Режиссер «Зулейхи»: «Чулпан и Гузель обижают совершенно незаслуженно»

Вчера поздно вечером завершилась первая неделя премьерного показа сериала «Зулейха открывает глаза» по одноименному роману Гузель Яхиной

«ДЛЯ МЕНЯ ПРОИСХОДЯЩЕЕ — МОРАЛЬНО-ЭТИЧЕСКАЯ КАТАСТРОФА»

Вчера поздно вечером завершилась первая неделя премьерного показа сериала «Зулейха открывает глаза» по одноименному роману Гузель Яхиной. Канал «Россия-1» не управился, как предполагалось ранее, с фильмом за одну «рабочую» (сейчас это слово приходится брать в кавычки) неделю. Напомним, ранее предполагалось, что все 8 серий покажут с понедельника по четверг двумя эпизодами в день. В итоге же получилось немного странное программирование — одна серия за вечер, но две во вторник, словно ведущий Владимир Соловьев, который появляется на экране вслед за «Зулейхой», прогулял эфир, отвлекшись на баттл со своим коллегой Василием Уткиным. В результате фильм стоит в сетке «России-1» на следующей неделе также с понедельника по четверг, хотя осталось только три эпизода. Можно предположить, что в последний день зрителям покажут, скажем, фильм о фильме или обсуждение сериала с его авторами.

Между тем страсти вокруг праймтаймового кино на главном госканале страны только раскаляются. И теперь речь не только о критике со стороны представителей национально ориентированной татарской интеллигенции. Как призналась исполнительница заглавной роли Чулпан Хаматова на телеканале «Дождь» и в совместном прямом эфире с Яхиной в «Инстаграме» фонда «Подари жизнь», она получает большое количество проклятий и оскорблений: «Что я не люблю свою родину, оскверняю память о ней. Имеется в виду не только Татарстан, а вообще история современной России. Меня это сильно удивило, потому что я давно считаю, что раскулачивание — это убийство огромной части сельского хозяйства, трагедия и преступление. И вдруг я обнаруживаю, что очень большое количество людей думают по-другому».

Партия «Коммунисты России» во главе с Максимом Сурайкиным (не путать с КПРФ) даже потребовала запретить показ сериала. «Любой пасквиль на советское прошлое — плевок в лицо всему нашему российскому народу. Эти господа, являясь антисоветчиками, пытаются притянуть за уши любые факты, которые позволили бы очернить советское прошлое», — сказал Сурайкин изданию «Подъем».

«Для меня происходящее — морально-этическая катастрофа, — сказала Хаматова в прямом эфире „Инстаграма“. — На съемках я говорила, что все упрощено и, наоборот, боялась, что та историческая действительность, которая воссоздана в картине, недостаточно жестко и болезненно даст зрителям ощущение той трагедии, которая произошла. Я боялась, что это будет чересчур лайтово. Но такого рода претензии мне даже в голову не могли прийти». Для актрисы показ сериала — фундаментально важный шаг в национальном самосознании. «Мне кажется, для нашего сегодняшнего общества очень полезно говорить об этом времени так, как написана эта книга», — сказала она на «Дожде». «Мне кажется, это здорово, что такой сериал выходит на канале „Россия-1“, — говорила Яхина в прямом эфире с Хаматовой. — Я тоже боялась, что голос истории не услышат, что в фильме будет слишком много мелодрамы. Но уже в первой серии есть цифры раскулаченных, закадровый голос рассказывает о народе, а не только об одной женщине. Поэтому, мне кажется, фильму удалось соблюсти баланс между тем, что можно показывать и можно смотреть».

Камиль Самигуллин прокомментировал сцену секса в мечети, пояснив, что она была снята в павильоне и затем смонтировала

Однако неоднозначным отношением в современной России к сталинской эпохе дело не ограничилось. Высказался и муфтий РТ Камиль Самигуллин — он прокомментировал сцену секса в мечети, пояснив, что она была снята в павильоне и затем смонтировала: «Сам я однозначно считаю, что показ откровенных сцен по ТВ и не только — это аморально и омерзительно. А для меня образ татарской Зулейхи — это образ, созданный Гаязом Исхаки. И он навсегда останется символом духовной стойкости, целомудрия и преданности своему народу и религии».

Впрочем, авторы сериала прокололись на мусульманской теме еще раз, когда в списках заключенных, имена которых выкрикивают на вокзале или набирают на пишущей машинке, фигурируют Шихабутдин Марджани, Равиль Гайнутдин, Талгат Таджуддин и другие известные муфтии. Продюсеры уже объяснили, что специалисты по реквизиту просто искали распространенные татарские имена и фамилии. Но из-за откровенной халтуры отдельных членов съемочной команды «Зулейхе» на просторах сети теперь активно шьют исламофобию.

Чулпан Хаматова призналась, что она получает большое количество проклятий и оскорблений: «Что я не люблю свою родину, оскверняю память о ней»

ЗУЛЕЙХА СНИМАЕТ ПЛАТОК

Впрочем, какой бы ни была реакция, «главная премьера весны» продолжает идти на «России-1». Со второй серии заставка изменилась на песочную анимацию — цветочный орнамент в стиле национального татарского сменяется теми самыми птицами, легенду о которых рассказывает детям в поезде Зулейха. На экране появляются обещанные федеральные звезды — Сергей Маковецкий, Роман Мадянов, Александр Баширов, — а также целый ряд узнаваемых татарстанских актеров. В четвертой серии вновь появляется Роза Хайруллина в виде то ли призрака Упырихи, то ли галлюцинации Зулейхи. И это очень правильное режиссерское решение — для таланта актрисы было слишком мало экранного времени, к тому же образ Упырихи во всем черном, продолжающей наводить страх на главную героиню, как раз и добавляет той книжной сказочности, которой не хватает сериалу.

Если в первой серии Зулейха почти не говорит, то со второй и далее ее словарный запас расширяется — причем на чистейшем русском языке без всякого акцента, что вызывает улыбку. Кстати, Хаматова увидела в молчании Зулейхи «прекрасную метафору»: «Женщина, лишенная прав, лишенная голоса, понимает, что ответственность на ней, и обретает голос».

Вместе с художественной съемкой присутствует и псевдодокументальная — авторы экспериментируют со скоростью и ракурсами съемки, хотя это и не всегда выглядит оправданным решением, поскольку не совсем понятно, какие цели преследует. Далее ссыльные оказываются в тайге, и постановщики словно успокаиваются — теперь они могут сфокусироваться на одной локации, изредка перебиваемой флешбэками из прошлого персонажей. Частая и утомительная смена событий уступает место вниманию к психологическим портретам героев и осмыслению их поступков.

Даже сцена борьбы Игнатова с волком, до боли напоминающая аналогичный эпизод с медведем из «Выжившего» с Леонардо Ди Каприо, больше говорит о его внутреннем мире, нежели о внешнем. В целом Игнатов переживает развитие своего характера — от убежденного бойца ОГПУ, который может любить только Родину и Революцию, он превращается в человека, плачущего после тяжелых родов Зулейхи. В промежутке этот герой жалеет голодающих раскулаченных, страдает после их утопления в клетке и благодаря всем этим испытаниям проходит своего рода инициацию, поскольку вверенный ему отряд — это своего рода дети, которых нужно охранять, кормить и воспитывать. Только став им настоящим «отцом», комендант созревает стать отцом и ребенку Зулейхи. Важно и то, что в каждой серии раскрываются причины ссылки персонажей — и чаще всего это доносы самых близких людей, учеников и товарищей.

В пятой серии, последней из пока увиденных зрителями, где события разворачиваются уже в рабочем поселке Семрук, построенном ссыльными, происходит важное изменение в характере Зулейхи — перед тем, как отнести Игнатову обед, она снимает платок. Формально  для успокоения ребенка, который во сне не отпускает его из рук, но фактически это символизирует разрыв со старыми традициями и устоями. И хотя в следующем эпизоде платок возвращается на место, героиню с непокрытой головой уже увидел мужчина. Чуть позже она появляется без платка и перед доктором Лейбе. Как видно из анонса следующих серий, платок продолжит свое причудливое путешествие по голове главной героини.

Забавно, что, в отличие от книги, персонаж Настасьи стал более важным — она составляет любовный треугольник с Игнатовым и Зулейхой. «Когда я подписывала договор с ВГТРК, понимала, что фильм не будет отражением книги, что текст будет достаточно сильно меняться, и даже ожидала более сильных изменений. Я знала, что для канала важна мелодрама, и отнеслась к этому с пониманием. Порой этот треугольник очень уж крепкий, но ведь здесь режиссер пытался совместить несовместимое — зрительское кино, все законы сериала и серьезный авторский подход», — говорит Яхина.

