Алексей Зинин: «Брать игроков после Бердыева – повышенный риск»

РАБОТА В «КРАСНОДАРЕ» — ЭТО ЧЕРНАЯ ИКРА. КОГДА ЕШЬ КАЖДЫЙ ДЕНЬ, ХОЧЕТСЯ ПЕРЕМЕН»

— Алексей, вот уже месяц, как вы ушли из «Краснодара». Вы сказали, что ради личных проектов, — каких?

— Моя основная деятельность — руководство компанией, занимающейся стратегическим консалтингом футбольных клубов, скаутингом и трансферами игроков. Это дает возможность работать с разными клубами, с разными категориями игроков. При этом остается время на то, чтобы издавать книги, вести тренинги, придумывать и реализовывать проекты не только в области спорта. Также ты можешь позволить себе больше времени посвящать самообразованию, общению с важными для тебя людьми.

Когда ты приходишь в футбольный клуб, то полностью растворяешься в нем. Почти год у меня кроме «Краснодара» не было вообще ничего. Но изоляция, в которую ты отчасти загоняешь сам себя, требует периодического переосмысления... Ты либо по этому пути идешь до конца, четко понимая, ради чего; либо возвращаешься тогда, когда точка невозврата еще не пройдена.

— Вы говорили, что в компании остаются грамотные специалисты, способные справиться без вас, — не справились?

— Ребята удержали работу на определенном уровне, сосредоточившись преимущественно на скаутинге, а не на реализации трансферов. Я примерно такого ожидал. Но этого мало. Нужен новый импульс и необходима перезагрузка. Подписывая контракт с «Краснодаром» до августа 2017 года, подспудно оставлял себе возможность вернуться на прежний путь. С «Краснодаром» мы качественно прошли два намеченных рубежа — две трансферные кампании. Мы не планировали революцию, а намечали поэтапное переформатирование. После этого появилась возможность отдышаться, осмотреться и понять, как быть дальше.

— С вашим уходом летнее трансферное окно для «Краснодара» закрылось?

— Мы закрыли его еще в середине июля. В августе планировался только уход некоторых игроков — того же Налдо, который перестал попадать в стартовый состав, а по причине своих психологических особенностей быть игроком ротации оказался не готов.

— Что-то могло повлиять на ваше решение не оставаться в «Краснодаре»?

— Допускаю, что в теории — да. Например, расширение моей зоны ответственности и изменение ментальности и алгоритма принятия кадровых решений в клубе. Или, допустим, если бы у клуба был сложный период, он шел бы за пределами зоны первой тройки и была бы нужна абсолютная мобилизация всех сил, и тогда тоже уходить было бы неправильно. В прежних же неизменяемых обстоятельствах ничто на мой уход повлиять не могло, притом что о «Краснодаре» у меня остались сугубо позитивные впечатления.

«Краснодар» — большой клуб. Сергей Галицкий — мегаличность. Менеджмент клуба — фанаты своего дела. Я рад, что был частью всего этого. Но когда лодка плывет рядом с огромным лайнером, она должна вовремя отплыть в сторону, чтобы не сбиться с собственного курса.

— Если бы работали в московском клубе, было бы проще?

— Я был бы дома. Но все равно вряд ли. «Краснодар» — клуб, организованный, на мой взгляд, более качественно и прозрачно, чем большинство наших клубов. Однако применительно к данному вопросу это не имеет значения. Даже если бы это был клуб уровня ФНЛ, то я бы все равно полностью жил его жизнью. Но и это лишь часть мозаики. Работа в клубе — это переплетение в единый клубок огромного количества плюсов и минусов. И в разное время под действием разных обстоятельств акценты могут иметь для тебя диаметрально противоположное значение.

— Например?

— Находясь в футбольном клубе, ты, безусловно, прибавляешь как специалист в ряде вопросов, например в осознании психологии побед и поражений, в трактовках изменения групповых динамик в коллективе, в анализе тренировочного процесса, в понимании тактических особенностей в игре против команд с тремя центральными защитниками или двумя и так далее. Но в ряде важных вопросов ты перестаешь расти, становишься ограниченным и тебе катастрофически сложно сохранять объективность. Дело не только в том, что большое видится на расстоянии. Просто время распределяется с явными перекосами.

Ну вот пример. До «Краснодара» я смотрел все матчи тура РФПЛ. Смотрел по особой методике, ни на что не отвлекаясь, сохраняя состояние максимальной концентрации. На это уходили суббота и воскресенье. В понедельник я перерабатывал и обобщал информацию таким образом, что у меня была полная обновленная картина почти по двум сотням игроков, задействованным в туре. Плюс было четыре часа пятницы, которые я тратил на подготовку к туру.

— Что произошло после прихода в «Краснодар»?

— Основная команда очень часто проводила по две игры в неделю. В такие дни ты был поглощен преимущественно этим, особенно на выезде. Добавьте сюда игру молодежки «Краснодара», игру «Краснодара-2», переезды с основной командой, плюс день поездки на базу. С 16:00 до 18:30 — каждый день внутреннее совещание топ-менеджмента, на котором обсуждались все вопросы клуба. Все остальное время уходило на селекцию, то есть на изучение игроков из других чемпионатов. 

В итоге бывали туры, из которых помимо нашего матча я в режиме концентрации не видел ни одной игры РФПЛ. В лучшем случае — две игры на бегу или в ходе совместного просмотра. И наверстать время находил далеко не всегда, потому что возникало немало дополнительных оперативных вопросов. Я стал чувствовать, что знания, которые еще недавно считал уникальными, срочно нуждаются в пополнении и это необходимо исправлять. Чем, собственно, сейчас и занимаюсь, добавив некоторые новшества в восприятии информации.

— До того, как приняли приглашение «Краснодара» не до конца понимали, что будет так?

— Все понимал прекрасно, и в том числе поэтому достаточно много возможностей работать в футбольных клубах отклонил. Эта работа очень адреналиновая — раз в пять-шесть лет такое можно и нужно себе позволять. Просто клуб — это все равно что поедание какого-то одного продукта, в случае с «Краснодаром» — черной икры. Каждый день без хлеба ешь ее с утра до вечера. В конечном итоге возникает потребность раздвинуть границы.

— Вы уже включились в работу в своей компании или рассматриваете возможность продолжить работу в клубе?

— Наверное, некорректно так говорить, но идти в клуб в обозримом будущем не планирую. Даже не стал соглашаться на встречу, когда недавно мне поступило предварительное предложение. Исключение сделаю, если мне отдадут всю спортивную деятельность на гарантированный промежуток времени под полную мою ответственность. Но сегодня в России среди тех клубов, которые могут вызвать интерес, это почти нереально. А может быть, все дело в нас, в спортивных менеджерах, что мы пока не доказали, что заслуживаем подобного доверия. Как бы то ни было, некоторые мои коллеги в других клубах попадали в ситуации, когда для принятия решения внутри коллектива вынуждены были столкнуться с пятью-шестью противоборствующими сторонами и все силы у них уходили только на это.

Однажды как консультанта меня приглашали в клуб, правда, не в российский, в котором на совещании по трансферам присутствовали 16 человек с равными правами голоса. Я тогда сказал владельцу, что коллективная безответственность или ответственность лиц, не имеющих достаточной глубины проработки темы, — путь в никуда. Он посчитал, что чем больше у него советчиков, тем лучше. Лет пять прошло, а тот клуб так и не добился ни одной из своих локальных целей, потому что единой логики в принятии решений нет, они противоречат друг другу.

— У российских клубов много общего в вопросах собственного существования?

— Общее есть не только в российских. Футбол — очень эмоциональный вид спорта. Около 80 процентов клубов страдают от излишней эмоциональной вовлеченности людей в процесс, что приводит к принятию за короткий промежуток времени диаметрально противоположных решений и отхождению от выбранной стратегии. В «Локомотиве» я сталкивался с тем, что в течение месяца по одному игроку у ключевых лиц четырежды менялось мнение: от «расстаться немедленно» до «продлить контракт с увеличением зарплаты». Очень важно понимать, что отдельно взятая игра не должна влиять на принятие решений.

Еще специфика футбола в том, что здесь нет четких критериев чего-либо. В футболе разбираются все. Говорю это без сарказма. Просто каждый — на своем уровне, с учетом собственных вкусов и собственной ментальности. Здесь нет абсолютной истины, и потому на нее может претендовать каждый.

Фото: Epsilon / Getty Images

«У «КРАСНОДАРА» РАСТЕТ ПОТРЯСАЮЩИЙ 1999-Й ГОД»

— Вы в курсе о существовании Telegram-канала «Ненобель»?

— Нет.

— Одна из его записей касалась вас и вашего ухода из «Краснодара». Речь шла о том, что вы предлагали клубу купить Бертрана Траоре, Сусо и Луана. А люди из окружения Галицкого саботировали переговоры.

— О существовании этого источника слышу впервые, но давайте по порядку. 

