ФАРФОР — ДАЛЕКО НЕ ГЛАВНОЕ В «ЭРМИТАЖЕ»

Если вы были в «Эрмитаже», то знаете — увидеть все запланированное за несколько часов невозможно. Чтобы рассмотреть каждый экспонат (учитывая филиалы музея), вам потребуется 11 лет. Чем-то приходится жертвовать. Давайте начистоту: вряд ли вы пробегали мимо Главного штаба с импрессионистами, Леонардо, Каналетто, Айвазовского и Брюллова. В основном на второй план уходят гобелены, ювелирные украшения, декоративно-прикладное искусство, и, конечно же, фарфор.

Нет, изделия из фарфора, фаянса и прочих дорогих материалов — определенно великое и прекрасное искусство. Но до безобразия скучное и неактуальное. Современный музей — это, в идеальном его виде, интерактив, доступный и понятный массам. В фарфоре, прямо скажем, разбираются единицы, что вполне логично: искусство его росписи далеко от русской культуры с ее пестрой хохломой и залихватской гжелью. Недаром лучшие образцы фарфора пришли из интровертного Востока — создание подобных произведений требует не меньшего терпения и вдумчивости, чем его лицезрение. Европейский фарфор априори вторичен и менее ценен. Российский, спродюссированный, как и многие великие достижения Запада, Петром I, уже копия второго порядка — симулякр. В России фарфор — это тетя Галя, прикасающаяся к прекрасному только во время просмотра шоу «Голос» и вздыхающая над каждой тарелочкой: «Ммм! Какая красота!»

Как и в любом направлении искусства, здесь присутствуют признанные шедевры. Но на выставке в Казани это всего две вазы XVIII века. Зато открытие экспозиции подавалось с помпой. Третью столицу России, похоже, до сих пор принимают за рядовую провинцию и пытаются удивить тем, что давно наскучило петербуржцам и туристам.

ФАРФОР — НЕ ИСКУССТВО В ЕГО ОБЫВАТЕЛЬСКОМ ПОНИМАНИИ

Несмотря на все вышесказанное, традиция росписи на фарфоре в России богатая. Связана она прежде всего с Императорским фарфоровым заводом, нынешняя инкарнация которого тесно взаимодействует с «Эрмитажем». Но экспонаты тех самых елизаветинских времен вы на выставке не увидите, как и шедевров десятка последующих десятилетий. Выставка «Под прозрачным льдом глазури» посвящена фарфору XX и XXI века. Посидите минутку и поразмышляйте, с чем у вас ассоциируется искусство данной эпохи. Ну как, вклинился фарфор хотя бы в двадцатый ряд ассоциаций?

Немалая часть экспонатов приходится на советскую эпоху — время, в котором искусство превращалось в конвейер. Фарфор всегда был искусством тиражным, в XX века это его свойство было возведено в квадрат и умножено на изрядную долю агитпропа. Отсюда и довольно простенькая посуда с сюжетами классических литературных произведений, кубистическими мотивами и анималистикой. Из этой простоты тем не менее возникает главное достоинство выставки — грамотная музейная экспозиция: залы разделены по тематикам, а путь по выставке потрясающе логичен. Просмотр начинается с образов Петербурга, плавно перетекая в искусство и его великих авторов, третий и четвертый залы посвящен основным тематикам росписи фарфора (цветы и анималистика), а пятый — фарфор для быта. В нем и кроется главный парадокс — это искусство, являясь массовым и востребованным, остается элитарным и непонятным, что по цене, что по оценке. Музейные экспонаты здесь — реклама, с которой делаются копии на продажу. Выставка все больше напоминает модный показ.

Подчас фарфор здесь выглядит как сувенир. Тарелки с сюжетами из классической литературы, фигурки театральных персонажей, вазы с видами Петербурга — как те же магнитики, но за баснословные суммы или вовсе бесценные. Соседствуя с подлинным искусством вроде современной росписи «„Эрмитаж“ вчера, сегодня, завтра», экспонаты вводят в недоумение. Пиком же торжества массовой культуры становится инсталляция из совершенно обычных чашек с принтами — символами Санкт-Петербурга (корюшка, белые ночи, Чижик-пыжик и так далее). При всей логике и подчеркнутом своеобразии русского фарфора (при всем написанном выше он остается уникальным хотя бы благодаря материалам, из которых произведен, — основные ингредиенты разнятся составом из-за географии происхождения), выставка сама не может определиться, о чем она. И как это понимать рядовому жителю Казани, купившемуся на рекламу?

ФАРФОР — НЕ СОБЫТИЕ ДЛЯ КАЗАНИ

Третья столица России музеями откровенно не балует. Смотреть здесь, по большому счету, нечего. Филиал «Эрмитажа» вполне мог бы стать жемчужиной — хотя бы потому, что он один такой в России. Но взаимодействовать со своим старшим братом у него получается не очень здорово, жителям города приходится напрячься, чтобы вспомнить хоть одну яркую выставку. Правда в том, что их не было. Обычно казанцам на ум приходят «Сокровища Золотой Орды» — первая выставка с момента открытия филиала «Эрмитажа» (на Западе это вполне бы сошло за расизм).

Вывод из всего этого простой: один из богатейших музеев мира не торопится делиться с провинцией. Восприятие Казани как рядовой провинции — крайне спорное видение со стороны Петербурга. Но оно вполне очевидно, поскольку доказывается действиями: ничем более-менее узнаваемым «Эрмитаж» делиться не хочет. Парадокс в том, что на это согласна «Третьяковка» — выставка художников «Серебряного века» с врубелевской «Царевной-лебедь» стала настоящим бумом, люди фотографировались даже со стендом на улице. Казанцы вполне восприимчивы к большому искусству, а картина великого художника никуда за все время не пропала. Чего же боится «Эрмитаж»?

На прощупывание почвы это тоже не походит. Сотрудничество музеев не сдвинулось с мертвой точки: уже 12 лет в Казани выставляют малоинтересное прикладное искусство. Открытия проходят с помпой, но самой интересной их составляющей остаются спикеры — слушать Минтимера Шаймиева и Михаила Пиотровского на фоне лент в разы приятнее, чем экскурсоводов на фоне бесценной посуды. Пока Россию покоряют оригинальные экспозиции современного искусства и медиа-выставки, Казань делает праздник из запылившихся сокровищ «Эрмитажа».

Соседство с Государственным музеем изобразительных искусств делает выставку даже более неуместной, чем находящаяся в том же зале экспозиция любимого художника российской эстрады — Никаса Сафронова. Этажи с гениальным Николаем Фешиным пустуют, пока публика покупается на громкие вывески, скрывающие за собой пустоту. Скромная пятизальная экспозиция обойдется вам в 200 рублей — приличная сумма для музеев провинции. Ровно столько же вы сможете потратить на билеты в ГМИИ и филиал Русского музея в сумме.

Северная столица жадничает угощать братьев деликатесами, но горазда дразнить пустой посудой. Тоже искусство, тоже хватает ценителей, но крайне скромно на фоне богатейшей коллекции «Эрмитажа». Если и есть смысл в сотрудничестве, то он состоит в том, чтобы возвращать современных людей в классические музеи. Пока же они пустуют. Торжественное открытие временной выставки с громкими именами и толпами журналистов больше походит на формальный отчет, чем на маркетинговую стратегию.