«Мужчины «просыпаются» и проявляют по отношению к женщинам лучшие качества», — так характеризует праздник 8 Марта знаменитый диктор Казанской студии ТВ Лия Загидуллина, уверенная, что к феминизму нужно относиться только с юмором. В интервью «БИЗНЕС Online» она рассказала, что стала одной из первых женщин-водителей в Казани, почему советские пионеры удивились, увидев ее за обедом, и как композитор Александр Ключарев звонил в студию, чтобы справиться о здоровье ведущей после одного из эфиров.
Лия Загидуллина: «8 Марта — праздник радости, весны, семейного счастья. Мужчины «просыпаются» и проявляют по отношению к женщинам лучшие свои качества: внимание, заботу, ласку»
«НУ КТО ВСЕРЬЕЗ ДУМАЕТ О ФЕМИНИЗМЕ, ЕСЛИ ТОЛЬКО С ЮМОРОМ!»
— Лия Михайловна, 8 Марта — это, можно сказать, профессиональный женский праздник. Хотя корни его, наше поколение это еще помнит, идут со времен борьбы прекрасного пола за свои права, от Клары Цеткин и прочих. А что для вас значит этот первый праздник весны?
— Вы сами ответили на этот вопрос. Да, 8 Марта — праздник радости, весны, семейного счастья. Мужчины «просыпаются» и проявляют по отношению к женщинам лучшие свои качества: внимание, заботу, ласку. Ведут себя так, как должны бы вести себя и в обыденной жизни. Клару Цеткин же помнят люди моего поколения, а часть молодежи, думаю, нет. Если в блиц-опросах они затрудняются ответить, кто такой Ленин, Сталин, Станиславский, Валентина Леонтьева и так далее…
— У женщин по-прежнему есть причины бороться за свои права?
— Думаю, никакой борьбы нет. Женщины в нашей стране, особенно в нашей республике, давно уже успешно руководят, как правило, не хуже мужчин, а иногда и лучше.
Мои подруги — руководители разного уровня. И я сама руководила около 25 лет — сначала студией «Диктор ТВ», а потом художественным вещанием ГТРК «Татарстан». И никогда никто не намекал нам на нашу гендерную принадлежность. Это оценивают даже иностранцы, которые приезжают в Татарстан. Когда-то мы снимали фильм о принцессе Кенизе Мурад — это правнучка турецкого султана Мурада V, она писатель и была любимым журналистом Франсуа Миттерана. Очень глубокая, умная женщина. Она была гостьей Рафаэля Хакимова, ездила в Агрызский район, в деревню Иж-Буби, изучала религиозные течения. Я у нее спросила: «Как вы оцениваете татарских женщин?» Она ответила, что среди многих наций и народов татарские женщины наиболее образованны, хорошо воспитаны и интеллигентны.
«Женщины в нашей стране, особенно в нашей республике, давно уже успешно руководят, как правило, не хуже мужчин, а иногда и лучше»
— А феминизм актуален для наших женщин?
— Что ты привязался, Альфред, с этим феминизмом. (Смеется.) Ну кто всерьез думает о феминизме, если только с юмором! В татарской семье всегда глава мужчина, но умная женщина направит его куда надо, а он пусть продолжает считать себя самым главным.
Я приезжаю в деревню, где родилась моя мама (Уразла — это в Зеленодольском районе), там у меня живет двоюродный брат Альберт-абый и его супруга Фарида, крестьяне. Она, когда ругает дочерей, пугает: «Вот скажу вашему отцу!..» Хотя Альберт-абый даже слова резкого за всю жизнь детям не сказал. Он сидит, головой мотает. Но он главный! Мне кажется, татарские женщины настолько умны и умеют вести жизнь, что всегда сделают как им нужно!
«Мне кажется, татарские женщины настолько умны и умеют вести жизнь, что всегда сделают как им нужно!»
«ОНА ЕГО ЗВАЛА ТИМЕР ИЛИ ПАПА»
— В одном из интервью вы говорили, что такой как раз была Сакина Шаймиева — супруга первого президента Татарстана.
— Мы сделали о ней несколько фильмов, много общались, и это было счастьем для меня. Мы с ней часто разговаривали по телефону. Она настолько открытая женщина! Она была смелая и большая умница, очень добрая. Такая глубокая и в тоже время вся своя.
Многому меня научила, например готовить тутырма (блюдо татарской кухни — прим. ред.). Говорила, что готовит, потому что Минтимер Шарипович любит. Рассказывала что-то о рецептах, а потом сама себя обрывала: «Господи, зачем тебе все это рассказываю, ты же никогда сама делать не будешь...»
— Можете вспомнить что-то из историй, которые рассказывала Сакина ханум?
— Помню такую. Они еще жили в Муслюмово, Сакина Шакировна заочно училась в Казани. Поехала на сессию. В наше время планировали: в этом году шубу покупаем, в следующем — сапоги. И в их семье была запланирована покупка пальто для супруги. Так вот, Шаймиева нашла красивое пальто и позвонила мужу (она его звала Тимер или папа) и попросила разрешения купить это пальто. Я помню, что даже замолчала, когда услышала эту историю. В голове прокручивалось: наверняка, если бы она купила это пальто, Минтимер Шарипович ни слова бы не сказал, наоборот, порадовался бы. А я, например, в своей жизни никогда и никого не спрашивала, можно ли мне это купить или нельзя. Но, оказывается, это такая простая женская мудрость — глубокое уважение к мужу, которое никогда не остается незамеченным. У Сакины Шакировны была природная мудрость во всем.
Некоторые, включая меня, на такие вещи внимания не обращают, проходят мимо, а зря. И тогда все разговоры про феминизм отпадут сами собой. Обязанности у обоих полов одинаковые, а право есть только на любовь. Если двое соединились, то это прекрасно.
«Когда я села за руль, а это был конец 1970-х годов прошлого века, в Казани нас было трое: Нина Ильинична Жиганова (супруга композитора Назиба Жиганова), одна таксистка и я. У них были «Волги», а у меня — «Жигули»-«шестерка»
«ТАМ СТОИТ НА ЭКСПОРТ МАШИНА — «ШЕСТЕРКА». НАВЕРНОЕ, ДЛЯ ВАС ПРИСЛАЛИ»
— Вы говорите, что всегда сами принимаете решения. Это подтверждает и тот факт, что вы были одной из первых женщин, севших в Казани за руль.
— Так оно и было. Когда я села за руль, а это конец 1970-х годов прошлого века, в Казани нас было трое: Нина Ильинична Жиганова (супруга композитора Назиба Жиганова), одна таксистка и я. У них были «Волги», а у меня — «Жигули»-«шестерка».
— По тем временам невиданная роскошь…
— Да, это, наверное, почти как сейчас Mercedes-Benz. Люди подходили, трогали молдинги, внутрь заглядывали, смотрели…
Лия Загидуллина с Рудольфом Нуриевым
— Как вам удалось приобрести такое сокровище? Тогда же нужно было стоять годами в очереди...
— Во-первых, написала заявление, и мне в совете министров ТАССР дали разрешение. За машиной я приехала на базу. Это было золотое время дикторов телевидения — нас все узнавали. Был один канал — Центральное телевидение, где в определенный отрезок выходили программы Казанской студии ТВ. Когда я пришла за машиной, директор базы мне сразу говорит: «Там стоит на экспорт машина — „шестерка“. Наверное, для вас прислали». Я, нахалка такая, отвечаю — да. И забрала эту машину, а про себя подумала, что человек, для которого она предназначалась, наверняка имеет возможность заказать вторую такую же.
— Сейчас вас чаще можно встретить идущей пешком в центре Казани, а раньше, помнится, с ветерком заезжали на телестудию на красивом серебристом внедорожнике.
— Я сейчас много хожу пешком, если подсчитать, то, наверное, в среднем 4–5 километров набегает за день. Мне сейчас руль не нужен, все вокруг, все рядом. Я более полувека ездила на студию на своей машине, их часто меняла, а сейчас такой кайф: три минуты пешком — и я на работе. Свою последнюю машину отдала дочке.
«Я сейчас много хожу пешком, если подсчитать, то, наверное, в среднем 4–5 километров набегает за день. Мне сейчас руль не нужен, все вокруг, все рядом»
«Я ВИКТОРУ ГОВОРЮ: «ГОСПОДИ, ХОТЬ У ОДНОГО КОСМОНАВТА СИМПАТИЧНАЯ ЖЕНА»
— Вот что значит быть в советские времена диктором телевидения…
— Это было, как я уже говорила, золотое время для дикторов, они считались вроде небожителей. Как-то мы с коллегой Иркэ Сакаевой обедали в столовой, а там приехали пионеры. И вот они то забегут к нам, то выбегут. Потом подошел главный режиссер, смеется: подслушал разговоры пионеров, которые удивленно говорили друг другу, что дикторы, оказывается, тоже едят.
— Тогда уважали дикторов.
— Было за что уважать первую когорту дикторов телевидения: во-первых, они проходили большой конкурс, во-вторых, все были с актерским образованием, у всех была школа сценической речи. Эталон грамотной, безупречно литературной речи несли именно дикторы телевидения и радио.
— А как вы попали в этот отряд небожителей?
— У меня все по жизни так идет тихо, спокойно. В тоже время и без везения не обходится. Я училась в театральном училище, хотела себя посвятить театру, стать актрисой, но на третьем курсе у нас открыли режиссерское отделение. На этот факультет поступил Рафис Гарифуллин, уже работавший на телевидении режиссером в сельскохозяйственной редакции. Он меня увидел и пригласил в качестве ведущей. Помню, что первая передача называлась «Колос», затем была молодежная программа, а потом диктор Иркэ Сакаева вышла замуж и должна была уехать в Ленинград. Необходимо было ее заменить. Объявили конкурс, я его успешно прошла. В это же время мы играли дипломные спектакли театрального училища, посмотреть меня в дипломном спектакле приходили Иркэ Сакаева, Ринат Сакаев (он был главный режиссер), Амина Сафиуллина, Айрат Арсланов.
«У меня все по жизни так идет тихо, спокойно. В тоже время и без везения не обходится»
— Как отнеслись ваши сокурсники к тому, что вы вместо театра предпочли телевидение?
— Когда я окончила училище, у нас был выпускной вечер, ко мне все подходили и говорили: «Как ты могла чистое искусство — театр — променять на телевидение! Наверное, потому что там зарплата больше.У актеров — 60 рублей, а на ТВ — 100 рублей…»
Через полгода их мнение несколько изменилось. В те времена видеомагнитофонов еще не было, это 1966–1967 годы, и спектакли играли на студии в прямом эфире. Большую студию делили на сектора, и в каждом секторе шло действие, как в театре, где используют поворотный круг. Все шло в прямом эфире, поэтому артисты, мои однокурсники, приезжали в студию. Дежурный диктор объявлял: «Начинаем такой-то спектакль, роли исполняют такие-то, автор, режиссер». Когда заканчивалось первое действие, то давали какой-нибудь документальный фильм. В это время ко мне подходили артисты и жаловались, что им так трудно, роли не дают, а мне, мол, хорошо — тогда все передачи вели дикторы.
— Тогда телевидение любили все, в том числе и власть имущие. Вам, наверное, приходилось общаться с первыми секретарями Татарского обкома КПСС, Табеевым, Усмановым, Мусиным?
— Не скажу, что много приходилось лично общаться. Но я хорошо помню, как Раис Киямович Беляев, когда его назначили первым секретарем обкома комсомола, первое интервью в этом качестве в прямом эфире давал мне. Обычное интервью, он рассказывал о себе, о планах, интервью без наворотов, но он о нем помнил всю жизнь и, когда мы встречались, почему-то об этом напоминал.
Например, в Набережных Челнах проводили День строителя каждый год. Приглашали туда и космонавтов, и артистов известных, а концерт вести приглашали меня. Там было интересно, однажды приезжал космонавт Климук, он рассказывал нам нюансы полетов, какие-то личные моменты. Всех артистов и гостей распределили по машинам, почему-то меня посадили к космонавту, а его возили в черной «Волге». Посадили — и посадили. Мы едем, а там был композитор Виктор Темнов, он приехал с женой, был руководителем ансамбля «Березка», и жена у него тоже из этого ансамбля. Его супруга подошла ко мне и говорит: «Я Виктору говорю: „Господи, хоть у одного космонавта симпатичная жена“». Отвечаю: «Да не жена я. Просто так получилось, посадили в одну машину с ним».
«Когда я окончила училище, у нас был выпускной вечер, ко мне все подходили и говорили: «Как ты могла чистое искусство — театр — променять на телевидение! Наверное, потому что там зарплата больше»
«НА СТУПЕНЬКУ СЕЛИ, ОН ГОВОРИТ: «ЛИЙКА, СУШИТЬ СУХАРИ НАДО»
— Пришли 90-е годы, профессия диктора стала потихоньку исчезать.
— Она не исчезла. В Москве на центральном ТВ закрыли дикторскую группу. Этого многие дикторы ее руководителю Игорю Кириллову не могли простить, что он позволил это сделать. А раз закрыли в Москве, то пошли по всем городам ликвидировать такие дикторские группы.
У нас, в Казани, в то время как раз коллектив студии делился на творческие объединения, и из дикторской группы мы создали студию «Диктор ТВ», где функции дикторов значительно расширились, они стали дикторами-журналистами. Когда мы праздновали 40-летие ГТРК «Татарстан», к нам в качестве гостя приезжал Игорь Кириллов и вручил мне кубок от имени дикторов ЦТ «За верность долгу и традициям дикторов». Так и сказал. Получилось, когда по всему Советскому Союзу дикторские закрылись, только в Казани, единственном городе, сохранилась эта профессия и даже была создана группа студия «Диктор ТВ».
— Наверняка у вас много разных баек, связанных с профессией.
— Всякое было, конечно. Например, с Володей Булычевым было такое: он известный журналист, мы с ним много передач провели вдвоем. Так вот, он не любил писать сценарии. Говорил: «Видишь, там в углу доярка сидит, поговори с ней о чем-нибудь».
Кстати, профессия диктора не такая уж и безопасная. Однажды я вела в прямом эфире интервью с юными собаководами, питомцы которых вели себя дружелюбно, но в конце программы, когда оставалось мало времени, я неосмотрительно подбросила расческу хозяина и вдруг на меня набросилась восточноевропейская овчарка. Была мгновенная потеря памяти, но я тут же пришла в себя, успела взять интервью у руководителя и, говорят, очень сильно их благодарила за участие в программе. После передачи на студию было много звонков, даже позвонил композитор Александр Сергеевич Ключарев, справляясь о моем состоянии здоровья. А это все шло в прямом эфире. Но мне нравилось работать вживую, потому что такой драйв в этом есть.
— Причем, когда работаешь вживую, бывает, что и ошибок меньше допускаешь.
— Да, именно так. Хотя у меня один раз было: я читаю новости, там кому-то вручили почетный диплом: «Этой же чести были удостоены другие фамилии». А я почему-то прочитала: «Этой же участи»…
«Я дитя советского времени. Конечно, я сама делала всю домашнюю работу, убиралась, готовила»
— Начальство вас подвергло каким-то санкциям?
— Никто не заметил, но внутри себя переживала. Это не шутка. В Москве, в дикторской группе, висел плакат: «Слово не воробей, поймают — вылетишь». Был еще такой случай. У нас в эфире бабушка-ветеран, она из тех большевичек, которые считают, что их слово должно быть последним, рассказывает и все не может остановиться. Я говорю, что наша передача заканчивается, будем рады продолжению разговора в следующий раз. А она успевает добавить: «Вот так мы боролись против советской власти». Мы вышли, на лестнице встретились с режиссером Юрием Цимерлингом, на ступеньку, он говорит: «Лийка, сушить сухари надо». Но пронесло, бабушка чуть ли не Ленина видела, поэтому особо не было мер.
— Вам разные передачи пришлось вести…
— Да, передач было очень много, мы работали каждый день — шесть рабочих дней с одним выходным. Тогда ведь время было другое, как в песне: «Сначала думай о родине, а потом уже о себе...» Люди себя отдавали работе. На семью времени мало оставалось, она была на последнем месте.
Это сейчас общество разворачивается в сторону семьи, большое внимание уделяется семейным ценностям, и это правильно, на мой взгляд. Собственно, и я дитя советского времени. Конечно, я сама делала всю домашнюю работу, убиралась, готовила. Ко мне приходили подруги и говорили: «Кто поверит, что только что ты стояла у плиты, а теперь блистаешь на телеэкране!»
«Больше внимания на духовность обращалось, для ведущих определяющим был литературный язык: и русский, и татарский. Грамотность, образованность и профессионализм были в цене. А сейчас каналы очень политизированы»
«Я СВОЕЙ ДОЧКЕ ТОЖЕ МАЛО ВНИМАНИЯ УДЕЛЯЛА»
— Ветераны телевидения говорят, что раньше на телестудии жили одной семьей, была такая братская атмосфера в коллективе.
— Поначалу так и было, мы все вместе познавали секреты телевизионных профессий. Тогда ведь ни институтов, ни курсов повышения квалификации не было. У меня была первая поездка на повышение квалификации в 1967 году, из всех уголков Советского Союза нас было шесть дикторов. Наставниками выступали шесть самых знаменитых дикторов центрального телевидения. Они сели, нам сделали трактовую репетицию: вопрос-ответ, смотрели через камеру, каждый отбирал себе ученика. Кириллов, Кондратова, Леонтьева, Шилова… Валентина Михайловна Леонтьева всегда была моим кумиром. Я сидела и молила всевышнего, хоть бы она меня выбрала, — и, действительно, ее взгляд упал на меня, моя мечта сбылась. Дружба наша с ней продлилась более 30 лет. Она приезжала ко мне, в Казань, я ей устраивала здесь встречи со зрителями, мы с ней ездили в Чистополь.
— У Валентины Михайловны, судя по СМИ, была нелегкая судьба в личной жизни.
— Да, она рассказывала мне, но не хочу об этом говорить. Она, действительно, всю себя отдавала телевидению, но ведь все же так работали. Я своей дочке тоже мало внимания уделяла, для меня телевидение было всегда на первом месте, но тем не менее она и кандидатскую диссертацию защитила, и выросла порядочным, добрым, образованным человеком. Конечно, когда она была молода, у нее тоже были претензии, но это не повлияло кардинально на наши отношения. У меня мама хирург, дочка кандидат медицинских наук, и внучка Лизонька учится в Москве в мединституте. Мама моя, намекая на меня, говорила дочери Софье, когда та поступала в институт: «Детонька, нам одной шансонетки в семье хватит».
«Я своей дочке тоже мало внимания уделяла, для меня телевидение было всегда на первом месте, но тем не менее она и кандидатскую диссертацию защитила, и выросла порядочным, добрым, образованным человеком»
— Леонтьевой Первый канал вплоть до смерти выплачивал зарплату.
— Она сама мне об этом рассказывала. Руководство канала — в частности, кажется, Эрнст — сказал: «Валентина Михайловна, вы, сколько хотите, столько будете у нас работать, вот вам кабинет, зарплата само собой». Всю жизнь (до отъезда в Ульяновскую область) она имела право два раза в день вызывать машину из гаража.
— Как вы оцениваете современное телевидение. Оно стало лучше или хуже?
— Был у нас в СССР журналист, он и в Америке работал, Леонид Золотаревский, у него есть книга «Диктор телевидения» — это одна из первых книг, которая писалась о телевидении в нашей стране. Но поскольку он долго работал в Америке, то описал американскую модель телевидения. Он утверждал, что через сколько-то лет профессия дикторов исчезнет. По тем временам, 1967–1968 годы, это была полная чушь. Я с ним как-то на фестивале публично начала спорить. Он такой маститый журналист — а я такой цыпленок, начинающий диктор…. Уже после эфира он мне сказал, что просто решил не сопротивляться… Каждое время диктует свои правила игры во всем, не только на телевидении. Телевидение просто под особо пристальным вниманием, потому что это все-таки средство воздействия на общество, и довольно сильное.
Тогда морально-нравственные отношения ставились на первое место. Политика тоже была. Мы про надои молока читали, но между собой смеялись, потому что каждый год сообщали, что надоили молока на столько-то процентов больше, чем в прошлом. Если бы так было на самом деле, то мы бы сейчас утонули в реках молока и яйцах. Но это все равно какая-то позитивная информация.
