Как продать Сбербанк?

Не обманешь — не продашь.
– Фольклорное

Александр Виноградов: «На входе у нас есть Сбербанк, который на 50% + 1 голосующую акцию принадлежит ЦБ РФ, при этом на балансе ЦБ они учитываются по балансовой же стоимости, которая по итогам 2018 года составляла 73 млрд. рублей»

«ОПЛАТА ЦБ ЗА СБЕРБАНК ПРЕДПОЛАГАЕТСЯ ИЗ СРЕДСТВ ФНБ»

Новость о грядущей продаже Сбербанка правительству я узнал из соцсетей. Сопровождалось оно, как это обычно бывает, некоторым количеством, эвфемистически  выражаясь, бранной речи, призванной выразить изрядное удивление. Рефлекс под названием «дурят нашего брата», чуть ли не автоматически отрабатывающий в случае подобного рода событий, наложился в данном конкретном случае на размер и важность субъекта. Речь о том, что Сбербанк занимает порядка половины размера всего банковского сектора страны на различных рынках — к примеру, у него 44% всех вкладов частных лиц и 56% всей выданной ипотеки; иначе говоря, удивления и опасения вполне оправданы. Довольно забавно, кстати, что мне на глаза не попалось реминисценций об изъятии вкладов 30-летней давности — возможно, эта история уже в существенной степени изгладилась из народного сознания. Впрочем, это пока неважно, но сама предлагаемая сделка довольно любопытна — и имеет смысл рассмотреть ее поподробнее.

Итак, на входе у нас есть Сбербанк, который на 50% + 1 голосующую акцию принадлежит ЦБ РФ, при этом на балансе ЦБ они учитываются по балансовой же стоимости, которая по итогам 2018 года составляла 73 млрд. рублей. Остальная часть акций при этом является собственностью разнообразных миноритарных акционеров и торгуется на рынке, при этом основная часть миноритариев — нерезиденты. Картинка эта, вообще говоря, весьма странная, поскольку для центрального банка, который по определению является регулятором, устанавливающим нормы и правила на финансовом рынке, владение одним из банков (крупнейшим в стране!) является делом неправильным, в котором прямо просматривается конфликт интересов: «я устанавливаю нормы для всех, я же по ним и живу». Иначе говоря, регулятор выступает здесь одновременно и как употребитель этих же норм — и просто по логике вещей довольно сложно не выстроить их для своего удобства. Положение усугубляется тем, что независимость ЦБ в РФ достаточно условна: хотя она и прописана в протоколах, по факту же Неглинная внимательно слушает мнение Кремля. Иначе говоря, здесь как актор возникает уже не только правительство (которое и покупает Сбербанк), но и, опосредованно, президент — и ситуация эта таким образом приобретает новое измерение.

Известно также, что оплата ЦБ за Сбербанк предполагается из средств ФНБ. Забудем на минутку, что ФНБ «призван стать частью устойчивого механизма пенсионного обеспечения граждан Российской Федерации на длительную перспективу» и что целями его «являются обеспечение софинансирования добровольных пенсионных накоплений граждан Российской Федерации и обеспечение сбалансированности (покрытие дефицита) бюджета пенсионного фонда Российской Федерации» (цитаты с сайта минфина РФ); в конце концов, вопрос с пенсиями после августа 2018 года в стране решен вполне радикальным путем, под полное одобрение граждан. ФНБ есть кубышка правительства (несмотря на то, что учитывается и в международных резервах ЦБ), но на пути трат из него стоит закон о том, что таковые траты дозволяются только, если размер фонда превысит 7% от ВВП. До этого уже недалеко, текущая доля фонда от ВВП — порядка 6,8%.

«Сбербанк занимает порядка половины размера всего банковского сектора страны на различных рынках — к примеру, у него 44% всех вкладов частных лиц и 56% всей выданной ипотеки» Фото: «БИЗНЕС Online»

«ПОКУПКА БУДЕТ ПРОИСХОДИТЬ В НЕСКОЛЬКО ТРАНШЕЙ»

Дальше в этой истории начинаются странности. Сообщают, что текущая стоимость пакета ЦБ — порядка 2,9 трлн. рублей, а сумма сделки, по разным данным — от 2,1 до 2,6 трлн. рублей; не могу не отметить роскошную дельту. Такая вариативность обуславливается тем, что, по сообщению ЦБ, формула цены будет представлять собой средневзвешенную цену акций за шесть полных месяцев до даты первой сделки. При этом таких денег в ФНБ вот так вот сходу не окажется, что обусловлено и законодательным лимитом в 7%, и нюансами вроде того, что далеко не все активы ФНБ являются достаточно ликвидными, которые можно оперативно продать, получить деньги и отдать их в ЦБ. Соответственно, покупка будет происходить в несколько траншей, их число (равно как и весь срок до закрытия сделки) варьируется, по разным данным, от года до трех лет. Кроме того, для проведения продажи требуется специальный закон; минфин надеется, что его примут уже в конце марта. Также стоит учитывать, что все эти расчеты исходят из относительно стабильной цены барреля нефти, но продолжение истории с китайским коронавирусом вполне может внести сюда свои негативные коррективы.

Движемся дальше. Правительство получает долю в Сбербанке, ЦБ получает деньги из ФНБ. Из этих денег 700 млрд. рублей пойдут на закрытие убытков ЦБ от санации банков (невозвратных кредитов). Еще 500 млрд. рублей, как предполагается, уйдут на погашение субординированных облигаций Сбербанка и ВЭБа, которые находятся в собственности ЦБ. Оставшаяся часть (порядка 1,25 трлн. рублей — примем за сумму сделки условно-средний вариант) будет учтена как прибыль ЦБ — и, по закону, будет опять же передана правительству. Из них 900 млрд. уйдут на разнообразные демографические меры, на обещание которых был так щедр Владимир Путин, оставшаяся же часть уйдет на реструктуризацию мертвых долгов предприятий ОПК.

«СКЛАДЫВАЕТСЯ ВПЕЧАТЛЕНИЕ, ЧТО ПЕРЕД НАМИ БАНАЛЬНАЯ СХЕМА»

В общем, все вроде как счастливы. ЦБ (сидящий на эмиссионном кране) затыкает свои дыры, часть денег возвращается в правительство, появляются деньги на планы Путина и на поддержку ОПК. Более того, никто не запрещает правительству учесть в ФНБ как высококачественные активы те же самые акции Сбербанка — частично «вернув» таким образом потраченный капитал. Схема выглядит очень красиво, пока не начинаешь задаваться вопросом — а откуда же здесь вообще берутся деньги, если де-факто имеет место перекладывание актива (доли в Сбербанке) из одного государственного кармана в другой?

Деньги здесь «берутся» из переучета. Ликвидность из ФНБ идет в ЦБ, покупается актив, вероятно, записывается в тот же ФНБ, параллельно часть денег за покупку этаким кэшбэком возвращается правительству. Кроме того, сугубо теоретически, если предварить транш сделки продажей правительством некоторого количества валюты Центробанку, то появится возможность хотя бы частично заплатить за актив свежеэмитированными деньгами. Валюта при этом никуда не денется, она перейдет от правительства к ЦБ, но будет точно также учитываться в составе международных резервов регулятора. Еще один нюанс: если стоимость сделки будет обуславливаться средневзвешенной ценой за полгода, а сейчас акции Сбербанка подорожали — то, фактически, будет иметь место покупка актива по цене ниже рынка, а дальнейшее его возможное размещение в ФНБ пойдет, очевидно, по рыночной цене, что даст возможность отрапортовать о достижениях и пополнениях кубышки.

Складывается впечатление, что перед нами банальная схема, пусть и обусловленная действительно благой целью — избавиться от конфликта интересов. При этом вроде бы не страдают макропараметры — нет ни повышения дефицита бюджета, ни дополнительного выпуска облигаций, ни падения курса национальной валюты. На счетах тем временем появляются деньги, которые уходят на дополнительный прокорм населения, что призвано поддержать и упрочить текущую ситуацию — и уже это наверняка может оказаться полезным во внезапно начавшийся период трансфера. Хитрый план, предположим, сработает, и дополнительные траты бюджета, приходящиеся на 2021 год, действительно ускорят экономику, как того (темпов роста не ниже среднемирового) требует президент Путин. Вопрос в одном: а что будет дальше, в 2022 году, где найти ещё один такой же Сбербанк, который даст возможность провернуть схожий финт?

Увы, российская экономика, как ты ее не дергай и не рисуй цифры, уже лет так шесть не тянет темпы роста выше 1-1,5%. Сложившаяся вокруг нефтяного экспорта модель экономики (кстати говоря, что-то давно уже не слышно патриотических возгласов о скором избавлении от «нефтяной иглы») и жесткое ее огосударствление не позволяют этого сделать никак. Но заметно и внятно менять что-либо иное — страшно, поэтому приходится обходиться вот такими схемами и хорошими и качественными, но не решающими фундаментально проблему отсутствия экономического роста вещами, вроде того же национального проекта по производительности труда. Кому стагнация, а кому стабильность. Такие дела, однако.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции