Сергей Насекин Сергей Насекин рассказывает о концепции музея знаменитого автора «деревенской прозы» Валентина Распутина в Иркутске Фото: «БИЗНЕС Online»

«Я ВСЕГДА ОТНОСИЛСЯ С УВАЖЕНИЕМ К ПИСАТЕЛЮ РАСПУТИНУ»

Это было почти год назад. В начале календарного года у нас обычно бывает некая пауза по работе. И вот по линии союза дизайнеров, зная, чем моя студия «Айбат» занимается, нам рассказали, что иркутский музей объявил конкурс на создание экспозиции музея Валентина Распутина. Было это объявлено еще в конце 2016 года. Это Иркутский краеведческий музей — им выделили отдельное здание на улице Свердлова (сруб с цокольным этажом). Мы на самом деле не принимаем участия в конкурсах, потому что, как правило, заранее известны итог и победитель, а для того, чтобы кто-то победил, нужно просто создать массовку. Зачем участвовать в этой массовке, тратить время, силы, энергию? Но в данном конкретном случае я изучил ситуацию, позвонил сам, поговорил с директором краеведческого музея Сергеем Ступиным. И как-то из этого разговора мне показалось, что все у них по-честному. К тому же я всегда относился с уважением к писателю Валентину Распутину и с детства помню фильмы по его произведениям, которые смотрел («Уроки французского» и т. д.).

Говорю: «Ну давайте, ребята, сделаем!» Там и премия за первое место — 400 тыс. рублей, в принципе, за концепцию музея сумма вполне адекватная. Почему бы не попробовать? И мы стали делать. Еще выяснилось, что мой заместитель тоже очень любит Распутина, он скачал кучу аудиокниг, мы их слушали и работали. Все это происходило в январе 2017 года.

Кстати, по ходу дела узнали много интересного. Я, например, раньше не знал, что знаменитый советский драматург Александр Вампилов  был ближайшим другом Распутина, они очень много общались, когда были молодыми. Гуляли по Иркутску, мы даже проложили такой маршрут, по которому они ходили. Начали задавать вопросы заведующей этого музея Елене Геннадьевне Манушкиной. Она уже тогда сказала: «О, как хорошо вы в тему вошли, так глубоко. Такие вопросы задаете неформальные». В общем, мы сделали проект, отослали и выиграли. Еще сделали и презентацию проекта. А руководство музея захотело, чтобы мы его потом и воплотили в реальности. Я ответил: «Бога ради, вы наши работы видели».

И потом была такая долгая пауза, как, впрочем, обычно. Честно говоря, уже забыл об этой истории, и вдруг они начали в конце лета звонить: «Вот мы сейчас объявляем тендер...» В итоге буквально 20 декабря мы отправили двух сотрудников в Иркутск. Машину отправили раньше, загрузили все оборудование, она туда ехала четыре дня. Дорога, кстати, хорошая (я разговаривал потом с водителем), т. е. дорогу до Иркутска все-таки сделали. Когда я был там в первый раз 13 лет назад, то между Иркутском и Красноярском не было дороги, возможно, она и была, но ужасная, а сейчас вполне себе нормальная. В результате мы все успели, сделали там все процентов на 95. Было официальное открытие 29 декабря, всем все очень понравилось, что особенно ценно — было много людей, хорошо знавших Валентина Григорьевича, и они тоже прониклись атмосферой созданного музея.

«ОН ИЗНАЧАЛЬНО БЕЗ ВОСТОРГА ВОСПРИНИМАЛ ПЕРЕСТРОЕЧНЫЙ УГАР, МНОГОЕ ПРЕДВИДЕЛ...»

Наша концепция экспозиции музея Распутина в Иркутске такова: цокольный этаж — это история его жизни, он родился в 1937 году и умер в 2015-м, а четыре стены мы распределили на этапы. Первый этап — детство, юность — 1937–1954 годы; второй этап — это его студенческие годы, когда он учился в Иркутском университете и начал работать в Красноярске, — с 1954 по 1966 год; следующий этап — самый насыщенный — с 1966-го по 1990-й; наконец, последний этап, когда Распутин уже меньше писал и был известен больше как общественный деятель. И многие его мысли можно соотнести с тем, что высказывал Александр Солженицын, например, он изначально без восторга воспринимал перестроечный угар, многое предвидел...

Так вот эти этапы мы на чувственном и эмоциональном уровне проиллюстрировали. Первая стена — это деревенская жизнь: он родился в таежной деревне Аталанка на Ангаре, мы деревенскую жизнь воссоздали на этой стене, экран передвижного кинотеатра, на нем хроника войны. Следующая стена — это иркутская жизнь 60-х: мы нашли отличную хронику Иркутска как раз 1960–1962 годов, и на мониторе все это демонстрируется. Следующая стена — тоже инсталляция на мониторе: три советских телевизора («Рекорд», «Юность» и еще какой-то), в них идут разные сюжеты. В первом — программы «Время», «Сельский час» и т. п.; в другом — отрывки из фильмов по произведениям Распутина, которые шли по советскому ТV: «Прощание с Матерой», «Уроки французского», «Деньги для Марии» и т. д.; в третьем — советская хроника. Все это дает этакий срез эпохи. Ну и последний этап — 1990–2015 годы, когда он много занимался публицистикой, там его интервью, награды, переводы. Все это располагается на цокольном этаже музея в Иркутске.

Нажмите, чтобы увеличить

А первый этаж — это его творчество, оно разбито на три этапа — ранние произведения, основной этап и последний, когда он занимался публицистикой. Есть еще небольшой зал — это мемориальная комната, которая состоит из его подлинных вещей, предоставленных сыном писателя. Еще одна комната состоит из его книг, и на них проецируется скрытым проектором документальная нарезка Ангары разных времен со звуками реки в разные времена года. Там много таких вот тонких, продуманных, прочувствованных вещей.

Как проиллюстрировали творчество Распутина? Во-первых, мы сделали это по двум произведениям — это «Прощание с Матерой» (ключевое произведение Распутина) и повесть «Живи и помни» (очень важная, по ней относительно недавно был снят хороший фильм Александра Прошкина). Мы сделали макеты двух ключевых сцен. В «Живи и помни» это сцена 1945 года, 9 мая, когда вот эта сибирская деревня далекая, на берегу реки, получает известия о победе... Мы создали живой макет — это люди, река, лодки, деревня, причем сделали не из фильма, а как было написано в повести. В фильме был высокий берег реки, лестница такая спускающаяся, а в произведении — ничего подобного, там как раз написано про пологий берег реки. Киношники сделали покрасивее, условно говоря, а мы сделали так, как написано в повести.

Более того, у нас витрины — как сибирская река, у Распутина везде тема реки присутствует. Он жил на Ангаре — великая сибирская река, у него в любом произведении есть река... Действительно, кто был в Сибири, например на Енисее (а я вообще люблю Сибирь и довольно часто там бываю, был и в Хакасии, и на Алтае; до Камчатки никак добраться не могу, все собираюсь), может сказать, что реки там действительно производят мощное впечатление. Они живые, мощные, в отличие от Волги. Как бы Волга ни была хороша, это «изнасилованная» человеком река. А сибирские реки мощные, свободные, они производят очень яркое впечатление своей живостью и энергией. И у Распутина везде они присутствуют. И мы витрины, где выложены его произведения, сделали в виде реки, задники у них — берега Ангары, они меняются: от ранней весны плавно переходят в макет из «Живи и помни», где все происходит 9 мая (уже поздняя весна), далее берега перетекают в лето и в макет «Прощания с Матерой», где все происходит осенью, а заканчивается все зимней рекой.

Нажмите, чтобы увеличить

ПО ИРКУТСКОМУ МАРШРУТУ РАСПУТИНА С ВАМПИЛОВЫМ

Само здание музея небольшое, это сибирский дом из лиственницы, которых очень много в Иркутске, их еще называют «сибирское барокко» — дома с богатыми наличниками. Дом простой, ничем не украшенный, а наличники не как у нас с мелкой вязью, а крупные с такими элементами, как будто взятыми из барокко. Это дом из данной серии, но не с обычными наличниками. Дом начала XX века, еще дореволюционный. Две большие комнаты, как я сказал, цоколь и первый этаж, площадью где-то 50 кв. м каждая, плюс еще кабинет небольшой и подсобные помещения.

Диктовало ли как-то пространство идею музея? Да, конечно. Когда мы придумывали концепцию, то нам выслали эти планы. Мы попросили моего друга сходить в музей — он там поснимал, видеоконференцию нам устроил, показал, чем обшито, как все сделано. Мы увидели, что это два больших пространства, и решили, собственно, их разбить на два элемента — человек и писатель, чтобы было такое смысловое разделение на две вещи. Поэтому концепция была продиктована этими вещами, плюс его реальный кабинет. В последнем никакой работы практически не было, там просто расставили живые вещи, с которыми Распутин соприкасался, и прочее.


Еще у нас есть образ лампы в этом музее. 1937–1954 — керосиновая лампа, понятно, что электричества в деревне не было в 1937 году, 1954–1966 — Распутин еще студент, это «энкавэдэшная» настольная коричневая лампа, это точно лампа из общежития, потому что мне ее мама притащила из подобной общаги. Третью лампу мы нашли у него на снимках — 70-х годов с круглым плафоном. Мы нашли похожую лампу, и она у нас главный элемент. Четвертая — мы просто нашли лампу 90-х годов, относительно модерновую с противовесом. Лампа, писатель, читатель...

Кроме того, у нас в музее везде проходят элементы 1937 года — круглая радиоточка, которая была в деревнях, где шли сводки с фронтов, там у нас такой приемник времен, когда он студентом был и т. д. Есть даже большая карта (этап студенчества) их маршрута с Вампиловым по Иркутску, его можно посмотреть и повторить (несильно, в принципе, изменилось): где они останавливались, даже выпивали. Какая-то кафешка так и осталась с тех времен, говорят местные.

Сергей Насекин