Андрей Бунич Андрей Бунич: «Рыночная экономика всегда держалась на принципе «кто принял неверные решения, должен за них ответить». Если этот принцип нарушается, фундаментальные основы рыночной экономики рушатся» Фото: ©Владимир Трефилов, РИА «Новости»

«СИСТЕМА СОВЕРШЕННО ВЫШЛА ИЗ-ПОД КОНТРОЛЯ, ОТВЯЗАЛАСЬ ОТ РЫНОЧНЫХ ПРИНЦИПОВ»

— Андрей Павлович, давайте начнем с вызовов, которые могут прийти к нам извне, так сказать, из недр мировой экономики. Вот SaxoBank в своем ежегодном обзоре «Шокирующие предсказания» утверждает, что в 2018 году мировую экономику ожидает волна потрясений. Вы видите такие угрозы? В чем они, по-вашему, выражаются и от кого будут исходить?

— Да, я вижу такие угрозы и считаю такие оценки обоснованными. Вряд-ли кто-то их не видит.

С 2008 года — острой фазы мирового экономического кризиса — произошло много событий, действий со стороны регуляторов разных стран, правительств, которые не привели ни к чему хорошему, переложив все кризисные явления на будущие времена. Они лишь отложили последствия, более того, даже ухудшили их. Купирование кризиса было произведено такими методами, которые оказались хуже, чем болезнь. По сути, произошло отрицание основ рыночной экономики, поскольку были подорваны все ее основные институты. Прежде всего это касается денег, поскольку они перестали быть дефицитным ресурсом. Когда все получают ликвидность в любых количествах, чтобы покрыть дыры в своих балансах или покрыть сделанные ранее долги, деньги перестают играть свою основную роль — быть реальным и единственным мерилом стоимости. Вначале ФРС, а за ней европейский Центробанк, центробанки Англии, Японии напечатали и вбросили на рынок колоссальное количество денег, и теперь, когда по определению ограниченный ресурс, призванный быть мерилом стоимости, перестал быть дефицитным, уже никто не знает, сколько что стоит. Рынки в значительной степени оторвались от реального состояния мировой и национальных экономик. Они пухнут и надуваются уже в большей степени на слухах и играх спекулянтов.

Второе, к чему привели контрпродуктивные действия регуляторов и правительств, — это потеря ответственности игроками рынков, поскольку они стали свидетелями, пожалуй, самого крупномасштабного в истории перекладывания частных долгов на государство, в результате чего надулся огромный пузырь государственных облигаций. Их объем только с отрицательной доходностью, недавно считали, по-моему, превысил 13 триллионов долларов, а общая сумма просто колоссальная (данные Института международных финансов показали, что мировой долг в первом квартале уходящего года достиг $217 трлн, или 327% валового внутреннего продукта). Кто и как будет сдувать этот пузырь? Исчерпывающих и реалистичных ответов на этот вопрос ни от кого не слышно. Это больше чем угроза. Это реальные предпосылки к новому, гораздо более тяжелому кризису.

Рыночная экономика на всем протяжении своего существования держалась на принципе «кто принял неверные решения, должен за них ответить». Если этот принцип нарушается, фундаментальные основы рыночной экономики рушатся. Именно этому мы были и являемся свидетелями. От рыночной экономики, по сути, осталась одна оболочка. В той системе, что сложилась сейчас, никто ни за что не отвечает и не собирается отвечать. В США, Европе и других, так называемых развитых, странах исключены возможности банкротства даже средних банков. Проще говоря, путем печатания новых денег поддерживают на плаву всех, кто существует в этой системе. Такая мегакоррупция получается. Все, кто участвует, застрахованы от провальной неудачи. По-научному это называется моральным риском, когда чем больше ты страхуешь застрахованное лицо, тем больше оно распоясывается, зная свою безнаказанность. Выгодно набирать долги и ничего не делать. Чем больше ты набрал долгов, тем больше ты стал BIG (по принципу too big to fail — слишком крут для неудачи), обрушение которого может иметь нежелательные последствия и эффект домино, поэтому выгодно и дальше набирать заведомо невозвратные, но крайне выгодные для заемщика долги.

В результате всего этого возникшая фактически пострыночная система совершенно вышла из-под контроля, отвязалась от рыночных принципов. Кстати, в конце 2008 года G8, G20, МВФ и Базельский комитет (БМР) в целях «оздоровления» экономики допустили отмену требования обязательной рыночной переоценки активов, изменили методы оценки рисков (VAR — Valueatrisk модели). Теперь банкам не нужно фиксировать убытки, делать списания, увеличивать капитал. Размер реальных потерь был в десятки раз больше, но его скрыли с помощью бухгалтерской правки банковских балансов и оценки активов — «от фонаря», как захочется банкирам. Это также была мина замедленного действия.

Мы видим, что все рынки стремительно и в разы растут, а реальная мировая экономика еле-еле дотягивает до 3 процентов.

Европейские индексы на исторических максимумах, при том что это полностью банкротная система. Все сами по себе, при этом кто-то это все оплачивает. Еще через расчетную, платежную систему (Евросоюза) они покрывают убытки. Что это такое? Это хуже Советского Союза, который решением Политбюро принимал постановления помочь всем убыточным колхозам, совхозам. А здесь это все в мегамасштабе происходит. Даже не пахнет никакой рыночной конкуренцией! Это все в любой момент может лопнуть. Сценарно это может быть похоже на крах и конец рублевой зоны 1993 года, когда все центральные банки стран СНГ печатали рубли, а Банк России вынужден был это все покрывать. Потом, естественно, он отказался, все рухнуло.

— Кто же обеспечивает этот рост, если реальная мировая экономика, производства не нуждаются во всем том, что так стремительно растет?

— Центробанки, правительства. Они фактически приняли на себя все эти спекулятивные риски. Они же в этой ситуации фактически становятся главным источником угроз, поскольку угрозы никуда не делись, а только растут. В данной ситуации рано или поздно кто-то должен проиграть. И сейчас, учитывая размеры и глубину рисков, масштаб потрясений будет гораздо больше, чем это было когда-либо прежде. Рыночные пузыри и спекуляции были и раньше. Они надувались, потом кого-то «обнуляли», все приходило в равновесие. Сейчас такой относительно безболезненный вариант уже невозможен. Пузырь слишком велик и всеобъемлющ. 10 лет, ничего не меняя, его надували.

— Не является ли все происходящее оборотной стороной глобализации, когда все представляют собой составные части единой пирамиды, единого гигантского карточного домика и никто уже не может даже относительно безболезненно выйти, не обрушив его и не похоронив в том числе и себя под его руинами?  

— Возможно, поскольку все, кто это всё затеял, кто в этом всём участвует, прекрасно себя чувствуют. Мировая корпоратократия зарабатывает на принципиальной асимметрии результатов. Мало того что вся выстроенная ими система работает на их обогащение, она работает фактически в беспроигрышном для них варианте. Если рынки идут вверх, они получают колоссальные бонусы — от прибыли, от доходов. Это гигантские суммы. Если рынок падает, они не возвращают ничего из того, что получили. Поэтому создается круг лиц, который заинтересован в постоянном разбухании рынков, независимо от того, есть ли на то реальные экономические основания, есть ли потребности мировой экономики или нет. Притом эти люди совершенно не несут ответственности за падения данных рынков и тем более за их последствия для стран и народов.

— В общем, гигантское мировое казино какое-то, а не мировая экономика. В выигрыше всегда казино и тот, кто успешно для себя сыграл в его рулетку, вовремя закончив партию и вытащив свои деньги?     

— Да. При этом не все так однозначно. В казино могут быть противоречия между владельцами заведения. Всегда есть более важные владельцы казино, есть менее важные, на которых могут быть списаны потери в случае чего. Параллельно с игрой в казино всегда идет борьба за власть в самом казино. Она невидима публике, но она влияет как на правила игры, так и на ее ход. В результате, если вдруг произойдет обрушение, одна часть владельцев может пострадать, а другая, наоборот, преуспеть, к чему мировая экономика, похоже, и идет. Индексы высоки, экономика слаба. Это не может долго продолжаться.

 «АМЕРИКА СКОРЕЕ ПОЖЕРТВУЕТ КИТАЕМ И ЕВРОПОЙ, ЧЕМ БУДЕТ СПАСАТЬ ИХ»

— А что вы думаете об угрозе схлопывания «китайского пузыря»? Несмотря на рекордные вливания в финансовую систему Поднебесной почти в 100 миллиардов долларов только в ноябре, ситуация там продолжает выходить из-под контроля. Кроме того, оценки, основанные на ежемесячных данных об общем социальном финансировании, свидетельствуют о том, что общая задолженность Китая превысила 304 процента ВВП по состоянию на май 2017 года. А мировой финансовый кризис 2008 года, как мы помним, начался именно с высокого уровня задолженности в домохозяйствах США.

С учетом текущих проблем в тамошней экономике и намерений регулятора закручивать гайки c ликвидностью стоит ли, в том числе и нам, готовиться к тому, что джинн из бутылки вырвется уже совсем скоро?

Чем это может обернуться для нас, ведь мы в условиях санкций так надеемся на китайскую «палочку-выручалочку»?

— Да, перегрев там колоссальный. Надулась масса пузырей. Это и пузырь в недвижимости, и кредитный пузырь (очень большое количество кредитов роздано), и проблемы на фондовом рынке. Все больше приходится либерализовывать его, а это сулит неопределенность. Он становится все более спекулятивным. Готова ли китайская экономика к этому, никто не знает. Там действует теневая банковская система с гигантскими оборотами, поэтому раздутая стоимость там трудно поддается исчислению. Например, как оценены избыточные производственные мощности.

Долгое время китайскому руководству удавалось довольно успешно сочетать рыночные механизмы работы экономики с некоторыми элементами административного вмешательства в нее со стороны государства. Теперь, когда там надулось столько пузырей и появилось столько диспропорций, при их достаточно серьезной закрытости очень трудно судить, удастся ли китайскому руководству преодолеть все эти трудности. Там ведь еще и ловушка среднего дохода, переукрепленный юань, возможные социальные проблемы, демография и недостоверность статистических данных ...

— Теперь давайте поговорим о том, что уже пугающе проглядывает — прежде всего с мировых сырьевых рынков. Ведь ни для кого не секрет, что мы по-прежнему вывозим на экспорт главным образом сырье и полуфабрикаты низкой степени переработки, а на мировых рынках тревожно. Сырьевые активы, нефть и индекс промышленных металлов находятся на двухлетних максимумах. Цены на некоторые промышленные металлы и вовсе стоят на максимумах 2012 года, а спрос на них уже падает и скоро может рухнуть. Аналитики-прогнозисты считают, что в 2018 году существенная коррекция может постигнуть всю линейку сырьевых товаров и углеводородов. В первую очередь нефти. Что вы обо всем этом думаете?

— Я думаю, что опасения, связанные с Китаем и ситуацией на сырьевых рынках, для нас имеют взаимосвязанное значение.

Почему сырьевые рынки так резко пошли в рост в нулевые годы? Потому, что был бум так называемого emerging markets, и Китая прежде всего. Развивающиеся рынки и Китай как их лидер росли в разы. Этот рост достиг своего пика где-то к 2008 году. Стало понятно, что больше так развивающиеся рынки расти не будут. Один только наш рынок РТС с 2000 по 2008 год вырос, по-моему, чуть ли не в 20 раз. Это суперспекулятивный рост. Сегодня уже всем понятно: больше ни наш, ни все другие развивающиеся рынки не вырастут в 20 раз. В прежней мере они перестали быть привлекательными для спекуляций. Развитые рынки благодаря тем мерам, о которых я говорил выше, оттянули на себя значительную часть спекулятивного капитала с развивающихся. Сегодня благодаря этому на развитых рынках наблюдается рост, сопоставимый с тем, что некоторое время назад был на развивающихся. Развивающиеся же рынки оказались в достаточно опасной зоне. Это, в свою очередь, влечет за собой давление на рынки сырьевые, поскольку они являются производными. В развитых странах для осуществления высокотехнологичной производственной деятельности и обслуживания инфраструктуры не нужно столько сырья. В Европе, например, потребление сырья только уменьшается. Штаты если и развивают что-то в сырьевом направлении, то в основном это их собственные ресурсы для внутреннего потребления. Внешний спрос они не стимулируют.

Единственным драйвером для сырьевых рынков является Китай. Он флагман всего этого движения, поэтому весь финансовый мир пока заинтересован, чтобы Китай держался и сохранял пусть даже видимость роста и стабильности. Но, учитывая как внутренние проблемы Поднебесной, которые неумолимо нарастают и на которые мировые заинтересанты предпочитают закрывать глаза, так и все большую неконтролируемую деструктивность мировой экономики и рынков, момент разборки между ключевыми игроками становится все ближе. Если, скажем, Америке нужно будет выходить из внезапно возникшего очередного кризисного цунами, она, конечно, скорее пожертвует Китаем или Европой, чем будет подставляться сама и спасать их. А все вместе с минимальными потерями из этого кризиса выйти уже просто не смогут. Поэтому Россия, как один из ключевых участников сырьевого и углеводородного рынков, под ударом.

Коррекция на сырьевых рынках может совпасть с коррекцией на всех рынках. На развитых — из-за окончания программы монетарного стимулирования. На развивающихся — из-за отсутствия потенциала роста. Многие из них уже выработаны и неинтересны для игр на повышение.

Россия во всех этих играх — утлое суденышко, зависящее от цены на нефть, которое в случае серьезной, крупномасштабной и всеобъемлющей коррекции может полететь вниз в непредсказуемых вариациях развития событий, потому что никто не знает, как долго продлится эта кризисная коррекция. Даже если она продлится полгода, у нас будет очень жесткая посадка, потому что сама российская экономика не генерирует добавленную стоимость.

«СИТУАЦИЯ С БИТКОИНОМ НАПОМИНАЕТ СИТУАЦИЮ С ПОЯВЛЕНИЕМ ИНТЕРНЕТА»

— 10 декабря известный инвестор Кэмерон Уинклвосс, считающийся одним из первых криптовалютных миллиардеров, в интервью агентству Bloomberg сказал, что, по его мнению, биткоин подорожает как минимум в 20 раз и составит конкуренцию золоту. «Мы думаем, что биткоин заменит золото. Это только начало», — заявил он. По объему денежной массы он уже превзошел рубль, фунт и южнокорейский вон, став шестой валютой мира по капитализации. Есть основание полагать, что биткоин, как, возможно, и некоторые другие криптовалюты, — это проект несистемных банкиров, которых по разным причинам либо совсем не пускают к живительному источнику ФРС, либо делают это, по их мнению, в ненадлежащем виде. И вот они, таким образом, решили создать федрезерву эдакое пугало в виде биткоина.

Как вы считаете, что во всем этом правда, а что — нет?

— Явление это интересное. Конечно, у него, как и у всех технологических явлений, есть элемент риска и даже где-то мошенничества, но тем не менее это все-таки прообраз некоей финансовой системы будущего. Безусловно, часть финансового мира, которая недовольна федеральной резервной системой, в том числе и в самих Соединенных Штатах (а это история далекая, тянущаяся еще с XIX века), поддерживает и будет поддерживать данное начинание, ведь до образования ФРС в США многие банки могли осуществлять эмиссию, конкурентная эмиссия доказала, что данная практика имеет право на существование. По крайней мере, тогда нельзя было злоупотреблять таким количеством денег. Теперь мы видим, что появляются первые признаки того, что государственная монополия над финансовой системой, позволяющая ставить экономические интересы под контроль политическим и печатать неконтролируемое количество денег, уходит в прошлое. Хайек еще в 30-е годы говорил, что рынок и деньги — это телекоммуникационные системы. Насколько человек был прозорлив! Тот же Хайек написал в 70-е работу «Частные деньги» — предвосхитил паралич государственных денежных систем.

— То есть биткоин является своеобразным предвестником появления прообраза финансовой системы будущего?       

— Не только биткоин. Уже существует много криптовалют. Все это очень напоминает ситуацию с появлением интернета. На его заре были сотни каких-то проектов подобного рода, потом все они лопнули. И сегодня мы видим, что Америка является не просто лидером, а стопроцентным лидером в области интернета. Фактически все крупнейшие компании, которые действуют в IT-сфере и сфере интернета, — это американские компании. Остальные на подхвате и не более. Они даже близко не подходят к тому технологическому уровню, у них нет такой инфраструктуры, которые есть у компаний США. То есть с помощью пузыря и кризиса доткомов американцы обеспечили себе лидерство. Так же и здесь. Я не исключаю, что спекулятивные процессы, связанные с криптовалютами, будут происходить, но за этим будущее. Традиционный банкинг умирает. Об этом уже все банкиры знают. Не будет банков в таком виде, как сейчас. Расчетная функция, которую они в свое время узурпировали, им не нужна. Остается выпуск денег, которым государственные банки злоупотребляют и который идет не на пользу общества. И вот появляется свободная система, которая дает какие-то параллельные возможности. Не знаю, может, криптовалюты в их нынешней форме — это только промежуточная стадия. Никто не может предсказать научно-технический прогресс. Может, это еще во что-то перерастет. Там сейчас масса проблем, например с безопасностью. Надо какие-то гарантии проработать.

Криптоденьги развиваются параллельно с электронными деньгами. Крупнейшие торговые сети Америки, а у них колоссальные обороты, уже объединились, чтобы создать какую-то свою расчетную схему. Добавьте Apple Pay, Google Pay и т. д.

Все это находится сейчас в стадии создания и апробации. Помните, были кассеты VHS, Betacam, которые конкурировали между собой?! Сначала идет борьба стандартов, технологических решений, потом выбирается система, которая устраивает всех, и тогда возникает стандарт. Windows какой-нибудь. Он возник и продержался долгое время. Сейчас идет переход к новому. Я думаю, в самом ближайшем будущем будет взрывной рост потенциальных технологических решений. Людям не обязательны государства и центральные банки, чтобы проводить разные транзакции. Это уже очевидно. За этим будущее. Все идет к упрощению. Уже сейчас многое можно решить с помощью телефона. Да куча примеров уже существует, где можно посмотреть, как это работает. Потом все эти идеи и решения, как ручейки, сольются в одну реку, финансовая система будет совсем другой. Нам сейчас сложно даже это представить, но, на мой взгляд, она будет более адекватной. То, что сейчас выкристаллизовывается, убивает банковскую бюрократию и государственных жуликов, которые увеличивают без конца расходы и перекладывают их на плечи людей. Это главным образом они надули тот громадный пузырь в мире, который грозит лопнуть с невероятным грохотом, поэтому новое технологическое решение данного вопроса неизбежно. Я не исключаю, что это будет совмещено, — схлопывание пузыря, кризис и переход на новые технологические платформы. Скорее всего, так и произойдет. Кстати, по Кондратьеву — так и должно быть.

Заканчивая разговор о криптовалютах, я хотел бы еще отметить, что они ведь прекрасно встраиваются в уже сложившуюся систему интернета вещей. Это что такое? Датчики кругом стоят, они сами друг другу передают информацию, человек во всем этом их электронном общении, по сути, не нужен. Он (интернет вещей) прекрасно оптимизирует все процессы и сокращает затраты. Там просто колоссальные возможности. Данная система основана на распределенных вычислениях. И чем больше операций, тем больше распределенных вычислений. Им навстречу движется система криптовалют (blockchain), которая как раз дает возможность сделать внутреннюю валюту плюс мотивацию и механизм роста (mining) для этих распределенных вычислений. Это все уже сейчас легко смыкается. Прообраз некой матрицы уже вырисовывается.

«КТО-ТО ЖЕ ДОЛЖЕН БУДЕТ ОТВЕТИТЬ ЗА ВЕСЬ ТОТ РАЗВАЛ, К КОТОРОМУ МЫ ПОДОШЛИ»

— Еще в советские времена злые языки называли СССР Верхней Вольтой с ракетами. Но тогда Советский Союз выпускал в режиме полного цикла практически всю номенклатуру продовольственных и промышленных товаров — от электрических игрушек и детских сосок до космических кораблей — и мог худо-бедно обеспечивать население всем необходимым в полной международной изоляции. Сегодня мы без посторонней помощи не производим практически ничего и в огромной степени зависимы от заграницы. В чем же тогда успешность? В том, что мы действительно стали Верхней Вольтой с ракетами и теперь полностью оправдываем это название?  

— Я лично вижу, что действительно экономическая ситуация печальная. Мало того, мне кажется, что наверху вообще нет понимания того, что происходит. Не только Путин и Медведев, но и вообще все те люди, которые у нас управляют уже долгое время, весь верхний слой, как-то легкомысленно к экономическим проблемам относятся и слабы в этом. Считают, что эти вопросы сами собой должны решаться. Ведь когда они пришли, все было относительно хорошо. Наследие советское было, было что проедать, на чем паразитировать. Цены на нефть пошли вверх. Можно было свободно занимать на внешних рынках. То есть не нужно было особо заморачиваться. Заморочки пошли где-то с 2008 года. И сначала тоже думали, что это ненадолго. Скоро установится цена на нефть 150, там — 200 долларов. Миллер, помнится, накануне кризиса говорил, скоро будет 150–200 долларов за баррель. Вот такое у них было восприятие экономики и ее проблем. 200–300 долларов за баррель — ну какие могут быть экономические проблемы?! Поэтому долгое время никаких мыслей об экономике не было. К несчастью, я вижу, что и сейчас особо не возникает. 

— Тогда такой вопрос. Сейчас много говорят о различных чудодейственных программах экономического развития страны на ближайшие пять лет, способных коренным образом изменить ситуацию. Это и программа Кудрина, и программа Титова. Говорят, что и министр экономики Орешкин что-то в этом ключе замышляет. Вы верите в то, что данные программы жизнеспособны, и в то, что Путин после своего избрания (а в том, что его изберут на новый срок, думаю, мало кто сомневается) что-то из этого запустит?

— Нет. Как говорил Станиславский, «не верю». Это в большей степени такие пиар-проекты. Программу Кудрина пока никто не видел. У любой программы должна быть аксиоматика, то есть она должна строиться на каких-то новых основах. Не просто здесь чуть-чуть подрезать, там убавить, тут прибавить — это не программа. Нужны принципиально новые и кардинальные решения, потому что в нынешней своей парадигме российская экономика обречена даже при благоприятной внешней конъюнктуре. Сейчас она в буквальном смысле живет на подсосе резервных фондов, но они закончатся в ближайшее время. Придется поджиматься. Народ поджали уже дальше некуда. Пояса затягивать — дырок больше нет. Этот фактор тоже уже отыгран. Население закредитовано и живет от зарплаты до зарплаты: тратит только на еду, ЖКХ и обязательные платежи.

В итоге советское наследие фактически проедено, резервы стремительно улетучиваются, население ужимать дальше некуда. Здесь больше ничего не нароешь. Только кардинальное изменение механизма способно ситуацию сдвинуть с места в позитивном ключе. Но об этом речи нет. Эти все программы ни о чем. Кудрин предлагает в одних местах урезать, в другие добавить, Титов — немного по-другому распределить, денег побольше напечатать. Их и так печатают немало. Банкам бесконечно раздают. Только постфактум. Сначала банки деньги куда-то девают, потом их печатают и банкам раздают.

