Занковец: «Не ставлю профессию хоккеиста выше других. Быть хорошим врачом ничуть не хуже»

Владислав Занковец: «Я знал, что должность тренера по физподготовке в Казани свободна, в глубине души надеялся, что меня будут рассматривать» Фото: «БИЗНЕС Online»

«АК БАРС» – ТРЕТИЙ КЛУБ, КУДА МЕНЯ ЗОВУТ ПОСЛЕ БОВИ»

– Предложение из «Ак Барса» поступило мне 22 июня (после того, как стало известно об уходе прежнего тренера «Ак Барса» по физподготовке Брэндона Бови, – прим. ред.). Шока не было, я знал, что должность тренера по физподготовке в Казани свободна, в глубине души надеялся, что меня будут рассматривать, – рассказывает Занковец.

– Вам всего 27 лет. В команде есть игроки намного старше: Зарипов, Марков, Свитов. Как завоевать их авторитет?

– Быть самим собой, быть искренним, не пытаться учить их, не пытаться быть жестким руководителем, а относиться просто уважительно. Самое главное – хорошо делать свою работу. Если человек видит, что у тебя есть профессиональные знания, которые ему могут быть полезны, – он будет к тебе обращаться. У меня есть искреннее желание помочь игрокам, неважно, сколько им лет.

– Но всегда же есть грань между тренером и игроками. Вы стараетесь быть ближе к игрокам?

– На мой взгляд, эта грань довольно условная. Я себя ассоциирую помощником для главного тренера и для хоккеистов, в мои задачи не входит ни командовать, ни наказывать их.

– В одном из интервью вы сказали, что характеристики каждого игрока можно улучшить. Даже возрастных игроков, как Марков?

– Да, безусловно! Особенно в плане психологии, здесь у каждого человека есть куда расти, к чему стремиться. Я считаю, что это очень важный и перспективный момент в спорте, за счет которого даже очень хороший игрок может повысить свой уровень. Я говорю в целом, а не конкретно об Андрее.

– Ваши тренерские взгляды сильно отличаются от того, что предлагает Бови?

– Думаю, мы не сильно отличаемся. В общем и целом, считаю, мы довольно похожи. Конечно, упражнения, которые мы используем, могут несколько отличаться, как и режимы работы, но и не бывает двух одинаковых тренеров. Мы общаемся с Брендоном, по взгляду на тренировочный процесс движемся в одном направлении и на многие вещи смотрим в схожем ключе. Так получается, кстати, что «Ак Барс» – третий клуб из четырех в карьере, куда меня зовут после Бови.

«Так получается, кстати, что «Ак Барс» – третий клуб из четырех в карьере, куда меня зовут после Бови» (на фото) Фото: «БИЗНЕС Online»

– Значит, дальше в Омск?

– Сейчас все мои мысли связаны с «Ак Барсом». И моя задача реализовать себя именно в этой команде.

– И все же вы ближе к советской системе или к европейскому индивидуальному подходу?

– Оба подхода имеют свои плюсы и минусы. Я стараюсь взять все хорошее, что есть в каждом из них. Что касается советской системы, то я считаю, что сейчас ее несправедливо критикуют. Скажу даже так: многие вещи, что на Западе сейчас подаются как ноу-хау, родом из советской системы. Просто многое было забыто, где-то не совсем правильно применено, но для своего времени советская система подготовки была новаторской.

– Есть примеры заимствования советских методик на Западе?

– Из последнего – оценка текущего состояния спортсмена. Многие компании за большие деньги сейчас это делают, чтобы помочь тренеру спланировать тренировочный процесс. Впервые же это применялось в Советском Союзе.

«В самой игре очень мало времени, чтобы ждать какой-то определенной фазы, ты даже не думаешь над тем, как бросить или выполнить какой-то иной элемент игры идеально» Фото: «БИЗНЕС Online»

«В ФУТБОЛЕ НЕ НАМНОГО МЕНЬШЕ СИЛОВОЙ БОРЬБЫ, ЧЕМ В ХОККЕЕ»

– В Европе, Америке люди приезжают в конце лета и сразу на лед выходят. Готовят к сезону себя сами. У нас же все проходят предсезонку вместе. Какая система более оптимальна?

– И то и другое имеет место быть, ко всему можно подстроиться. Там хоккеистам тоже непросто, ведь они готовят себя сами. И ничуть подготовка не легче. Но если бы я был главным тренером, мне было бы комфортнее самому проводить общекомандную предсезонную подготовку, а не встречать осенью 30 хоккеистов в совершенно разном состоянии. Те же кроссы – в них нет ничего плохого, это отличный способ развития аэробных способностей. Просто на Западе, с моей точки зрения, этому компоненту уделяют недостаточно внимания, а на постсоветском пространстве иногда перебарщивают. Нужно найти золотую середину.

– Насколько сложно найти общий язык в работе с Билялетдиновым? Намного сложнее, чем в «Барысе», где главным был ваш отец? И как проходит грань между главным тренером и помощниками?

– Очень просто. Главный тренер – это босс. Что он скажет, то и делаем.

– А если предложение главного будет в корне отличаться от ваших идей?

– Значит, делаем так, как считает главный тренер. Если тебе что-то не нравится – можешь высказать свое видение, но в итоге ты обязан выполнять решение главного тренера. И ты выполняешь.

– Вы говорили про особые дыхательные упражнения. Что вы предлагаете конкретно?

– Есть специальные тренажёры, которые развивают дыхательные мышцы. На вдохе и на выдохе используются разные тренажеры. В «Барысе» мы этому аспекту уделяли много внимания. Изучали результаты исследований, проводили собственные. Действительно, работает. Улучшается выносливость.

– Говорят, что даже есть определенный тип дыхания для бросков сходу. Что нужно бросать на выдохе, бросок будет лучше, точнее.

– В самой игре очень мало времени, чтобы ждать какой-то определенной фазы, ты даже не думаешь над тем, как бросить или выполнить какой-то иной элемент игры идеально. Есть возможность бросить – бросаешь. Задача довести шайбу до ворот соперника, неважно как. Если «готовить» бросок, то и вратарь, с другой стороны, к нему будет готов, будет точно знать, куда полетит шайба. А если она брошена из неудобного положения, бросок вроде бы неудачный, но и вратарь не знает, чего ему ждать. Неудобно игроку – неудобно вратарю.

– Во многих клубах есть диетологи, специалисты по питанию. Кто следит за этим в «Ак Барсе»?

– В нашей команде питанием занимается медицинская служба.

– Всегда было интересно: почему хоккеисты могут выдерживать по три-четыре матча в неделю, а футболистам тяжело и один матч за неделю провести?

– Если не вдаваться глубоко в анализ, то первое, что бросается в глаза, – это совсем другой объем нагрузки. В футболе большинство игроков проводит на поле по 90 минут, а иногда и по 120. В хоккее лидеры играют по 25 минут, и это только пара человек, а в среднем игровое время – 15–20 минут.

– Понятно, что футболисты много пробегают, но в хоккее больше силовой борьбы.

– Не думаю, что в футболе намного меньше силовой борьбы, там тоже приходится много бороться – в штрафной, например. Как-то был на тренировке футбольного «Спартака», она мне реально открыла глаза на то, что это довольно жесткий вид спорта.

«Как бы хорошо ни прошла предсезонка, невозможно тренироваться летом так, чтобы этого багажа хватило на весь сезон» Фото: Вадим Китаев, ak-bars.ru

«МНОГИЕ ДАЖЕ НЕ ЗНАЮТ, ЧТО Я ИГРАЛ В ХОККЕЙ»

– Как получилось, что в 23 года вы завершили карьеру игрока и стали тренером?

– В принципе, морально я уже несколько лет к этому был готов, усиленно учился. И вот отыграл свой последний, как потом оказалось, хоккейный сезон, дописывал свою первую книгу – и вдруг звонок из сборной Беларуси. Им нужен был срочно тренер на сборы, который поработает немного с командой, причем бесплатно. Главным тренером тогда был Глен Хэнлон. Я согласился, хоть было очень волнительно. Все-таки такой шанс выпадает раз в жизни, тем более сборная – это мечта! Поработал две недели, а тут один из игроков основы, которого Хэнлон на турнире планировал как очень важного члена команды, травмировался. По прогнозам врачей, на лед он мог выйти ровно к первой игре. И меня решили продлить, чтобы я занимался его реабилитацией. Так меня продлили до ЧМ, а потом и на сам ЧМ. Мне понравилось. Во время ЧМ поступило предложение от минского «Динамо», контракт на два года. Я подумал, все равно придется рано или поздно закончить с хоккеем, и решил, что чем раньше начинаешь тренировать, тем выше перспективы. Так во всех сферах жизни. Я проконсультировался с отцом, Гленом, своим научным руководителем Валерием Прокофьевичем Поповым – и принял такое решение.

– В чем главная суть вашей книги? У нее довольно громкое название «Если хочешь закончить с хоккеем – убей свое тело».

– Суть в том, что если ты будешь тренироваться неправильно, то можешь убить тело и, соответственно, закончить с хоккеем. В книге я рассказываю, как тренироваться правильно.

– Никогда не тянуло обратно на лед, глядя на хоккей со стороны, с трибун, тренерской скамьи?

– Вообще не тянуло. Последний год хоккей не приносил уже удовольствия. Лично для меня классно, когда играешь в первых звеньях, когда можешь творить, забивать много голов. А если этого нет, если выходишь на лед по пять минут, то и радости от хоккея никакой. Так что закончил со спокойной совестью. Да и вообще не считаю, что профессия хоккеиста, тренера стоит выше какой-то другой, является особенной. Быть хорошим врачом, учителем ничуть не хуже. Главное, чтобы тебе нравилось то, что ты делаешь. Нужно приносить пользу обществу и получать удовольствие от того, что ты делаешь. Тогда все будет классно.

– Когда вы были ребенком, ваш отец играл во многих европейских странах – Финляндии, Германии, Дании. Насколько это меняло восприятие?

– Я думаю, что менталитет несколько поменялся. Те, кто рано уезжает на Запад и живет там, абсолютные европейцы по менталитету. У меня наполовину европейский менталитет, наполовину – белорусский, человек мира. Благодаря этому я довольно легко нахожу общий язык и с легионерами, и с русскоговорящими.

– Понимаете теперь своего отца, почему он каждый год уезжал в новую страну?

– Это жизнь. В детстве тебя никто не спрашивает, просто берут и перевозят.

– Все хотят, чтобы родители ими гордились. Было ли это фактором того, чтобы стать тренером?

– Да, это желание всегда было и будет. Ощущаю ли это сейчас? В последнее время гораздо больше, чем до того, как стал тренером.

– Когда сын играет под руководством отца, то с него всегда двойной спрос. А как сказывается это в случае, если сын – один из тренеров?

– В «Барысе» этого вообще никак не ощущалось. Я всегда был искренен с хоккеистами, они были искренны со мной.

«Вообще, восстановление – это крайне важный компонент для всех команд, а там и вовсе на первое место выходит» Фото: ak-bars.ru

– Почему ушли из «Барыса» после удачного сезона, когда клуб вышел во второй раунд плей-офф?

– Контракт закончился, предложения продлить его не поступало.

– Тогда почему не пошли следом за отцом, в «Слован»?

– Из «Адмирала» позвонили на день раньше. Я согласился. На следующий день звонок из «Слована». У меня не было морального права соглашаться.

– Сложно было работать в «Адмирале»? Какие особенности пришлось учесть, связанные с Дальним Востоком, перелетами, сменой часовых поясов?

– Как бы хорошо ни прошла предсезонка, невозможно тренироваться летом так, чтобы этого багажа хватило на весь сезон, был один неизменно высокий уровень подготовленности. Его нужно постоянно поддерживать.

– Например, тяжелый выезд на две недели, потом обратно во Владивосток. Как с этим справляться?

– Больше внимания уделять восстановлению между играми. Вообще, восстановление – это крайне важный компонент для всех команд, а там и вовсе на первое место выходит. Сложность была в том, что практически нет возможности улучшать какие-то компоненты игры, только если во время международных пауз.

– Брендон Бови не играл в хоккей, он утверждает, что так даже проще работать. Вы играли. И все-таки, что лучше – приходить тренером по физподготовке в хоккей с нуля или быть игроком в прошлом?

– Мне лично проще, что я играл, в хоккее себя чувствую как рыба в воде. Знаю, как себя чувствуют хоккеисты в той или иной ситуации, могу понять их состояние и, исходя из этого, планировать тренировочный процесс. Да и в отношениях я не вижу проблемы. Я же был хоккеистом в Беларуси, одно дело тренировать там ребят, с которыми играл или против кого. А так как работаю все последние годы за границей, то для них ты чист. Многие даже не знают, что я играл в хоккей.