Из вратарей в банкиры: экс-голкипер «Рубина» стал гуру для особо состоятельных футболистов

Илья Чебану: «Есть мнение, что спортсмены не умеют работать со своими финансами. Я с этим не согласен» Фото: © Dmitry Golubovich / Russian Look / globallookpress.com

«Я ПРОВОДНИК СПОРТСМЕНОВ В МИР ФИНАНСОВ»

— Илья, насколько понимаю, покинув вратарскую площадку, со спортом вы не порвали, но теперь он вас интересует с несколько иной стороны…

— Я директор по работе с состоятельными клиентами в MKB Private Bank. Моя главная задача — сотрудничать с профессиональными спортсменами, создавать для них финансовый план, выбирать инвестиционную стратегию и лучшие банковские сервисы и продукты, чтобы они могли спокойно выходить на поле, заниматься своей работой, зная, что их финансы под контролем.

— Как вы попали в данный бизнес?

— Для меня такой поворот жизни не был удивителен. Каждый из нас себя к чему-то готовит. Во время профессиональной карьеры я получал образование в соответствующей области. Можно сказать, что учился с 17 лет. Развивал себя в этом направлении и сам активно занимался инвестициями. Знал, что футбольная карьера когда-то закончится, а инвестиционный мир — то направление, в котором я себя видел и хотел бы попробовать.

Мне поступило предложение от МКБ, и я рад, что воспользовался такой возможностью, и за два с половиной года я показываю хороший результат. Главное, что продукт гармонично развивается на рынке. Еще во время карьеры знакомые спортсмены обращались ко мне с различными финансовыми вопросами, с инвестициями. Я старался качественно подсказывать и помогать. Такие кейсы были, поэтому для меня переход получился плавным. Мое главное преимущество в том, что я знаком спортивному миру.

— Какие лучше спортсмену сохранить финансовые активы к концу карьеры? Приобретать недвижимость или что-то еще?

— Соглашусь, недвижимость — один из продуктов портфеля состоятельного человека. Но существуют и другие классы активов. Сегодня это инвестиционные фонды, облигации и акции. Также многие инвестируют в золото или покупают физические золотые монеты. В этом году, например, золото очень сильно подскочило [в цене].

В самой недвижимости есть подпункты: жилая, коммерческая и склады. Последнее вроде как тоже коммерческая недвижимость, но совершенно другого типа.

— Вы сумели сохранить до 90 процентов своих футбольных доходов. Делали это по той системе, которую рекомендуете клиентам сейчас?

— Есть мнение, что спортсмены не умеют работать со своими финансами. Я с этим не согласен. В данном направлении многие сегодня развиваются, получают дополнительные знания о том, что делать с деньгами. Я во время карьеры четко понимал, что футбол закончится, а с ним — и высокие доходы. Важно было не начать жить на широкую ногу, а адекватно подойти к своим тратам.

Я сохранил финансы в первую очередь за счет правильного выбора банков и активов, в которых я держал свои средства. Но, самое главное, я не был подвержен высоким тратам, которые есть у многих профессиональных спортсменов — не только русских, но и иностранных. Мне повезло, что в моем кругу общения не принято пестрить быстрыми машинами, жить в самых дорогих гостиницах или летать на частных самолетах.

— Смогли бы жить за счет заработанного за карьеру сейчас, если бы ничем не занимались?

— Я и живу на эти средства в том числе. Сегодня у меня есть зарплата, но главные мои активы — это то, что я успел заработать и правильно инвестировать за время карьеры. Это главная моя статья доходов. А зарплата — начало нового пути

— Почему спортсмены обращаются к таким, как вы?

— Личный банкир делает так, чтобы активы работали на вас ежедневно. Не разово, а долгосрочно. Я думаю, в среде спортсменов сейчас возрастает финансовая грамотность. Они осведомлены о многом, они следят за тем, что происходит. Спортсмены получают знания благодаря курсам, онлайн, или еще какими-то методами. И это круто! 

— Можете назвать ваших клиентов?

— Как банковский работник, я не имею права разглашать информацию о клиентах. Моя должность подразумевает, что клиенты являются состоятельными людьми. Также в нашей стратегии развития заложено то, что кто-то из моих клиентов еще не стал звездой спорта и не получил больших денег, но даже с учетом того, что он еще не миллионер, он уже может начать правильно распределять свои средства.

— Не думали ли вы когда-нибудь о работе футбольным агентом?

— Нет. То, чем я сейчас занимаюсь, — это тоже реальная помощь для ребят. Они нуждаются в хорошем примере, как в идеале должен жить спортсмен.

После окончания карьеры футболиста у меня был опыт пейсера во время московского марафона — это когда более опытный бегун задает темп и помогает другим достичь определенного результата. Я помогал директору сборной России Евгению Савину поставить личный рекорд на дистанции полумарафона в 21 километр. Наверное, это хороший пример, чтобы сравнить с тем, чем я сейчас занимаюсь, — в этом и есть моя ценность для ребят: быть рядом с ними и осуществлять поддержку на ежедневной основе. У нас много талантливой молодежи, которая в необходимое время нуждается в правильном примере. Я выбрал свою нишу.

«Тот уровень требований, который Кафанов мне предъявил, могу признаться, был неожиданно высоким для меня» Фото: «БИЗНЕС Online»

СНАЧАЛА ВЫБРАЛ АВСТРИЮ, А НЕ «РУБИН»

— Как вы попали в Казань?

— В 2006 году мы играли против сборной Казахстана на уровне U-21. Я в сборной Молдавии был самым молодым. Обе игры сыграл на ноль, и, как я понимаю, за обеими встречами следил Павел Черепанов — экс-тренер «Рубина», который сейчас так и работает в Казахстане. Насколько я помню, ко мне обратился Саша Гацкан, будучи игроком «Рубина». Сказал, что есть возможность приехать на просмотр. Связался позже с Виталием Кафановым, получил официальное приглашение приехать в Казань. В тот момент у меня не было контракта — я как раз закончил спортивный техникум в Австрии, после чего у меня началось несколько дней каникул.

Вечером после игры с Казахстаном я купил билет в Казань и утром уже улетел вместе с Гацканом. Там меня представили Курбану Бердыеву и Виталию Кафанову. Начал тренироваться с первой командой. Но, как помню, у нее на тот момент были игры — с «Торпедо» и еще с кем-то. Соответственно, в дни игр я тренировался с дублем. Мы познакомились, друг друга увидели. Виталий Витальевич выразил желание продолжить со мной работать, но именно в тот момент у «Рубина» не было места для меня. При этом я успел получить предложение продолжить карьеру в Австрии, что на тот момент было более гармонично и натурально. Поэтому мы все сошлись на том, что лучше сейчас ехать и играть.

Это такая длинная предыстория, но именно с 2006 года мы фактически постоянно были на связи с Кафановым. Это большой профессионал, который запрашивал информацию с разных игр. Брал у меня лично и спрашивал у других людей, чтобы ему направляли диски.

Когда у меня появилось российское гражданство, а в «Рубине» некоторые вратари ушли, я получил звонок с конкретным предложением и объяснением задач. Кафанов сказал: «У нас уходят Ревишвили и Козко. Нужен игрок, который сможет составить конкуренцию Сергею Рыжикову, но который будет понимать, что не надо делать скандала, если Сергей будет играть. Он в данный момент шел номером один. На роль конкурента мы видим тебя. Мы ничего не обещаем, это большой вызов». Я дал положительный ответ. В течение двух недель оформили мой переход в «Рубин».

«Думаю, Сергей Рыжиков в тот момент был очень силен. Речь об отрезке примерно в пять лет. Тяжело с ним конкурировать» Фото: «БИЗНЕС Online»

— Но за «Рубин» вы так и не сыграли…

— Да, не сыграл. В тот сезон, который я провел в клубе, Сережа вышел на поле почти во всех играх, пропустив только один матч, в котором играл Арлаускис. 

Я не считаю, что сезон был в минус. С той задачей, которая была поставлена Кафановым, мы отлично справились. Сергей провел фантастический сезон с лучшим показателем игр на ноль в российской истории. Это показывает, что вся бригада вратарей отработала очень хорошо. Иногда видно только первого вратаря, но за ним есть люди, которые ему помогают. Это не только тренеры, но и запасные вратари. Слово «пейсер» здесь тоже уместно, или, если хотите, спарринг-партнер из бокса, который помогает в подготовке.

Считаю, что мы достигли общего успеха на данной позиции. Ни в коем случае время в «Рубине» не могу занести себе в негатив.

— Арлаускис же считался в свое время чуть ли не самым перспективным вратарем на постсоветском пространстве. Чего не хватило ему, чтобы заиграть на высочайшем уровне?

— Сложно оценивать коллегу. В момент, когда ему представился реальный шанс играть за «Рубин», меня в клубе уже не было. Не могу сказать, что был вовлечен в ситуацию.

Думаю, Сергей Рыжиков в тот момент был очень силен. Речь об отрезке примерно в пять лет. Тяжело с ним конкурировать. Иногда 2–3 сильных вратаря в команде не есть хорошо. Гедриус, насколько я помню из личного общения, сильно расстраивался из-за того, что мало времени получает. Может быть, это повлияло на его настроение и подход к делу.

Рыжиков был вратарем номер один, а когда ты под ним получаешь мало игрового времени, то сложно себя проявить. Это относится в том числе к Акинфееву. Под ним было много сильных вратарей, но по большому счету в его тени они себя и не проявили.

— Мог ли Рыжиков стать номером один в сборной, если бы не было Акинфеева?

— Присутствие Игоря сыграло роль. Но в любом случае Сергей дошел до сборной. 

«Тренерский штаб Бердыева работал 28 часов в сутки. Ни к одной игре с каким-то шапкозакидательским настроем никто не подходил» Фото: Шамиль Абдюшев

— Считается, что Виталий Кафанов один из самых требовательных тренеров вратарей в РПЛ. С ним были тяжелые тренировки?

— В моем случае самая сложная его нагрузка была психологической. Тот уровень требований, который он мне предъявил, могу признаться, был неожиданно высоким для меня. Но именно благодаря его настойчивости я это быстро в себе перемолол, начал сам от себя требовать еще большего. Через несколько месяцев пребывания в «Рубине» у меня пошел очень серьезный прогресс. И в этот момент с его стороны стало гораздо меньше претензий — они перешли в хороший формат подсказок и рекомендаций. Вот за что я ему благодарен. Это помогло мне не столько как вратарю, а скорее как личности. Очень положительный опыт, который содействует мне в решении других задач.

Касаемо других вратарей — мне сложно судить. Например, Гедриус говорил, что у нас маленькие физические нагрузки. Но это было обусловлено тем, что мы выступали в неимоверном количестве игр в короткие сроки, и самое главное — погода. Потому что многие из этих игр проходили в зимнее время, когда в Казани было очень холодно. Есть вратари, например Ревишвили или Козко, которые отмечали, что в их время в «Рубине» они получали, наоборот, очень много физической нагрузки.

— Ваши слова: «В Бердыеве меня поразило его умение руководить командой по ходу игры». Можете расшифровать?

— Тренерский штаб Бердыева работал 28 часов в сутки. Ни к одной игре с каким-то шапкозакидательским настроем никто не подходил. Всегда было несколько планов на игру в голове у Курбана Бекиевича.

В самые негативные моменты Бердыев поражал тем, что его решения приносили результат прямо сразу. Выходит человек — забивает гол. Выходит другой в следующем матче — мы меняем рисунок игры, переходя с длинных передач на короткий-средний пас. Соперник к этому оказывается не готов, и у нас появляется преимущество до конца игры. Он делал все на моих глазах в «Рубине», а позже я столкнулся с этим, играя против его «Ростова». Почувствовал на своей шкуре — в двух играх его замены оказывались ультрарезультативными.

Это вообще ведь качество уникальное. Одно дело — хорошо подготовиться к игре. Но другое — когда в пылу борьбы принимаются такие результативные решения. Это опыт Курбана Бекиевича, знания и подготовка и, конечно же, какая-то внутренняя интуиция, которая дана именно ему.

— Каким вообще отложился в вашей памяти тот год в «Рубине»? Это было хорошее время?

— Сезон оказался очень-очень сложным. У нас было большое количество травмированных игроков, продали Бухарова и Семака. Новые игроки пришли и получили повреждения. Было нелегко.

Могу сказать, что в казанском клубе оказался самый сильный состав игроков, с которыми я встречался. Я на каждой тренировке сталкивался с вызовом — каждый мог что-то исполнить.

Ту атмосферу в команде я бы хотел запомнить навсегда. Хоть мы и не выиграли чемпионство, но взяли бронзовые медали, выиграли суперкубок, прошли в 1/8 Лиги Европы. Все это благодаря хорошей атмосфере, чувству команды.

— Вы высказывались о чудовищном ударе с обеих ног у Александра Рязанцева, когда выделяли лучших в том «Рубине». Хочется спросить: по-вашему, он реализовал свой потенциал?

— Я с Сашей до сих пор общаюсь, это мой близкий друг. Считаю, что он свой потенциал реализовал, потому что стал многократным чемпионом России, в том числе с «Зенитом». Глупо это отрицать. Единственное, чего я ему желал бы, и это относилось и к Рыжикову, — выступать за сборную. В этом параграфе негусто. Только в этом плане он чего-то не достиг.

При этом Саша очень многое дал «Рубину». Его человеческие качества определяли настроение и поведение в раздевалке клуба. Новички смотрели, какие ценности преследуют лидеры клуба, а у Саши сумасшедшая работоспособность и исчерпывающее выполнение указаний тренера. Думаю, он себя реализовал, потому что кроме игры он давал многое «Рубину» в раздевалке.

«Разговор с Семиным перед подписанием длился не больше 3–4 минут, но за это время он успел дать мне понять, что я еду не в какую-то провинцию, а в настоящий проект» Фото: «БИЗНЕС Online»

«В «ТОМИ» ВСЕ РАБОТАЛИ НА ФУТБОЛ»

— Вы играли в Томске, одном из самых небогатых футбольных клубов премьер-лиги тех лет. Что это была за команда? Слышал, что там был сумасшедший коллектив.

— В тот момент, когда я переходил, в Томске команда практически была банкротом. Было принято решение на уровне руководителей клуба и региона не разбрасываться большими деньгами и обещаниями, а как есть доиграть сезон. Надо отдать должное: нам честно объяснили, как обстоят дела, и дальнейшее решение играть или не играть каждый принимал самостоятельно. Конкретно я приехал туда за возможностью играть в премьер-лиге. Все, кто пришел туда, переходили с четким пониманием, что через Томск есть возможность развиваться и играть в РПЛ.

Каждый игрок той команды был супермотивирован и работал на футбол, на себя. Это оказалось главной составляющей команды. Тренер не должен был нас сильно гонять. Но парни сами дополнительно занимались. Тренер давал нам три выходных, потому что понимал, что морально не может терзать ребят, которые могут не получать денег. Команда принимала решение заниматься сама, без тренера. Человек по 12 играли на базе в дыр-дыр, готовили себя профессионально. Та ситуация особенно закалила меня и познакомила с настоящими людьми, которые любят футбол.

Уровень «Томи» был высоким по мастерству игроков. Надо отметить, что в команде были не футболисты из первой и второй лиг. Там были молодые люди из «Динамо», «Локомотива», «Спартака» и «Зенита». Они понимали, что там у них нет возможности быть в составе.

— Еще вы играли в «Мордовии» у Семина. Это ведь была интересная команда со своими нюансами.

— Я получил от них конкретное предложение. Было сказано, что руководители и Юрий Павлович ищут еще одного сильного вратаря в команду. Мне высказали полное доверие и донесли мысль, что мы с Антоном Коченковым полностью должны закрыть данную позицию.

Разговор с Семиным перед подписанием длился не больше 3–4 минут, но за это время он успел дать мне понять, что я еду не в какую-то провинцию, а в настоящий проект. Его настрой в этом разговоре убедил. Впоследствии оказалось, что все так и есть.

После первого сезона, когда команда показала лучший результат за всю историю, что-то произошло. Не знаю, что было на встрече руководителей региона и Семина, но после этого объявили, что он уходит. Было неожиданно, потому что у меня был долгосрочный контракт.

На первый сезон у нас была задача — попасть в десятку, а мы стали восьмыми. Для меня непонятно решение по Семину. Мне казалось, что у большинства ребят в данном проекте, да и у тренерского штаба, длинные контрактные обязательства. А оказалось, что у меня на тот момент был самый длинный контракт. Первым ушел Юрий Павлович, а дальше уже по списку.

— Через несколько лет «Мордовию» ждали ПФЛ и забвение. Почему проект так быстро схлопнулся?

— В целом у нас нет сильного института спортменеджмента. Нельзя похвастаться тем, что у нас в футболе много толковых спортивных директоров или что наши клубы с понятной долгосрочной стратегией развития. Если говорить глобально, то, на мой взгляд, это причина несформированной стратегии развития клуба. Это приводит к таким результатам и последствиям.

— Рассказывали, что Семин несколько раз платил премиальные игрокам «Мордовии» из своих личных денег. Как думаете, зачем?

— Семин очень ценил качественную работу своей команды. Скажем так, он на эти же деньги мог пригласить нас в хороший ресторан — будет то же самое. Он понимал, что у него порядочный коллектив и эти деньги будут поделены не только между игроками, но и между массажистами, докторами, среди персонала. Для них это будет весомо.

Это был знак благодарности и высокой оценки нашей работы. Нормальная история. Я не понимаю журналистов, которые на этом сильно акцентируют внимание, потому что тут все честно и понятно. Это хороший пример.

— С «Мордовией» и «Томском» связаны истории о больших долгах перед игроками. Правильно понимаю, что вы один из немногих, кто получил свое от руководителей этих клубов?

— Вы правы, да. Как я уже говорил, у меня по жизни серьезный подход к финансам, в том числе к налогам и юридическим моментам. В конце концов, все задолженности передо мной были погашены.

В Томске все было сделано согласно договоренности. Изначально предупреждали, что даже деньги и небольшие, но неизвестно, когда мы их получим. Позже все было закрыто. В Саранске всё сделали путем обращения в КДК, но и там контракт по итогу был исполнен, за что можно сказать спасибо.

«Параллельно с футболом я стремился к личному развитию. Кардинально сменить свою жизнь, изменить график и привычки — это вызов» Фото: © Joel Marklund / ZUMAPRESS.com / globallookpress.com

— Еще три года назад вы заявляли, что можете еще долго играть в футбол. Но сейчас вам 33, профессиональная карьера завершена. Почему решили закончить так рано?

— Параллельно с футболом я стремился к личному развитию. Кардинально сменить свою жизнь, изменить график и привычки — это вызов, но в то же время и развитие карьеры для меня. Скажу без скромности: в мире футбола таких специалистов по финансам и инвестициям практически нет. Я воспользовался возможностью проявить себя в сегменте private bank, а также применить накопленные знания в деле. Наша жизнь всегда выходит за рамки футбола, а профессиональная карьера в нем — это лишь один этап.

Я рад тому, чем сейчас занимаюсь. Доволен, что могу быть полезен спортсменам, большое число которых — мои друзья. Рад, что у меня есть возможность развивать новый продукт на уровне финансов в России. Но при том я все-таки остаюсь в спорте: посещаю игры, общаюсь с теми же людьми и остался в этом же поле действия, только при других функциях. Это делает меня счастливым.

— Вашу работу, которой вы занимаетесь сейчас, было бы невозможно совмещать с игровой карьерой?

— Одна из моих главных идей, которую я пытаюсь донести спортсменам, заключается в том, что профессиональный спорт — это очень серьезно и здесь требуется большой дар. Не нужно заниматься всем одновременно. Если у вас получается хорошо играть в футбол или хоккей, то посвятите этому все ваше время, отдайте все силы. А финансами пусть занимаются обученные этому люди. Конечно, те, кому вы доверяете, то есть профессионалы. Не смотрите в сторону бизнеса во время активной карьеры. Есть спорт — отдайтесь ему полностью.

А уже после карьеры, имея опыт пассивного инвестора, получив базовые знания о финансах, можно двигаться дальше. Берите свой капитал и занимайтесь всем чем угодно. Вы будете владеть свободным временем и, следовательно, сможете контролировать процесс на 100 процентов.

Я ни в коем случае не видел себя в той роли, когда надо и играть в футбол, и еще чем-то заниматься, например бизнесом. Я стал владельцем бизнеса только по окончании карьеры, через полгода после этого.

— А сейчас вообще поддерживаете свою спортивную форму?

— Да. Мой род деятельности все же тесно связан со спортом. Я играю в футбол. Принял участие в нескольких забегах. Выступал в полумарафоне. По возможности занимаюсь сноубордом и серфингом в зависимости о того, где нахожусь. Во время пандемии часто ходил в горы, приглашая с собой клиентов. В последствии к нам присоединились уже и их жены с детьми, на что было приятно смотреть. В принципе, это один из важных моментов индивидуального обслуживания в банке, ведь здесь не только инвестиции и стратегия, но и отношения между банкиром и клиентом. Пандемия нас объединила, а я рад, что смог показать ребятам такую вещь, как поход в горы. В общем, у меня достаточно активный образ жизни. Без спорта не представляю себе своего расписания никак.

— Не следовали примеру своего знакомого защитника Ак Барса Михаила Фисенко, который много времени уделяет соревнованиям под эгидой IronMan?

— Он более амбициозный. Я оказался рядом с ним во время его подготовке к IronMan, дал ему несколько своих советов исходя из своего спортивного опыта и образования. Надо отдать должное — у Михаила огромная мотивация, он максималист. Он ставил перед собой самые высокие цели и отдал себя полностью. Позже у нас произошел разговор, где он высказал мысль: «Илья, ты оказался прав, не надо было резко начинать. Позже мне пришлось тяжелее готовиться к сезону». Это опять же к мысли о том, что все же главное — профессиональный спорт, это наша работа. Он согласился с тем, что после того, как он отдал очень много сил на подготовку к IronMan, ему было очень тяжело подготовиться к новому сезону. Хотя надо отдать должное — прошлый сезон у Фисенко вышел хорошим.

В моем случае все проще — я хочу поучаствовать в IronMan в Клагенфурте, в городе, куда я приехал в 17 лет. К этой мечте я буду идти поступательно: уже прошел полумарафон, потом будет марафон и так далее.

«Шунин заслуженно находится в числе кандидатов на выход в основе сборной» Фото: «БИЗНЕС Online»

«ДЮПИНУ ЕСТЬ НАД ЧЕМ РАБОТАТЬ»

— Кто вратарь номер один в России прямо сейчас, на ваш взгляд?

— Номер один в России — Станислав Саламович Черчесов.

— В сборной России произошла рокировка основного вратаря: Шунин сменил Гилерме. Как думаете, это надолго?

— Я не знаю, вещи про «надолго» или «навечно» могут быстро закончиться. Мне кажется, что Антон очень стабильно двигается. Он провел хороший прошлый сезон, с каждой игрой закрепляя высокий уровень. И сейчас он своевременно получил шанс в воротах сборной и в трех играх, как кажется, удовлетворил главного тренера сборной. А сколько это продлится — нельзя сказать.

— Экс-тренер «Динамо» Новиков смело заявляет, что Шунин сейчас — вратарь номер один в России. Согласны?

— Сколько людей, столько и мнений. В этой истории важно не то, что кто-то номер один, а то, что Антон туда дошел. Желаю многим вратарям обратить внимание на данный пример. Шунин заслуженно находится в числе кандидатов на выход в основе сборной. Черчесов ведь об этом говорил, что в сборной нет стартового состава, а есть кандидаты на попадание в число 11 игроков старта.

— В чем феномен Игоря Акинфеева? Он так талантлив, как говорят, или это работоспособность?

— Такие случаи без таланта не происходят. И тут можно вернуться к вопросу о моей карьере. Я не обладал таким талантом, из-за чего мне сложно себя оценивать высоко.

Игорь — талант, у которого очень сильная психологическая составляющая. Он ментально очень силен. Третья составляющая — это профессионализм. Я видел со стороны его отношение к делу.

«Как человек, который имеет какую-то экспертизу, могу сказать, что прогресс Дюпина очевиден. У него есть сильные качества, которые он проявляет в каждом матче» Фото: «БИЗНЕС Online»

— Как считаете, ему все же стоило уехать в Англию или другой топ-чемпионат 8–10 лет назад, ведь оттуда был очень пристальный интерес? Он ведь всегда мог бы вернуться в Россию

— Мы же не знаем, каким был интерес и каким это было предложение. Меня ведь тоже звали в Англию, но я не принял предложения. Мы не знаем деталей, из-за этого мы не вправе давать оценку.

Но в целом мое отношение такое, что если российскому футболисту дают возможность уехать на запад, тем более с таким талантом, то лучше ею воспользоваться. Это относится не только к Игорю. Рад за Головина и Лешу Миранчука.

— В РПЛ есть крутые вратари, которых незаслуженно обходит стороной внимание тренеров сборной. Почему в национальной команде нет места, например, Юрию Дюпину?

— Мне сложно подвергать оценке в моменте. Ведь все мои слова будут подвержены серьёзной критике. Не могу сказать, что конкретно Дюпин — игрок сборной, или наоборот. Как человек, который имеет какую-то экспертизу, полагаю, что прогресс Дюпина очевиден. У него есть сильные качества, которые проявляются в каждом матче: игра ногами, игра на линии и на выходах. Что возвращает нас к вопросу про Акинфеева — здесь Дюпин показывает, что комфортно себя чувствует на высоких передачах.

Набор данных качеств позволяет ему рассчитывать в будущем на игру в стартовом составе, а сегодня быть тем, на кого тренерский штаб сборной стопроцентно обращает внимание. Это один из самых прогрессирующих игроков на данной позиции в нашем чемпионате.

— Говорят, что Дюпину не хватает техники и выучки, мол, он действует только за счет рефлексов. Разве это проблема, если вратарь реально «тащит»?

— Вы знаете, с другой стороны, это плюс, потому что есть над чем работать. Я увидел, что он серьезно относится к делу и, кажется, он перфекционист. 

Во вратарском деле все очень просто: оставляешь свои ворота сухими, ты можешь и криво отбивать эти мячи. Но мы же все-таки устанавливаем высокую планку. Это хорошо, что есть над чем работать.

Но я в играх Юрия не замечал какого-то провала в том, что вы озвучили. Конечно, его сильная сторона — рефлексы. А дальше пусть работает и развивается.

— Другой вратарь «Рубина» Никита Медведев стал интересным прецедентом. Реально ли реанимировать вратарскую карьеру после того, как три года, по сути, только тренировался?

— Конечно! Думаю, все упирается в желание. Один из больших плюсов для Медведева в том, что он будет работать в «Рубине» с Сергеем Козко, а Кафанов может посоветовать, как и какие вещи лучше организовать. Ну и, конечно, важно желание Никиты вернуться в качестве первого номера. В любом случае перед ним теперь все возможности есть.

Я, когда заканчивал, напротив, не видел возможности для себя в чем-то много прибавить. Здесь есть все предпосылки.

— Российскую вратарскую школу можно назвать сильной по меркам Европы?

— Сложный вопрос. Думаю, нам есть чему учиться. Если мы назовем школу сильной или слабой, это ничего не изменит. Нам есть куда расти. Большие усилия прилагаются Виталием Кафановым, Виктором Чановым и другими нашими специалистами, чтобы создать вратарское сообщество. Раскрою маленький секрет: у нас есть внутренняя группа, где почти 500 участников — все тренеры высшей, первой и второй лиг, детские тренеры, специалисты из Беларуси, Молдавии, России. На данном этапе Кафанов прилагает очень много усилий, чтобы объединить и по крупицам собрать эту школу. А насколько наша школа лучшая или самая сильная, нет смысла говорить.

— Завершить интервью хотел бы вашим личным топ-5 вратарей в мире.

— Сегодня это Нойер, Алисон, Куртуа, Эдерсон и Кейлор Навас.

— Облак и Де Хеа не попали?

— Ну давайте лучше Эдерсона на Облака поменяем. Думал и про Облака, пусть лучше будет он. А вот Де Хеа не входит.

— А если такой топ составить из вратарей России?

— Сейчас это все те, кто попадает в расширенный состав сборной. Вот четыре вратаря, и добавьте к ним Акинфеева. Все просто, потому что они лучшие.