«Никаких работ по проекту «Броня» я не выполняла»: как в КНИТУ пилили контракт минобороны

Старший специалист КХТИ по закупкам Рустем Шакиров (слева) пришел накануне на допрос в Вахитовский районный суд Казани Фото: Регина Шафиева

СТАРШИЙ КХТИ ПО закупкам рассказал, кто подписывал служебную записку с суммой на оплату

Старший специалист КХТИ по закупкам Рустем Шакиров пришел накануне на допрос в Вахитовский районный суд Казани. Участников процесса интересовало, как происходила закупка товаров по госконтракту на выполнение ОКР «Броня ПЭ» и кто подписывал служебную записку с суммами по госконтракту. Напомним, реализации этой закупки в уголовном деле отведено 5 эпизодов с суммой ущерба в 54 млн рублей. Еще 10 млн, по версии следствия, были похищены из выделенных КНИТУ-КХТИ вузу пожертвований ПАО «Газпром». По делу проходит 7 фигурантов, в их числе Герман Дьяконов. Экс-ректор КХТИ накануне пришел в суд в бодром настроении и хорошем расположении духа. У него тоже были свои вопросы к свидетелю, но сперва показания Шакирова зачитал судья Алмаз Мухаметшин. 

Шакиров в вузе собирал заявки на приобретение товаров, выбирал способы закупок, курировал поставки, передавал счета и акты выполненных работ в бухгалтерию для оплаты. Из показаний, данных свидетелем в ходе следствия, выяснилось, что по проекту ОКР «Броня ПЭ» с 2014 по 2015 года вуз заключил договор с ООО НПО «Техно-Лидер», гендиректором которого является еще один фигурант дела о хищениях в КХТИ Аркадий Брысаев. Шакиров рассказал следователю, что эта организация являлась частным поставщиком в вузе и всегда добросовестно исполняла заключенные договоры. «У меня не возникало сомнений по поводу организации, также ответственным исполнителем в ходе переговоров с поставщиками оговаривалась сумма, которая затем вводится в договор. Оценка суммы договоров мною не производится» — зачитал показания Шакирова судья.

Со слов Шакирова, до заключения договора ответственный исполнитель проекта, профессор кафедры менеджмента и предпринимательской деятельности, а ныне фигурант уголовного дела Екатерина Сергеева предоставляла ему данные поставщика и суммы. Эту информацию Шакиров указывал в служебной записке, которую подписывал он сам, юрист, уполномоченные сотрудники вуза по экономической части и проректор Ильдар Абдуллин. После этого Шакиров относил служебную записку в канцелярию вуза, где ее регистрировали и направляли ректору на подпись, а после ставили в приказ. 

Экс-ректор КХТИ пришел в суд в бодром настроении и хорошем расположении духа Фото: «БИЗНЕС Online»

Гонорар за выполненную по контракту работу Шакирова шокировал. В конце 2015 года он получил более 200 тыс. рублей. «На мой вопрос, почему мне перечислена такая сумма, кассир ответил, что не знает этого. Я подумал, что это какая-то премия. На следующий же день мне позвонила Сергеева и сказала, что не вся полученная мною сумма денежных средств предназначается мне. То есть мне необходимо ей вернуть, что я и сделал. Сумму она сама назвала», — зачитал показания свидетеля Мухаметшин. Настала пора для вопросов Дьяконова. 

— Вы хорошо осведомлены о порядке делопроизводства в университете, вы сказали, какие-то договоры я подписывал, какие-то — Абдуллин. Я вообще хоть раз какой-нибудь договор подписывал без согласования с проректором? — поинтересовался экс-ректор. 

— Я думаю, что нет, — ответил Шакиров. 

— Правильно думаете, да, — одобряюще сказал подсудимый.

— Порядок был такой… — согласился Шакиров.

— Могла ли Сергеева по собственной инициативе заключать контрагентсткие договоры или их как-то изменять? — спросил Дьяконов. 

— Сама заключить договор она, естественно, не могла. У нее нет таких полномочий, — заключил Шакиров.

Фото: Регина Шафиева

ПОКАЗАНИЯ МАТЕРИ СЕРГЕЕВОЙ: «никаких работ по проекту я не выполняла…»

Кроме Шакирова, на заседание были приглашены другие свидетели, в их числе — мать одного из фигурантов уголовного дела, сотрудница высшей школы бизнеса КНИТУ-КХТИ Людмила Сергеева. Ее дочь, профессор Екатерина Сергеева, пригласила ее поучаствовать в проекте ОКР «Броня ПЭ», и та согласилась. В суде женщина говорила очень тихо и неуверенно, во время допроса матери на глазах профессора Сергеевой появились слезы.