Все эти программы не меняют систему, не меняют мотивацию внутри системы, не меняют структуру интересов, влияние групп — ничего не меняют. Конкуренцию не создают.

Система более-менее успешно функционировала потому, что ситуация этому благоприятствовала. Деньги фактически падали с неба. Главная задача была их правильно поделить. Значит, в этой системе доминируют те, кто умеет правильно дружить, хорошо откатывать и так далее. И теперь, даже если президент захочет заставить этих людей не воровать, делить и откатывать, а думать, реальный бизнес развивать, какую-то активность в обществе стимулировать, у них будут туманные глаза, они вообще не поймут, о чем это, потому что много лет прекрасно жили в этой системе и даже сегодня абсолютно не умерили свои аппетиты. Образно говоря, машина давно не едет, а коллективный шофер получает зарплату как элитный автогонщик. Верхушка жрет, как жрала. Это видно по всем продажам люксовых товаров, дорогих машин. Сколько покупали, столько и покупают.

— То есть заставить нашу офшорную аристократию по-другому жить, по-другому работать, вернуть сюда деньги нереально?

— Это отдельная проблема. Я считаю, что вернуть что-то из этого практически нереально. Ничего вернуть невозможно. Можно только забыть об этом и расслабиться. Что с воза упало, то пропало. Это надо было раньше делать. Объявленная несколько лет назад деофшоризация привела к еще большей офшоризации. Все, кто смог сделать это с выгодой для себя, стали налоговыми резидентами других стран, то есть фактическими иностранцами.

— Так вот кто у нас в реальности иностранные агенты! Но мы их почему-то таковыми не называем.

— Да, конечно. Могу пример привести — борются там с какими-то «Голосами Америки», которые никто не слушает, в то время как у нас при правительстве, при крупнейших госкорпорациях высокие должности занимают выходцы из иностранных компаний. О господах подобного рода писал еще Джон Перкинс в своей знаменитой книге «Исповедь экономического убийцы». Там он описывает так называемые мировые консалтинговые компании, из-под крыши которых и выходят эти «консультанты», а на самом деле экономические убийцы, специализирующиеся на развале конкурирующих экономик. У нас ими наполнено все! Они консультируют правительство. Не российские экономисты. Мало того, у нас всяческий пиетет и почти гарантированное продвижение по карьерной лестнице, если человек является выходцем или имеет большой стаж работы в иностранной компании. Мыслимое дело, чтобы, например, в США на должность министра или начальника ключевого управления назначили, скажем, выходца из нашего ВТБ или его филиала в Соединенных Штатах?! Смешно даже предположить. У нас же это происходит. Куда ни копни, любой имеет богатый послужной список работы на компании подобного рода. А это совсем другая мотивация. Если вашему правительству вырабатывают политико-экономическую программу ребята, скажем, из McKinsey, то шансов нет. Они напишут то, что надо им, а не вам для успешного развития. Многие этого не понимают, но тот, кто дает оценку и пишет рекомендации к исполнению, гораздо важнее тех, кто исполняет. 

— Как же изменить всю эту порочную систему, описанную вами, и конкретные практики?

— Новоизбранный президент либо должен пойти на столкновение с верхушкой, либо – путь в тупик. Или саудовский вариант, когда одна часть шейхов повязала другую и за их счет пытается решить возникшие перед страной проблемы. А чем мы отличаемся от Саудовской Аравии? Очень похожие страны. Только там шейхи не хотят понижать очень высокий уровень жизни коренного населения, а у нас дальше уже не могут. Но проблемы одни и те же — нефтяные цены, полностью зависимая от них экономика. У них еще есть плюс по сравнению с нами: Запад не будет влезать в их дела, если они будут вязать одних шейхов и ставить у власти других. Западу на это наплевать. Они знают, что в любом случае это будет союзническая страна. У нас это невозможно. Даже если попытаться потрясти наших «шейхов» по саудовскому сценарию, Запад не отдаст эти деньги, а они у них все там.

