«Стоит ли в России отмечать крещение Киевской Руси?»

«Завтра, 31 мая, в России отмечается маленький юбилей. Ровно 10 лет назад Госдума приняла федеральный закон об установлении в стране новой памятной даты — Дня крещения Руси» Фото: © Сергей Пятаков, РИА «Новости»

Киевская Русь являлась плацдармом,
с которого разворачивалась западная экспансия на нашу родину.
Профессор Александр Пыжиков

МАЛЕНЬКИЙ ЮБИЛЕЙ

Завтра, 31 мая, в России отмечается маленький юбилей. Точнее, он даже не празднуется, а просто фиксируется календарем. Ровно 10 лет назад Госдума приняла федеральный закон об установлении в стране новой памятной даты — Дня крещения Руси (празднуется 28 июля). Наверняка, будущие историки самой яркой страницей в президентстве Дмитрия Медведева сочтут пятидневную войну в Южной Осетии, но мне кажется, что этот ничем не примечательный юбилей куда эпохальнее по своим последствиям, чем все прочие достижения бывшего президента. Данную дату можно рассматривать как своего рода Рубикон, на котором по факту исчерпалась остаточная инерция интернационалистских идеалов, созданных еще в СССР, и началась новая веха в истории страны. Зримым ее воплощением стал храм Воскресения Христова в парке «Патриот», построенный за счет государственного бюджета к 75-летию Победы как главный храм Вооруженных сил РФ и прославляющий ратный подвиг единственно русского народа. При этом 50-летний юбилей Победы страна увековечила несколько иначе — добрососедским возведением на Поклонной горе храмов сразу нескольких традиционных российских конфессий, причем равных по размеру. Как говорится, почувствуйте разницу.

Вне всяких сомнений, крещение Руси — эпохальное событие в судьбе духовно братского для татар русского народа, цивилизационное значение которого трудно переоценить. Речь о другом. Когда, например, празднуется День русского языка (кстати, он также введен при Медведеве), то все мы хорошо понимаем его общероссийское фундаментальное значение: государственный язык России должны знать и чтить на всей ее территории. Но когда законодатель нашего светского государства решает, что религиозный выбор древних киевлян значим не только для их современных единоверцев из Золотого кольца России, но и для всех субъектов Федерации от Бурятии и Калмыкии до Дагестана и Чечни, то нам ничто не остается, кроме как присоединиться к осмыслению этого решения, ведь уже давно и совершенно справедливо подмечено, что народ, не знающий своей истории, лишится и своего будущего.

Фрагмент барельефа «Крещение Руси» на памятнике князю Владимиру, сооруженном по проекту скульптора Василия Демут-Малиновского и архитектора Константина Тона в 1853 годуФото: © Олег Макаров, РИА «Новости»

ПРЕСТУПЛЕНИЯ АНТИРОССИЙСКОЙ ЭЛИТЫ

Начать следует с принципиального уточнения: под крещением Руси подразумевается не укоренение православия в Московии, а крещение Киевской Руси в 988 году. Киевские же земли, напомню, вошли в состав российского государства лишь при Романове Алексее Михайловиче в середине XVII века. И тогда же при Романовых было составлено каноническое прочтение отечественной истории, включившее в себя в том числе целый ряд придуманных концепций, которых прежде никогда не существовало. Среди них и «Киевская Русь», а также «татаро-монгольское иго». Вновь рожденные понятия и конструкции создавались правящей верхушкой ради вполне конкретных целей, которые далеко не всегда совпадали с интересами коренных народов России, прежде всего русского и татарского, и которые вряд ли отражают и интересы современной России.

Если называть вещи своими именами, то династия Романовых, взошедшая на престол в результате Смуты, развернула против народов нашей страны крайне агрессивную, враждебную политику, которая заключалась в их нещадной эксплуатации и всестороннем порабощении. Ради этой глобальной цели был сломан привычный уклад жизни коренного населения, а его разноплеменные народы усердно стравливались между собой по принципу «разделяй и властвуй». Притом правящая элита при Романовых в этническом плане состояла главным образом из пришлых элементов: сначала из представителей «польско-украинской» партии, которая затем расширилась также выходцами из «немецких» (в широком смысле, в том числе тевтонских) кругов. Сразу следует оговориться, что, упоминая в столь негативном ключе данные народы, здесь и далее имеются в виду не сами нации, а вышедший из их рядов политико-управленческий бомонд.

Преступления этой антироссийской элиты хорошо известны. Первым делом она попыталась уничтожить русское древлеправославие. Если первый Романов, царь Михаил, после Смуты находящийся еще в шатком положении, не решился на такой шаг, который нельзя было осуществить без кровавых репрессий, то его сын Алексей уже вовсю развернул войну против русского народа, не пожелавшего отказываться от исконных духовных устоев. Хорошо известно, что главная цель ломки отечественной церковной жизни заключалась в том, чтобы привести ее в полное соответствие с теми порядками, которые царили на украинских (малороссийских) землях (греческий мотив служил здесь лишь благовидным прикрытием). В качестве тарана был использован патриарх Никон. Его низложение на Большом Московском соборе ничуть не остановило Романовых: они продолжили насаждение новых порядков огнем и мечом (в буквальном смысле), что фактически привело страну к гражданской войне (осада Соловецкого монастыря, восстание Степана Разина, Стрелецкий бунт — все это ее звенья) и расколу на две части, одна из которых надолго ушла в подполье с тем, чтобы взорвать ненавистный режим в 1917 году.

Сын Алексея Петр I пошел еще дальше: он рубил бороды и срывал с русских национальные кафтаны, а затем, вдоволь наглумившись над христианством на 30-летнем Всешутейшем, всепьянейшем и сумасброднейшем соборе, уничтожил русское патриаршество, напрямую подчинив православную церковь Синоду, то есть одному из светских «министерств» государства. К слову, ключевую роль в этом крамольном начинании играл малороссийский (украинский) богослов, ректор Киево-Могилянской академии Феофан Прокопович. Одновременно русские священники активно вытеснялись из церковной жизни. На их место ставились выпускники Киевской-Могилянской академии, которым уже к середине XVIII века фактически принадлежала монополия на епископские кафедры в России. Они также занимали места в виднейших монастырях, играли ключевые роли в епархиальном управлении, входили в штат придворного духовенства, руководили духовными академиями и семинариями, которые в своем большинстве наполнялись воспитанниками, вызванными из Малороссии/Украины.

Параллельно шло крепостное закабаление коренного населения, из которого выжимались все соки до последней капли. Притом украинские вотчины не знали никакого рабства и освобождались даже от рекрутской повинности. Эту вольницу приструнила лишь Екатерина II, более ориентированная на интересы «немецкой» партии. Однако коренным народам России от того не становилось легче. Их как секли розгами до мяса и костей за малейшую провинность, так и продолжали сечь и травить гончими псами. Хозяева же российской жизни беззаботно развлекались на балах и охоте, а если кто из них и уличался в уголовных преступлениях, то, как правило, легко мог уйти от сурового наказания. Но, даже попадая в тюрьму, им разрешалось брать с собой прислугу, дабы пребывание в неволе не прерывало их жизненного комфорта, что великолепно описал Михаил Гернет в своем фундаментальном труде «История царской тюрьмы».

ЗАТЕМ ТАТАРАМ, КАК И РУССКИМ СТАРОВЕРАМ, ПРАВЯЩИЙ РЕЖИМ УСТРОИЛ НАСТОЯЩУЮ РЕЛИГИОЗНУЮ ТРАВЛЮ

Романовы свирепствовали и над татарами, превратив их, как и сторонников исконного русского православия, в изгоев на родной земле. Первым делом Романовы запретили татарам государственную службу. Так ушел в небытие слой служилых татар из числа касимовских, темниковских, кадомских, шацких, арзамасских и других, верой и правдой служивших царю. При этом источники свидетельствуют, что до воцарения Романовых немало приказных, а также государевых слуг на местах являлись мусульманами. Так, посол Ивана IV писал падишаху османов в 1570 году: «Мой государь не есть враг мусульманской веры. Слуга его, царь Сеин-Булат, господствует в Касимове, Кайбулла — в Юрьеве, Ибак — в Суржике, князья ногайские — в Романове. Все они торжественно славят Магомета в своих мечетях». С приходом к власти Романовых о таком помыслить уже было нельзя. Вот почему знаменитый род Юсуповых был вынужден креститься, как и другие татарские мурзы, пожелавшие сохранить посты и влияние. Религиозная нетерпимость — отличительная черта правления романовской династии.

Затем татарам, как и русским староверам, правящий режим устроил настоящую религиозную травлю. Чего стоит только Контора новокрещенских дел, при которой состояли особые воинские отряды, приводившие к «святому крещению» плетьми, палками, тюрьмами, угрозами смерти. Эти лжеправославные миссионеры при помощи солдат ловили на улицах татарских детей, насильно крестили их и засаживали в Зилантов монастырь «на воспитание». Особо буйствовал на данном поприще казанский архиерей Лука Конашевич. При нем, как указывал историк Николай Калинин, из 536 мечетей Казанской губернии было сломано 418.

Ту мрачную страницу романовской истории все мы хорошо знаем. Только мало кто из нас обращает внимание на то, что Аксак Каратун, «хромой черноризец», как образно прозвали татары Луку Конашевича, к русскому народу не имеет ни малейшего отношения, ведь он был родом все из той же Украины. Отучившись в уже упомянутой выше Киевско-Могилянской академии, Конашевич приехал в наши края, чтобы творить свои деяния именем русской (!) церкви, то есть именем нашего многовекового соседа, к которому сам ни на йоту не относился. Цель такого кощунства со стороны пришлого человека предельно ясна — поссорить духовно братские народы между собой, то есть воплотить в жизнь установку правящего режима «разделяй и властвуй». Продолжатель дела Конашевича Николай Ильминский хоть и отличался от предшественника методами пропаганды, но, как и он, был представителем все той же «украинско-польской» партии, о чем красноречиво свидетельствует его фамилия.

О беспощадной эксплуатации татар писать нет необходимости — они страдали не меньше русских людей, особенно из числа «раскольников».

РОМАНОВСКИЕ ИСТОРИКИ ПРЕПОДНОСЯТ ОПРИЧНИНУ КАК КРОВАВОЕ СУМАСБРОДСТВО ГРОЗНОГО

На этом фоне становится более понятным, для чего понадобилось Романовым возведение России к Киевской Руси. Таким способом правящая верхушка, которая, напомню, особенно на первом этапе состояла из представителей «украинско-польской» партии, легализовала в глазах порабощенного народа и мирового истеблишмента свои права на управление доставшимися во владение российскими землями.

При этом новоиспеченная династия всячески дистанцировалась от московских царей, чьим царством, собственно, и завладела после Смуты. Неслучайно за 300 лет правления Романовы не поставили последним ни одного (!) памятника, если не считать скульптурную композицию «Тысячелетие России» (1862 год), весь пафос которой сводится как раз-таки к утверждению идиологемы о том, что наша страна есть продолжатель Киевской Руси и в которой среди сонма других исторических персонажей можно разглядеть фигуру Ивана III. Казалось бы, Романовы должны были вознести на знамена прежде всего внука последнего Ивана IV, фактического создателя Российской империи, однако все происходит с точностью до наоборот: стараниями Миллера и других романовских историков Грозный объявляется чуть ли не психически больным человеком с кровавыми замашками, маньяком. Интересно: чем же этот московский царь особенно не угодил правящей верхушке?

При Иване III, которого Романовы, как уже было сказано, отметили на своем памятнике, к великокняжескому столу устремляется поток так называемых выезжан, то есть, говоря по-современному, экспатов из польско-украинских земель. Так, при московском дворе появляются Милославские, Глинские, Оболенские, Палецкие, Голицыны, Трубецкие и иже с ними. Пятая колонна занимает при московском троне весьма прочные позиции. Фактически тогда они прибрали к рукам все московское царство, а Иван IV (по матери Глинский) уже и вовсе считался ими своим человеком. Руками последнего вершится и новая геополитика: Россия с Запада разворачивает оружие на Восток. Совсем еще молодого государя приближенные родственники убеждают начать войну против Астраханского и Казанского ханств, хотя последнее уже и так подчинялось Москве.

Однако дальше происходит нечто, что привело Ивана Грозного к полному разрыву отношений со своим «польско-украинским» окружением. Что именно случилось, неизвестно. Отголоском тех событий служит повествование о смерти первенца царя, произошедшей сразу же после похода на Казань, что оказалось им воспринято как божья кара. Как бы там ни было, Грозный, видимо, раскусил подлинные цели пятой колонны и решил вырваться из ее опеки. Страна разворачивается в обратном направлении, и, к шоку приближенных царя, начинается Ливонская война. Быстро выяснилось, что последние без энтузиазма включились в боевые действия, о чем свидетельствуют их переходы на сторону противника, то есть в Польшу. А когда среди предателей-перебежчиков оказался Андрей Курбский (кстати, один из воевод, зверствовавших при взятии Казани), Иван Грозный учиняет опричнину.

Романовские историки преподносят опричнину как кровавое сумасбродство Грозного. Однако внимательный анализ жертв репрессий, предпринятый историками, показывает, что она была крайне избирательна: пострадали прежде всего польско-украинские фамилии, а также их приспешники. Другими словами, Иван IV устроил чистку элит от пятой колонны. В результате на авансцену российской политики выходят роды, далекие от прежнего польско-украинского замеса: Годуновы, Щекаловы, Клешнины, Вылузгины, Хворостины, Басмановы и другие.

Пятая колонна в полной мере смогла отыграться лишь после Смуты, в которой Польша, скажем мягко, играла не последнюю роль. И тогда для народов России наступает, пожалуй, самый мрачный период в истории. Именно в нем рождается концепция Киевской Руси, нужная властям для обоснования своего господства, и начинают стравливаться российские народы. Так, поход Ивана Грозного на Казань, в войске которого было до 40% татар и который изначально преследовал целью, говоря современным языком, наведение конституционного порядка внутри фактически единого политического образования, или, как бы мы сейчас выразились, федерации, в трудах романовских церковников (равно как и их идеологических предшественников) стал обретать религиозный окрас, то есть интерпретироваться как война христианства с исламом. Тогда же рождается и демонизация золотоордынского периода в истории нашей страны. Кстати, первым понятие «иго» употребил по отношению к нему польский (!) историк Ян Доглуш.

И хотя официальная романовская история просто кишит всеми этими сюжетами, обмануть русский народ оказалось не так-то просто, о чем красноречиво свидетельствуют его былины — хранилище народной памяти. В них много раз встречается образ поганых «татар». Но, что интересно, все эти «татары» прибывали на Русь не с Востока, как по логике романовской истории должно было быть, а с Запада (с «ляховинской» земли, из-за «синя моря») и непременно на кораблях. Вспомним, к примеру, по какому маршруту Садко отправился в Золотую Орду: сначала он поплыл по реке Волхове, затем пересек Ладожское озеро, вышел в Неву-реку и попал в «сине море» (судя по карте, Балтийское), лишь переплыв его, очутился в стане врага.

В данном контексте можно также вспомнить былинного героя Илью Муромца, который боролся с татарским «Идолищем». Только вот где восседал этот самый Идолище, от которого нужно было очистить мир? По одному изводу — в Царьграде (т. е. Константинополе), а по другому — в Киеве. Все эти вещи не могли быть случайными. Остается только добавить, что татары в те времена себя татарами еще не называли. Они приняли данное слово как самоназвание в результате целенаправленного государственного внушения.

ПРО ГРАБЛИ

Российские народы не раз пытались дать отпор враждебной им элите. В крестьянских войнах Степана Разина и Емельяна Пугачева русские, татары, башкиры, чуваши, мордва и другие коренные народы страны плечом к плечу боролись за общую Родину и свою свободу. В конечном итоге протестная энергия смогла сорганизоваться в действенную силу лишь к началу XX века. Не секрет, что революцию 1917 года вершили те, кто больше всех пострадал от романовского гнета. Вот почему Александр Солженицын отмечал: «Не было бы раскола XVII века — не случилось бы и революции 1917 года».

Сбросив с шеи романовскую удавку, народы России впервые за несколько веков получили возможность построить страну, исходя из своих, а не чужеродных интересов. Конечно, религиозные иерархи, в глазах простых людей запятнавшие себя многовековым обслуживанием правящего режима, получили свою порцию народного гнева, который, кстати, обрушивали на них и разиновцы с пугачевцами. И все же даже в этих условиях русская православная церковь спустя три столетия романовских кандалов впервые смогла избрать себе патриарха, а мусульмане — муфтия, прежде назначаемого правительством. Народы России, в том числе и татары, наконец-то получили некогда отнятую у них государственность. Так родилась, в том числе, и ТАССР, 100-летие которой наша республика отмечает в этом году. Впервые за несколько веков во главе Казанского края смогли встать его коренные жители — татары. А для всех, даже самых простых граждан страны, открылись недоступные прежде социальные лифты.

Это и был исконный отечественный интернационализм в действии, который нынче оформился в конституционный принцип федерализма. Так нужно ли нам теперь рубить сук, на которым мы все сидим, и вовлекаться в романовские идеологические конструкции? Как бы снова не наступить на те же самые грабли.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции