Рустам Курчаков: «Хочешь — не хочешь, придётся обратиться к прошлым истокам этого единства, критически их осмыслить и наметить новые опорные точки созидательного сотрудничества в работе по обновлению России» Рустам Курчаков: «Неупокоенный дух Октября уже который год беспокойно бродит по России»

ТРЕТЬЕ ПРИШЕСТВИЕ ОКТЯБРЯ

Нравится или нет, но неупокоенный дух Октября уже который год беспокойно бродит по России. Младший брат того самого призрака коммунизма, который два с половиной века назад бродил по Европе. Неупокоенный — потому что, дважды оболганный и ложно возвеличенный, он требует отмщения у ныне живущих поколений — своих прямых потомков и наследников — подобно тени отца Гамлета.

Душеспасительным и примиряющим для расколотого массового сознания «россиян» (промежуточное имя населения страны на переходный период) могло бы стать искреннее сердечное покаяние (очищение Веры — аль-Ихлас) перед памятью предков — красных, белых и иных, верующих и безбожников, бывших в почти вековой «мясорубке» жертвами и палачами одновременно…

Но «первородный грех» Советской России после краха СССР не был ни прощен, ни отмщен. Вместо этого последовала «родовая травма» новой России: предательство Октября 1993 года. Расстрел Белого дома, когда оседлавшая массовую демократическую волну разбуженного народа «вертикальная» власть расстреляла представительную «горизонтальную» власть из танков. И очередной октябрьский переворот был превращен в мировое телешоу. А «глубинный» — мирно-голубиный — народ при этом наблюдал и безмолвствовал. Вернее сказать, на бескрайних просторах страны, вдали от столиц, подлинно глубинные народы не успели даже осознать столичные события — только мелькнула картинка на экранах…

А между тем это было рождение новой России — не демократической, а олигархической.

За силовой акцией последовали разгон Съезда народных депутатов и Верховного Совета РФ, а 12 декабря родилась ныне действующая Конституция, по которой существенно расширены полномочия президента РФ и ликвидирована должность вице-президента.

На историческом опыте бурного восьмилетия 1985–1993 годов утвердился антиреформаторский синдром новой России — «перестройка-перебранка-перестрелка». Поэтому и в массовом сознании, и в коридорах власти прочно засело убеждение, что любые попытки реформировать Систему добром не заканчиваются.

Этот Октябрь исподволь сформировал и все характерные черты нынешнего стиля жизни — застойно-отстойный характер казенных институтов, партийных лидеров и квазидержавных ритуалов, напоминающих поздний СССР, управленческая немощь на всех уровнях (хроническая  «неуправляемость», несмотря на многократные финансовые вливания в одни и те же хозяйственные прорехи), развлекательно-отвлекающий стиль разнообразных телешоу и детективно-криминальный уклон телесериалов и потока новостей, перелицовка комсомольско-пионерских форм и методов работы общественных организаций и т. д.

«Кто-то под воздействием приподнято-праздничной теле-видео-картинки подумает: стоит ли ворошить беспокойных духов прошлого в праздничные дни народного единства?»

«БЕССМЫСЛЕННЫЙ И БЕСПОЩАДНЫЙ…»

Кто-то под воздействием приподнято-праздничной теле-видео-картинки подумает: стоит ли ворошить беспокойных духов прошлого в праздничные дни народного единства? Да, разумеется, параллельный нам незримый мир духов не стоит тревожить без особой надобности. Но ведь сегодня, как никогда прежде, образ этого единства — народов между собой и народа с властью — поблек и оголился, как осенний куст на холодном ветру. А надежда на былое единство — не призрачное ли? — трепещет подобно последнему желтому листу…

Даже былые споры одних перед другими — кто более угоден Богу и «богохраним», а кто многократно грешен и виноват перед другими — споры эти, похоже, теряют былую энергию, которая перетекает в глухое недовольство самими собой.

Поэтому хочешь или не хочешь, но придется обратиться к прошлым истокам этого единства, критически их осмыслить и наметить новые опорные точки созидательного сотрудничества в работе по обновлению России, чтобы к весне оказаться в цветущем саду, а не на диком пустыре, где торчит одинокий кол бессмысленно властвующей «вертикали» посреди бесхозного двора. 

Не заглядывая в глубину веков, ограничимся «октябрьским циклом». В историческом итоге Россия приобрела вековой революционно-контрреволюционный опыт переворотов — как во власти, так и в народном сознании. В результате «русский бунт, бессмысленный и беспощадный», о котором писал Александр Пушкин по итогам своего исторического и художественного исследования Пугачевского восстания, превратился у нас за последнюю четверть века в перманентное, хроническое состояние системы управления и массового сознания.

Только вдумайтесь и сопоставьте факты и тенденции: состояние «революционной ситуации» в социально озабоченных головах и подспудная «гражданская война» в бизнесе, социально-политической сфере и в структурах повседневности давно уже стали болезненным синдромом российского социума. Разница только в том, что верхи и низы поменялись местами — и вместо «бунташного» народа появилась «бунташная» власть, которая, чем дальше, тем больше, как будто намеренно, провоцирует население на протест своими непродуманными, неподготовленными и нелепыми решениями и действиями.

В своем развернутом виде эпический пушкинский образ содержится в пропущенной главе «Капитанской дочки», которая не вошла в повесть и сохранилась только в черновиках: «Не приведи Бог видеть русский бунт — бессмысленный и беспощадный. Те, которые замышляют у нас невозможные перевороты, или молоды и не знают нашего народа, или уж люди жестокосердные, коим чужая головушка полушка, да и своя шейка копейка».

Образ этот сохранил силу до наших дней. Он поневоле заставляет задуматься о вкладе верхов и низов в нынешнюю «неуправляемость». А протоколы допросов Емельяна Пугачева теперь доступны в сети — они весьма поучительны.

«РЕВСИТУАЦИЯ» КАК ПРЕДРАССУДОК

Еще недавно, в связи со столетием Октябрьской революции, в публичной и непубличной сфере часто вспоминали ленинский критерий революционной ситуации и толковали его на разные лады применительно к ситуации нынешней.

Ошибиться немудрено — этот марксистский критерий относится к классовой индустриальной эпохе, а мы, хоть и по кривой козьей тропе, вступили в эпоху постиндустриальную, информационную и чуть ли не цифровую. Должной социологической глубины в понимании момента революционного перелома в социальном организме явно не хватает не только простому человеку с улицы, но и большинству номинальных политиков и политологов.

В результате знаменитая ленинская формула в массовом сознании превратилась в довольно пошлый народный предрассудок «Верхи не могут — низы не хотят», который больше напоминает симптоматику распространенной мужской болезни.

А что такое предрассудок? Это такой укоренившийся в массовом сознании эмоциональный шаблон, который предшествует рассудку и здравому смыслу. Предрассудок блокирует волю человека к сосредоточенному размышлению, к поиску глубинных, подлинных причин критической ситуации и путей ее преодоления. Повышенная эмоциональность, социально озабоченная возбудимость массового сознания сама по себе становится дополнительным субъективным фактором, который действует в сторону «бунташного» срыва…

Поэтому, с учетом беспокойного состояния массового сознания «россиян» (это межеумочное имя единого российского народа заменится более адекватным, когда созреет самосознание народов страны) следует обратить внимание образованной части социума на образно-социологическую формулу Владимира Гиляровского:

В России две напасти:

Внизу — власть тьмы,

А наверху тьма власти.

Сказано было о России времен Александра III, но не потеряло своей актуальности. Вот так-то! А вы думали — дураки и дороги, но это только следствие.

Продолжение следует

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции