«Решили открыть новую структуру, которая должна была создать рынок ценных бумаг. Нужны были деньги. Американцы дали 10 миллионов долларов, государство вложило небольшую часть акций предприятий… Так возник ТАИФ» Фото: president.tatarstan.ru

Об истоках

«Я считаю, что разговоры о влиянии „семьи какой-то“ — это просто чушь. Это партнерские отношения. А что касается Радика Шаймиева, то он прекрасный парень, очень грамотный, эрудированный специалист, очень воспитанный человек». (2005)

«Собственно, начиналось все не с ТАИФа. В начале 90-х было создано внешнеторговое научно-производственное объединение „Казань“, гендиректором которого я стал. Вместе со мной в компанию пришли Рустем Сультеев и Гузелия Сафина (ныне — заместители генерального директора ТАИФ), которые работают со мной и сейчас. В советское время регионы не имели права заниматься внешнеэкономической деятельностью. Позднее, когда такое право было получено, казанский горисполком создал это малое предприятие, целью которого было во времена тотального дефицита обеспечивать потребности города в продовольственных и промышленных товарах. И с этой задачей мы неплохо справились — например, сняли сигаретный и сахарный бумы, ликвидировали дефицит детской одежды в республике». (2008)

«В 1994 году началась приватизация. У нас к тому времени был авторитет в республике. Нас попросили помочь». (2009)

«По „Нижнекамскнефтехиму“ было принято решение распределить 51 процент акций среди членов трудового коллектива. А они должны были стоимость этих акций согласно плану приватизации оплатить государству. Пришли к нам, в ВТНПО „Казань“, — помогите, денег нет. <…> И на этой почве возникло предложение от наших американских партнеров к Госимуществу, чтобы мы работали в этой области. Решили в частном порядке открыть новую структуру, которая должна была создать рынок ценных бумаг в республике. Нужны были деньги. Американцы дали 10 миллионов долларов, а государство вложило небольшую часть акций предприятий, находящихся в его собственности. 9 процентов акций „Нижнекамскнефтехима“, где-то 4 процента акций „Татнефти“, 3 процента — „Оргсинтеза“… Так возник ТАИФ». (2005)

«Приватизация велась такими темпами, что вызвала напряженность. И в это время у Радика Шаймиева, с которым я был знаком раньше, и у Николая Васильевича Лемаева, который в это время был советником президента Татарстана (а его я знал еще со времен студотряда, мы строили установку „Этилен-450“ в Нижнекамске), возникла идея. И они с ней обратились ко мне. А мы тогда уже в Сибири работали, деньги имели и обширные партнерские связи. Николай Васильевич говорит: давайте возвращайтесь, будем работать здесь». (2005)

«„Нижнекамскнефтехим“ практически стоял. Завод превратили в самый настоящий колхоз, больше 300 так называемых давальцев было там. Никакой дисциплины и крайне тяжелая обстановка». (2005)

«Сегодня баррель нефти стоит около 60 долларов, а тогда (в 1998 году — прим. ред.) дело дошло до 6,5. <…> У „Татнефти“ тогда случился дефолт, были заблокированы все ее счета и в России, и за рубежом. В принципе, она была банкротом. А тут — напряженка в республике с выплатой зарплаты бюджетникам. И наш еще тогда молодой премьер Минниханов вместе с Тахаутдиновым решили отдавать налоги нефтью. И нас заставили покупать татарстанскую нефть. <…> Причем цену нам поставили почти в полтора раза выше, чем мы могли бы покупать в других местах. <…> Например, в соседнем регионе нефть продают, просят: покупай по 180 рублей за тонну, да еще и деньги через месяц можешь перечислить. А нам руководство говорит: ты в республике живешь, с акционерами американскими как-нибудь объяснишься. Но так бесконечно не могло продолжаться. Мы начали ощущать финансовые затруднения, залезли в долги — 500 миллионов долларов. Здесь вот и сыграло свою роль то, что в составе акционеров ТАИФа был сын президента Шаймиева. Он убеждал меня: Альберт, надо выдержать, людям же надо зарплату платить. Говорил, мы поможем сейчас, нам помогут потом. А я ему отвечал: с государством играть в такие игры нельзя. Это система такая: тебя используют, а если не можешь дальше идти — отдыхай. Никакой помощи не дождешься. Ну, в принципе, так оно и получилось». (2005)

«Это сегодня говорят: да, за нефтехимией будущее! А в 1995-м, когда мы начинали ею заниматься, все было убыточно и никто не верил, что у этой отрасли в Татарстане есть будущее» Фото: president.tatarstan.ru

«Оказалось, что мы финансируем предприятия, практически неуправляемые, доведенные до состояния банкротства. Даже у государства были только блокпакеты. А мы уже успели привлечь для них через нас более 500 миллионов долларов собственных и заемных средств. А тут еще кризис 1998 года, в стране дефолт: наши активы обесценились, чистые активы стали отрицательными. Банкрот чистейшей воды. Правительство решило освободить себя от нас и те крупные предприятия республики, которые нам были должны, от выполнения обязательств, и практически предложило нам обанкротиться. На нас смотрели как на живых трупов, просто не говорили вслух. Никто даже не то что верить, но даже представить себе не мог, что ТАИФ может выжить. Я думаю, никому не надо рассказывать, что такое иметь 500 миллионов невозвратного долга на себе. У нас, в том числе и у меня, не было выбора, никакой малейшей возможности не выжить и не вернуть долги. Мы заявили правительству об этом, хотя нам сказали, что не стоит на это тратить время, что это пустое занятие. Предложили нам выкупить акции по рыночной оценке и самим решать свою судьбу. Была произведена оценка акций. В 1999–2000 годах компания стала чисто частной. Спасибо партнерам, банкам за их искреннюю, максимально возможную помощь в нашем выживании. И мы выжили». (2015)

«Сначала была задача — хотя бы вернуть те позиции, которые были при СССР. Когда мы подошли к этим результатам, была поставлена уже новая задача — улучшить их… Первое — нужно было выжить, второе — выжить так, чтобы дальше более-менее жить и стабилизировать ту ситуацию, которой достигли». (2010)

«То, что мы занимаемся нефтепереработкой, „Нижнекамскнефтехимом“, „Казаньоргсинтезом“, — это была просьба руководителей республики, поручение акционеров. Это сегодня говорят: да, за нефтехимией будущее! А в 1995-м, когда мы начинали ею заниматься, все было убыточно в нефтепереработке и нефтехимии и никто не верил, что у этой отрасли в Татарстане есть будущее». (2019)

«Повезло республике. И с первым президентом Татарстана (на фото в центре – Минтимер Шаймиев, первый президент Татарстана), и со вторым» Фото: «БИЗНЕС Online»

О Шаймиеве и Минниханове

«Если на место Шаймиева придет человек, который будет работать по-другому, то, конечно, не сразу, постепенно, но все придет в упадок. Но так вести дела может только ограниченный и необразованный человек. Я не верю, что может прийти тот, который захочет, чтобы в республике стало плохо. Нет, я не вижу такой опасности. И это не беспочвенный оптимизм, а уверенность, что, несмотря на черные технологии, пиар, народ выберет…» (2005)

«Смены власти не произойдет. Может произойти смена руководителя власти. А экономические, политические основы сохранятся». (2009)

«Повезло республике. И с первым президентом Татарстана, и со вторым». (2016)

О Татарстане и России

«Вы успеете еще жить в России, в которой будет лучше, чем в Америке или в Англии. Мы, может, тоже доживем, но возраст». (2015)

«Я очень люблю ту землю, на которой живу, люблю ее народ. Мне кажется, что я мало еще делаю из-за того, что времени физически не хватает. Но эта земля и эти люди заслуживают к себе уважения и хорошей жизни». (2005)

«„На воре и шапка горит“, „Сколько веревочке ни виться…“ — все эти народные поговорки же неспроста. Намного дешевле и выгоднее честно, открыто зарабатывать, а не прятаться по углам. <…> Здесь для развития бизнеса намного больше возможностей, чем в других регионах. Создаются свободные экономические зоны, государство через банки деньги дает. Захотел бизнесом заниматься? Пожалуйста, лишь бы голова работала, и не за чужой счет. Вот это один из главных факторов, который делает минимальной коррупцию в республике».

«Я вот не представляю, просто представить не могу себя жителем другой страны. Не дай бог! Я вижу реально, что если мы все будем работать, нормально работать, по-человечески, зло называть злом, хорошее — хорошим, высоко оценивать порядочность, а все лишнее игнорировать, не тратя на это время (слава богу, этим есть кому заниматься), то будем получать высокие результаты». (2010)

О санкциях и взаимоотношениях с Западом

«99 процентов всей этой возни — шла, идет и будет идти — конкурентная экономическая борьба. Кто у кого больше отожмет. Применяются любые методы. В этом вопросе у кого будет правда — у того будет сила и у того будет победа. Я считаю, что за нашей страной правда. Раздолбали Ирак, Ливию, Египет, Югославию. Народы этих стран живут хуже, чем раньше. Что творится на Украине — это же кошмар! Эйфория, эта „геббельсовская“ агитация пройдет. А что останется? Они все считают, что придет дядя и все устроит. Никто никогда не придет. История развития человечества показывает: мы можем помочь себе только сами. За результат нужно бороться. Хорошее достается непросто. Добро должно защищаться». (2015)

«Чем ближе к солнцу — тем жарче. Тем сложнее, тем больше ты на виду, тем более ты открыт» Фото: president.tatarstan.ru

О взаимоотношениях с властью

«Чем ближе к солнцу — тем жарче. Тем сложнее, тем больше ты на виду, тем более ты открыт». (2010)

О федеральном правительстве: «Слишком велико расстояние, на котором мы разговариваем. Телефона там нет». (2019)

О пересмотре итогов приватизации «Башнефти»

«В бизнесе нет такого понятия — „пугаться“ или „не пугаться“. <…> Комментировать историю с „Башнефтью“ нам очень сложно, практически невозможно, потому что мы не имеем никаких материалов. Единственное, что можно сказать уверенно, — никто ее не погрузил и никуда не увез. <…> Я не знаю, как это в Башкортостане происходило. Российская Федерация и Республика Татарстан в рамках новых действующих конституций России и Республики Татарстан заключили договор о распределении полномочий. Распределение собственности происходило в рамках этого договора. В то время остро стоял вопрос перевода предприятий на рыночные отношения. Государственной задачей было формирование класса собственников в стране, без которого никакое развитие рыночной экономики было невозможно. Все это в России состоялось. Поэтому в этом вопросе наши специалисты рисков не видят». (2015)

О возможной покупке «Башнефти»

«Да, когда дома работы много, к соседям не тянет. Но тут особый случай». (2016)

«Мы знаем, что в тендере участвует „Татнефть“. У нас есть договоренность, что, если у „Татнефти“ получается, мы будем с ними участвовать на паритетной основе». (2016)  

О «Татнефти»

«Нам выгодно, чтобы наш партнер был сильным, богатым. Как у нас в народе говорят: если у тебя сосед богатый, то твоя курица всегда сыта». (2016)

«Правительство начиная с 80-х годов относилось к „Татнефти“, как к священной корове. Нельзя ее трогать: где хочет, там лежит, что хочет, то и делает. И сегодня это так же. Это правильно. Только с этой коровой нужно немножко поработать, чтобы она нормально себя вела. Кормить нужно, но, главное, следить, чтобы менеджеры вокруг нее хорошие были». (2005)

«Вот это один из парадоксов нашей страны. Легкая, хорошая нефть экспортируется, а у себя перерабатывается тяжелая. Мы покупаем у нефтяных компаний тяжелую нефть по цене экспортируемой легкой нефти». (2016)

«Чтобы вызвать зависть окружающих, достаточно сказать: «Я работаю в ТАИФе» Фото: president.tatarstan.ru

О корпоративном духе

«Чтобы вызвать зависть окружающих, достаточно сказать: „Я работаю в ТАИФе“». (2005)

«В ТАИФе работа так построена, что на мне не так уж много замкнуто информации, которая могла бы повлиять на положение дел. Я могу отсутствовать на работе неделю, месяц, год, а работа будет идти». (2005)

«Меня наша команда — заместители, руководители предприятий — в течение года проклинают, а год проходит — все радостные, забывают, что я был плохой». (2013)

«Все ведут себя активно. Там (в совете директоров ТАИФа — прим. ред.) непростые ребята. Там есть похлеще, чем Радик и Камиля [Шаймиевы]». (2016)

«Мы два с половиной года назад продали страховую компанию, ушли из сотовой связи, когда сумели охватить самой современной связью все уголки республики. Как только мы видим, что компания может жить самостоятельной жизнью или на рынке появляются сильные партнеры в этой области, мы передаем бизнес на взаимовыгодных условиях». (2008)

«У нас просто нет возможности работать плохо, неэффективно, иначе мы будем попросту обречены. Хорошо, если нашу компанию поглотит кто-то разумный, сохранит ее и будет развивать дальше. А ведь можно попасть и под банкротство, все потерять, как это в России, да и не только в России, случилось со многими компаниями». (2010)

«ГК „ТАИФ“ работает на мировых рынках в условиях жесточайшей конкуренции. Единственное ее отличие от войны в том, что нет крови и нет людских потерь…» (2010)

«Если вам кажется, что мы альтруисты, то это не совсем так. Такие масштабные программы, как у нас, альтруистам не под силу, хотя какая-то часть этого в нашей работе присутствует». (2015)

О кадрах и кумовстве

«Руководитель обязан организовать дело так, чтобы у наемного работника была перспектива роста заработной платы. А зарабатывать должны столько, чтобы иметь жилье, возможность отдыхать хорошо и платить такие налоги, чтобы старикам и детям хватало и трамваи ходили». (2005)

«У меня пофамильно есть этот список, тех, кто ушли, потому что им предложили на Западе, в Японии, в Америке, в Европе лучшие условия, чем мы могли предоставить. Я на этих людей не обижаюсь. Единственное, о чем сожалею, что не хватило сил в свое время создать такие же условия у нас». (2010)

О доме на Гоголя: «Считаю, человек, который будет жить в таком доме, должен это отработать. Ему совесть не позволит, живя в таких прекрасных условиях, плохо работать <…> Человек, который работает, ни о чем не должен думать, кроме как о работе, для него должны быть созданы все условия. Захотел — искупался, помылся там, поел. Все условия должны быть. Кстати, чиновники тоже должны жить в хороших условиях. Ну, как начальник, который живет в хибаре, будет делать что-то хорошее для других?» (2010)

«Я не делю людей на преданных и непреданных. О преданности можно судить по результатам работы. А если мне приходится выбирать из двух равных по силе специалистов и у одного из них я знаю корни чуть ли не до третьего колена, я, конечно, выберу его. Потому что уже могу спрогнозировать, как в будущем этот человек себя поведет. Ну а если я не знаю ничего ни о том, ни о другом кандидате, то у нас есть служба безопасности, которая, конечно, все выяснит. Но сказать, что в группе компаний „ТАИФ“ работают люди из моей деревни, нельзя. Ну, может, один человек работает. Или, там, из деревни Шаймиева тоже, может быть, один человек есть». (2005)

«Стараюсь, чтобы сотрудники, которые рядом со мной, если уж не полностью отдохнули, то хотя бы следили за своим здоровьем. Я все-таки ответственность за них несу. Очень переживаю, когда выполнение работы каким-то образом отражается на личной жизни и здоровье сотрудников». (2005)

О кризисах

«Мы всегда работаем, как будто на дворе кризис. И так уже 26 лет». (2016)

«Ко всему надо быть готовым. Про надвигающийся кризис мы знали уже в 2007 году. А в середине 2008-го наши аналитики, видя, что творится в США, уже точно прогнозировали, что будет кризис. Но последствия кризиса оказались более жесткими, чем по нашим прогнозам. Мы готовились, но этого оказалось недостаточно». (2010)

«Некоторыми средствами массовой информации общественности преподносилось, что „Казаньоргсинтез“ чуть ли не банкрот. Еще в то время наш президент (тогда он был премьер-министром) Рустам Минниханов сказал всем, в том числе и банкирам: „Буквально пройдет год или два, все мы будем смеяться над тем, о чем сегодня говорили. И все вы, банкиры, будете стремиться работать с „Казаньоргсинтезом“. На самом деле так и получилось». (2016)

«Особенно после 2008 года всегда готовим несколько сценариев. Мы — наша команда и я — каждый день настроены на то, что завтра черт-те что может случиться, а мы уже готовы. Чтобы не умереть и сохранить то, что создано. Это же хорошо, когда государство планирует, удобно — рассчитываешь свою работу. Но чаще ведь происходит так: вчера еще не было, а сегодня уже поздно». (2015)

О федеральной экспансии

«Если потребуется, мы выйдем за пределы Татарстана. Сегодня такой потребности нет». (2013)

«Начал было согласовывать получение лицензии (на услуги сотовой связи — прим. ред.) по России, но увидел там такое… Нужно все бросить и этим заниматься». (2009)

«Твое производство не должно нарушать экологического баланса. Это минимум. А максимум — улучшать экологическую обстановку в регионе, где ты работаешь» Фото: president.tatarstan.ru

О развитии Нижнекамска

«Сегодня Нижнекамск один, а через 10 лет должен быть в три раза больше. Народ должен жить лучше». (2013)

Об экологии

«Твое производство не должно нарушать экологического баланса. Это минимум. А максимум — улучшать экологическую обстановку в регионе, где ты работаешь. Деньгами трудно оценить последствия, которые могут возникнуть в результате аварии в химической, например, промышленности». (2005)

О создании ТГК-16

«И первый президент Татарстана, и новый президент пошли нам навстречу, ведь переговоры шли десять лет. <…> И вполне допускаю, что, если все будет нормально, после коренной модернизации и обновления когда-нибудь эти ТЭЦ вернутся обратно в „Татэнерго“. Все-таки сапоги должен тачать сапожник, а пироги печь пекарь». (2010)

О покупке «Татнефтепродукта»

«Теперь будет кратчайшее расстояние между НПЗ и заправочными станциями на территории республики. Это должно сыграть решающую роль в ценовом вопросе для жителей Татарстана. Самое качественное топливо будет по самой оптимально низкой цене». (2015)

О КГПТО

«Есть уверенность, что в этом году мы его запустим». (2016)

«Ближайший срок, в который это (запуск КГПТО — прим. ред. ) может случиться, — июль. Крайний — конец этого года. Задержка с запуском связана с тем, что такая технология в таких масштабах реализуется впервые в мире». (2019)

О Татфондбанке

«Риск есть, если земля перевернется. А в такой экономической ситуации, которая сейчас в Татарстане, я не вижу риска. Это моя убежденность, обоснованная нашими специалистами. Мы занимались с ними начиная с декабря. Мы их изучили, они нас. Если возникнет необходимость, будем помогать, конечно. Если выгодно — то и деньги вкладывать». (2016)

«Я думаю, главная потеря — это имиджевая, связанная с республикой. Мы это все вместе переживаем, весь бизнес Республики Татарстан. Мы пытались каким-то образом положительно повлиять, но ситуация такая…» (2017)

Об IPO

«Технически компания будет готова провести IPO к концу этого года. У нас три независимых директора в совете, ТАИФ уже третий год готовит консолидированную отчетность по МСФО. Но акционеры считают, что целесообразно провести размещение не раньше 2011 года». (2008)

«Принято принципиальное решение, что до конца 2018 года компания проведет листинг на российских и зарубежных биржах. Разработана детальная программа». (2016)

«На эмблеме ТАИФа красивый барс, согласитесь. Мы считаем, что этот барс и защищает, и удачу приносит, и силу прибавляет» Фото: «БИЗНЕС Online»

О «Рубине»

«Я всегда думаю: „За футболистов я болею или за наши деньги?“» (2015).

«Иногда где-нибудь в Лондоне или в Париже на переговорах достаешь наши книги, материалы, сувениры, где барс изображен, и партнеры сразу: „О-о-о, „Рубин“!». (2010)

«На эмблеме ТАИФа красивый барс, согласитесь. Мы считаем, что этот барс и защищает, и удачу приносит, и силу прибавляет. О нем много есть старинных легенд. Как он слабых защищал, как сильным помогал, как за справедливость бился. Когда придумывали эмблему для „Рубина“, хотели маленького барса в нее включить. Но Рустам Нургалиевич Минниханов, тогда еще премьер-министр, не согласился: барс должен быть большим. Я предложил: но без надписи „ТАИФ“ все-таки, Рустам Нургалиевич, это же „Рубин“, причем тут ТАИФ? Он согласился: пусть без слова „ТАИФ“, но наш барс должен быть». (2010)

Об открытости

«Говорить, что информация о нас закрытая, не совсем правильно. Это скорее проблемы журналистов. Конечно, мы ограничены уставом, законом о коммерческой деятельности. Во всем остальном мы абсолютно открыты. И, вообще, мы считаем, что открытость компании — один из мощных рычагов для достижения высоких результатов и ускорения реализации наших планов». (2005)

«Газета „БИЗНЕС Online“ стала своеобразным интернет-рингом, где практически в режиме реального времени разгораются жаркие споры, дискуссии и обсуждения самых злободневных вопросов. Правда, иногда случаются „перекосы“: бывает, что одно мнение превалирует над другим или одни несправедливо критикуются, а другие незаслуженно выпячиваются». (2011)

О деньгах

«Для меня и для всей нашей команды деньги имеют первостепенное значение как самый дорогой инструмент, который требует к себе очень бережного отношения. Намного острее ножа, намного мощнее, чем винтовка или пушка. С ним нужно внимательно обращаться. Он может принести огромное удовольствие и счастье людям, а если неправильно обращаться, то может принести много горя. Так мы всех и воспитываем». (2013)

«Не все решают деньги, но деньги важны. Деньги требуют к себе уважения. Если это не так, и они это почувствуют, ты просто их больше не увидишь. Деньги — это инструмент. Если к деньгам ты относишься не как к самоцели, а как к инструменту для реализации хороших планов, больших проектов, — всего добьешься. Но, конечно, чтобы стать первоклассным специалистом, надо работать день и ночь. Работать и работать, вот тогда тебя будут считать хорошим менеджером. Как только перестал работать, на второй же день ты — самый плохой.

«Я из той части людей, которые работают по-настоящему. Я не испытывал дискомфорта от того, что у меня денег много или у меня их нет. Если было нужно, я зарабатывал: в школе в поле работал, людям дрова пилил, скотину выращивал и продавал, в стройотрядах трудился, вагоны разгружал. Без денег тоже нельзя. А чтобы деньги копить и быть богатым… Человек ведь не может 10 костюмов одновременно надеть. Запас, может быть, нужен. Как гласит японская поговорка: если хочешь помочь человеку, дай ему не рыбу, а удочку». (2013)

«Неплохая зарплата, которую я сегодня получаю, мне позволяет решать все домашние проблемы. Человеку ведь много не надо, двадцать ботинок и десять костюмов на себя сразу не наденешь. Но когда у тебя голова не болит о том, что надеть, что поесть, где с друзьями посидеть, — это, конечно, хорошо». (2005)  

Если дети высокопрофессиональные и смогут это дело возглавить, я думаю, это неплохо, потому что те, кто уходит, их уже знают, родили их, воспитали, знают, на что они способны. <...> И я считаю, что если у детей и внуков душа лежит и если они высокопрофессиональные, то это самый лучший и идеальный вариант» (на фото – Тимур и Руслан Шигабутдиновы) Фото: president.tatarstan.ru

О детях и преемственности

«Мою внучку зовут Альберта. Господин Джон Райс [вице-президент General Electric], когда приезжал, сказал: „Альберт, турбина — женского рода, давай какое-то имя придумаем“. Я ответил: „Делайте, что хотите“. Потом услышал про „Альберту“. Мне приятно, я не скрываю». (2019)

«Если дети высокопрофессиональные и смогут это дело возглавить, я думаю, это неплохо, потому что те, кто уходит, их уже знают, родили их, воспитали, знают, на что они способны. <...> И я считаю, что если у детей и внуков душа лежит и если они высокопрофессиональные, то это самый лучший и идеальный вариант». (2016)

«Той же стези [для Руслана] я бы не хотел. Но это они сами должны решать». (2016)

«Я никогда никому из них не подсказывал, не говорил, они сами выбирают. Кажется, что легче, если ты подсказал, мол, ты вот так делай. Но многие даже не подозревают, что они берут ответственность за его судьбу. А что, если ты неправильно сказал? А может, он тебе что-то не рассказал или недосказал, а ты взял и решил за него: давай вот так. И у него не получилось. И уже изменить ничего нельзя. Грубый пример — хотел жениться или замуж выйти, а ты говоришь „не надо“. Или, наоборот, — вот за этого, да. А потом жизнь не состоялась — как себя вести потом?» (2016)

«Для нас сейчас основная задача — уже специалисты молодые есть — пройти как-то незаметно смену главных менеджеров в компании. На заводах это уже практически произошло. Директоров наших предприятий старше 45 лет почти уже нет. Сейчас в ТАИФе к этому готовимся. Это должно произойти при нас — это, я думаю, такой скачок будет. Такая молодежь растет! Она, я уверен, намного лучше, чем мы. Потому что она видят больше современнейшего, технологичного, перспективного. Простые, казалось бы, вещи: машины, здания, быт, которые мы не видели. Имеют образование такое, как мы, и еще лучше. У нынешней молодежи есть возможность познавать все».

«Специально я преемника не готовил, но с замов, начальников управлений, генеральных директоров заводов я спрашиваю не меньше, чем с себя. И, думаю, любой из них готов сегодня встать на мое место». (2019)

«Если жены нет рядом, мне некомфортно. Мы вместе уже 31 год» Фото: «БИЗНЕС Online»

О личной жизни и увлечениях

«Сделав огромное, большое дело в одном, я лично потерял много в другом. И которое я, к сожалению, уже в оставшиеся годы никогда не наверстаю». (2016)

«Я придерживаюсь принципа: завтрак съешь сам, обедом поделись с другом, ужин отдай врагу. И потому завтракаю плотно». (2005)

Про отдых: «С женой. Это святое. Если ее нет рядом, мне некомфортно. Мы вместе уже 31 год». (2005)

«Спорт я люблю, когда-то занимался им очень сильно. Считаю, что спорт мне помог восстановить здоровье. И сейчас слежу за событиями в футболе, баскетболе, боксе. Но сказать, что я ярый поклонник какого-то вида спорта, не могу. <...> Ну бильярд — да. В принципе, он дает возможность хоть на короткое время отвлечься. Играл с Евгением Борисовичем Богачевым, с Рустемом Сультеевым, с Экзамом Саматовичем Губайдуллиным».

«Очень люблю получать сувениры, а особенно в честь какого-нибудь события, связанного с ТАИФом». (2005)

«Мне нравятся итальянские костюмы. Они сидят как влитые. Как правило, выбираю темно-коричневый, темно-синий цвет. А яркую одежду я даже на отдыхе не люблю. Она как будто бы кричит: „Вот это я“». (2005)

«Купаться, плавать люблю, в баню ходить, люблю по лесу гулять. Времени, правда, не хватает постоянно. Еще в гольф как-то попробовал поиграть — понравилось, теперь научиться хочу. Ну и рыбачить люблю. Существовало татарское промышленное объединение „Татрыбпром“, которое занималось добычей рыбы на Волге и Каме и ее переработкой. В нем было шесть хозяйств с искусственными прудами, садками, где выращивали зеркального карпа, обычного карпа, толстолобиков и белого амура. Я работал там пять лет. Практически все рыбные места я в Татарстане знаю». (2019)

«Иногда так тяжело бывает, что хочется все бросить, взять шесть соток земли и корову. Но потом вспомнишь те обязательства, которые брал на себя, соратников, с которыми работаешь, — и эту мысль быстро вышибает из головы». (2010)

Источники: «БИЗНЕС Online», Forbes, «Ведомости», «Вечерняя Казань».