«Криптоиндустрия наконец-то начала взрослеть»

«Крах биткоина показал всем и каждому, что безлимитного роста, этакой «сингулярности» данной валютной пары все же нет» Фото: maxpixel.freegreatpicture.com

«БИТОК РУХНУЛ»

Биток рухнул. С вершин порядка $20 тыс. за 1 XBT он, кряхтя, отскакивая, запинаясь и отрисовывая собой классическую фигуру, известную в техническом анализе как «голова и плечи», обвалился вдвое – до уровней чуть более $10 тыс. за 1 XBT. Согласно тому же теханализу, в районе этого числа проходит довольно заметная линия поддержки, импульсу на юг не хватило сил для того, чтобы ее пробить. Соответственно, произошел отскок, и сейчас биткоин стоит порядка $12800; довольно забавно это писать – с учетом того, что волатильность этой пары крайне высока и данный уровень запросто может измениться на 10–15% за ближайшие сутки. Станет ли текущий рост (и колебания в границах канала) «отскоком дохлой кошки» (dead cat bounce), за которым последует новый спад (кошка же сдохла, куда ей прыгать), – вопрос открытый, к нему мы вернемся чуть позже. Более интересен другой аспект: крах биткоина показал всем и каждому, что безлимитного роста, этакой «сингулярности» данной валютной пары все же нет, несмотря на новизну, хайповость и мощный налет «светлого будущего» на фоне эдакого киберпанковского хайтека. Соответственно, понимание и принятие этого простого фактора en masse влечет за собой довольно интересные последствия, которые здесь хотелось бы очертить.

Для начала надо отметить, что данный конкретный пузырь оказался весьма короткоживущим – хотя сразу скажем, что он не сдулся до конца, процесс этот может занять весьма продолжительное время. Собственно говоря, о самих биткоинах я услышал впервые где-то на рубеже 2010–2011 годов, а первую статью по данной теме написал в 2013 году. Общий же шум по всей этой теме – наследство именно что 2017 года. По сути, можно говорить о том, что пузырь сформировался, достиг пика и ссохся менее чем за год. Это на самом деле очень мало – так, пузырь на рынке доткомов (на пике его показатель P/E – цена к прибыли – компании Yahoo достигал невероятных 1200; иначе говоря, если бы кто-либо купил в тот момент всю Yahoo, окупать вложения пришлось бы более тысячелетия!), который лопнул в начале 2000 года, развивался в течение нескольких лет, примерно с 1995 года.

Если же залезать в историю, вспомнив первую хорошо документированную историю пузыря – «тюльпановую лихорадку», то окажется, что тогда он формировался на протяжении более чем двух десятков лет. Так, уже в 1623 году тюльпановая луковица сорта Viceroy стоит порядка 1 тыс. гульденов за штуку – за эти деньги, составлявшие весь доход среднего голландца за 5–7 лет, можно было купить стадо в несколько сотен свиней. Начался же бурный рост и развитие «экономики тюльпанов» где-то в начале 90-х годов XVII века; крах же произошел в 1637 году. В результате цена луковиц рухнула примерно тысячекратно, вернувшись к своему рыночно обоснованному уровню. Для экономики Голландии при этом последствия были воистину катастрофическими – годы и десятилетия увлечения тюльпанами нарушили устоявшиеся параметры экономики, дезинтегрировали производственные цепочки, форсировали недофинансирование традиционных секторов экономики. Более того, можно говорить и о том, что именно крах «тюльпановой экономики», которая захватила Голландию, и оказался одним из факторов перемещения «финансового сердца» Европы из Амстердама в Лондон; впрочем, это отдельный рассказ.

ТРИ СОБЫТИЯ, ПРЕДШЕСТВОВАВШИХ КРАХУ

Вернемся к современности. Надо сказать, что краху биткоина предшествовало некоторое количество иных событий, которые также могли повлиять на этот крах. Во-первых, надо здесь вспомнить открытие фьючерсных торгов на биткоин на бирже CBOE Global Markets в Чикаго. Разумеется, сторонники всей этой идеи немедленно увидели в этом «признание» биткоина и криптовалют в целом. Да, можно сказать и так, но, на мой взгляд, все куда прозаичнее: биржа определила, что существует спрос на инструмент такого плана, создала и формализовала его, после чего представила клиентам. Затраты на это действо не очень велики, но приток клиентов и приносимая ими комиссия (в долларах США, заметим) вполне позволяют рассматривать такое расширение биржевой инфраструктуры как вполне выгодную инвестицию.

Вторым фактом стало сокращение (а никак не рост!) числа интернет-магазинов, принимающих биткоин в качестве оплаты, причем в их число вошел Steam – крупнейший игровой сервис. Начали поддержку биткоина они в апреле 2016 года, свернули полтора года спустя, в декабре. Причина была названа вполне ожидаемая – очень большая волатильность биткоина, что не позволяет с достаточной долей вменяемости планировать финансовые потоки. Кроме того, Steam сильно опечалил стократный рост стоимости транзакции, т. е. комиссии, выплачиваемой майнерам за подтверждение, – с 20 центов она выросла почти до $20.

В-третьих, уже к зиме сошел на нет бум ICO («первичное размещение монет» – выпуск фирмой своих токенов на той или иной платформе, инвесторы их покупают, тем самым финансируя фирму) как способ безрискового и безопасного получения средств под свой проект. Он длился еще меньше – примерно с весны по осень 2017 года. Опять же причина банальна – тупо перевелись те не очень умные инвесторы, которые были готовы вкладывать деньги во что угодно, лишь бы оно имело в названии слово blockchain; кстати говоря, реальный случай – такое переименование одной американской фирмы практически немедленно повысило ее капитализацию на 15%. Сыграло свою роль и неоднократно встречавшееся банальное мошенничество – некий ультрасовременный стартап проводит ICO, обещает золотые горы, затем, собрав деньги, начинает в лучшем случае тянуть резину, в худшем – просто растворяется в складках местности. В итоге, если полгода назад заявленное в рамках ICO финансирование получало более половины проектов, то по состоянию на ноябрь 2017 года число таковых снизилось до 23%. В целом же до прибыльного продукта доходит только 3% вышедших на ICO стартапов – соответственно, снижение прямого финансового интереса ко всей этой истории было лишь вопросом времени. Более того, это охлаждение финансирования коснулось и российского рынка труда, люди, которые полгода назад нанимались на пре-ICO, сейчас оказываются уволенными.

«В БЛИЖАЙШИЕ ГОД-ДВА СЛЕДУЕТ ОЖИДАТЬ ДОВОЛЬНО ЗАМЕТНОГО РАЗДЕЛЕНИЯ ИМЕЮЩИХСЯ КРИПТОСИСТЕМ»

Опять же вернемся к истории. Чем обусловлена стоимость того или иного товара, согласно классической политэкономии? Его полезностью для потребителя. Какая полезность у тюльпанов? В целом невысокая. Цветы можно посадить в грунт, они будут цвести и украшать территорию. Их можно подарить женщине, дабы порадовать ее и снискать ее благосклонность. Да и всё, собственно: стадо свиней в полтысячи голов в обмен на луковицу было флуктуацией, «гримасой рынка». Соответственно, можно предположить, что впереди нас ждет схожий процесс: приведение стоимости актива – той или иной криптовалюты – в соответствие с его, актива, полезностью для человека.

Отсюда уже можно сделать вывод, что в ближайшие год-два следует ожидать довольно заметного разделения имеющихся криптосистем по «видам полезности», фактически по сугубо рыночным нишам, которые они с той или иной степенью эффективности будут закрывать. Это проявляется и сейчас (нужна повышенная безопасность – используй Monero, делаешь хитрое распределенное приложение – к твоим услугам Etherium, здесь же можно вспомнить и соцсеть Sola вкупе с планируемым ICO мессенджера Telegram), но станет еще более заметным. Забавно здесь то, что у биткоина такой имманентной полезности вообще нет, кроме одного факта: данная система была и остается первой. Это «нахождение у истоков» может – сугубо на психологическом уровне – породить иной, практически не существующий ныне «рыночный смысл» – банальную тезаврацию, а-ля золото. Впрочем, здесь остаются технические ограничения – малая пропускная способность сети (небольшое количество транзакций) и банальный размер самого блокчейна, который быстро растет и который надо где-то хранить: либо у себя (что съедает уйму места и требует постоянного обновления), либо где-то в онлайне, что моментально вводит в систему параметр «доверие» и превращает архитектуру из распределенной в клиент-серверную.

По сути, можно говорить о том, что только сейчас, после этого краха, вся эта криптоиндустрия наконец-то начала взрослеть и интегрироваться в общую экономическую ткань мирового социума. Ну и пускай.

Александр Виноградов

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции