Назиб Жиганов в кремлевском неформате

ЭКСПЕРТЫ БИЗНЕС ONLINE УВИДЕЛИ В ШОУ АЛЕКСАНДРА СЛАДКОВСКОГО СВОЕВРЕМЕННУЮ ПОПЫТКУ РЕАНИМАЦИИ ТАТАРСКОЙ КЛАССИКИ И ЭФФЕКТНУЮ «АКЦИЮ БЕЗ ГЛУБОКОГО НАПОЛНЕНИЯ»

В минувшее воскресенье в столице РТ завершился фестиваль «Казанская осень». Финалом мероприятия стал амбициозный проект нового худрука симфонического оркестра РТ Александра Сладковского - постановка оперы Назиба Жиганова «Алтынчеч» в стенах казанского Кремля. В числе сотен казанцев за героической борьбой татарского народа против монгольских ханов-поработителей наблюдал и корреспондент газеты «БИЗНЕС Online».

НА КУЛЬТУРНОМ СТАРТЕ

Анонсы постановки оперы «Алтынчеч» в Казанском Кремле в рамках музыкального фестиваля «Казанская осень» обещали невиданное прежде в Казани зрелище. Что и говорить, использовать в качестве декораций стены Казанского Кремля – объекта Всемирного культурного наследия, не доводилось еще ни в одном театральном проекте.

Помимо всего прочего событие позиционировалось как подготовка к «культурной» Универсиаде. Флажки с символом Универсиады вручали зрителям на подступах к Пушечному двору, где развернулось оперное действо.

Постановка оперы Назиба Жиганова «Алтынчеч» в стенах казанского Кремля

В Кремль сотни зрителей потянулись задолго до начала. Впрочем, пластиковые стульчики, которыми был заставлен весь Пушечный двор, достались далеко не всем. Зрителям, подошедшим к началу оперы, пришлось довольствоваться стоячими местами за невысоким заборчиком. Впрочем, это неизбежная часть формата open air, когда некоторое неудобство компенсируется возможностью стать свидетелем масштабного события.

В VIP-зоне возле условной сцены были замечены две легендарные исполнительницы партии Алтынчеч Зиля Сунгатуллина и Венера Ганеева. Здесь же за действием наблюдал исполнительный секретарь олимпийского комитета России Марат Бареев. Если другие чиновники здесь и были, то они растворились среди представителей казанской культурной среды. В первых рядах расположились народный поэт Татарстана Ренат Харис, до недавнего времени художественный руководитель оперной труппы ТГАТОиБ им. Джалиля Гюзель Хайбуллина, ректор казанской консерватории Рубин Абдуллин. Последний, кстати был со сцены представлен автором идеи. Правда, не уточнили какой.

ИСПЫТАНИЕ «ОПЕНЭЙРОМ»

Скупые средства постановки компенсировал блеск крутящихся на ветру флажков-флюгеров, живые голуби, вольно прохаживающиеся по дощатым крышам, венчающим кремлевские стены, и слепящее солнце. Благо оркестр и хор расположились спиной к светилу. В отличие от них дирижеру пришлось щуриться. Впрочем действие трехчасовой оперы было уложено в два и прошло нон-стопом без антрактов.

Костюмированная постановка разворачивалась на небольшом пятачке, который был не виден далее трех первых рядов. Публика заметно оживлялась, когда действие перемещалось на лесенку и верхнюю настенную галерею, обращенную во двор. Однако счастливых минут было немного.

Зато зрители видели персонажей, готовящихся к выходу сверху, заблаговременно, что добавляло всему оттенок любительского театра. Но, как известно, первым чувством, воспринимающим оперу является слух, а не зрение. И тут препятствий для восприятия было больше.

Испытание хора и оркестра «опенэйром» шло с переменным успехом. Выстроить звук на открытом воздухе и тем более управлять им оказалось тяжеловато и дирижеру Александру Сладковскому, и исполнителям. К разнице пения в радиомикрофон, которыми были вооружены главные персонажи, и в обычный для второстепенных героев, так же как к треску в колонках, надо было притерпеться.

В заглавной партии, согласно текстам анонсов, должна была выступить сопрано Альбина Шагимуратова, начавшая путь к музыкальным вершинам в Казани. В компанию к ней были подобраны «яркие, подающие надежды вокалисты - лауреаты международных конкурсов» - студенты Казанской консерватории и молодые артисты оперной труппы ТГАТОиБ им.Джалиля. Однако подготовленную публику ждало разочарование: партию Алтынчеч исполнила другая певица, не столь известная как заявленная Шагимуратова, причем ее вокальная техника значительно уступала.

Филюс Кагиров - обладатель приятного лирического, но скорее эстрадного, нежели оперного голоса, исполнял главную мужскую партию Джика самоотверженно, пылко, очень по-мальчишески, что добавляло симпатии его герою, но все время занижая интонацию и не всегда справляясь вокально, что выдавало неопытность исполнителя.

Однако недовольных в публике замечено не было. То ли ляпы быстро улетучивались на открытом воздухе, то ли яркое солнышко добавляло оптимизма, то ли музыка Жиганова заряжала им. Очевидно было, что неведомый доселе в Казани академический формат пришелся слушателям по душе. Не менее очевидно, что к следующему фестивалю слушатели, попривыкнув к свежести воздуха, подойдут с более строгой меркой.

Постановка оперы Назиба Жиганова «Алтынчеч» в стенах казанского Кремля

Постановка оперы Назиба Жиганова «Алтынчеч» в стенах казанского Кремля

ОПЕРА ИЛИ «ЭФФЕКТНАЯ АКЦИЯ»?

Свой взгляд на постановку «Алтынчэч» корреспонденту БИЗНЕС Online представили эксперты.

Елена Черемных – музыкальный критик (Москва):

- С точки зрения фестивального пиара постановка «Алтынчеч» подобрана очень правильно. Во-первых, это год столетия Назиба Жиганова - классика и основоположника татарской профессиональной музыкальной школы, основателя консерватории, человека имеющего отношение к основанию татарского оперного театра. Во-вторых, правильно соотнесение еще с одной датой – семидесятилетием постановки оперы. Вопрос о возрождении татарской национальной школы мне кажется чрезвычайно продуктивным, когда эпоха глобализации стирает все границы и неизбежно деформирует культурный контур того или иного региона, позволяя говорить о каких-то общих российских тенденциях и затирая при этом тенденции частные. А поддержание местных традиций и истории очень важно, поэтому факт обращения к «Алтынчеч» - очень верный с точки зрения разговора о развитии региона, имеющего свою национальную почву и свои национальные памятники, которые нуждаются в сохранении. «Алтынчеч» является одним из таких памятников. Эта постановка была необходима не только в контексте данного фестиваля, но и в контексте всех региональных культур, которые должны знать, что совмещенность с общими традициями не отменяет уникальность традиций региональных.

Что касается исполнения, конечно, были вопросы и к организаторам, и к исполнителям. Скорее даже, к стратегии. Если уж речь идет о 70-летии постановки, наверное, было бы правильнее обратиться к редакции 41-го года. Она значительно шире всех последующих четырех редакций оперы. Жаль упущенного материала, который мог бы прозвучать в первой редакции. Она, будучи по времени ближе всего к работе автора дала бы бескомпромиссное представление о таланте 30-летнего Назиба Жиганова.

В данном случае за основу взята была редакция Фуата Мансурова, сделанная в 1994-м году. Эта редакция неплоха, но она значительно ужимает первоначальный музыкальный вариант и не дает представление о том течении времени, которое соответствует эпохе написания оперы и том ощущении времени, которое сопровождалось любовью к татарской национальной песне, цитированию национальных жанров, пребывания в эмоциональном национальном состоянии через общекультурный пласт. К тому же по ходу репетиций возникали еще сокращения. Получилось, что вместо трех часов, опера длилась меньше двух. Одна из картин длилась ровно две минуты, чего в истории музыки просто быть не может.

В самом исполнении были и удачи, и неудачи. С моей точки зрения, неплохо, что в постановке участвовала молодежь, что это были в основном студенты консерватории. Участвовали два хора – музыкального училища и консерватории.

Качество живого исполнения всегда оценивается количеством затраченных на это репетиций. Насколько я знаю, здесь было две сценических репетиции, две репетиции с хором и одна общая репетиция на открытом воздухе. С точки зрения полноценного оперного продукта всего этого, конечно, мало. Меня немного покоробил тот факт, что какая-то часть солистов пела в радиомикрофоны, а какая-то в обычные. С точки зрения нормального слухового баланса были перепады из громкости в тишину. Какая-то часть звучания немного подтапливала хор, какая-то не доходила до самих солистов, поэтому были определенные опережения и расхождения. Конечно, говорить о высоком уровне профессионализма в такой ситуации сложновато.

А сама идея проведения фестиваля мне очень импонирует попыткой осуществить принятую в мире форму ознакомления широкой публики с более или менее достойными художественными произведениями, которые относятся к разряду элитной культуры.

Постановка оперы Назиба Жиганова «Алтынчеч» в стенах казанского Кремля

Ленар Айкаев – директор Государственного Большого концертного зала имени Салиха Сайдашева:

- В данной ситуации есть один положительный момент: наше правительство обратило внимание на классическую музыкальную культуру. Это аспект очень важный. Но вот как теперь дело идет с воплощением этого внимания меня несколько настораживает.

В цивилизованном мире рейтинговая оценка высококлассных музыкантов и коллективов дается серьезными профессиональными критиками и менеджерами. А затем уже вся маркетинговая система работает на основании этих оценок. Случайностей не бывает. Стоит какой-нибудь сопрано «киксануть» на спектакле, известному пианисту позволить небрежный концерт - падает рейтинг, падает гонорар. Система работает лет 150. И

просто активная «пиарная» работа не проходит. Европейцы и представители нового света не позволяют себя дурачить и хотят получать продукт соответствующего качества за определенные деньги.

В этой связи говорить, например, о том же концерте с Казарновской имеет ли смысл? Зрители пришли на «бесплатный подарок», а дареному коню, как известно, в зубы не смотрят. Хотя, опять же, ничего бесплатного не бывает... Хотелось бы, чтобы акции, которые организовывает Александр Сладковский, все же соответствовали уровню Казани - не мелкого российского провинциального города, а третьей столицы России с давними культурными традициями.

Что касается «Алтынчэч», то, опять же, как акция, мероприятие соответствует всем правилам. Громкий проект, национальная идея, привлечение публики, память о Назибе Жиганове - все это очень хорошо. Однако учебный спектакль Казанской консерватории всегда останется учебным. Он может публику привлечь, а может и оттолкнуть. Именно уровнем профессиональной и технической подготовки. Немало людей посетило постановку в Кремле, но почувствовали ли они то главное в этой музыке, что не передается словами, то, волшебство, ради которого некоторые готовы сорваться в другой город, в другую страну для погружения в этот потрясающий оперный мир? Думаю, даже уверен, что вряд ли. Эффектная акция с внешним антуражем, но без глубокого наполнения.

Мне думается, что на данный момент мы имеем, скорее, некий пилотно-экспериментальный проект Александра Сладковского на бюджетные деньги, нежели серьезно взвешенную работу по развитию государственного оркестра. К какому результату это приведет, покажет время.