Егор Анашкин считает, что критика картины во многом несправедлива: «Мы снимали кино о добре, любви и прощении. Но никак не о том, что эти люди, ругающие фильм, в нем усмотрели»

«У МЕНЯ ОЩУЩЕНИЕ, ЧТО СТО ПРОЦЕНТОВ ЭТИХ ЛЮДЕЙ ДАЖЕ КНИГУ НЕ ОТКРЫВАЛИ»

«БИЗНЕС Online» поговорил о претензиях к сериалу с его режиссером, постановщиком таких фильмов, как «Кровавая барыня» и «Деньги», Егором Анашкиным, который считает, что критика картины во многом несправедлива. «Мы снимали кино о добре, любви и прощении. Но никак не о том, что эти люди, ругающие фильм, в нем усмотрели», — сказал Анашкин нашему корреспонденту и привел сравнение. «Это как если бы (может, пример дурацкий, но тем не менее) людям показали фрагмент, скажем, фресок Сикстинской капеллы, где изображены мужские половые органы. И люди на этом основании писали бы в католическую церковь, мол, как вы смеете, это такое кощунство, чем вы разрисовали капеллу! — считает режиссер „Зулейхи“. — Это примерно то же самое — не видеть общей картины, цепляться за какие-то фрагменты, совершенно отказываться воспринимать ее. Я не о том, что наше кино шедевр, но про то, что так нельзя подходить к вопросу».

Анашкин уверен, что многие критики «Зулейху» и не читали, и не смотрели:  «У меня ощущение, что сто процентов этих людей даже книгу не открывали и, видимо, в школе плохо учились, если не знают историю своей страны. Каждый — татарская общественность, патриоты — находят то, что у них болит. И мне больше всего в этой ситуации обидно за Чулпан и Гузель, их обижают совершенно незаслуженно».

Кстати, ранее в своих эфирах Хаматова и Яхина объяснили некоторые моменты, связанные с картиной, например отказ от акцентов и самого татарского языка был продиктован тем, что главная актриса сериала не знает татарского. «Я к своему стыду, к сожалению, не говорю по-татарски. Я понимаю бытовой татарский язык, но я дитя сломленного, перелопаченного времени, где единый язык был русским. В моей семье родители говорили по-русски, и я их не виню, это была дистиллированная данность Советского Союза с выкорчевыванием национальных признаков», — призналась Хаматова. «Честнее было бы сначала дать татарскую речь, потом перейти на русскую. Но это было бы совсем неудобно для аудитории — читать субтитры, рассеивать свое внимание. Мы побоялись, что это придаст комичности происходящему, поэтому мне показалось, что надо говорить по-русски с вкраплениями татарских слов. Но татарский быт, татарская песня дают понимание, что все происходит в татарской деревне», — считает Яхина.

«Режиссерская версия была ближе к авторскому кино, там было еще меньше разговоров, сцены длились дольше, — рассказала также писательница. — Сцена в мечети продолжалась очень долго, прекрасная сцена раздевания Упырихи длилась и длилась, сцены с жесткостью тоже были длиннее, как мне кажется. Та версия была тяжелее для восприятия, и я понимаю, что при финальном монтаже пытались ее чуть-чуть облегчить».

Кирилл Разлогов: «Читатель представляет себе одно, а на экране видит другое. Но это не значит, что одно хуже, а другое лучше. У каждого свои фантазмы»

«ЧТО ЗА МОНСТРА С ПЛАНЕТЫ МАРС ОНИ НАМ ПОКАЗЫВАЮТ! НУ НЕЛЬЗЯ УХОДИТЬ В ПАТОЛОГИЮ...»

Интересно, что «БИЗНЕС Online» пришлось приложить некоторые усилия, чтобы найти кого-то из известных кинокритиков, которые бы смотрели «Зулейху». Многие вежливо отвечали, что не следят за фильмом, а также не читали и книгу. Приятное исключение — многолетний программный директор международного московского кинофестиваля, ведущий программы «Культ кино» Кирилл Разлогов. «Я смотрел очень отрывочно, но, по-моему, хорошая профессиональная работа, хотя знаю, что читатели романа в большинстве своем недовольны. Но обычно так и бывает. Это связано с тем, что фантазмы читателей не совпадают с фантазмами режиссера. Просто не могут совпасть. Это очень редкий случай. Читатель представляет себе одно, а на экране видит другое. Но это не значит, что одно хуже, а другое лучше. У каждого свои фантазмы. По моему мнению, повторю, это профессиональная работа на основе очень хорошего романа», — сказал Разлогов нашему корреспонденту.

А вот известный казанский журналист и общественный деятель Римзиль Валеев считает, что в сериале очень отличается первый эпизод от всех остальных. «Первую серию я не признаю. Она резко отличается, посвящена татарской деревне, татарской семье — очень слабо, жидко, немотивированно, — сообщил Валеев в разговоре с „БИЗНЕС Online“. — Я читал роман, и когда посмотрел сериал, то убедился, что протест татарской общественности, знающих людей, абсолютно справедлив. Ибо когда уродливые, негативные главные герои произведения принадлежат одной национальности, а все остальные положительные — другой, я считаю, что это разжигание межнациональной ненависти».

Все остальное, может быть, не шедевр, говорит наш собеседник, но смотрится нормально: природа, суровые реалии раскулачивания, путешествия: «Незнакомым с этой темой людям это в принципе не так важно. Ничего такого в этом нет. Поэтому я считаю, что первая серия портит настроение людей и бросает тень негатива на всю эту киноработу». Валеев считает, что авторы «Зулейхи» зря не обратились к консультантам по татарской теме: «Если бы был консультант по татарским делам, если бы стояла его фамилия в титрах, мы бы с него спросили! Но его, видимо, не было, поэтому сейчас дискутировать об этом бесполезно».

Интересно, что комментирующие сериал все чаще вслед за Самигуллиным вспоминают другую «Зулейху» — пьесу 100-летней давности Гаяза Исхаки про ужасы насильственной христианизации XVIII–XIX веков на Волге и Урале.

«То, что татарская читающая интеллигенция возражает, — это логично, это нормально. Потому что эта интеллигенция знает „Зулейху“ Гаяза Исхаки, — продолжает Валеев. — Там была бомба — насильственное крещение. Поэтому преподнесение этого имени героини, этой легенды, выглядит как альтернатива произведению Исхаки. Его „Зулейха“ — это страшная трагедия, страшная история. И вдруг Зулейха открывает глаза, с ее судьбой, приключенческой клюквой и любовью к Игнатову...» При этом Валеев уверен, что нынешний скандал в СМИ послужит хорошей рекламой для сериала, который станет только популярнее.

А народный артист РТ, депутат Госсовета РТ Рамиль Тухватуллин в свое время даже снял фильм по «Зулейхе» Исхаки. «Разумеется, сериал смотрю, я и книгу прочитал, когда она только вышла, — рассказал Тухватуллин „БИЗНЕС Online“. — Впечатления от сериала, конечно, неоднозначные. И тут все зависит от того, с какой стороны смотреть. Я сам снял пять фильмов, и для меня очень важна картинка, игра актеров, оформление, постпродакшн и т. д. Но самое главное — содержание, идеология. Все знают, что слово имеет вездесущее значение, но именно кино придает слову еще большую силу. С идеологией, которую описала Гузель Яхина, я совершенно не согласен. То есть книга, с одной стороны, литературно, технологически продуманное произведение, его действительно интересно очень читать. Но это абсолютная технология, массовая культура. И теперь это перешло еще в кино, а в нем акценты сместились на те вещи, с которыми нужно быть крайне осторожными».

Тухватуллин напоминает, что республика вложила в этот сериал средства, которые превышают то, что выделяется на всю кинематографию в Республике Татарстан: «И в итоге получить такой продукт, который, так скажем, неоднозначный, задевает пусть не всех, но огромные слои нашего народа, нашу гордость… За свои деньги я бы над ситуацией издеваться не стал. Мы радеем за национальность, за сохранение… А тут главная героиня, хоть она и русскоязычная актриса, Чулпан Хаматова, но татарку играет. Роза Хайруллина — татарка, что за монстра с планеты Марс они нам показывают! Ну нельзя уходить в патологию...» Наш собеседник считает, что республика в этих условиях должна была как-то контролировать съемочный процесс. «Книгу прочли, но там не было такого осуждения. Представляете, что делает кино! Думаю, это еще долго будет обсуждаться», — резюмирует Тухватуллин.