Бертрана Траоре мы хотели. Конечно, было понятно, что шансы здесь минимальны. Но я очень надеялся на Каборе, который играет с Бертраном в одной сборной и пользуется там авторитетом. Он поговорил с Траоре, вышло продуктивно. Дальше пообщались с его братом, являющимся по совместительству агентом и с «Челси», а также владевшим правами на игрока. Это была середина весны, но ни игрок, ни «Челси», подчеркивая позитивный настрой, тогда не спешили с окончательным ответом. А дальше «Аякс», где Траоре был в аренде, невероятно успешно начал продвигаться в Лиге Европы. В итоге к ответному полуфиналу турнира нам высказали пожелания по личному контракту, завышенные в три раза относительно наших ожиданий, и тема сошла на нет. 

К Бертрану, впрочем, никаких претензий нет. Нужно понимать, что рынок сильно изменился, в Европе появились большие деньги даже в скромных прежде клубах. И в Россию многие игроки если и соглашаются ехать, то с заметным улучшением условий.

— Луан и Сусо?

— Луан был на рынке, но его кандидатуру мы единогласно отклонили. Он не вписывается в игровую модель «Краснодара», который играет в жесткой схеме 4-5-1 (или 4-3-3, если хотите) с не менее жесткими требованиями к позициям. А Луан — свободный художник, нападающий-авантюрист в оттяжке. Как центрфорвард топ-легионер не нужен «Краснодару» — там играет Федор Смолов. Как фланговый игрок Луан уступает Вандерсону в умении обыграть один в один, а Классону — в работе на команду. На позиции чистой «десятки» на Луана возлагался бы большой набор дисциплинарных функций при обороне с действиями вперед больше за счет проникающих пасов. Бразилец же совершенно другой. Он может решить эпизод, у него поставленный удар. Но под него пришлось бы менять схему, убирать Перейру, видоизменять функции форварда, обоих опорников. Поменялась бы вся структура игры. Луан — яркий краеугольный и дорогой футболист с большим эго. Он без раскачки должен играть в основе. Но в «Краснодаре» оперативно внедрить его было бы непросто — скорее всего, начались бы проблемы, которые могли бы ударить по команде.

Сусо — супервариант, но этим летом он был совершенно нереален. Ни один человек не смог бы привести его на адекватных условиях ни в один российский клуб.

Бертран Траоре (слева) Фото: Dean Mouhtaropoulos / Getty Images

— Еще «Ненобель» писал о том, что Галицкий подарил вам Mercedes-Benz и поселил в доме по соседству.

— Я благодарен Сергею Николаевичу за заботу и за те отношения, которые у нас сложились. Mercedes-Benz действительно был, и роскошный дом по соседству тоже, но все это мне предоставлялось на время работы в клубе. В принципе, подобная практика существует не только в России, но и за рубежом.

— Вокруг Сергея Галицкого в «Краснодаре» действительно нет людей, готовых с ним спорить?

— На споры нет никаких ограничений, более того, Галицкий их поощряет. Но спорить с Сергеем Николаевичем очень сложно — он глыба с острым шахматным умом, мощный энергетически, необычайно сильный в дискуссиях харизматик, который будет биться, пока не победит. Он многомиллиардный бизнес построил на этих своих плюсах, на одержимости, на готовности идти до конца. Многие заканчивают спор не из-за боязни разозлить президента, а потому, что не видят для себя шансов на победу. 

При этом Сергей Николаевич абсолютно открыт как к вопросам, так и к поискам ответов. Мне, чтобы отстаивать перед ним свою позицию, приходилось иметь достаточный набор аргументов и подбирать для этого моменты, когда он был готов не просто слушать, но и слышать. И наши обсуждения шли в течение какого-то времени, а не заканчивались за один вечер.

— Удавалось переубеждать?

— Далеко не всегда, но, думаю, удавалось, например в необходимости омоложения команды и в том, что молодые игроки уже готовы приносить пользу. Сергей Николаевич — перфекционист. И к молодежи предъявляет, на мой взгляд, завышенные требования.

Когда я приходил, в команде были 16 человек, родившихся в 1988 году и старше. При этом из них только один футболист — Быстров — выигрывал какие-то значимые трофеи. Тот состав уже исчерпал свои ресурсы, результаты падали. Назревал тяжелый период смены поколений, и срочно нужна была свежая кровь. Сейчас же у клуба есть большая группа талантливых молодых игроков, способных развиваться и расти в своей трансферной стоимости. Уже заложены ростки команды, способной пройти долгий путь без необходимости кардинального переформатирования каждый год. Классон, Рамирес, Вандерсон, Ристич, Андрей Иван, Грицаенко, Жигулев, Игнатьев, Сулейманов, Сафонов. Классону — 25. Остальным от 18 до 23. Это мощная заявка на будущее, очертания которого уже начинают проглядываться в отдельных играх.

— Вы приходили к тренеру и говорили, что конкретные игроки молодежной команды готовы играть в основе?

— Не только я, но и тренеры из «Краснодара-2», «молодежки», Академии на наших совещаниях это подчеркивали. За себя могу сказать, что сразу после назначения в клуб я сомневался лишь по Шапи Сулейманову. Меня впечатляли его игровые качества, но смущала его ментальность и поведение на поле. Было беспокойство, что он не заиграет в премьер-лиге по причине психологической уязвимости. Но человек менялся именно в восприятии себя в футболе. И весной возникла уверенность, что Шапи будет играть. По остальным передовым воспитанникам сразу давал хорошие рекомендации, особенно верил в Жигулева (тогда он был в аренде) и Игнатьева. Впрочем, многие из ребят Академии настолько потенциально сильные, что не нужно быть большим специалистом, чтобы это разглядеть. У «Краснодара» растет потрясающий 1999-й год! И запомните фамилию: Уткин. Даниил.

— Как в процесс омоложения состава вписываются Янбаев и Шишкин?

— Омоложение идет за счет легионеров, потому что среди них есть выбор. И оно идет за счет собственных воспитанников. Среди же готовых россиян выбор предельно ограничен, и возраст таких игроков — не ключевой фактор. Если не смотреть на финансы, то выбор, конечно, чуть шире. Но когда 28-летний игрок, два года назад прошедший свой пик и даже не вызывающийся сейчас в сборную, просит четырехлетний контракт с зарплатой 2,7 миллиона евро в год — это ненормально.

Теперь что касается Янбаева. Я не стану утверждать, что это оптимальное решение и что оно себя оправдало. Но давайте вместе решим задачу: кого брать правым защитником? Из-за лимита эта позиция сугубо российская. Вот вы какой выбор сделаете: или в ротации использовать Васю Черова из «Краснодара-2», который пока не уровень РФПЛ или Рената Янбаева, который в РФПЛ провел больше 400 матчей и имеет колоссальный опыт? К тому же Ренат — позитивный в коллективе, он пришел свободным агентом без агентской комиссии, без подписного бонуса и на небольшую зарплату. И кстати: Калешину на момент ухода было 37 лет, Янбаеву сейчас 33. Формально омоложение на 4 года. Это если кому-то важно сравнивать.

Конечно, можно было заплатить порядка 4 миллионов евро за Караваева. Возможно, если бы решение сейчас зависело только от меня, я бы так и сделал, хотя вопрос стилистической адаптации все равно стоял бы.

Ренат Янбаев в составе «Локомотива» Фото: Epsilon / Getty Image

— Шишкин?

— Из тех людей, кто критикует Шишкина, кто-то может дать фактические характеристики Роме? Поверьте, имиджевые, эмоциональные, шаблонные оценки, построенные на отдельных вырванных из контекста игровых эпизодах, не имеют ничего общего с реальностью. У Ромы приличная школа. Он быстро адаптируется к любым требованиям, может сыграть на нескольких позициях и нигде не опускается ниже определенного уровня. Он мобилен, у него выше среднего двигательная активность и скорость принятия решений. Он знает все основные принципы комбинационного футбола.

Поднимите статистику матчей «Краснодара», когда Роман играл опорного полузащитника. Самые тяжелые выездные победы «Краснодар» одержал именно с ним. Сейчас, судя по матчу с «Динамо», он выиграл конкуренцию на месте правого защитника. Надо будет помочь команде в центре поля, он легко опять поменяет позицию. Люди со стороны могут что угодно говорить. Но в команде на поле должны выходить пять россиян. По соотношению «финансовые затраты — игровое качество» Шишкин — это добротный трансфер.

— Расскажите поэтапно о процессе подписания нового игрока в «Краснодаре».

— Сначала решаешь, на какую позицию нужен игрок. Оглашаешь это президенту и менеджменту клуба. Дальше излагаешь видение главному тренеру, слушаешь его мнение по нюансам. После этого формируется бриф на подбор игрока.

Поиск идет разными путями: селекционные находки, собственные связи на рынке. Дальше распределяешь игроков для просмотра. Информацию обобщаешь, разбиваешь по блокам. Например, недорогой, до 23 лет, с набором ярких качеств, не игравший в топ-чемпионатах, с небольшой зарплатой. Или готовый дорогой игрок с подтвержденным классом. В рамках каждой категории формируешь список фаворитов. После этого узнается примерная стоимость, определяется потенциально возможная зарплата. 

Затем выбираешь тип решения с учетом всех вводных данных и делаешь ставку на того или иного игрока. И, наконец, происходит процесс презентации игрока президенту и генеральному директору. Они утверждают его кандидатуру или нет. Если не утверждают, то предлагаешь другую кандидатуру с учетом полученных пожеланий. Это процесс со своей химией. Чтобы игрок пришел, должно сойтись множество факторов даже внутри клуба.

— Из описания выходит, что главный тренер может максимум указать конкретные характеристики потенциального новичка. Он почти не влияет на формирование состава?

— В «Краснодаре» главный тренер — это не человек на отшибе, которого ставят перед фактом. Он здесь, внутри, но сосредоточен на процессе работы с той командой, какая у него есть. Он изначально отдает на откуп клубу решения о том, кто в команде будет находиться.

Этот подход я считаю очень рациональным и рабочим. Потому что есть философия клуба, есть стратегия развития. И требования к игрокам, которые должны быть в клубе. Если президент идет за мнением главного тренера, то получается, что тот покупает Цаллагова, Молло и Мака, например. А потом по какой-то причине тренер меняется, новый говорит, что купленные раньше игроки ему не нужны. И начинает покупать своих. Все это финансовые затраты. 

Игроки — актив клуба, поэтому и решение по ним принимать клубу. В тесном контакте с главным тренером, разумеется. Перед тем как взять нового футболиста, если есть несколько вариантов, их просматривал главный тренер и излагал свое мнение. 

«КОГДА ГОВОРЯТ: «ИГРОК БЫЛ ПЕРВЫМ В СПИСКЕ» — ЭТО ЕРУНДА»

— Вас как-то ограничивали в трансферных суммах за игроков?

— Я не принимал финансовых решений. Что касается процесса поисков, то никто таких ограничений не ставил, просто я знал ментальность клуба, осознавал, в какой ценовой плоскости он функционирует, чувствовал рамки, не проговаривая их.

И еще. Когда кто-то говорит: «Этот игрок был у нас первым в списке» — это ерунда. Какой первый номер! — мы в России работаем, а не в «Барселоне», хотя и она сейчас первого номера не возьмет. У нас на деле берут игроков, которые не первые номера, не десятые и часто не двадцатые в списках, иначе у нас почти во всех клубах играли бы другие люди.

На деле ты начинаешь со списка из 30–40 игроков, которые безоговорочно усилят команду, но шансы на подписание любого из них не более 5 процентов. И ты прорабатываешь каждый вариант. За одного просят 30 миллионов евро, второго зовут в «Эвертон», третий не хочет ехать в Россию, четвертый хочет зарплату 5 миллионов евро в год. Когда они все отпадают, приходится переходить ко второму условному списку. Там тоже 30–40 игроков, которые точно усилят, но не с такой гарантией. Зато и шансы подписать чуть выше. Процесс переговоров повторяется.

Нам повезло взять Классона, который был первым в своем списке. Но это был не список «А» или «B», а другая категория. Такая же ситуация с Рамиресом.

— Купленные летом Ристич и Иван пока мало играли, расскажите про них подробнее?

— В случае Ристича нам был нужен дублер левого защитника. Рамирес востребован на рынке, и по нему может прийти хорошее предложение. К тому же он эквадорец, которому для игр за сборную надо лететь больше 30 часов в каждую сторону. И после этого он, конечно, выпадал бы из обоймы на какое-то время. В связи со всем этим главный тренер попросил подыскать левоногого левого защитника с высоким атакующим потенциалом. Оборонительные способности имели значение, но не приоритетное, потому что для оборонительной модели у «Краснодара» есть вариант Сергея Петрова.

Я считал слишком большой роскошью брать только левого защитника, поскольку тогда он имел бы мало игровой практики. Поэтому искали вариативного футболиста. Ристич был в памяти еще с зимы — тогда мы взяли Рамиреса. Но серб способен закрыть несколько позиций, и это сыграло свою роль теперь. В «Краснодаре» он уже поиграл левого защитника, опорного полузащитника, центрального полузащитника, центрального атакующего полузащитника, левого и правого полузащитников. В Лиге Европы против «Люнгбю» сменил четыре позиции за игру. При этом он 1995 года рождения. У него есть лидерские задатки и уникальное качество — удар на силу с левой (для «Краснодара» это важная опция). Очень жаль, что в матче с «Уралом» Михайло нанесли травму.

— Ивана зимой не смог купить «Локомотив» — как вам удалось убедить его?

— Я с прошлой осени слежу за ним, он уже тогда хотел покинуть чемпионат Румынии. Думаю, если бы зимой его звал клуб из РФПЛ, он согласился бы. Другое дело, что зимой цена на него гуляла в диапазоне 2,5–4 миллионов евро, и вполне возможно, что «Локомотиву» просто выкатили максимальную сумму. Вообще, вокруг Ивана было много движений, им интересовались клубы из Италии, Испании, Португалии, но в технической части осуществления его трансфера четко сработал генеральный директор клуба Владимир Хашиг.

Изначально Иван — футболист типажа Кокорина и Смолова (подчеркиваю — типажа, а пока не уровня). Именно такого и хотелось. Быстрый, уверенный в работе с мячом, координированный, с хорошей антропометрией, вариативный. Прежде всего он — центральный нападающий. Но просто игрок-легионер на этой позиции в «Краснодаре» будет получать мало игровой практики. Поэтому важно было, что Иван может действовать и на фланге. Этому парню всего 20 лет. В 18 он дебютировал в сборной Румынии, в 19 — стал капитаном своего клуба.

Единственное, что в Румынии он играл в совсем другой футбол. Там он был для команды всем. Перемещался по всей ширине поля, уходил на фланги. В «Краснодаре» у центрфорварда очень ограничена зона действий, ему не разрешается сваливаться в края. Но, думаю, Иван потихонечку адаптируется. То, что он дебютировал не сразу, — чисто юридические моменты.

— Обмена Смолова на Дзюбу не рассматривался?

— Просто обсуждался, но не по нашей инициативе. 

— Сколько раз за последние 10 месяцев Смолов был в одном шаге от ухода?

— В теории — раз пять. По факту — ни разу.

«ЕСЛИ БЫ КЛАССОН ВЫСТУПАЛ В БОЛЕЕ РАСКРУЧЕННЫХ КЛУБАХ, ТО СЧИТАЛСЯ БЫ ЗВЕЗДОЙ РФПЛ»

— Почему «Краснодар» не участвовал в распродаже игроков «Ростовом», которая шла этим летом?

— Можно каждого игрока обсуждать. Кудряшов? На какой позиции? Федор по своему уровню достойный игрок. И если бы «Краснодар» играл в три центральных защитника, мы бы его рассмотрели в первую очередь. Ерохин? Да, он бы укрепил позицию центрального полузащитника, но она и так в «Краснодаре» российская и проблем там нет. А деньги фигурировали немалые, что бы там не писали в прессе.

Или, например, Полоз — классный футболист для игры в два нападающих. Дима мне импонирует еще со времен дубля «Локомотива». У него быстрые ноги, он очень старательный, способный при этом выдать эпизод, имеющий неплохую статистику. Но как единственный центрфорвард (альтернатива Смолову) или фланговый игрок, смещающийся в мясорубку центральной оси (альтернатива Мамаеву), он не совсем соответствовал требованиям тренерского штаба.

Ну и потом: брать игроков после Курбана Бекиевича — повышенный риск. У него они играют на своем максимальном уровне и редко кому удается поддерживать его в других условиях, в других стилях игры.

— Переход в «Зенит» закрывает для Полоза шансы заиграть в Европе?

— А что значит шанс заиграть в Европе? Вот сидит группа людей в интернете, которая смотрит зарубежные чемпионаты. И рассуждает о том, что туда обязательно надо уезжать. А с чего вдруг? Я знаю много футболистов, которые даже не думают об отъезде в Европу, они не понимают, зачем должны это делать. У них здесь дом, родная речь, выстроенная жизнь, клуб, в котором ему комфортно, хорошие деньги, понимание своего будущего.

Дмитрий Полоз в составе «Ростова» (справа) Фото: Epsilon / Getty Images

— Другое отношение к футболу, возможность играть против лучших...

— Очень часто игроков судят по своим собственным убеждениям. Я же всегда пытаюсь понять, что важно для каждого отдельного человека. Точно знаю, что многие наши футболисты не думают об отъезде за рубеж. Они мечтали о российском чемпионате, им важно играть для своих болельщиков, друзей, близких. И не вижу в этом вообще ничего плохого. И в случае Полоза получается, что либо его из Европы не звали, либо звали, но Дима предпочел «Зенит». Обсуждать тут нечего.

— За месяц до прихода в «Краснодар» вы говорили, что с Мартыновичем в команде нельзя бороться за Лигу чемпионов. Почему не продали, получив такую возможность?

— Причин много. Саша — важная часть коллектива, старожил команды. И потом, каждые полгода многие футболисты меняются в ту или другую сторону. Трудно выйти на новый уровень, если есть капитальные ограничения, например отсутствие скорости. Мартынович без ограничений в физических качествах, он очень старательно работал над своими минусами и в итоге совершил шаг вперед. Если бы остался на прежнем уровне, мы бы не стали его удерживать этим летом, ведь у Саши были варианты в Турции и Казахстане. Я, кстати, ему сказал, что изменил о нем свое мнение. Он, конечно, бойчуган неимоверный. Я его очень уважаю, он в свои 30 лет в каждом эпизоде выжимает из себя свой текущий максимум. И даже больше. Тем не менее зимой «Краснодару» нужен будет еще один центральный защитник.

— Почему Классона хватает на поле в среднем на 65–70 минут?

— Почему вы так решили? Для флангового атакующего игрока Витя проделывает колоссальный объем черновой работы. Это касается общего пробега, рывковой работы, работы на спринтах, количества единоборств, в которое он вступает при обороне, количества удачных отборов. Найти игрока на эту позицию, который не только отдает передачи и забивает голы, но столько пашет на команду и бежит через все поле закрывать голую зону, очень сложно. И у него немало матчей, когда он отличался перед финальным свистком. Посмотрите диаграммы его активности по пятнадцатиминуткам. Там нет никакого провисания в концовках.

А периодические замены Виктора связаны прежде всего с тем, что он играет на легионерской позиции, в которой необходимы замены для предоставления практики другим легионерам. Убежден, если бы Классон при своем нынешнем уровне игры выступал бы в более раскрученных «Спартаке», «Зените» или ЦСКА, он бы считался звездой РФПЛ.

«В МАТЧАХ С «РУБИНОМ» ВСЕМ БУДЕТ СЛОЖНО»

— Вы считаете потерей уход Жонатаса из «Рубина»?

— Да, и это мнение не основано на его результативном начале нынешнего сезона. Я несколько лет с огромным интересом за ним наблюдал. Уверяю вас, человек раскрылся в России процентов на 40. Это очень сильный и профессиональный форвард, стоящий больше 9 миллионов. Безусловно, это трагедия «Рубина», что за прошлый сезон команда не только не добилась результата, но и понизила статус восприятия отдельных футболистов. Жонатас мог пяти-шести лет играть на высоком уровне в России и войти в условную аллею славы РФПЛ.

— По прошлому сезону вы понимали, в чем основные проблемы «Рубина»?

— Делая прогноз на прошлый сезон, я сказал, что команда будет конкурентоспособна в отдельных матчах, но провалится в целом. Потому что она была разбалансирована, укомплектована с явными перекосами. Грасия с этим справиться не мог. Когда он наконец перестал метаться и стабилизировал состав, команда перестала много пропускать. Но им не хватало единства, сплоченности, мотивации. Потому что отдельные люди приехали в команду с уверенностью, что они способны решать исход матчей на одной ноге. При этом кто-то из уже имевшихся игроков смотрел на них снизу вверх. А ветераны думали: «Елки-палки, какие же клоуны подъехали». Этим коллективом было важно управлять, заразить своими идеями. Он нуждался в формировании правильной ментальности.

Тактические просчеты были, но не в них основные причины неудач. Потому что ось из Самбрано, Сонга/Мвилы, Рочины и Жонатаса могла на себе принести результат и без тактических изысков. Но в той команде каждый был сам по себе. Тренер не справился, менеджмент наворотил с покупками. Сейчас Курбан Бекиевич, как многие большие тренеры, начинает с создания коллектива, в котором футболисты могли бы расти.

Курбан Бердыев Фото: «БИЗНЕС Online»

— Достоинство Бердыева только в этом?

— Нет, у него игроки используют свои сильные стороны и прячут слабые. Бердыев берет футболиста и говорит, что конкретно от него требуется, а что ему категорически запрещено в той или иной фазе игры. В свое время я делал для «Динамо» заключение по Нобоа. И говорил им, что этот игрок, в голову которого Бердыевым вложена компьютерная программа. Он ответственно ее исполняет, но если предоставить ему свободу, то компьютер начнет подвисать. В итоге ни в «Динамо», ни в ПАОКе, ни сейчас в «Зените» мы не видели того Нобоа, который был у Бердыева. 

У «Рубина» идет процесс становления, я бы пока команду не переоценивал. Но с ней всем во всех матчах будет сложно.

— Возвращение Цезаря Наваса стало серьезным усилением «Рубина»?

— С игровой точки зрения это усиление, но не гигантское. А для формирования коллектива — это очень важно. Футболисту в перерыве или после матча в раздевалке нужно на кого-то смотреть и ориентироваться. Навас, насколько я знаю, правильный ориентир. Он создает атмосферу для зарождения побед.

— Отношение европейского рынка к России меняется?

— Да, и этот год безоговорочно худший с точки зрения желания зарубежных игроков ехать в Россию. У этого две причины. Первая — деградация восприятия страны и чемпионата в глазах зарубежных футболистов и общественности в целом. Второе — в Европе начали платить сумасшедшие деньги, стали совершать трансферы, о которых еще недавно нельзя было даже помышлять.

Многие испанские клубы, которых мы считали бедными, начали давать зарплаты, которые раньше давали в России. Ну может, на 10–20 процентов меньше. Но такая разница не мотивирует ехать сюда. А у нас помимо общего негативного имиджа на Западе есть еще истории от Фабио Капелло, который активно рассказывал, что ему не платили деньги. Многие иностранные футболисты благодарили за интерес, но отказывались. Пример Пепе из «Анже» показателен. Он сказал, что ждет приглашения от «Лиона». Там платят чуть меньше, но из Франции проще перейти в клуб АПЛ. Они свое будущее строят иначе.

Раньше в России игрокам могли предложить большие деньги. Теперь столько же им предлагают в Европе. А для тех, кто хочет заработать, но не востребован в топовых чемпионатах, есть более распиаренные рынки США, Китая или Турции с баснословным по нашим меркам телевизионным контрактом.

— Российские игроки в Европе не нужны?

— В этом плане ничего не изменилось. Ситуацию по Смолову я обсуждал со многими людьми. Федор – заложник нашей действительности. Потенциальным покупателям нужен хотя бы один из вариантов, когда игрок: а) проявил себя на ЧМ или Евро; б) со своей командой далеко прошел в Лиге чемпионов, забивая там голы; в) в крайнем случае — стал лучшим бомбардиром Лиги Европы или его команда дошла до полуфинала турнира. Всего этого они не видят. Вот кто из сборной показал себя на Кубке конфедераций?

Чемпионат России, к сожалению, не воспринимается как показатель. Если россиянин забьет здесь 30 мячей, это не станет основанием для приглашения в серьезный клуб на хорошие деньги. Официальная выкупная цена Смолова (30 миллионов евро) и его финансовые притязания находятся на уровне клубов, претендующих в число Топ-5 чемпионатов на медали. Эти клубы выбирают со всего мира и покупают игроков, готовых гарантировать результат. Допускаю, Федя способен давать результат и там. Но по какой игре чемпионата России можно сделать вывод, брать ли игрока в условный лондонский «Арсенал»?

У нас бум отъезда российских футболистов был после триумфа на Евро-2008. Хотя тот же Павлюченко за этот турнир не стал лучше — он и до него забивал достаточно. И Аршавин с Жирковым тоже резко не выросли в своей игре, но они показали способность демонстрировать свой уровень в серьезных матчах серьезного турнира.

— У Головина такая же ситуация?

— За счет молодого возраста всегда есть преимущества. Плюс Саша рано появился в сборной, в Лиге чемпионов. Это хорошие основания для того, чтобы за ним следить. Так было в свое время с Дзагоевым, с Миранчуком. Дальше уже во многом решает стечением обстоятельств. За Дзагоева в свое время «Бенфика» была готова заплатить 8 миллионов евро. Но это не цена за российского игрока российского клуба.

Такого не было, но представим, что какой-то зарубежный клуб предложил бы за Смолова 12–14 миллионов евро. Хорошие деньги, но какая мотивация должна быть у Галицкого соглашаться? В деньгах он не нуждается, а в сильных игроках с паспортом — нуждается еще как! Федор уходит, начинаются провисания по лимиту. А замену в виде Кокорина за такую сумму Сергею Николаевичу «Зенит» точно не продаст.

Я почти не верю в то, что в ближайшее время кто-то из топовых российских футболистов уедет в Европу.

— Даже Марио Фернандес?

— Для России это очень большой игрок. Но вопрос звучит так: даст ли кто-то 18–20 миллионов евро за Марио Фернандеса, который на данном этапе визуально перестал прогрессировать. Пока никто не дал. Вот наберет бразилец в нынешней Лиге чемпионов хотя бы три очка по системе гол+пас, а ЦСКА выйдет из группы, тогда что-то может и поменяться.