БЫВШИЙ ВЕРТОЛЕТЧИК РАССКАЗАЛ «БИЗНЕС ONLINE», КАК ТУШИЛ ЧЕРНОБЫЛЬСКУЮ АЭС, И ПОЧЕМУ БОЛЬШЕ НА ТАКОЕ, ПРОИЗОЙДИ АТОМНАЯ АВАРИЯ ВНОВЬ, НЕ СОГЛАСИТСЯ

Читатели «БИЗНЕС Online» активно откликнулись на публикацию о «камикадзе», работающих на АЭС «Фукусима-1». В частности, полемика развернулась на тему: а нашлись бы, в случае чего, такие люди в России? Вопрос далеко непраздный, тем более -  в год 25-летия Чернобыльской трагедии. Мы попросили вспомнить те дни и прокомментировать происходящее в Японии одного из ликвидаторов последствий аварии на ЧАЭС - полковника в отставке, пилота 1-го класса, ведущего инженера отдела технических средств обучения КГТУ им. Туполева Сергея Степанова.

ЯПОНЦЫ НЕ ГОВОРЯТ ВСЕЙ ПРАВДЫ ОБ АЭС

- Сергей Яковлевич, учитывая свой опыт ликвидатора, как оцените действия японцев на «Фукусима-1»?

- На безопасном расстоянии легко рассуждать, поэтому упаси Бог от поучений, просто выскажу свое мнение. Японцы – признанные инженеры, но - слишком дисциплинированные, все делают по инструкции – «включаем это, то срабатывает…» А землетрясение привело к тому, что ни в каких инструкциях не описывается, и действовать с самого начала надо было на опережение, а они промедлили. Видя, что реактор греется, надо было подвижную азотную станцию подтащить, как в Чернобыле. Ситуация, в принципе, схожая, и если действовать «по плану», много чего еще может произойти. Мы каждый день работали на опережение, каждый знал, как действовать, хотя никакими инструкциями это не описано.

- Что еще японцы могли сделать, но не сделали?

- Они пытаются охладить реактор при помощи водяных пушек, брандспойтов. Но Россия прислала на помощь два вертолета Ми-26, которые могут взять на внешнюю подвеску по 20 тонн воды. Четыре захода на реактор - и все.

- Но ведь экипаж облучится…

- Радиация там гораздо меньше, чем в Чернобыле, а возможностей защититься сегодня – больше, чем 25 лет назад. Словом, можно было воспользоваться чернобыльским опытом, у нас специалисты очень высокого класса. Но японцы категорически не хотят, чтобы там присутствовали иностранцы. Думаю, нам не всю правду говорят. Станцию, напомню, строили американцы. Видимо, там есть военные моменты.

- А в Чернобыле они были?

- Конечно, но, по понятным причинам, не хотел бы об этом говорить. Думаю, любая атомная станция в любой стране выполняет и военные функции.

- Вернемся на четверть века назад. Где вы служили в 1986 году?

- В 51-м отдельном вертолетном гвардейском полку, который базировался в городе Александрия Кировоградской области.

- Как вы узнали о том, что на Чернобыльской АЭС произошла авария?

- 26 апреля в 20.00 полк подняли по боевой тревоге. Задача - срочно передислоцироваться на аэродром Черниговского авиационного училища в связи с тем, что на Чернобыльской станции (а училище - приблизительно в 50 километрах от нее) произошел взрыв и необходимо принять меры по ликвидации его последствий. Примерно час сорок лёта. Таким образом, мы оказались там первыми из вертолетчиков. Добавлю, что полк был подготовлен прекрасно, личный состав прошел Афганистан.

ЗАЩИТА ОТ РАДИАЦИИ - «НАМОРДНИК» И МЕШОЧКИ С ДРОБЬЮ

- Какую информацию об аварии до вас довели?

- Подробностей мы не знали, но предположили, что работать придется в условиях радиационного заражения, поэтому решили захватить сколько можно химкомплектов, противогазов, кое-какую специальную аппаратуру. А у начальника химического склада - выходной. Как открыть? Автогеном срезали петли, тягачами вырвали двери, и минут за сорок склад опустошили. Взлетали с минутным интервалом. Перелет проходил в грозовых условиях, но все добрались нормально, и в 1 час 10 минут 27 апреля уже находились в Чернигове.

Сразу провели облет станции. Кстати, изумительно красивое место. А Припять - современный симпатичный город: детские сады, прекрасные дороги - просто образцово-показательно... В тот же день в разрушенный реактор сбросили первую партию «груза» - доломитовую крошку и двадцатикилограммовые свинцовые чушки. Все это плавилось и закрывало реактор. Температура была большая - на 500 метрах через маску ощущался запах горелого железа. Прореха в крыше - метров 18 в диаметре. Подлетали на Ми-8, зависали приблизительно на 200 метрах, и бортмеханик с помощником из грузовой кабины сыпали все это вниз. Так что первые ребята висели над реактором по 10 - 15 минут. Но скоро придумали класть доломит и свинец в купол парашюта, как в авоську, которую и кидали в реактор. Под Кировоградом стояло парашютно-десантное подразделение, так с его складов вывезли весь НЗ. Да что там, можно сказать, в дни Чернобыля Советский Союз остался без парашютов – только за 9 дней мы их сбросили 950.

- Кто придумал использовать парашюты?

- Предполагаю, что  мой друг, заместитель командира полка по инженерно-авиационной службе, подполковник Сергей Константинович Юрко – большой умница, ветеран Афганистана, выпускник академии ВВС имени Жуковского. А устройство для подвешивания и сброса этих парашютов точно придумал он. Там же, на месте наладили и «серийное производство» этих приспособлений.

Числа с 5 мая в окрестностях станции с Ми-6 и Ми-26 начали распылять привезенный из Франции латекс - чтобы пыль не распространялась дальше: опускаясь на землю, латекс застывал пленкой, которую потом собирали и увозили в могильник.

- Как строился день?

- Ритм - сумасшедший. В 4 часа подъем, в 5-5.30 вылетал вертолет-разведчик, и – до 16.00-18.00. В тридцатикилометровой зоне - три площадки, куда завезли доломитовую крошку и свинцовые болванки. Тридцатью вертолетами замкнули круг так, чтобы непрерывно забрасывать реактор. У меня - 30 заходов на реактор, у других ребят и побольше.

- Была ли защита от радиации?

- Клали под сиденья свинцовые листы 2-3 миллиметров толщиной - хоть что-то. Потом додумались обкладываться мешочками с дробью, которая уже прилично защищала. Но много не возьмешь – нарушалась центровка. Еще был «намордник». То есть, по сути, все делалось голыми руками.

- Как ощущалось воздействие радиации?

- Возникли проблемы с некоторыми приборами, ухудшилась радиосвязь. Но поначалу никто не знал, сколько там рентген. На вертолетах стояли измерители радиации с максимальной шкалой на 500 рентген, и прибор зашкаливал. Хвойный лес возле станции весь порыжел, а для этого, как нам объяснили, нужна очень большая доза. Когда привезли канадскую аппаратуру, обмеры показали, что станция выпустила два «лепестка». В одном - 1650 рентген в час, в другом - 1450. Свинцовые пластины отсекали 50 рентген. В силу условий полета мы были вынуждены находиться, в основном, в первом «лепестке»: в зависимости от мастерства экипажа, - от 32 секунд до 1 минуты 10 секунд.

Кабина после дня работы испускала до 5 рентген. «Светились» металлические детали комбинезонов, часы, кольца, зубные коронки. Видя такое, привезли какие только можно бэушные комбинезоны, после вылета одежду отправляли в могильник. А коронки я после Чернобыля поменял… Вертолеты снаружи мыли специальной жидкостью, а изнутри - спиртом. Потом их отправили в могильник, но в 1990-е предприимчивые люди начали с них снимать запчасти, которые ходят теперь по всей стране.

ЧЕРНОБЫЛЬ ЕЩЕ ДАСТ О СЕБЕ ЗНАТЬ

- Как чувствовали себя летчики?

- Личный состав пострадал страшно. У некоторых в первый же день начала кружиться голова, глаза красные. А 1 мая я со слезами на глазах отправил в Москву два экипажа - бледные, носом идет кровь... У некоторых, как, например, у полковника Погоршальского, через двадцать суток начала отслаиваться сетчатка глаз - ослеп. Завтракаешь в летной столовой, а у соседа вдруг начинает идти кровь из носа. Экипажи стали менять 2 мая, отправляли в московские госпитали… Когда вернулись на базу, нас обследовали ученые и запретили всем летчикам и части наземного состава в течение трех лет заводить детей, а лучше и вообще никогда.

- Было ли специальное питание?

- Нет. Только в середине мая привезли какие-то биологически активные добавки. Кстати, хочу поблагодарить жителей Чернигова, которые к нам очень тепло относились. Продукты приносили, хотя никто их об этом не просил.

А вот некоторые не понимали сути происходящего, хотя по профессии, положению и жизненному опыту должны были бы. Прибыло командование ВВС, и вот один со свитой устроил «совещание» и начал выговаривать нам о дисциплине, употреблении спиртных напитков, рваных летных комбинезонах... Сидели, сидели мы, слушали, а потом поднялись и вышли. Бог им судья... Но командование Прикарпатского военного округа и руководство 17-й армии Киевского военного округа, на которые легла такая сумасшедшая ответственность, вели себя очень достойно и к нам относились замечательно. А что до алкоголя, то нам ученые говорили о необходимости в нашей ситуации умеренного употребления. И никто не увлекался: все знали - надо работать.

- Каково, по вашим ощущениям, отношение государства к чернобыльцам?

- Страна чернобыльцев уже в упор не видит. Отношение, как к одной известной одноразовой вещи. Раз нет лучевой болезни, и за 25 лет не заболел раком, значит, все нормально, а облучение и то, что мы там вдыхали, словно и не считается – наши инвалидности никак с Чернобылем, оказывается, не связаны. Из моих боевых товарищей наш мир уже покинуло человек 35… Льгот - почти никаких. Я по своему удостоверению даже в Набережных Челнах не могу на трамвае бесплатно проехать. Да ладно, могли бы и не доплачивать, а только обеспечить серьезной медицинской помощью… Судиться? Даже если выиграешь, - что, по опыту, почти невероятно, - потеряешь на этом лет 10 жизни. Сами судейские к нам с пониманием относятся, но - они управляемы сверху. И властям помогает то, что в документах нам дозу занижали – иначе экипажи надо было отстранять от полетов. Идиотизм! Из-за этого ненавидишь своих правителей.

- А если такая катастрофа – вновь?

- 9 мая, в 22.45, над станцией вспыхнуло что-то вроде полярного сияния, чего в тех краях никогда не бывало. Будто знак. Наверное, Всевышний посмотрел на наши мучения, и, решил: «Хватит вам». И реактор начал успокаиваться. А ведь, как нам сказали специалисты, до критической массы оставалось всего ничего… Так вот, если бы Чернобыль шарахнул, то от Мурманска до Сочи было бы такое ровненькое место под светящимся небом - мало бы никому не показалось... И чернобыльская трагедия еще даст о себе знать при таком отношении к ликвидаторам. А ведь они все герои, Матросовы. Не только вертолетчики. Там много кого было. Например, две сотни мальчишек-солдатиков, выполнявших задание возле самой станции, чтобы подвести рукав с азотом, или шахтеров, пробивавших к реактору тоннель. Вот они получили кошмарные дозы - не думаю, что кто-то сейчас жив. Не дай Бог, если подобное еще произойдет. Я, патриот, никогда больше не полечу на реактор. Идите вы… сами туда первые, облучитесь, кровью поплюйте, полежите в госпиталях, ослепните, тогда, может быть, поймете… А японским ликвидаторам, уверен, государство окажет колоссальную помощь.

И, раз уж есть возможность, хотел бы всем чернобыльцам пожелать долгих лет жизни.

Тимур Латыпов