Но мне кажется, что разборка по типу саудовской у нас все равно неизбежна, потому, что «пирог» уменьшается, значит, кого-то нужно отпихивать. Кого-то нужно «сдавать» на заклание.

— А кто будет участвовать в решении этого вопроса? В 2018 году, вслед за выборами президента, произойдет, очевидно, и смена кабинета министров. В СМИ уже появлялись различные предположения по поводу того, кто может стать премьером. Помимо нынешнего главы правительства Дмитрия Медведева называются глава минэкономразвития Максим Орешкин, мэр Москвы Сергей Собянин, глава «Роснефти» Игорь Сечин, а также расхваленный Путиным 7 декабря руководитель «Ростеха» Сергей Чемизов. Что вы об этом думаете?

— Орешкин — это совсем смешно. Это возможно в одном случае: если мы успешно проходим выборы и чемпионат мира по футболу, а дальше у кого-то возникает идея разыграть сценарий а-ля 1998 год с выдвижением некоего «киндер-сюрприза», который объявит о начале новой волны крутых реформ. С их стартом все шарахнет в окончательном обвальном варианте, начнется не просто недовольство, а какие-то социальные протесты от отчаяния, тогда на него можно будет свалить вообще все, выкинуть и назначить кого-то другого. Это фигура только для такого варианта развития событий.

Собянин тоже, мне кажется, не вариант. Ну какой плюс Путину от того, что он бы назначил Собянина премьер-министром? Я не вижу вообще никаких плюсов. Кудрин, допустим, может ему хоть теоретически какие-то очки перед Западом дать (хотя неизвестно).  Медведев свой, давно на данном посту (а это реально пост вице-президента) и вообще проверенный. У всех остальных перечисленных и этого плюса нет. Они все и так себя очень хорошо чувствуют на своих местах. А премьерское кресло в нынешней ситуации — почти расстрельное кресло. Кто-то же должен будет ответить за весь тот развал, к которому мы подошли.

— Сегодня много говорится о безальтернативном пути России в направлении скорейшей и тотальной модернизации экономики, ее цифровизации, которой, как утверждают, уже заболел даже президент, но никто не проговаривает конкретных механизмов. Львиная доля экономических объектов у нас находится в частных руках. Кто и как будет заставлять всех этих частных владельцев запускать на своих предприятиях модернизацию с цифровизацией?

Следующий вопрос: кто будет курировать общую модернизацию с цифровизацией государственного и частного сектора экономики? Надо создавать новую структуру, Госплан, или как? Где брать станки, оборудование? Своя промышленность данного направления не покроет и 10 процентов потребностей. Опять же далеко не передавая... Запад по многим направлениям технику не продаст и не прокредитует, ибо санкции. Можно, конечно, купить китайские аналоги, но на них далеко не уедешь.

Что делать?

— Вы все правильно описали. Действительно, все так и есть. Ответ на этот вопрос вытекает из главной точки преткновения — отсутствия класса национально-ориентированных предпринимателей. Нет людей, которые связывают свое будущее с российской экономикой. Сколько ни создавай какие-то органы управления, контроля, пока у вас не будет слоя людей, заточенных на то, чтобы работать здесь и не выводить всё, ничего не получится. Нужно создать какую-то конкуренцию в различных сферах, чтобы тем, кто уже привык так жить, противостояли какие-то другие люди. Класс новых предпринимателей.

— Но те, кто сегодня доминирует на рынке, просто задавят новичков на начальном этапе.

— Вот тут и нужна сила государства, если оно хочет, чтобы появились свежие позитивные люди, способные конструктивно повлиять на ситуацию в стране. Конечно, новички по определению слабее. Это удел любого прогресса, в том числе научно-технического. В его ходе на первом этапе новые решения всегда проигрывают старым, потому что им противостоят деньги, насиженные рынки и так далее. Но человечество же как-то движется вперед.

— У нас есть шанс, чтобы пришли такие люди и все изменилось к лучшему?

— Шанс есть при очень мощной воле сверху или при появлении такой жесткой необходимости, которая даже безвольных заставит двигаться и двигать.