Был Renault – стал «Москвич»: французский концерн ушел из России, а завод оставил государству

Всеми российскими активами французской компании Renault теперь владеет государство Фото: © Рамиль Ситдиков, РИА «Новости»

Что случилось?

Сатирическое издание «Панорама» в начале апреля опубликовало новость под названием «На бывшем заводе Renault собрали первый за 30 лет „Москвич“». Спустя 1,5 месяца выяснилось, что портал буквально заглянул в будущее. Всеми российскими активами французской компании Renault теперь владеет государство. Научный центр «НАМИ» получил 67,69% акций АвтоВАЗа (оставшиеся 32,31% — у «Ростеха»), а Москва управляет 100% акций ЗАО «Рено Россия», сообщило в понедельник министерство промышленности и торговли РФ. Обе сделки уже одобрила федеральная антимонопольная служба (ФАС). У Renault остается опцион на обратный выкуп своей доли в АвтоВАЗе в течение последующих 6 лет.

«Передача доли группы Renault государству позволит обеспечить сохранение управляемости АвтоВАЗа и возможность продолжения работы предприятия в условиях санкционных ограничений», — прокомментировал событие министр промышленности и торговли РФ Денис Мантуров. По его словам, сделка поможет сохранить ключевые компетенции, производственный цикл и рабочие места. LADA продолжит выпускать всю линейку автомобилей на заводах АвтоВАЗа в рамках существующих лицензий, сказано в сообщении. Там же уточняется, что сервисным обслуживанием автомобилей Renault на российском рынке займется АвтоВАЗ. В сообщении ничего не сказано, но для понимания проговорим: выпуск автомобилей Renault в России приостановлен на неопределенный срок.

Денис Мантуров: «Передача доли группы Renault государству позволит обеспечить сохранение управляемости АвтоВАЗа и возможность продолжения работы предприятия в условиях санкционных ограничений» Фото: «БИЗНЕС Online»

На базе московского завода Renault, который перешел в собственность Москвы, возобновят выпуск легковых автомобилей под историческим брендом «Москвич», заявил вскоре мэр столицы Сергей Собянин. «Город постарается сохранить бо́льшую часть коллектива, работающего непосредственно на заводе, а также на смежных предприятиях», — отметил градоначальник. По его словам, ключевым технологическим партнером московского автозавода «Москвич» станет ПАО «КАМАЗ». На первом этапе планируется выпускать классические автомобили с двигателем внутреннего сгорания, а в перспективе — электромобили. Сейчас Москва, КАМАЗ и минпромторг РФ стараются по максимуму локализовать производство в России. «Мы не можем допустить, чтобы многотысячный трудовой коллектив остался без работы», — указал Собянин.

Renault назвала решение о продаже акций и завода «сложным, но необходимым». «Мы <…> делаем ответственный выбор в отношении наших 45 тысяч сотрудников в России, сохраняя при этом эффективность группы и нашу возможность вернуться в страну в будущем», — сообщил гендиректор Renault Group Лука де Мео. Концерн в пресс-релизе оценил стоимость своих активов в 2,195 млрд евро. Мантуров в конце апреля отмечал, что передача доли в АвтоВАЗе станет, условно, «сделкой за рубль». Министр также подчеркивал, что «никаких подарков» французам не будет: если государство вложит инвестиции в АвтоВАЗ, их учтут в стоимости при обратном выкупе акций.

Московский завод Renault был остановлен 28 февраля из-за перебоев с поставкой комплектующих. 21 марта он возобновил работу, и украинские власти призвали объявить бойкот французской компании. Призыв подействовал Фото: YURI KOCHETKOV / EPA / ТАСС

Возрождать «Москвичи» будут НАМИ и КАМАЗ

Напомним, французский концерн полностью остановил деятельность в России 23 марта. При этом французская компания, вероятно, до последнего не хотела прекращать работу. Московский завод Renault был остановлен 28 февраля из-за перебоев с поставкой комплектующих. 21 марта он возобновил работу, и украинские власти призвали объявить бойкот французской компании. Призыв подействовал: через два дня московское предприятие вновь ушло в простой. Французская компания не хочет уходить из России, поскольку опасается национализации своих активов, писало в марте Automotive News Europe. В прошлом году концерн продал в РФ автомобилей на $ 5,5 млрд, уточняло издание.

Еще несколько цифр. На заводе Renault в Москве до последнего времени выпускались модели Duster, Kaptur, Nissan Terrano, а также купе-кроссовер Arkana. Доля иностранных деталей в выпускаемых на заводе автомобилях составляет около 40%. По состоянию на февраль 2020-го там трудились 5 125 человек. Даже с учетом рухнувшего рынка в апреле французы продали в России 2 231 автомобиль. Это четвертый показатель в России после LADA, KIA и Hyundai. Всего в прошлом году на российском рынке продано 131 552 автомобиля Renault — на 2% больше по сравнению с предыдущим годом. Рыночная доля марки составила ни много ни мало 7,9%.

В конце апреля источник ТАСС в госструктурах сообщал, что долю Renault в АвтоВАЗе может выкупить один из китайских автоконцернов. Правда, вскоре Мантуров опроверг эти сообщения и уточнил, что с корейцами переговоров также не ведется. Оно и понятно: передача азиатским партнерам основной доли АвтоВАЗа, в который вложено так много сил и средств, даже в нынешней сложной ситуации выглядит как крайняя мера. Национализация же, пусть и временная, оставляет пространство для маневра в будущем. Отметим также, что ранее законопроект о национализации уходящих из РФ зарубежных компаний одобрило правительство.

Получивший акции государственный научный центр «НАМИ» обладает опытом и базой для выпуска продукции в области автомобилестроения, заявил Мантуров. Способности конструкторской и инженерной команды НАМИ подтвердило создание единой платформы Aurus, подчеркнул министр. Остается только надеяться, что у «Москвича» получится повторить успех Aurus. Помогать с возрождением легенды призвали КАМАЗ, у которого есть свой проект легкового электромобиля «Кама-1». Впрочем, челнинскому автозаводу сказать пока нечего. В пресс-службе КАМАЗа на вопросы «БИЗНЕС Online» ответили так: «Мы поддерживаем решение мэра Москвы. Это позволит сохранить и развить научно-технический и кадровый потенциалы автомобилестроения в стране. В настоящий момент вопросы технологического сотрудничества находятся в стадии обсуждения. Когда они будут решены, мы выступим с официальным заявлением».

Способности конструкторской и инженерной команды НАМИ подтвердило создание единой платформы Aurus, подчеркнул МантуровФото: «БИЗНЕС Online»

«Что касается московского завода Renault… Что здесь можно производить, я, право, не знаю»

«БИЗНЕС Online» попросил экспертов прокомментировать национализацию доли Renault в АвтоВАЗе и спрогнозировать, к чему приведет такое решение.

Николай Кульбака — экономист, доцент кафедры интегрированных коммуникаций Школы медиакоммуникаций Института общественных наук РАНХиГС:

— Это был, в общем-то, вынужденный шаг. Едва ли каким-то другим способом можно было бы попытаться сохранить производство [Renault]. Мы это видим во многих местах, где государство пытается через национализацию спасти фирмы, чьи иностранные владельцы уходят. К чему это приведет? Проблема в том, что единственный вариант, который возможен в такой ситуации — это попытка локализации производства. Но я подозреваю, что с этим реально возникнут огромные проблемы. Тем более сейчас уже объявлено о том, что Renault в Москве будет кооперироваться с КАМАЗом, который сам находится под санкциями. Вероятность локализации таких производств очень невелика. Скорее всего, качество этой локализации окажется очень низким. Да, вероятно, какие-то из производств, которые существовали, останутся, что-то на них будет производиться. Но в этом случае возникнет очень странный микс из того, что производилось до этого, и из того, что когда-то производилось еще во времена Советского Союза. То есть предпримут попытку использовать какие-то старые мощности, технологии. Едва ли это будет хорошо и качественно.

Это тренд [на национализацию имущества], который был неизбежен, потому что у российского бизнеса желания влезать в это точно нет. Поэтому единственный вариант — это национализация. А сама по себе национализация ничего хорошего не сулит, потому что она не приведет ни к прибыльности, ни к эффективности.

Игорь Моржаретто — заместитель главного редактора журнала «За рулем»:

— Решение вынужденное в связи с тем, что практически все западные производители, так или иначе, приостановили производство и рассматривают вопросы о том, как дальше жить. Renault выбрал такую схему, когда продают за бесценок, видимо, за рубль, свои активы, но с правом обратного выкупа в случае, если ситуация как-то изменится и компания, возможно, вернется. Пока ничего хорошего для российского рынка в этом не вижу, потому что Renault занимало очень приличный сегмент рынка — больше 10 процентов. И компания давно и прочно обосновалась в России. Конечно, будут проблемы и у АвтоВАЗа, который принадлежал на 70 процентов Renault и который стал современным заводом благодаря Renault. Часть моделей, видимо, с АвтоВАЗа уйдет. Что же касается московского завода Renault… Что здесь можно производить, я право, не знаю. Говорят о неком электромобиле под брендом Renault — такого электромобиля в природе пока не существует. Видимо, это будет какая-то модель, произведенная, допустим, совместно с какой-нибудь китайской маркой.

Марат Галеев — член комитета Госсовета РТ по экономике, инвестициям и предпринимательству:

— Непонятно, в каком виде пройдет эта национализация — то ли в виде взаимного согласия продажи-покупки, то ли в каком-то другом. Исходя из формы передачи собственности будет мое отношение. Пока мне не очень понятны детали. Конечно, можно сожалеть, что уходит один из лидеров европейского автомобильного производства. Информация о том, что есть опцион на обратный выкуп, обнадеживает. То есть в принципе речь идет о взаимном согласии сторон. То, что производство при этом сохраняется, тоже хорошо. Но перспективы, конечно, с точки зрения технического обновления, технологичного обеспечения процессов во многом остаются открытыми. Поэтому окончательные выводы делать рано. Конкретики никакой нет, непонятно, что имеется в виду под заявлением Собянина о возобновлении производства «Москвичей». Это будет шильдик на машине Renault или принципиально новый автомобиль?

Потребитель сейчас не тот, что был в советское время. Рабочие места сохраняются, если производится конкурентная продукция, востребованная на рынке. Посмотрим, что из всего этого выйдет. Мы идем непроторенными дорогами. Думаю, национализацию [зарубежных активов] в каждом случае рассмотрят индивидуально. Были радикальные предложения — просто взять и национализировать. Я против такого. Поступать нужно с согласия двух сторон.

Михаил Делягин — экономист, депутат Госдумы:

— Насколько я понимаю, национализация носит не полный характер. Она предусматривает возможность группы Renault вернуть себе эти активы. Российское государство снимает с группы Renault риски, связанные с санкциями и тяжелой конъюнктурой, и обязуется, если я правильно понимаю, все это дело вернуть. Это скорее защита группы Renault от сложных обстоятельств, чем национализация в прямом смысле этого слова. Что касается заводов, российское государство будет их как-то поддерживать на плаву. Но речь об инвестициях вряд ли будет идти, потому что зачем инвестировать, если потом придется возвращать?

Николай Мордовцев — заместитель главного редактора журнала «Рейс»:

— В чистом виде машину Renault в России сейчас выпускать будет нельзя. По телевизору общественные и политические деятели часто говорят, что нам наплевать на наличие лицензии. В качестве примера они приводят китайцев: мол, они сами все делают, что им необходимо. Но это не совсем так. Фактически китайцы в свое время скопировали действия СССР после войны. Тогда мы были за железным занавесом, нам запрещали выпускать примерно все. При этом мы выпускали самолеты-бомбардировщики, полностью скопировали и выпускали в Ярославле двухтактный американский дизель GMC и так далее.

В конце 70-х Китай открылся для сотрудничества с Западом и Америкой, к ним стали поступать лицензии и технологии. Они делали так: строили лицензионный завод по выпуску компонентов к каким-то легковым автомобилям или грузовикам с избыточным объемом производства, допустим, двигателей. А рядом строили еще один завод, на который поставляли этот избыток. На втором заводе эти двигатели устанавливали на совершенно другие автомобили или в другие кузова. В результате машину, которая выходила с этого второго завода, нельзя было назвать Renault, BMW или Mercedes. Такого симбиоза не существовало нигде, кроме Китая. Однако эти машины более чем успешно продавались на китайском рынке. Видимо, ситуация с производственными мощностями Renault в России может пойти по такой же схеме. Я не против такого «коктейля», когда кузов один, а двигатель и коробка другая. Но все-таки хочется, чтобы качество этих компонентов было высоким.