Больше внимания на духовность обращалось, для ведущих определяющим был литературный язык: и русский, и татарский. Грамотность, образованность и профессионализм были в цене. А сейчас каналы очень политизированы.
«В консерватории учатся талантливые дети с прекрасными голосами, но сердца зрителей растревожить можно только словом. Надо понимать, о чем вы поете и говорите»
«Я ПЕДАГОГ СЦЕНИЧЕСКОЙ РЕЧИ»
— Сейчас вы преподаете в Казанской консерватории. Вроде бы где телевидение — и где консерватория…
— Это была идея ректора Казанской консерватории Рубина Кабировича Абдуллина. Кстати, он сам музыкант с мировым именем. Например, в Ватикан на важные мероприятия приглашают самых лучших органистов мира, и в первой пятерке всегда наш Рубин Кабирович.
Как-то с ним смотрели студенческий спектакль, и я говорю ему: «Такие замечательные голоса, но ведь ни одного слова не поймешь, о чем поют». А он: «Так давай, займись».
— Вы учите правильному пению?
— Нет, для обучения вокалу у них есть маститые педагоги по вокалу, а я стараюсь им привить любовь к слову. В консерватории учатся талантливые дети с прекрасными голосами, но сердца зрителей растревожить можно только словом. Надо понимать, о чем вы поете и говорите. Зритель хочет сопереживать, он для этого пришел, а как он может сопереживать, если не разберет, о чем речь. Они называют меня консультантом, но я, наверное, больше педагог-репетитор. В последнее время у нас в работе была оперетта Кальмана «Принцесса цирка», на днях премьера с большим успехом прошла в ГБКЗ имени Сайдашева. Студенты с гастролями ездили и в Москву, и в Питер, другие города. Кафедра оперной студии готовит студентов к большой жизни на сцене.
Заведующая кафедрой оперной студии, профессор Альфия Ибрагимовна Заппарова и вся ее команда — это дружный, высокопрофессиональный коллектив. Музыканты высокого класса, вы ведь в курсе того, что наша казанская консерватория одна из лучших в стране. Поэтому сегодня живу в волшебных звуках классической музыки, среди талантливых студентов и профессиональных музыкантов, преданных своей профессии.
— До вашего появления такого консультанта в консерватории не было?
— Предмет «сценическая речь» в театральных и музыкальных учебных заведениях всегда был, естественно, он есть и в консерватории. А я работаю над конкретными партиями и текстами тех спектаклей, которые готовятся к исполнению на сцене. С каждым студентом занимаюсь индивидуально. Для меня это не новая работа. Я в свое время преподавала в театральном училище предмет «сценическая речь». Я преподавала 8 лет, у меня было два выпуска актеров, которые сейчас работают в театрах. И на студии «Диктор ТВ» занималась с журналистами, но здесь, в консерватории, своя специфика. Мне очень нравится эта работа, я занимаюсь сценической речью с элементами актерского мастерства. Если студенты научатся бережно относиться к слову в музыкальных произведениях, я буду считать свою миссию выполненной.
«Я люблю татарское искусство, татарский язык. Мой папа не татарин, но я татарский язык знаю благодаря ему. С нами всегда жила давани — мама моей мамы. Она совершала намаз, а с зятем у нее были очень теплые, близкие отношения»
«ДАВАНИ ДО КОНЦА СВОЕЙ ЖИЗНИ СО МНОЙ РАЗГОВАРИВАЛА ТОЛЬКО ПО-ТАТАРСКИ»
— Вернемся к телевидению. Вам не кажется, что на нашем сегодняшнем ТВ есть какая-то нездоровая тенденция, что в кадре должен быть обязательно кто-то молодой и красивый?
— В информационной службе, конечно, ведущие всегда зрелые, солидного возраста, авторитетные, те, кому доверяют. Корреспонденты, репортеры — это, как правило, молодежь, они должны набираться опыта.
А вот в художественном вещании там работают более зрелые, люди с опытом — жизненным, интеллектуальным, профессиональным. По всем статьям это должны быть глубокие люди, которые могут делать аналитику.
