«У вас была возможность извиниться и покаяться, когда я к вам приезжал на производство. А вы этого не сделали!» — произнес в суде отец погибшего в резонансной аварии на Казанской кустовой базе «Газпрома». Спустя год после ЧП, едва не получившем катастрофические масштабы, на скамье подсудимых оказался всего один человек — начальник цеха. Сам он вину признает частично и просит прекратить дело, но родственники погибшего настаивают на уголовном наказании — и не только для него одного. Мнения сторон выслушал корреспондент «БИЗНЕС Online».
Чуть больше года прошло с момента масштабного ЧП на Казанской кустовой базе сжиженного газа, входящей в структуру «Газпрома»
Кто остался крайним
Чуть больше года прошло с момента масштабного ЧП на Казанской кустовой базе сжиженного газа, входящей в структуру «Газпрома», — в компании ее называли крупнейшим хранилищем сжиженного углеводородного газа в Европе. Вечером 12 июня 2020 года там произошел взрыв, в результате которого погиб один работник базы, еще двое получили сильные ожоги. Усмирить горящий факел пожарным удалось лишь через 18 часов — всю ночь и следующий день они охлаждали стоявшие рядом цистерны с газом, чтобы не допустить детонации и еще одного, куда более мощного взрыва. «Если бы до него (расположенного поблизости „Казаньоргсинтеза“ — прим. ред.) дошло, то половины Казани бы не было!» — рассказывал нам один из рабочих, кому удалось выжить после аварии.
Сначала причины ЧП расследовала специальная комиссия Ростехнадзора, затем — уже с учетом выводов комиссии — уголовным делом занимались в следственном управлении СКР по РТ. И пришли к выводу: в аварии виноват один человек. В статусе обвиняемого, а теперь уже и подсудимого находится мастер цеха Олег Карезин, работавший на газохранилище больше 20 лет. По версии следствия, он совершил преступление, предусмотренное ч. 2 ст. 217 УК РФ («Нарушение требований промышленной безопасности опасных производственных объектов, повлекшее по неосторожности смерть человека»). Минимальное наказание по этой статье — принудительные работы на срок до 5 лет, максимальная санкция — лишение свободы на тот же срок.
В здании Московского райсуда, где рассматривается дело, Карезин появился со своим защитником, адвокатом казанского бюро «А2К» Дмитрием Хомичем. Почти в это же время весь холл буквально заполнили сотрудники кустовой базы, которых вызвали на допрос, — их было порядка 10 человек. Вместе с ними начала разбирательства ожидала семья погибшего в аварии Ильмира Давлетшина — мама, папа и брат. Здесь же был один из пострадавших в тот роковой день, Булат Хайбуллин. Как выяснится позже, после аварии и почти месячного восстановления в больнице он вернулся на прежнюю работу, даже несмотря на то что воспоминания, наверное, были не самыми лучшими. Затем Карезин уволился, а Хайбуллин занял его должность — теперь он мастер цеха. «Я единственный, кто вернулся на работу после аварии. Не страшно ли было? Еще как страшно на самом деле», — поделился Хайбуллин своими мыслями с корреспондентом «БИЗНЕС Online».
Сам Карезин, вспоминая об аварии, рассказал корреспонденту, что в тот день пытался сделать все возможное. «Я не только там был, а пытался сделать так, чтобы еще больше последствий не случилось», — сказал он во время беседы до заседания. Несмотря на это, получил статус обвиняемого. По данным нашего издания, после аварии комиссия Ростехнадзора наказала несколько сотрудников ООО «Газпром сжиженный газ» административными штрафами до 50 тыс. рублей, также в ноябре в компании сменился гендиректор — место Леонида Иванова занял Николай Кучев. Директор кустовой базы Рустам Арысланов остался при прежней должности. Саму базу уже восстановили после аварии, она продолжает работать.
В статусе обвиняемого, а теперь уже и подсудимого находится мастер цеха Олег Карезин, работавший на газохранилище больше 20 лет
Адвокат Карезина просил прекратить дело, но родственники погибшего с этим не согласны
Разбирательство по делу стартовало с третьей попытки. На первом заседании, по данным нашего издания, адвокат Карезина попросил прекратить уголовное дело и назначить судебный штраф в 5 тыс. рублей. В частности, он сообщил, что Карезин извинился перед всеми потерпевшими — направил им телеграммы с таким текстом: «В связи с несчастным случаем, в результате которого вы признаны потерпевшим, я приношу свои извинения. Карезин». Кроме того, объяснял адвокат, пострадавший Хайбуллин, например, не возражает против прекращения дела. Также не имеет возражений и «Газпром сжиженный газ», который тоже признан пострадавшей стороной. По делу не заявлен гражданский иск, а причиненный материальный ущерб возмещен работодателем (т. е. пострадавшим и семье погибшего выплатили страховку). Моральный ущерб, по словам адвоката, заглажен извинениями.
Но такой вариант не устроил семью погибшего Ильмира. «Он телеграмму отправил — и все? Мне какую-то бумажку прислали позавчера (в конце июня — прим. ред.). А у него год был! — возмущался отец погибшего Рамиль Давлетшин, добавив, что сам искал встречи с мастером, с которым работал его сын. — У вас была возможность 22 сентября извиниться и покаяться, когда я к вам приезжал на производство. А вы этого не сделали! Я вам звонил несколько раз, вы телефон не брали». Сам Карезин на это ничего не ответил: он сидел в противоположном от пострадавших конце зала, но было заметно, что он сильно нервничал.
«По поводу извинений — дело в том, что статус обвиняемого ему дали под самый конец следствия, до этого он был свидетелем, — попытался объяснить Давлетшину адвокат Хомич. — Следствие разбиралось, кто виноват. Когда следствие пришло к выводу, кто виноват, мы ознакомились и направили вам телеграмму».
Впрочем, судья Алсу Гумирова не стала рассматривать ходатайство на этой стадии. Поэтому разбирательство будет проходить в обычном режиме — с допросом потерпевших, свидетелей и полным изучением всех собранных следствием материалов.
Пострадавший Хайбуллин не возражает против прекращения дела. Также не имеет возражений и «Газпром сжиженный газ», который тоже признан пострадавшей стороной
К каким выводам пришла комиссия Ростехнадзора и следствие
К каким же выводам пришло следствие? Как огласила помощник прокурора Московского района Казани Виктория Зайцева, Карезин стал мастером цеха приема, слива и хранения и отпуска сжиженного углеводородного газа (СУГ) газонаполнительной станции (ГНС) в ООО «Газпром сжиженный газ» в 2012 году. На своем рабочем месте он должен был в том числе вести работы по предупреждению аварий, а при ЧП участвовать в работах по его ликвидации. Кроме того, он был ответственен за пожарную безопасность, безопасное ведение работ при ремонте и т. д.
По инструкции, зачитала представитель прокуратуры, Карезин должен был каждую смену проверять исправность запорной арматуры (различные задвижки, клапаны и вентили). А в случае аварии действовать по специальному плану, огласила Зайцева: объявить тревогу, выставить посты, эвакуировать людей, прекратить слив СУГ, закрыть краны, принять меры к спасению пострадавших, перекачать СУГ и ликвидировать утечку. По словам гособвинителя, Карезин прошел все необходимые обучения и проверки по своим обязанностям.
12 июня, когда смена Карезина — машинист Айрат Исмагилов и три сливщика Давлетшин, Хайбуллин и Садыков — заступила на работу, Карезин неисправностей не обнаружил, уверено следствие, о чем сделал отметку в журнале. Он дал задание слить СУГ в несколько стационарных емкостей для ПАО «Казаньоргсинтез», а также в четыре цистерны — 10, 11, 12 и 14 — для «Газпром сжиженный газ». Только около 20:10 последние емкости были заполнены.
«Примерно в 21 час мастер цеха Карезин отдал распоряжение членам бригады провести безопасные работы по дренированию резервуаров 9 и 10. К месту выполнения работ направились Давлетшин, Хайбуллин, Садыков и Исмагилов», — огласила представитель прокуратуры. Между тем, по версии следствия, по правилам эти работы нужно было начинать не ранее чем через два часа после слива СУГ. А сам слив проводить исключительно в светлое время суток — хотя по факту в тот день эти работы начались только в 17:15.
Помощник прокурора Московского района Казани Виктория Зайцева: «Карезин, грубо нарушив требования промышленной безопасности, не предвидел возможность наступления общественно опасных последствий»
Примерно в 21:10 Давлетшин, по версии следствия, открыл дренажный незамерзающий клапан (КДН) на емкости №10, затем Садыков открыл шаровой кран (перед этим Карезин не проверил исправность этих кранов, считают в СКР), после чего вместо воды начала выходить жидкая фаза СУГ, мгновенно испаряясь и превращаясь в парообразное облако. «Не полностью закрытая запорная арматура ДУ 50/226 на перемычке между трубопроводом жидкой фазы и дренажной линии привела к резкому увеличению расхода жидкой фазы газа через полностью открытый кран ДУ 40/16/227», — зачитала гособвинитель. Простым языком: в то время когда Садыков открыл шаровой кран, по версии следствия, была открыта еще одна задвижка (та самая запорная арматура ДУ 50/226), из-за чего создалось дополнительное давление и газ неконтролируемо начал выходить через шаровой кран.
«Приняв газовое холодное облако за неконтролируемую утечку, производственный персонал покинул зону загазованности, не закрыв дренажный клапан», — зачитала гособвинитель.
Далее события развивались очень быстро. Все пространство обваловки заполнилось газом, который стал перетекать уже за ее пределы. В 21:14 работники побежали к операторной и сообщили об этом мастеру Карезину. Он попросил вызвать спасателей, а сам поручил Садыкову и Давлетшину надеть экипировку и идти устранять утечку. «Так как Давлетшин отказался надеть газозащитный костюм, Хайбуллин, не являясь аттестованным на проведение аварийно-спасательных работ, принял решение переодеться в специальный костюм и вместе с Садыковым направился к емкости для устранения утечки», — выяснило следствие.
В 21:26 Садыков и Хайбуллин вместе с Карезиным подошли к емкости, попытались закрыть шаровый кран, но все было бесполезно — он уже обмерз и покрылся инеем. Следствие считает, что в этом случае Карезин должен был воспользоваться паровой линией (т. е. специальным шлангом) и отогреть кран. Но сделано этого не было. Вместо этого Карезин сразу поручил перекачать газ в резервную емкость. «Сливщики-разливщики попытались открыть задвижку слива жидкой фазы в другую емкость, но смогли повернуть маховик только на три оборота», — сказано в обвинительном заключении.
Затем Карезин с Хайбуллиным отправились к обвалованию, а Садыкова отправили встречать спасателей. «Будучи ответственным за безопасное проведение работ, Карезин не принял меры по эвакуации людей, не принимающих участие в ликвидации последствий аварии, а именно: Исмагилова и Давлетшина», — пришло к выводу следствие. Более того, не отключили электричество, не было рассеяно газовое облако, а пары пропана тем временем распространялись по территории, добравшись уже до трансформаторной подстанции.
«Примерно в 21:57, когда Карезин зашел в компрессорное отделение, а работники находились перед зданием, то есть в опасной зоне, произошел объемный взрыв пропана, вытекшего из емкости», — заключила гособвинитель. В результате взрыва погиб Давлетшин, еще два работника — Хайбуллин и Исмагилов — получили травмы. На их перечисление у прокурора ушло несколько минут. Помимо этого, причинен ущерб и самой ГНС — на 2,4 млн рублей.
«Карезин, грубо нарушив требования промышленной безопасности, не предвидел возможность наступления общественно опасных последствий <…> Хотя при необходимой внимательности и осмотрительности должен был и мог предвидеть эти последствия», — заключила Зайцева.
— Обвинение вам понятно? Вину признаете? — уточнила у Карезина судья.
— Да, — ответил Карезин и слегка замялся. — Частично. Я непосредственный участник событий… Конечно, действия могли в ту или иную сторону привести. Возможно, чего-то можно было избежать. Более подробно я расскажу в дальнейшем.
«Я считаю, что там не только вина Карезина»
Отец Ильмира Давлетшина, которого первым пригласили к трибуне отвечать на вопросы прокурора, выглядел сильно подавленным — несмотря на то что с момента гибели его сына прошел год, было видно, что он еле справляется с эмоциями. Фотографировать себя вместе с супругой они запретили.
Рамиль Давлетшин рассказал, что сам он живет в Буинском районе, сын его (но момент гибели ему было 23 года) устроился на работу в 2017-м. О ЧП отец узнал около трех часов ночи 13 июня. «Мой зять сообщил, что неприятности. Что Ильмир погиб. Мы с супругой позвонили племяннику и сообщили ему. С его работы мне никто не звонил», — обрывисто рассказывал он.
— Вы согласны с нарушениями, которые установили [члены комиссии в ходе расследования причин]? — уточнила прокурор.
— Согласен, но там же не только вина Карезина, я считаю, — заявил Давлетшин, но договорить ему не дали.
— Обвинение только по Карезину исследуется, отвечайте только по Карезину, — оборвала его судья.
— Как вы относитесь к просьбе Карезина [о прощении]? — уточнил у него адвокат Хомич.
— Отрицательно. А знаете почему? Я мужчина, я могу человека (Карезина — прим. ред.) понять. Но, когда я в первый раз встречался [с руководством организации], я просил [Карезина]: давайте поговорим. А он отказался. А перед судом направил телеграмму, — сумбурно объяснял свои мысли отец погибшего.
В 21:26 Садыков и Хайбуллин вместе с Карезиным подошли к емкости, попытались закрыть шаровый кран, но все было бесполезно — он уже обмерз и покрылся инеем
Давлетшин выступил категорически против прекращения уголовного дела. «Вы побудьте на моем месте, а потом поймете, — многозначительно сказал он, отвечая на вопросы адвоката. — Я сам руководитель такого же опасного объекта».
Более собранным, но не более информативным в своих ответах был пострадавший Хайбуллин. Он рассказал, что родом из Буинского района, ему 25 лет, сейчас работает на месте Карезина. Роковой день он помнит частично: пришел на работу, расписался в журнале, пошел сливать СУГ в цистерны со своими напарниками, затем приступили к дренированию. «Садыков открыл [шаровой] кран, а я был на обваловке и не видел ничего. И дальше — газовое облако», — рассказал он. Они сразу же — все вчетвером — побежали к мастеру Карезину. «Было решено переодеться в форму. Давлетшин не очень хотел переодеваться, мы спорить не стали, и вместо него пошел я», — объяснил Хайбуллин. По его словам, распоряжений таких ему не давали — он принял это решение сам, хотя понимал, что спецнавыков у него нет.
Газ хлынул сразу — так, что ничего не было видно и подойти к цистерне, чтобы закрыть кран, было невозможно, вспоминал Хайбуллин. Но не мог припомнить, давал ли Карезин поручения использовать паровую линию для отогрева крана. По его мнению, эту линию (т. е. шланги) невозможно было найти, когда газ заполнил уже все вокруг.
Взрыв произошел уже тогда, когда он вернулся в операторную, снял костюм, забрал вещи и побежал в направлении КПП. Вместе с ним в этот момент были Исмагилов и Давлетшин. «Увидел, что все черное и горит. [Исмагилов] лежал. [Давлетшина] не видел, но слышал голос…» — вспоминал он.
— Вы сколько там лет работали? — уточнил отец погибшего Давлетшина, еле сдерживая эмоции. — Вы два года там работали и не могли по ощущениям, интуитивно, найти паропровод [для разморозки крана]? Вас что, этому не обучали?
— По ощущениям… нет. Как можно найти по ощущениям, когда везде газ? Не было видимости.
— Вы что, из потерпевшего подсудимого делаете? — снова оборвала его судья. На этом вопросы закончились.
Еще один пострадавший, Исмагилов, своего отношения к делу не выразил, но просил рассмотреть его без его личного участия. Однако адвокат Карезина и другие пострадавшие сошлись во мнении, что ему надо задать вопросы, поэтому суд постановил вызвать его на допрос. С этого и начнется следующее судебное заседание.
Почему ни защита, ни семья погибшего не согласны с выводами следствия
По мнению адвоката Хомича, его подзащитный Карезин привлечен к уголовной ответственности необоснованно, а доказательства по делу вообще исключают его вину.
Как он рассказал корреспонденту «БИЗНЕС Online», из материалов дела следует, что емкость №10, на которой произошла утечка, накануне была на ремонте (что, впрочем, в обвинительном заключении не указывалось). За день до этого, т. е. 9 июня, ее полностью опустошали, чтобы и провести ремонт. Освободить же емкость невозможно было без использования двух задвижек — КДН и задвижки (перемычки) ДУ50/226.
При этом проведенное по делу исследование указывает, что эта так называемая 226-я задвижка, пояснил адвокат, была неисправна, т. е. она фактически заклинила в открытом положении. Отметим, что, как зачитала ранее прокурор, это поспособствовало тому, что объем жидкой фазы газа, который стал выходить через шаровой кран, увеличился.
«Эту неисправность нельзя не заметить, выполняя подготовку емкости к ремонту, а именно — освобождая емкость от СУГ», — подчеркнул адвокат. Так, по его словам, распоряжение о ремонте еще 9 июня издал начальник цеха Губкин, подписи которого нет в закрытии наряда-допуска о завершении этого ремонта. Освобождали емкость в тот день для ремонта работники смены другого мастера — Шарафутдинова, которые не сказали сменщикам о том, что 226-я задвижка осталась открытой. Хотя, уверен адвокат, они не могли об этом не знать. Следующая смена, которая начала заполнять емкость 10 июня, тоже ни о каких неисправностях не докладывала — хотя по правилам перед началом слива мастер смены обязан был все осмотреть.
По словам адвоката Хомича, никто из вышеперечисленных работников – коллег Карезина, работавших за сутки-двое с этой емкостью, не был допрошен. Хотя их показания, по мнению защитника, могут прояснить ситуацию. Более того, по делу не дана оценка действиям тех людей, которые допустили эксплуатацию емкости №10 после ремонта, хотя неисправность — заклинившая задвижка — не была устранена.
«Таким образом, собранные по делу доказательства исключают вину Карезина в инкриминируемом ему деянии», — заключил адвокат.
Родственники единственного погибшего в тот роковой день Давлетшина также не удовлетворены результатами расследования. Как рассказал корреспонденту брат погибшего Артур Халитов, они не понимают, почему на скамье подсудимых не оказалось руководства. «Штраф в 50 тысяч рублей (административное наказание для сотрудников компании — прим. ред.) при смерти человека — это смешно! Получается, СКР, суд, комиссия оценили смерть моего брата в 50 тысяч рублей, и руководители при этом остаются свидетелями? Я считаю, что в произошедшем виноват не только мастер, но и руководство», — рассказал он. По его словам, мастер после произошедшего выставлял себя героем и утверждал, что спасал город. «Несмотря на свои тезисы, он должен был обеспечить безопасность своих сотрудников! На минуту, троим работникам не было и 25 лет!» — возмутился Халитов. Вина же руководства, по его мнению, заключается в том, что на базе было устаревшее оборудование и не имелось полного технического обеспечения.
У семьи погибшего, по его словам, до сих пор осталось много вопросов. «Почему начальник станции не дал указания обесточить базу? Почему он не дал рекомендации о том, как разморозить кран КДН? Почему главный инженер и директор ставят молодого специалиста на должность начальника базы? Я считаю, что руководитель данной станции некомпетентен и не смог оперативно дать указания мастеру. Когда начальник базы был на заседании Ростехнадзора в головном офисе, он даже не смог сказать, какого числа и на какую тему были учения», — рассказал Халитов.
«Я считаю, что для мастера и руководства должна быть уголовная ответственность. А дальше — условное или реальное лишение свободы, — пусть определит суд», — заключил брат погибшего.
Внимание!
Комментирование временно доступно только для зарегистрированных пользователей.
Подробнее
Комментарии 67
Редакция оставляет за собой право отказать в публикации вашего комментария.
Правила модерирования.