить, что таких достаточно, — говорит наш источник. — Но и в то, что нормальные советы откажут любому, кто написал не сам, я не верю, особенно учитывая то, кого сейчас ставят во главе университетов. Если к тебе придет ректор, как ему откажешь? Хотел бы на таких посмотреть. Ну раз скажет нет — сойдет с рук, в другой раз — тоже, а на третий кафедра ничего не получит, ставок в том числе. К тому же честными людьми управлять просто — надо бить не по ним, а по тем, кто от них зависит, например по аспирантам: ты молодец, а они не могут защититься. Да, есть профессора, которые любому ректору откажут, но таких в председатели диссоветов не поставят».
«Думаю, многое завязано на советы, и деятельность некоторых по „одиссертачиванию“ хорошо заметна», — указывает Кулешова. Совет, в свою очередь, завязан на высшую аттестационную комиссию. «Увы, ВАК нельзя назвать надежным по процедурам, и, хотя в какой-то момент ошибки стало возможным исправлять, лишать степеней, закрывать диссоветы, все-таки это достаточно спорный орган, не сформировавший своевременно надежную процедуру отбора добросовестных журналов в свой перечень, сопротивлявшийся введению практики отзыва недобросовестных статей», — говорит эксперт.
Знает ли о происходящем руководство вузов? «Не верю, что ректор и проректор по науке могут такого не заметить, — рассуждает наш источник. — Не хочу сказать, что им мешками таскали деньги, но, может, они хотели повысить какие-то показатели».
Основной клиентурой «артели» были достаточно серьезные люди. Как оценивает сегодняшнюю ситуацию Давыдов, благодаря «Диссернету» спрос на диссертации стал меньше, начала проходить и мода на степени, но основной клиентурой по-прежнему можно назвать чиновников и администраторов от науки.
Некоторые клиенты приходили в «артель» со своим материалом, но это редкость. «Обычно ни с чем, как мешок картошки купить, — рассказывает источник. — „Когда прийти? Сколько принести?“ — с такими проще, чистый стандарт. То есть услуга в базовой комплектации не предполагает качества. А если заказ был с огромным объемом работы типа необходимости копания в архивах, приходилось идти к агрегатору: „Нормально написать такое за эти срок и деньги невозможно, сделаю либо халтуру, но с бантиками, либо давайте менять параметры сделки“. Чаще всего последние не меняли, говорили делать халтуру. Все равно ведь главное, чтобы совет как надо проголосовал». Давыдов тоже говорит о том, что выгоднее стимулировать совет, чем заказывать нормальный текст. «Если на написании дипломов можно набить руку и делать более или менее убедительную туфту, то с диссертациями сложнее, — отмечает он. — Если нет собственного совета, придется делать настоящую диссертацию».
В 2017 году КФУ в числе 23 вузов и институтов получил право создавать собственные советы и присуждать степени, и на сегодня там есть 34 совета
Впрочем, система выдает и действительно хорошие работы. «Скрипторы готовят и сильные тексты, — говорит Кулешова. — Написанная на заказ диссертация вполне может быть более качественной, нежели та, которую человек написал бы сам. Таким образом, появляются серьезные искажения в научной сфере. Ведь даже если со временем выяснится, что, например, у ректора или сотрудника Рособрнадзора подложная степень (содержащая недобросовестные заимствования или написанная на заказ), это не ведет к отстранению от должности».
«Как-то мне пришлось писать отзыв на диссертацию одного известного чиновника, — рассказывает источник. — Серьезная тема, прекрасная работа, просто зачитался. Думаю, настоящие авторы знали, для кого пишут. При этом с первых слов ясно, что сам диссертант таких выражений знать не может». Заказчикам подобного уровня диплом, как правило, просто привозят, хотя в целом защиты липы проходят классически, но с раздачей ролей. «Если „писательская организация“ действует при совете, то она, помимо „диссера“, автореферата, статей, берет на себя и вопросы с ответами на защите, — рассказывает источник. — Занятно это действо наблюдать».
Отметим, что, судя по сайту ВАК, в Татарстане 40 подотчетных этой комиссии диссоветов. В 2017 году КФУ в числе 23 вузов и институтов получил право создавать собственные советы и присуждать степени, и на сегодня там есть 34 совета.
Любопытный момент — мотивация самих скрипторов. Наш собеседник указывает на несколько факторов. Первый — колоссальный, по его выражению, заработок. Второй — возможность на эти деньги ездить по научным конференциям, общаться с коллегами, т. е. антинаучной деятельностью зарабатывать на науку. «Альтернативы просто не было», — утверждает наш собеседник. Однако совесть в итоге начинала мучить. Но завязать сразу невозможно. «Там как с ОПГ — быстро не отскочишь, — утверждает наш собеседник. — Во-первых, слишком много знаешь. Во-вторых, представьте, сколько денег приносит каждый писатель, а заменить его небыстро — штучные профессионалы, период адаптации не один месяц. Начинаются угрозы. Нет, никакого криминала, но научный цех-то маленький. Тебе просто говорят: „В Казани ты работу по специальности не найдешь“. Отодвигаться надо аккуратно».
Эксперты считают, что точечно позорить и лишать степеней купивших диссертации — это бессмысленно и даже несправедливо, потому что среда такая. Выход только один — начинать нормально учить людей: в школе, вузе, аспирантуре
Что делать?
Наш источник уверен, что точечно позорить и лишать степеней купивших диссертации — бессмысленно и даже несправедливо, потому что среда такая. «Надо признать: многие уже не понимают, что это ненормально, поскольку ничего другого не видели, — говорит он. — Так почему мы от них требуем, чтобы они вдруг начали идти против системы?! К ним-то какие претензии?»
В дискуссиях на эту тему часто указывают на то, что и в СССР были «паленые» диссертации. «Да, — соглашается наш собеседник, — но масштабы несопоставимы. Если человек писал сам, ему давали защититься, если не сам — тоже мог защититься, но это было несравнимо сложнее. Теперь наоборот. В итоге за бортом остаются нормальные аспиранты. Конечно, много зависит от того, где учишься, насколько авторитетен научный руководитель. Все, кто защитился как полагается, должны понимать, что это уже не норма».
Источник призывает не клеймить и возжелавших степеней чиновников с бизнесменами — пусть хоть что покупают, ведь не пойдут же они работать по этим специальностям. А вот когда диссертацию заказывает преподаватель или научный администратор, это уже страшно. Причем наш собеседник указывает, что такую порочную систему сформировала сама вузовская среда.
Все началось в 90-е, когда в обществе сложилось мнение, что высшее образование должно быть у всех. Пошел вал студентов, а вместе с ними — новых преподавателей. Критерии их отбора резко упали. В нулевых, когда волна спала, преподавателей начали сокращать, и, чтобы остаться в вузе, обязательным условием стало наличие степени. Пошел вал защит, и далеко не всегда корректных. Впрочем, многие просто вынуждены покупать степени. «Преподаватель ведет свои часы неимоверные, когда ему писать? — говорит источник. — Ему легче купить, только бы отстало начальство. К тому же в какой-то момент цена упала так, что часами стало вполне возможно заработать на защиту».
Наш собеседник отмечает, что в европейских и американских университетах тоже есть проблема фальшивых диссертаций, только там это явление началось раньше, с наплывом студентов в 1960-е. И липовые научные статьи в «мусорных» журналах там тоже идут потоком. И мы переняли этот дурной опыт. Источник указывает на то, какой урон нанесла российским вузам программа «5-100», благодаря которой мы хотели попасть в рейтинги ведущих мировых университетов. «Цель ученого — объяснить происходящее вокруг — превратилась в количество статей, которые ты выдаешь на-гора, потому что так вычисляется KPI, за это ты получаешь больше денег, — констатирует наш собеседник. — И начали дробить исследования. У аспирантов многих профессоров диссертации написаны как под копирку, только детали отличаются. То есть упал уровень и нормальных работ».
Кулешова указала на то, что проект «5-100» подстегнул рынок написания диссертаций за деньги. Более того, на нем появился легальный сегмент: от вузов требовали потока научных статей, и они через госзакупки заказывали их подготовку. «Скрипторы помогают симулировать научную деятельность — от студентов до ректората, — констатирует эксперт. — Они сами говорят, что рынок сейчас колоссальный. Если прямой плагиат действительно снижается, то количество „мусорных“ текстов (будь то диссертация или „научная“ статья) только прирастает».
«За время работы «Диссернета», совета по этике научных публикаций, комиссии РАН по противодействию фальсификации научных исследований многие ненормальные вещи перестали восприниматься как нормальные...»
Наш источник указывает, что академическая среда по сравнению с другими отраслями еще долго держалась и сопротивлялась всяким безобразиям и она до сих пор держится. «То есть нельзя сказать, что надежды нет, — уверен он. — Как говорится, хороших людей больше, просто они хуже организованы, а в науке вообще не организованы. И их обычно считают конфликтными скандалистами. Но в любом, даже самом сомнительном, диссовете есть те, кто честно читает работы, пишет отзывы, задает вопросы. Видно, как им стыдно на проплаченных защитах, как они сидят, спрятав глаза».
По мнению источника, самый простой способ прекратить фальсификацию — лишить систему материальной базы: «Это все развалится без людей, которые пишут. Почему преподы делают дипломы студентам? У них зарплата 40 тысяч, а диплом стоит 25 тысяч, писать — неделю. И почему он должен отказаться от этих денег? Должна быть альтернатива в плане заработка, возможность заработать своей головой. И никто ведь не любит работать в теневой экономике, потому что ты ничем не защищен, кинуть тебя — на раз-два. Агрегатор мне запросто мог сказать: „Клиент недоволен, верни деньги“. Я знал, что заказчику их никто не возвращал, но с меня-то взяли. В общем, такая же проститутка, но только в научном мире — кроме сутенера тебя защитить некому».
«За время работы „Диссернета“, совета по этике научных публикаций, комиссии РАН по противодействию фальсификации научных исследований многие ненормальные вещи перестали восприниматься как нормальные, — отмечает Кулешова. — Но более здоровой должна стать вся система, а для этого необходим полноценный контроль со стороны гражданского общества. Бюрократические процедуры, наукометрия и прочее, на что сделана ставка сегодня, не могут заменить собой научную репутацию. А когда и самому человеку (и его работодателю, и грантодателю) будет небезразлично, что у него недобросовестная степень, тогда и произойдут позитивные изменения».
Источник подчеркивает, что «надо что-то делать» с образованием в целом: «Диссертации покупают и аспиранты. Не от хорошей жизни, просто их не учили писать вообще — ни в школе, потому что сочинений не стало и натаскивают на ЕГЭ, ни в вузе, потому что преподавателям не до того, да и поздно уже. То есть вот эта нехорошая система заточена под неучей и культивирует их. Выход только один — начинать нормально учить людей: в школе, вузе, аспирантуре».
А в качестве промежуточного решения наш собеседник предлагает оригинальный ход. Надо признать куплю-продажу диссертаций как факт и создать реестр добросовестных и сомнительных диссоветов. Хочешь защититься? Выбирай: вот совет, из которого выходит черт знает что, и, если свяжешься с ним, будут проблемы с репутацией, а вот тот действует по всем процедурам. В таком случае рынок и общественная мораль достаточно быстро расставят все по своим местам.
Внимание!
Комментирование временно доступно только для зарегистрированных пользователей.
Подробнее
Комментарии 78
Редакция оставляет за собой право отказать в публикации вашего комментария.
Правила модерирования.