«Фактически никаких работ по проекту ОКР „Броня“ я не выполняла… В проекте я была только из добрых чувств к своей дочери, чтобы к ней не было нареканий», — зачитал выдержку из ее показаний судья. Из бесед Сергеевой-старшей со следователем стало ясно, что по указанию проректора Абдуллина всю начисляемую заработную плату и премиальные выплаты с 2013 по 2015 год она возвращала. «Выплаты за первый и второй этап отдала дочери в полном объеме. На третьем этапе по решению руководства вуза, а именно Абдуллина, с каждой выплаты я начала оставлять себе примерно по 15 тысяч рублей, остальное отдавала Екатерине», — заявила Людмила Сергеева следователю. За третий этап контракта она заработала 45 тыс. рублей, а всего за три этапа своей дочери она передала 868 934 рубля. И ей известно лишь то, что эти деньги предназначались для Абдуллина.

— Для чего эти денежные средства нужно было передавать вашей дочери Сергеевой? — спросил прокурор Руслан Габитов.

— Потому что в институте было такое указание… — растерянно ответила Людмила Сергеева. 

Адвокат Абдуллина Юлия Сорокина поинтересовалась у Сергеевой, считала ли она на тот момент законным передавать куда-то денежные средства дочери. Сергеева замешкалась с ответом. 

— Вот вы фактически работы не выполняли, а вы как считаете, за что вы вообще эти деньги себе оставляли? 

— Я не особо вникла в эту ситуацию с самого первого момента, у меня очень сложная была обстановка, больная мама, в 2013 году ее не стало… — пыталась оправдать себя Сергеева.

— Считаете ли вы законным оставлять себе денежные средства, остальные передавать вашей дочери? — продолжила Сорокина.

— Это исходило от руководства института… — растерялась Сергеева.

— Если вы ни на одном этапе работы не выполняли, на каком основании тогда вы себе денежные средства оставляли?

— Ну я вообще консультационные вопросы… Поскольку у меня был большой опыт работы на производстве…

— Нет, в рамках госконтракта за что вам выплачивали деньги? Вы выполняли все-таки работы или не выполняли? — настаивала Сорокина.

— Я затрудняюсь ответить на ваш вопрос… — смогла только выдавить из себя Сергеева.

— Вы все-таки выполняли работы в рамках госконтракта или нет? — последний раз переспросила Сорокина. 

— Оказывала посильную помощь, консультационные вопросы, поскольку у меня был большой опыт работы в промышленности… 

Гособвинитель также допросил и доцента кафедры аналитической химии, сертификации и менеджмента качества Саита Бахтеева (справа) Фото: Регина Шафиева

«когда деньги перечислялись, я ИХ передавала Екатерине»

Гособвинитель также допросил и доцента кафедры аналитической химии, сертификации и менеджмента качества, молодого парня Саита Бахтеева. В проект его включила Екатерина Сергеева по его собственной инициативе. В обязанности Бахтеева входило проведение анализа на рентгеновском спектрометре для проекта ОКР «Броня ПЭ». За год работы с весны 2015 года он получил около 120 тыс. рублей, но с просьбами о возврате части денег к нему никто не обращался. 

В числе последних была допрошена доцент кафедры экономики КНИТУ-КХТИ Флюра Шайхутдинова. О проекте «Броня» она знала, но фактически участия в нем не принимала. 

— В ваши обязанности что входило? — спросил прокурор Габитов. 

— В мои обязанности ничего не входило, — тут же ответила ему Шайхутдинова.

— Хорошо, что вы делали? — уточнил Габитов. 

— Я ничего не делала, — отвечала Шайхутдинова.

— По финансовой части чем занимались? — зашел с другой стороны прокурор. 

— А вот по финансовой части, когда деньги перечислялись, я эти деньги передавала Екатерине, — спокойным голосом ответила Шайхутдинова. О том, что денежные средства поступали, ей сообщала сама Сергеева. В общей сумме профессор передала ей больше 670 тыс. рублей в период с 2013 по 2015 годы.

Следующее заседание назначено на 21 декабря.