Протоиерей Максим Козлов: «Нельзя требовать QR-коды на входе в храм, как не требуют их от мужа и жены»

Максим Козлов: «Мы понимаем, что мир лежит во зле, а наша природа — в падшем состоянии, и каждая человеческая личность, ипостась участвует в борьбе с грехом» Фото: Игорь Палкин

«Мы не должны соглашаться, что таинственные глобальные силы всем управляют»

— Отец Максим, наше тревожное «ковидное» время вызвало к жизни своего рода феномен новой религиозности. Но это скорее псевдорелигиозность, поскольку ее адепты верят не в Бога, а во всемирный заговор. В США большое распространение получило движение QAnon, последователи которого считают, что власть в мире практически уже захвачена некоей сатанинской сектой, куда входят представители глобальной элиты. В этом контексте штурм Капитолия в Вашингтоне, который мы наблюдали в прошлом январе, как раз в канун православного Рождества, — это не политическая акция, а скорее эпизод религиозной войны между Светом и Тьмой. В России тоже многие начинают верить, что человечеству под прикрытием COVID-19 объявлена настоящая война. Как православие относится к подобным новейшим теориям заговора, в которых, как ни крути, присутствует некий религиозный элемент, как в ренессансных движениях анабаптистов или гугенотов?

— История человечества всегда была ареной борьбы, зримой и заметной любому людскому глазу, но следует помнить, что не менее, а может, и в сто крат более насыщенная и сокровенная борьба разворачивается в человеческой душе. Там происходит невидимая брань Бога, ангелов Его и в широком смысле сил Света и Добра с теми, кто сознательно или бессознательно перешел на сторону Врага рода человеческого, равно как и с самим Врагом рода человеческого и духами злобы поднебесной. И эта брань, как заповедовал нам апостол Павел, не против плоти и крови, а против того, кто некогда восстал на Бога. Она проходит через жизнь каждого человека, касается человеческих сообществ, государств, церквей и всего мира в конечном итоге. Отрицать эту брань было бы каким-то нехристианским прекраснодушием. В качестве ближайшего к нам во времени примера прекраснодушия можно вспомнить позитивистский оптимизм, свойственный 1960–1970 годам и отчасти началу 1980-х, что поступательное развитие цивилизации несет всем благо, глобальные войны остались позади, прогресс приносит решение всех проблем, от медицинских до социальных, и все будет становиться только лучше, если не на нашем веку, то на веку детей и внуков.

— По мировосприятию это очень похоже на коммунистическую модель.

— Безусловно, пафос здесь тот же, что и в образе абстрактного коммунистического «светлого будущего». Характерной иллюстрацией могут служить фантастические романы Ивана Ефремова — их скорее можно отнести не к жанру советской научной фантастики, а к некоему мистическому фэнтези. «Туманность Андромеды», «Час быка» и прочие ефремовские книги зачарованы образом ослепительного будущего, некоего вселенского братства, в котором борьба сил Света фактически уже завершилась полной победой над темными уголками мироздания.

Но христианам такое сознание не должно быть свойственно. Мы понимаем, что мир лежит во зле, а наша природа — в падшем состоянии, и каждая человеческая личность, ипостась участвует в борьбе с грехом. Как говорил Достоевский, «тут дьявол с Богом борется, а поле битвы — сердца людей». И мы знаем, что в мире объективно существуют сообщества людей, которые не только лично, но и организованно, социально, сообща встали не на сторону Добра, опять же сознательно или бессознательно совершив подобный выбор. Да, нам ведомо, что это так. Но вместе с тем свести борьбу с Врагом рода человеческого до уровня противоборства масонов и немасонов, людей доброй воли и тайной мировой закулисы — это означает примитизировать и окарикатурить саму борьбу.

Вот вы верно упомянули о баптизме, который есть не что иное, как упрощенная версия христианства. Поставьте баптистскую открытку «Приди ко мне, мой Иисус» рядом с иконой «Троицы» Андрея Рублева. Кажется, и то и другое — христианские произведения, но сколько порядков лежит между ними! Так вот, столько же порядков есть между этим, безусловно соблазнительно притягательным, мировоззрением о всесилии мировой закулисы и христианским трезвым отношением ко злу, которого так много в этом мире.

Здесь ведь еще порой примешивается своего рода полугностический дуализм — ощущение всесилия зла, по крайней мере на уровне тварного мира. Метафизически христианин, конечно же, никогда не скажет, что зло побеждает. Но ощущение беспомощности и бессилия, того, что закулиса всем правит и ничего невозможно сделать, примешивается к горькому чувству, которое может овладеть верующим человеком. Это, разумеется, ярче всего проявляется в эпохи катаклизмов и катастроф или же их предощущения, ожидания. Достаточно вспомнить книги Сергея Нилуса, выходившие еще в Российской империи (которую Нилус пережил, скончавшись в 1929 году, — прим. ред.). Сергей Александрович был в целом христианским писателем и церковным человеком, но в значительной степени поддавшимся (на мой взгляд) соблазну гиперболизации сил зла, управляющих всем и вся. Для Нилуса олицетворением этих темных сил стал так называемый заговор сионских мудрецов. И до Нилуса, и после него силы зла нередко отождествлялись с некоей национально-религиозной подосновой или же с расово-цивилизационной составляющей (принято говорить, к примеру, о падшести англосаксонской цивилизации). Могут быть разные варианты этого отождествления, но мне кажется, мы не должны внутренне с этим соглашаться.

Почему? Я напомню, что главные события мировой истории, перевернувшие судьбу человечества и разделившие историю на эпохи Ветхого и Нового Заветов, происходили в глубокой провинции и совершенно неприметно. По отношению не только к Римской империи, но и к самой Иудее Рождество Пресвятой Богородицы происходило так далеко от всех тогдашних центров цивилизации и так незаметно, что стало известным лишь очень малому числу людей. Между тем с этого начинается Новый Завет и история нашего спасения.

Поэтому мы не должны соглашаться, что данные таинственные глобальные силы всем управляют, а от меня, дескать, ничего не зависит. От благочестия и крепости веры, от готовности не сдаваться каждого конкретного человека зависит все.

«Главные события мировой истории, перевернувшие судьбу человечества и разделившие историю на эпохи Ветхого и Нового Заветов, происходили в глубокой провинции и совершенно неприметно» Фото: Сергей Елагин

«Сегодня нарастает подготовка к тотальной лояльности, которую в последние времена человечество продемонстрирует Антихристу»

— И среди сторонников новых сект, борющихся со «всемирным заговором», мы найдем людей, способных на поступок и даже на жертву. Эти люди не боятся штурмовать охраняемый самой мощной полицией мира Капитолий, врываться в пиццерию в Вашингтоне, где сторонники Хиллари Клинтон якобы торгуют детьми. Если бы [участники] QAnon знали такую лабораторию, где, согласно теории заговора, изобрели коронавирус, они бы и ее взяли штурмом, без всякого сомнения. К тому же сейчас многих американцев смущает, что их президент Джо Байден — католик, и это в стране, построенной на фундаменте протестантского фундаментализма и пуританизма.

— Я не думаю, что Байден в той же мере, как когда-то Джон Кеннеди, воспринимается как президент-католик, действующий в протестантской стране. Мне кажется, что он выглядит в глазах граждан США в большей степени представителем левосоциалистической идеологии по сравнению со своим предшественником Трампом. Маркер Байдена — леволиберальный, социалистический центризм. Что до тождественности его религиозности вероучению Римско-католической церкви, то она уже подвергалась сомнению на разных уровнях. Понятно, что папа Римский Франциск будет изо всех сил соблюдать политес и никогда с Байденом не поссорится — он лучше начнет с африканскими диктаторами конфликтовать и бороться за права сусликов. Однако более свободные и религиозно самостоятельные в своих мотивациях американские католические епископы к Байдену относятся очень по-разному. С их стороны звучали даже довольно жесткие заявления в связи с позицией американского президента по абортам.

Если же затрагивать главную тему вашего вопроса, то тут можно увидеть потенциал к формированию двух квазирелигиозных мировоззрений — ваксерного и антиваксерного. О комплексе воззрения антиваксеров мы уже косвенно упоминали, говоря о борьбе с мировой закулисой. И ведь не скажешь, что здесь вовсе нет рационального зерна. Действительно, медицинская составляющая не является определяющей в том, как реагируют государства, часто довольно синхронно, на ситуацию с пандемией. В России тоже в зависимости от тех или иных политических событий коронавирус то наступает, то побеждается. У нас люди даже шутили по этому поводу, что для окончательной победы над COVID-19 необходимо каждый месяц проводить какие-нибудь выборы, и тогда медицинские власти непременно станут рапортовать об ослаблении вируса, а то и о полном его исчезновении. Это, конечно, шутка, но мы же видим, что, как только коронавирус вроде начинает идти на убыль, как сразу объявляется новая волна и для ее обозначения используется очередная буква греческого алфавита. Уже никто не понимает, чем еще можно испугать народ — сейчас запугивают поспешностью распространения вируса по организму. При этом еще недавно уверяли, что вакцинирование обеспечит нам коллективный иммунитет и тотальную защиту, а теперь готовы признать, что в иных и довольно частых случаях вакцины не помогают. Присказка о том, что привитые меньше болеют и не так тяжело, тоже перестает работать: а кто это доподлинно знает и может проверить?

С другой стороны, что представляет собой мировоззрение наиболее ретивых вакцинаторов? Это готовность тотально довериться и идти в фарватере некоей декларируемой лояльности. По сути, это квазирелигия декларируемой лояльности по отношению к господствующим трендам. Дескать, неважно, что за этим стоит, но, если потребуется прививаться раз в неделю, я так и буду делать, пока не помру. Это тоже не может не наводить нас на мысль о той лояльности, которую в последние времена значительная часть рода человеческого продемонстрирует Антихристу — тому, кому суждено стать последним гражданским и религиозным правителем мира в глобальном масштабе. Сегодня эта своего рода подготовка к тотальной лояльности все более нарастает и, честно говоря, сильнее всего тревожит. А ведь именно она воспитывается всей совокупностью мер, которые применяются для борьбы с пандемией.

Знаете, это напоминает принципы армейской дисциплины. В какой-то момент солдата просто нужно научить исполнить любой приказ. Потому что пока солдат думает и готов оставить зазор между приказом и собственным действием, он не очень надежный солдат, Бог весть, как он себя поведет. Поэтому целью дисциплины является отучить человека создавать зазор в своем сознании. Как мне кажется, похожие «воспитательные» процедуры сейчас проводятся среди значительной части ныне живущего человеческого рода.

— Как вести себя в этой ситуации христианам? Считается, что мы не можем противиться властям, потому что «всякая власть от Бога», а значит, мы не имеем права на открытый бунт. В то же время долг христианина — сохранить свою внутреннюю свободу. Но как ее сохранить в условиях тотального клеймения QR-кодами, всевозможными вакцинами и другими идентификаторами лояльности? Иными словами, как сохранить себя и остаться православным человеком, верным Христу?

— Отвечая на этот вопрос, можно выделить два важных аспекта. Сейчас часто употребляют выражение «красная линия» — давайте тоже к нему обратимся. Что такое «красная линия»? Это некий рубеж, за которым начинается совсем недопустимое. В данном случае мы можем считать «красной линией» тот случай, когда лояльность будет требовать того или иного отказа от нашей христианской веры, точнее ту меру отступления от того, во что мы веруем как православные христиане. Практически, как мне кажется, ближайшим возможным испытанием могло бы стать введение QR-кодов для посещения храмов. Очень надеюсь, что у нас на родине этого не произойдет — пока что посылы даются именно такие, и мы всеми силами молимся, чтобы этого не случилось, и устами высокопоставленным спикеров свидетельствуем, что Церковь этого не приемлет. Попытка сделать так, чтобы в храм можно было попасть только по коду, напрямую касается уже нашей веры и всей христианской жизни.

«Так мне кажется, ближайшим возможным испытанием могло бы стать введение QR-кодов для посещения храмов. Очень надеюсь, что у нас на родине этого не произойдет» Фото: «БИЗНЕС Online»

— В ноябре в Госдуму был внесен ряд законопроектов, которые призваны регламентировать введение QR-кодов в общественных местах…

— Насколько я знаю, в этих законопроектах специально оговаривается, что коды не должны коснуться религиозных организаций. Дай Бог, чтобы это прозвучало в той же мере отчетливо, как и одна из новейших формулировок нашей Конституции: о том, что семья — союз мужчины и женщины. Надо, чтобы это было сформулировано с определенностью, не оставляющей место для иных толкований: QR-коды не для храмов и не для семьи. Нельзя требовать кодов от мужа и жены, от их детей и внуков, от родителей как некоего условия их совместного проживания. Я бы добавил сюда еще ряд исключений. К примеру, нельзя требовать QR-код для оказания первейшей и необходимейшей медицинской помощи, для вызова скорой помощи. Скорая обязана выезжать как к вакцинированным, так и к невакцинированным. Так или иначе, но религия — это то, что не может быть запаролено теми или иными маркерами лояльности.

Это один аспект. С другой стороны, нам, как христианам и носителям образа и подобия Божьего, дана способность разума, как неотъемлемая часть данного образа и подобия. Не все и не всегда человек может понять правильно, но и отстраняться от понимания происходящего — это тоже дело нехристианское. Закрывать глаза и делать вид, что мы не замечаем, что мир стоит у порога самых разных глобальных кризисов, как включая упомянутый нами, так и кризиса в политической области, сфере межгосударственных отношений, реагировании экосистемы планеты на то, как мы живем, и многого другого, недопустимо. Не видеть этого означает снимать с себя ответственность, от которой христианин не должен уходить. Мы обязаны иметь мужество белое называть белым, а черное — черным.

Каково было противостояние христиан «духу века сего» в самые первые времена христианства? Оно было очень острым, и тем не менее христиане не составляли сообществ по ниспровержению языческой римской государственности. Хотя эта государственность была направлена не только против христиан как некоей вредной секты, но и против тех элементарных нравственных норм, которые утверждались последователями Христа. Напомню, что те же однополые отношения были широчайшим образом распространены в Римской империи и декларировались как норма. В этом смысле христианство противостояло «великому Риму» своей внутренней готовностью жить по другому нравственному закону, исходя из совершенно иных правил отношения к людям, Богу, самому себе, жизни и вечности. Собственно, таким же образом жила Русская православная церковь в эпоху гонений ХХ века, внешне декларируя предельную лояльность советскому государству. Наших иерархов, кстати, до сих пор упрекают — а зачем вы посылали поздравления Сталину и Брежневу, отмечали юбилеи Октябрьской революции и прочее? Но что все эти поздравления к юбилеям по сравнению с тем, что сущностно, онтологически Церковь была иным, по сути, организмом — не антисоветским, а просто несоветским, оставаясь при этом внутри СССР. Мне кажется, что и сегодня главное, о чем мы должны позаботиться, — о трезвости нашего христианского сознания, о том, чтобы внутри Церкви не допускать разделений, в том числе в плоскости отношения к вакцинации, принятия ее или непринятия. Чтобы каждый из нас, стремящийся быть сознательным христианином, трудился над выработкой в себе целостного, монистического видения мира и передавал эту способность детям.

«Церковь не сообщество интеллектуалов, крепких волей. Это толпа кающихся грешников, которые спасаются у ног Христа» Фото: «БИЗНЕС Online»

«Главное, чтобы человек был в церкви и приступал к таинствам — в маске или без нее»

— К сожалению, христианское слово сейчас услышишь достаточно редко. Все медийное поле засорено, на мой взгляд, всевозможными «эскулапами» — вирусологами, эпидемиологами и прочими представителями «санитарной деспотии», которые навязчиво поучают нас, как нам жить. И это имеет эффект — все чаще замечаешь вокруг себя людей, которые приняли рекомендации «эскулапов» всерьез и теперь передвигаются по жизни не только в масках и перчатках, но и в своего рода скафандрах, подобных тому, в котором Алексей Леонов когда-то выходил в открытый космос. Я недавно был в Питере на концерте и слышал аплодисменты «резиновых перчаток» — незабываемое по своей силе и звучанию зрелище…

— С людьми-то что поделаешь — люди есть люди. Мы с матушкой недавно были в Третьяковской галерее — ходили на выставку Пименова и Врубеля. Подходишь к гардеробу и сразу видишь, как «старшина» тетенек, принимающих наши одежды, с завидной регулярностью твердит: «Без масок не принимать! Без масок не обслуживать!» И что тут возразишь? Приходится гулять по галерее и рассматривать прекрасные полотна под звуки «информбюро»: «Соблюдайте дистанцию! Не снимайте маски!» И так все время пребывания в Третьяковке.

Что до концертов, то в Москве они тоже проходят с известными ограничениями, но и там не посидишь без маски — разве что можно спустить ее с носа, чтобы дышать свободно. А снимешь, так сразу подойдут… Рук, конечно, не заломят, но никакие QR-коды и результаты ПЦР-тестов тебе не помогут, пусть ты все это и предъявишь контролеру. Подобное, кстати, парадокс — даже если ты обложишься необходимыми бумажками, все равно это не даст тебе права сидеть с человеческим образом!

Да, есть среди нас и те, кто внутренне испугался уже окончательно, и тут, наверное, нужны врачи, но только иной специализации, которые могли бы стабилизировать психику таких людей. Это, безусловно, отдельная проблема — нестабильность психики, спровоцированная пандемией. Мне даже кажется, что всплески спонтанной агрессии, о которых последнее время мы все чаще слышим, — вдруг случающиеся драки в метро, торговых центрах, маршрутках — результат накопления внутреннего напряжения и какой-то нестабильности в людях. И это накопление тоже очень тревожит. Мы здесь имеем дело с отрицательным коллективным бессознательным, которое может рвануть не только в виде разовых актов отдельных безумцев, атакующих школы и иные образовательные учреждения, но и, увы, в более глобальном масштабе. 

Что до врачей, то врачи врачам рознь. Я знаю медиков, которые с предельным профессиональным скептицизмом относятся к своим коллегам, присутствующим в медиапространстве на горячую тему. Впрочем, даже эти присутствующие — за вычетом, может быть, самых знаковых персон — в значительной мере инструментально используемые люди. Они ведь не сами пришли в медиапространство, их туда позвали (а они там прежде никогда не бывали), задали конкретные вопросы, вот они и говорят от разума или от «ветра головы своея», что думают по данному поводу. Но, поскольку эти люди часто произносят вещи, противоречащие друг другу, а еще чаще (особенно те, кто присутствует регулярно) — противоречащие тому, что они сказали две недели, месяц или полгода тому назад, то в результате у слушателей и создается ощущение, что все «кашеобразно» и нет никакой твердой опоры. И лучше не думать, потому что думать бесполезно. «Вирусолог сказал…», «эпидемиолог предупредил…», «РАН держится мнения, что…», «„Омикрон“ то, „Дельта“ сё». Подобная множественность суждений рождает отторжение — люди уже не хотят в них вдумываться. А что такое не думать? Это как раз то, о чем мы говорили выше: «Лучше не думай, устрани зазор в своей голове и прояви лояльность».

— Я читал, что на Афоне один из старцев поставил условие для прихожан, чтобы в его храме люди не молились в масках. «Ведь перед Господом надо сохранять собственный лик, а не надевать на себя личину», — так объяснил свою позицию старец.

— На Афоне всякое-разное можно потребовать, но, как мне представляется, правильнее будет не требовать ничего. Можно ведь педалировать и то, чтобы вы обязательно пришли в костюме химзащиты и протирали себя каждые 10 минут. Я думаю, если кто-то готов стоять в храме только в маске, потому что ему так спокойнее (а иначе он не о том станет думать), зачем же ему препятствовать? Главное, чтобы этот человек был в церкви и приступал к таинствам — в маске или без нее, в длинной юбке или шортах. Поэтому я не очень поддерживаю людей, которые руководствуются принципом «вот по этому критерию в храмы не пускать!»

— Вы, безусловно, правы — Христос принимал к себе всех.

— И слабых, и боящихся, и сильных, и укрепленных. Церковь не сообщество интеллектуалов, крепких волей. Это толпа кающихся грешников, которые спасаются у ног Христа. Давайте об этом не забывать.

«Вирусолог сказал…», «эпидемиолог предупредил…» «РАН держится мнения, что…», «Омикрон» то, «Дельта» сё». Эта множественность суждений рождает отторжение — люди уже не хотят в них вдумываться» Фото: «БИЗНЕС Online»

«Восстановлением дивного собора в Казани Бог дает нам шанс, но не принуждает нас его использовать»

— В ушедшем году в Казани торжественно открыли собор Казанской иконы Божией Матери, построенный стараниями владыки Феофана. Я думаю, это глубоко символический акт, поскольку казанский богородичный лик — одна из, бесспорно, главных основ православия и российской государственности. Можем ли мы уповать на то, что воссозданный собор — это не только событие в градостроительной сфере, но и знак укрепления нашей духовной твердости? И что в Богородицком монастыре возникнет паломнический центр, на что в свое время уповал митрополит Феофан?

— Это будет зависеть от того, как полнота церковная и полнота народная на это отзовутся. Восстановлением дивного собора Бог дает нам шанс, но не принуждает нас его использовать. Шанс этот понятный и знаковый — вы сами озвучили, как именно его можно трактовать. Но будущее собора и наше будущее в целом зависят от того, как мы станем дальше жить.

В сегодняшней России есть места, которые действительно остаются значимыми для каждого православного христианина или сделались таковыми. Одно из них — мужской монастырь Святых царственных страстотерпцев, построенный на Ганиной яме, — месте, где 17 июля 1918 года были варварски «захоронены» тела мученически убитых императора Николая II и его семьи (сброшены в шахту, а по одной из версий — уничтожены путем кремации и растворения в серной кислоте — прим. ред.). Неслучайно не утихает и брань вокруг данного монастыря — это тоже свидетельствует о том, насколько это место значимо. Таким же по духовной силе стало и восстановленное Дивеево — мощи преподобного Серафима Саровского и Дивеевский монастырь. Вот эти святые места, которые первыми приходят на ум при ответе на ваш вопрос. Станет ли такой же точкой притяжения собор в Казани? Очень хочется, чтобы это сбылось.

Что касается конкретно паломнического центра, то с вашей стороны это такой вопрос, какие раньше задавали в советских газетах: «А если бы я был директором…». Безусловно, я думаю, что у любого правящего архиерея Казани не может не быть желания, чтобы восстановленный собор стал значимым центром молитвенной и паломнической жизни. Это естественно. Храм ведь не для того строился, чтобы красиво стоять и чтобы по нему проводили экскурсии для школьников. Я уверен, что нынешний казанский владыка, митрополит Кирилл, приложит все усилия к тому, чтобы новый собор Казанской иконы Божией Матери обрел в глазах народных значение, которое в нем и так изначально заложено. Но тут ведь не всегда усилия административные или даже церковно-административные арифметически ведут к живому отклику людей. Что-то существует и помимо этого, как, к примеру, Великорецкий крестный ход (один из самых протяженных и массовых крестных ходов в современной России. Длина — 150 км, максимальное количество участников — свыше 30 тыс. человек — прим. ред.). Этот крестный ход, начинающийся по традиции в Вятке (Кирове), проводится не потому, что кто-то его искусно организовал, а потому, что народ Божий стремится пройти данным путем. Здесь самое важное — это движение народной души.

Между тем существуют места вроде бы социально почтенные, но не очень посещаемые. К примеру, давайте сопоставим для честности Петропавловский собор в Петербурге и Ганину яму, и мы увидим очевидную разницу в уровне их почитания со стороны православного народа. Она колоссальна. Не Петропавловский собор в бывшей царской столице, а именно место мученичества царской семьи стало местом особого почитания и собирания церковной веры людей. Почему так? Некоторые вещи невозможно объяснить, если исходить из одной только арифметической реальности.

— Я был в свое время прихожанином Петропавловского собора. Могу сказать, что это удивительно холодный храм — не в буквальном смысле (хотя и в нем тоже). Такое впечатление, словно ты стоишь у порога какой-то ледяной и не очень доброй бесконечности, как в царстве снежной королевы. Безусловно, это мое субъективное ощущение. Но обычно православный храм — это действительно место света и тепла, а через позолоту окладов икон и нимбов святых как бы струятся солнечные лучи. Я помню, когда-то, будучи в пустыне Сахара, я молился, как это делали древние египтяне, восходящему солнцу, и вдруг почувствовал, что от этого красного шара, чуть приподнявшегося над горизонтом, исходит та же теплота, что и в церкви от православных икон. Как будто сотни свечей с бронзового шандала дышали мне в лицо своим жаром! Я запомнил тогда это открытое мною сходство между иконой и солнцем, и с тех пор «тепло» храма является для меня одним из критериев его «подлинности», что ли.

— Отступая в сторону, я тоже могу поделиться личным опытом. Мне выпало в жизни встречать два таких удивительных восхода, в какой-то степени равных по своей силе. Один — это, конечно, восход на Синае. Тогда еще по данному маршруту путешествовали толпы людей — в основном туристы, а никакие не паломники. После долгого пути, верблюдов, арабов, бедуинов, куфий, накидок открылось это удивительное место, и мне стало понятно, почему именно там Господь Бог даровал Откровение Моисею (здесь были дарованы 10 заповедей — прим. ред.). Потому что оно само по себе есть Откровение! Космизм Синая совершенно удивителен, и на восходе он переживается особенно сильно.

Второй такой восход, мне, как и вам, довелось увидеть в Сахаре. Мы находились в Марокко, и на тамошнем отрезке пустыни как раз никого не было, кроме нас. Красота мира Божьего, и ты один перед Богом! В бескрайнем горизонте Сахары не просматривалось ни единой души, и тут на небосвод стремительно выходит посылаемое Богом солнце. Глядя на это, как бы заново переживаешь в своей душе слова о Создателе как Солнце Правды («взойдет Солнце Правды и исцеление в лучах Его» — Малахия 4:2).

«В Священном Писании нет никаких пророчеств или текстов, которые давали бы основания предполагать, что христианство станет господствующим мировоззрением на уровне всемирной религии» Фото: Сергей Елагин

«Жертва вочеловечивания Христа на земле в какой-то мере не меньше той жертвы, которую он потом примет на Голгофском кресте»

— Человек в современном мире растерян. Происходящее кажется многим абсурдным, но люди не знают, в ком или в чем искать опору. Должна ли православная церковь в этом плане стать более общественно активной и, что называется, подставить плечо?

— При всей сложности нынешней ситуации один плюс в ней все-таки есть — для нас, как для верующих людей. Господь как бы говорит нам со всей ясностью (можно сказать, прямо в голову долбит): не соединяйте свои надежды со стабильностью земного существования! Ничего нет прочного на земле. А теперь уместно будет и вспомнить, что Создатель нам ничего и не обещал на земле. В Евангелии, в отличие от этики Ветхого Завета, нет никаких обещаний вроде «будь верующим и благочестивым, и тебе за это воздастся долголетием, земным счастьем, многочадием, материальным преуспеянием и пр». Конечно, кальвинисты в своих первоначальных идеях хотели видеть во внешнем материальном преуспеянии благословение Божие, но им не на что было опереться в Священном Писании. Следует, наверное, перевернуть Библию с ног на голову, чтобы так понять христианство, как это было бы выгодно капиталистической цивилизации.

Нам обещано за веру и верность Царствие Небесное и вечное спасение души, а не что-то иное. В Священном Писании нет никаких пророчеств или текстов, которые давали бы основания предполагать, что христианство станет господствующим мировоззрением на уровне всемирной религии. О том, что Евангелия будут проповедованы всей твари — да, но о том, что наше мировоззрение станет господствующим — нет. Если исходить из адекватного понимания Священного Писания и Священного Предания, то не имеется оснований надеяться и на то, что какие-то отдельные страны и регионы будут особым образом охранены в последние времена от действия Антихриста. Конечно же, людям очень хотелось создавать такого рода очаги безопасности на случай последних времен, и в православии в церковных преданиях мы можем отыскать немало текстов о зонах безопасности, которые возникнут вокруг тех или иных святынь (известна, к примеру, Канавка Пресвятой Богородицы в Дивеевском монастыре, о которую «споткнется» Антихрист, не будучи в силах перейти ее, — прим. ред.). Но, повторюсь, опираясь на Писание и Предание, мы не можем сказать, что они подтверждают такого рода чаяния. Однако Господь говорит нам: «Не бойся, малое стадо! Я победил мир». Он как бы напутствует: «Что бы ни случилось в мире, Я буду с вами и не отлучусь от вас. И Дух Святой Утешитель будет с вами всегда». Об этом мы должны помнить на фоне всех катаклизмов и крушений, происходящих или мнящихся нам.

Это не означает выхода из социальной действительности и отказа от борьбы за христианскую нравственность, за поддержку ее на законодательном уровне. На разных уровнях человек должен этому способствовать. Идешь ты, к примеру, голосовать на муниципальных выборах, и вот перед тобой два кандидата — об одном ты ничего толком не знаешь, а о другом читал, что он безобразник и сторонник либертарианства, футурист-разрушитель в своем сознании и вообще любитель сверхсовременного искусства. Проголосуй лучше за того, кого не знаешь, но только не поспособствуй экспериментатору оказаться во власти в муниципальном округе. Многого он, конечно, создать не успеет, но порушить может и какие-нибудь кляксы понаставит за годы своей деятельности. Не отстраняйся от этого — если можешь на что-то повлиять, повлияй. Но не питай иллюзий, что за этим последует победа правды и справедливости и торжество добра на земле. Нет, здесь, на земле, история завершится так, как описано в Апокалипсисе — Книге Откровения Иоанна Богослова. Торжество Света, Блага, Справедливости и Любви Божией будет в Вечности, к которой мы призваны. Наше главное Отечество — на небе. Конечно, мы должны трудиться ради пользы отечества земного, мы обязаны быть его добропорядочными гражданами. Но как у христиан у нас есть первообраз, отсылающий нас к Отечеству небесному. Также, как и икона отсылает нас ко святому, который на ней изображен, а не является самодостаточным артефактом.

— Мы беседуем с вами в день Рождества Христова. Каждый год, начинаясь с Рождества, как бы освящается его светом. Нам дается еще один год, еще один шанс…

— Рождественская звезда и Рождественская ночь в сопоставлении с Пасхальным торжеством, таким бурно-ликующим, есть торжество тихое и безбурное. В нем ощущается тишина ночи и молчаливое мерцание Вифлеемской звезды, в нем чувствуешь себя как под куполом бесконечного, искрящегося далекими мирами неба. А здесь, в маленькой пещере, — младенец, который самим фактом своего рождения в миру все меняет. Притом что мир Ему враждебен, он Его не принимает. С самого начала злоба человеческая обрушивается на Его семью и ищет пути, чтобы погубить Его самого. Жертва вочеловечивания и воплощения Христа на земле, ограниченность, добровольна принятая Богом, в какой-то мере не меньше той жертвы, которую он потом примет на Голгофском кресте. Но Он не убоялся этого. Не убоялись испытаний и те, кто чисто по-человечески ближе нам — Богородица и Его нареченный отец, святой праведный Иосиф. Они были с ним на земле столько, сколько Господь отмерил им жизни. Когда они поняли — не рационально, а всем своим внутренним существом — кто этот младенец и зачем Он пришел в мир, все остальное перестало быть для них важным. Оказалось немыслимо жить чем-то иным, нежели Им. Так пусть, что бы с нами ни происходило, кроткий и в то же время всесильный младенец Христос станет главным в нашей жизни. И будьте уверены, что Он-то нас никогда не оставит.