— В последние годы на ТВ вы работали начальником службы национального вещания.
— Я люблю татарское искусство, татарский язык. Мой папа не татарин, но я татарский язык знаю благодаря ему. С нами всегда жила давани — мама моей мамы. Она совершала намаз, а с зятем у нее были очень теплые, близкие отношения. Папа, когда уходил на работу, всегда давани говорил: «Ребенок должен знать язык матери. Когда нас нет дома, разговаривайте с ребенком только по-татарски. Есть или пить просит по-русски — не давать!» Для татарской старушки слово зятя закон. Так оно и было: я прошу у нее воды — а она делает вид, что не понимает и не слышит. Потом я вспоминала и говорила: «Су эчәсем килә». Услышав это, сразу же давала пить.
«Папа, когда уходил на работу, всегда давани говорил: «Ребенок должен знать язык матери. Когда нас нет дома, разговаривайте с ребенком только по-татарски»
— Значит, любовь ко всему татарскому вам привила бабушка?
— Я бытовой язык очень хорошо знала, потому что давани и мама до конца своей жизни со мной разговаривали только по-татарски. У давани даже такая манера была: когда ко мне приходили мои школьные друзья, они все всегда знали, что надо поздороваться по-татарски. Если давани открывала дверь, надо было по-татарски сказать: «Исәнмесез, Лия өйдәме?» («Здравствуйте, Лия дома?»). Если говорили «Здравствуйте», то бабушка говорила: «Школым пошел». И дверь захлопывала. А человек сразу все вспоминал, потом, повторно позвонив, переспрашивал: «Исәнмесез, Лия өйдәме?» Она по-русски хорошо объясняла, куда я ушла, если дома, то звала меня.
Прошли десятки лет, когда мы встречались с одноклассниками, — все помнили мою давани, всегда говорили: «Школым пошел», ей от нас поклон». У нее был очень чистый литературный татарский язык, все это подмечали. Ее называли абыстай, потому что она учила девочек читать, сама читала на арабской графике, латинице, кириллице. Было даже такое, когда бабушка писала моей маме на фронт латинскими буквами или арабской вязью, то многие письма возвращали обратно, там ведь была цензура, и, видимо, цензор не понимал содержания.
«Прошли десятки лет, когда мы встречались с одноклассниками, — все помнили мою давани, всегда говорили: «Школым пошел», ей от нас поклон»
«САМОЕ ГЛАВНОЕ В ИСКУССТВЕ — ЭТО ЧЕЛОВЕК»
— В следующем году ожидается ваша круглая дата. Какая — не будем говорить, вы же выглядите лет на 30 моложе.
— Спасибо за комплимент, я и чувствую себя так. Главный секрет — любить то, чем ты занимаешься сегодня. Телевидение я по-прежнему люблю, и оно всегда отвечало мне взаимностью. Поэтому один-два фильма в год делаю, просто себе в удовольствие. Я горжусь своими учениками — телеведущими, которые сейчас на многих каналах работают.Теперь я люблю свою консерваторию, вокалистов, мне очень нравится с ними заниматься. Это будущие Шаляпины, Хворостовские, Образцовы, Шагимуратовы.
— Вы и сейчас смотрите телевизор, но есть такой тренд, что молодые люди уже этого не делают. Все есть в интернете.
— У меня внучка в Москве живет, я ей говорю: «Давай тебе куплю телевизор». Она: «Ну зачем мне телевизор, он мне абсолютно не нужен». Но я сама смотрю телевизор — и как зритель, и как профессионал. Я очень люблю хорошую работу ведущих, она мне доставляет наслаждение, просто удовольствие испытываю. Например, программа «Наедине со всеми», которую Юлия Меньшова вела, «Судьба человека» с Корчевниковым, «Он и она» Киры Прошутинской и очень многих наших казанских тележурналистов. В любом искусстве, будь то музыка или литература, кино, телевидение, самое главное — это человек, его мысли, его чувства, его судьба, жизнь.
Внимание!
Комментирование временно доступно только для зарегистрированных пользователей.
Подробнее
Комментарии 161
Редакция оставляет за собой право отказать в публикации вашего комментария.
Правила модерирования.