Михаил Дмитриев: «Мы видим усталость людей от кризиса, выгорание, ослабление собственного активизма. Они начинают зацикливаться на выживании» Михаил Дмитриев: «Мы видим усталость людей от кризиса, выгорание, ослабление собственного активизма. Они начинают зацикливаться на выживании»

проблемы ВЫЖИВАНИя И НАДЕЖДА НА СИЛЬНОГО ЛИДЕРА

На фоне пандемии коронавируса у россиян вновь появился запрос на сильного лидера, который сможет решить все проблемы, но одновременно с этим усилилась агрессия к власти. К такому выводу в ходе недавнего исследования пришли экономист Михаил Дмитриев и психолог Анастасия Никольская. «Мы видим усталость людей от кризиса, выгорание, ослабление собственного активизма. Они начинают зацикливаться на выживании, но при этом искать опоры в патриотизме, традиционных ценностях и надеждах на спасителя-лидера, который решит их проблемы», — рассказал Дмитриев в беседе с «БИЗНЕС Online».

Исследование основывается на данных фокус-групп и количественных опросов, проведенных в сентябре – октябре 2020 года. По мнению авторов, их методология позволяет на раннем этапе выявлять существенные изменения настроений населения на переломе трендов. 10 фокус-групп были организованы в Москве, Екатеринбурге, Владимире, Гусь-Хрустальном. Респонденты выбирались среди молодежи (18–29 лет), людей среднего (35–50 лет) и пенсионного возраста (старше 60 лет). Общая численность опрошенных составила 100 человек. А уже по результатам анализа материалов фокус-групп были сформулированы вопросы для количественного опроса «Левада-центра» в октябре при репрезентативной выборке населения — 1 601 человек старше 18 лет.

Дмитриев и Никольская отмечают существенную корректировку общественного мнения осенью 2020 года по сравнению с предыдущими периодами. С 2014-го, после воссоединения с Крымом и вплоть до выборов президента России в 2018-м, существовал так называемый крымский консенсус и общественные настроения были довольно постоянны. «Все было стабильно: поддержка властей, патриотизм, твердая внешняя политика, Россия — великая держава, традиционные ценности», — напомнил Дмитриев.

«Это явно связано с влиянием пандемии и усталостью от всей этой истории с коронавирусом, кризисом. Фиксируем выгорание, истощение людей» «Подобное явно связано с влиянием пандемии и усталостью от всей этой истории с коронавирусом, кризисом. Фиксируем выгорание, истощение людей»

Начиная с 2018 года настроения начали быстро меняться, стали нарастать запросы на изменения «здесь и сейчас», возник запрос на перераспределительную политику. Но и этот тренд, по словам Дмитриева, немедленно сменился, когда изменения начали проецироваться на более долгий срок: граждане хотели долгосрочной перспективы развития страны, повысилась гражданская активность, возник запрос не только на текущее материальное потребление, но и постматериалистические потребности (самовыражение, желание вносить вклад в развитие страны и запрос на политические права). «Это уже напоминало настроения населения развитых стран, — отмечает Дмитриев.

Все длилось вплоть до первого полугодия 2020-го, когда еще фиксировались подобные тенденции. Но к концу года пошел откат, обнаружились реверсивные изменения настроений в сторону тех, с которых начинался 2018-й. «Это явно связано с влиянием пандемии и усталостью от истории с коронавирусом, кризисом. Фиксируем выгорание, истощение людей. Внезапно на первый план опять вышли базовые материальные потребности, проблемы выживания, резко усилилась поддержка патриотизма и традиционных ценностей, — комментирует Дмитриев. — В 2018 году население начало ослаблять запрос на сильного лидера. Вообще на любого лидера перестали надеяться, стали рассчитывать больше на самих себя. Осенью впервые вновь вырос запрос на сильного лидера, он вышел на первое место среди всех». По словам аналитика, теперь 54% опрошенных говорят, что нужен лидер, в которого поверят и который сможет повести население за собой. «Возможно, респонденты ассоциируют появление такого человека с прошлыми прецедентами. Например, это может быть кандидат, которого предложит сама власть, как в свое время Борис Ельцин предложил Владимира Путина», — добавляет Дмитриев.


Разница с окончанием периода «крымского консенсуса» состоит в том, что люди сильно раздражены, их стресс из-за пандемии вылился в агрессию против власти. По мнению Дмитриева, это иррациональная реакция, которая вовсе не обязательно говорит о том, что власть что-то неправильно делает, а свидетельствует о том, что населению нужно куда-то направить накопленное раздражение. Так, согласно октябрьскому опросу возмущение у примерно двух третей респондентов вызывали не какие-то отдельные действия властей, а вообще любые значимые —  например, поведение властей во время пандемии, оптимизация образования и здравоохранения, нарушение гражданских свобод, внесение поправок к Конституции, отсутствие экономического роста, списание Россией долгов другим странам. При этом на вопрос: «Как вы думаете, действия властей, которые вызывают у вас возмущение, являются ошибочными (недостаточно продуманными) или намеренными?» 51,8% респондентов ответили, что считают их намеренными и только 36,1% — ошибочными. По мнению Дмитриева, люди, находясь в нервном и неустойчивом состоянии, ждут новых решений, но непонятно от кого, а действия властей только раздражают.


О ЦЕННОСТЯХ: БОЛЕЕ ПОЛОВИНЫ заговорили О ПАТРИОТИЗМЕ И ТРАДИЦИЯХ

Также возвратную динамику демонстрировали и ценностные настроения. Если к началу пандемии у населения превалировал запрос на правовое государство и равенство всех перед законом, то опросы в октябре показали ослабление данных тенденций и откат их к уровню 2018 года. Уже 62,8% опрошенных на вопрос о том, какая группа ценностей наиболее важна для современной России, говорили о патриотизме, верности традициям, сохранении духовного опыта или веры. И только 37,2% респондентов предпочли гражданские права, терпимость к инакомыслию, равенство возможностей.

О том, что россиян волнуют базовые материалистические ценности, а на повестке снова оказалась тема выживания, свидетельствовали ответы на вопрос: «Что сильнее всего беспокоит вас на сегодняшний день относительно будущего страны?» 54% респондентов называли дальнейшее обнищание самых бедных слоев населения, 32,3% указывали на усиление коррупции во всех сферах, а еще 23,2% отмечали потерю сплоченности и единения людей. Про подавление прав и свобод вспоминали лишь 14,4% опрошенных, а 15% волновало нарастание международной изоляции России. Как отмечают авторы исследования, запросы на постматериалистические ценности уступали в 2–3 раза по популярности базовым ценностям выживания, что контрастирует с ответами на аналогичный вопрос в 2019 году, когда проблемы обнищания отошли на второй план, а большинство населения волновали вопросы политических прав и свобод.

В целом, по мнению Дмитриева и Никольской, ценностный регресс в условиях экономического кризиса, который сопровождается и нарастанием пассивности, может указывать на ослабление ценностного конфликта между политической элитой и обществом. Напряжение между ними переходит в психоэмоциональную плоскость, что было характерно для кризиса 1990-х годов.


ГОТОВНОСТЬ к ПРОТЕСТАм «ДЕКЛАРАТИВНАЯ»

Также Дмитриев отмечает, что респонденты высказали высокую готовность протестовать, правда, до дела это вряд ли дойдет. По его словам, только треть опрошенных не готова митинговать ни при каких обстоятельствах. Оставшиеся две трети называют потенциальные поводы, которые могут их подтолкнуть к протестам. Например, 24,4% готовы протестовать, если власть придумает новую реформу, ущемляющую права людей, 19% выйдут на улицу при отмене выборов, 17,5% — в случае очередной несправедливости власти по отношению к россиянам, 17,2% указали как повод для протеста дальнейшее подавление свобод, 14,3% — ошибки власти, а 11,1% — отключение интернета.


«По нашим замерам, эта готовность декларативная. Когда задают вопросы о том, почему столько человек хотят протестовать, но не протестуют, начинают называть причины. Главные из них состоят в том, что пандемия подорвала веру в возможность изменений к лучшему. Люди настолько выгорели и истощены, что большинство считает, что добиться изменений к лучшему никак нельзя, все станет только хуже или останется как есть. А многие полагают (почти треть), что россиян по большому счету все устраивает. Они, даже когда говорят, что недовольны, на самом деле приспособились, их устраивает статус-кво», — поясняет Дмитриев, добавляя, что реальный протестный потенциал в РФ сейчас не выше 6%.

На протестных настроениях россиян кардинально не сказывается даже ситуация в Беларуси: 53,9% опрошенных отметили, что это никак не влияет на настрой наших сограждан, а 20% заявили, что белорусские протесты лишь привносят страх и опасения. И только 16,2% сказали, что пример соседней страны дает надежду на возможность изменений к лучшему у нас.


«Люди смотрят в будущее через зеркало заднего вида»

«Ищут будущее в прошлом. Аналоги будущего — то, что происходило со страной в 1990-е годы, советское время, период имперской России — что-то, что было когда-то. Люди смотрят в будущее через зеркало заднего вида», — рассуждает Дмитриев о том, как жители РФ представляют долгосрочные перспективы.

По результатам октябрьского исследования респонденты почти равномерно распределились, отвечая на вопрос, какая из идей политического и экономического развития России привлекает сильнее всего. Если 26,3% заявили о сохранении существующего положения вещей под руководством Владимира Путина или назначенного им преемника, то 21,6% одобряют социалистическое устройство государства с национализацией и плановой экономикой, а 20,6% выступают за демократическое устройство с социальной поддержкой уязвимых слоев населения со стороны государства и высокими налогами. Идея построения Российской империи (единого русского мира) с объединением славянских народов под руководством монарха прельщает только 8,3%, а еще 9,3% назвали приемлемым демократическое устройство с минимальной поддержкой уязвимых слоев населения со стороны государства и низкими налогами.

Как отмечают авторы исследования, такое ретроспективные восприятие будущего можно назвать «синдромом конца истории». Оно перекликается с характерным для традиционных обществ восприятием будущего как циклического повторения прошлого. В целом это свидетельствует о том, что у россиян на фоне пандемии пропал интерес к долгосрочной повестке развития.

Дмитриев допускает, что, как только пандемия окончательно завершится и возобновится экономический рост, настроения общества могут вновь сильно поменяться в сторону того, что происходило в предыдущие два года. И тогда вновь усилится запрос на гражданскую активность, постматериалистические ценности и интерес к долгосрочному развитию страны, о котором сейчас россияне мало задумываются.