Евгений Батенчук: его до сих пор все называют Батей

Евгений Батенчук – легендарный начальник «КамГЭСэнергостроя», одной из крупнейших многопрофильных строительных организаций СССР и Российской ФедерацииФото: s-nip.ru

«СОГЛАСИВШИСЬ НА ЭТУ РАБОТУ, Я ПОЖАЛЕЛ САМ СЕБЯ»

Батей его начали звать еще в Якутии в конце 1950-х годов, когда под руководством Евгения Батенчука возводили каскад Вилюйских ГЭС, впервые в мировой энергетике «покусившись» на территорию вечной мерзлоты (в 2005 году каскаду также было присвоено его имя — прим. ред.). До этого была Иркутская ГЭС (1955–1958), должность заместителя главного инженера стройки. Через год классик советской драматургии Алексей Арбузов посвятит Батенчуку свою знаменитую пьесу «Иркутская история» (1959 год). Кстати, ему посвящено еще несколько документальных и художественных произведений.

«В поисках кандидата на должность начальника Вилюйской стройки выбор пал на меня, — вспоминает Евгений Никанорович в своей книге „Все остается людям“. — Мне было 44 года. Не согласиться с предложенной работой не мог, а согласившись, пожалел сам себя... Надо было ехать в глухомань нехоженой якутской тайги, где среднегодовая температура была ниже нуля почти на 10 градусов, где в году было всего 59 безморозных дней». Перед поездкой в Якутию Евгений Батенчук прочитал подробное описание Западной Якутии, реки Вилюй и ужаснулся. Министр электростанций СССР Алексей Павленко вызвал его к себе и спросил, согласен ли он возглавить стройку, и тут же ответил сам: „Молчишь — значит, согласен“. Приказ был подписан...»

«Вилюйская ГЭС — первая на вечной мерзлоте — стала прекрасным полигоном для реализации всей интеллектуальной мощи Батенчука, — пишет сайт РАО „Энергетические системы Востока“. — Он быстро завоевал уважение, потому что строил отношения с людьми на основе глубокого понимания и человечности. Каждое утро он обходил стройку, частенько заглядывал к рабочим, подбадривал. Ветераны вспоминают о нем с благодарностью и теплотой». Наверное, тогда-то его и окрестили Батей. Это уважительное прозвище практиковали не только влюбленные в него работяги и инженеры, но и впоследствии еще и союзные, республиканские министры и секретари обкомов. Но до Бати сначала надо было дорасти...

Начало 30-х годов. В 18 лет комсомолец Евгений Батенчук стал директором завода имени 2-й пятилетки в Одессе

«ЕМУ ДАЖЕ МАЯКОВСКОГО ПОСЧАСТЛИВИЛОСЬ СЛУШАТЬ»

Евгений Батенчук родился в многодетной украинской семье. Его детство прошло в городе Балта (ныне Одесская область). «Я родился в 1914 году, в лихолетье Первой мировой войны. Нас было 9 детей, и призыв отца на военную службу создал тяжелые условия жизни для семьи. Выжили мы благодаря помощи деда, мастера на все руки. Кстати, после революции он работал дизелистом на электростанции моего родного города Балта. Так что, видимо, и я стал энергетиком под влиянием деда», — пишет Батенчук в своей книге воспоминаний. В детстве он мечтал стать военным, затем увлекся морем — жили-то в Одессе. В школе предпочтение отдавал биологии и литературе, уже тогда писал стихи, рассказы. «Ему даже Маяковского посчастливилось слушать», — отмечает газета «Челнинские известия».

Когда Евгений заканчивал школу-семилетку, отец сказал: «Белоручки нам не нужны. Каждый мужчина должен научиться работать своими руками, освоить профессию слесаря, или токаря, или кочегара...» О начале трудовой биографии молодой человек говорил лаконично: «С 1930 года (в шестнадцать лет) я начал работать слесарем на предприятиях Одессы».

Став первоклассным слесарем, он спустя время сумел наладить выпуск деталей для американских тракторов «Фордзон» на Одесском заводе имени 2-й пятилетки. Здесь под руководством 18-летнего директора работали около 400 человек и была спасена посевная: до этого техника стояла без запчастей.

Отец заставил сына получить высшее образование. «Он спросил меня, собираюсь ли я учиться дальше, — вспоминает Батенчук-младший. — А я в ответ: „Нет. Зачем? Я зарабатываю больше тебя и старших братьев“. „Знаешь, сын, — сказал он, — ты имеешь руки, а головы у тебя нет. Вот не станет рук — надо, чтоб голова работала, а не станет головы — руки должны работать. Иди и учись“».

После рабфака Евгений в 1935 году поступил в Рубежанский химико-технологический институт на факультет химического машиностроения. По окончании института в 1940 году его оставили ассистентом на кафедре деталей машин и грузоподъемных механизмов. Батенчук и там был на виду: отличник с именной стипендией, играл в оркестре, участвовал в художественной самодеятельности, занимался футболом, борьбой и боксом. Отменное здоровье и спортивная закалка пригодились, чтобы подрабатывать и помогать родителям: разгружал вагоны, летом ездил вожатым в лагерь.

Февраль 1941 года, перед самой войной. Прибалтика. Батенчук (в центре) свой первый бой принял на границе

ТИПОГРАФСКИМ СТАНКОМ ПОДПОЛЬНОЙ ГАЗЕТЫ СЛУЖИЛА СТАРАЯ ПОДМЕТКА

Он начал свою Великую Отечественную войну в первый же ее день в должности командира взвода. Евгений Никанорович вспоминал: «Мы по тревоге заняли незаконченную линию обороны. Удалось подбить три танка; пробиваясь к своим, попали в засаду...» За мужество, проявленное в приграничный боях, он был награжден орденом Красной Звезды, но получить его не успел. Находясь в плену, принял участие в создании подпольной организации «Комитет самозащиты», главной целью которой было препятствовать вступлению военнопленных в армию генерала Власова. Он прошел войну, был в опале в родной стране, а затем стал национальным героем в Якутии и Татарстане. При всей своей твердости и силе характера Евгений Никанорович не был чужд романтики. Знал наизусть и цитировал чуть ли не всего Пушкина. В фашистском плену, в лагере смерти города Гевельсгоф, он редактировал и подпольно выпускал газету, писал стихи, которые распространяли в листовках. Типографским станком служили старая подметка, валик, краска и тонкая папиросная бумага. Автор подписывался номером своего партийного билета: «Ваш товарищ №2311925». Благодаря этим цифрам удалось доказать, что в плену Батенчук оставался патриотом. Когда этот факт подтвердился после войны, его восстановили в партии с сохранением партийного стажа, а позднее и вручили боевой орден.

Что касается стихов, то военных раздобыть не удалось, но об их качестве можно судить, например, по нескольким строкам, написанным им уже о своей сибирской эпопее:

Занесла меня судьба в чащобу,
В глушь таежную забросила меня.
Кажется, сдаю я нынче «пробу»,
Как сдавал когда-то в слесаря.
Тяжкий труд на долю мою выпал,
И казалось мне порой — не устою.
Плачу? Нет! Ведь сам работу выбрал,
Оттого в труде не устаю!..

Строители Краснополянской ГЭС здесь оказались после немецкого плена

СВАРЩИКОВ ОН УЧИЛ СВАРКЕ, ЭКСКАВАТОРЩИКОВ — ЭКСКАВАТОРУ

Батенчук был большим и сильным физически, богатым духовно, профессионалом с большой буквы, отлично и досконально знающим свое дело. И не только инженером и организатором. Год после войны Батенчук провел в фильтрационном лагере недалеко от Сочи, на строительстве Краснополянской ГЭС. Специалистов здесь не хватало, он многому учился сам и обучал других, работая механиком, заведующим механической мастерской, главным механиком УС «Сочигэсстрой». «Надо было запустить экскаватор, — публикует его воспоминания газета „Челнинские известия“. — Я сперва сам сел за рычаги, а потому легко научил и экскаваторщиков. То же самое было со сваркой. Иногда приходилось принимать неожиданные решения. Для производства земляных работ получили несколько американских экскаваторов фирмы „Бокей“, выгрузили их в Адлере, а как дальше везти? На Краснополянскую ГЭС вела узкая дорога. Расширить? На это потребовались бы время и большие затраты. Я предложил: а что если разрезать экскаваторы на части, перевезти через горы и на месте сварить? Решили так и сделать. Через три недели экскаваторы работали...

В 1950 году, уже на строительстве Иркутской ГЭС, пришлось освоить многие методы гидротехнического строительства, применявшиеся впоследствии в северных условиях. Ему затем покорились и Ангара, и Вилюй, и Кама. Частенько все приходилось начинать с нуля. Несмотря на суровое отношение к делу, штрафы за невыполнение плана, Батенчука рабочие уважали: хоть и начальник, но не белоручка — трудовые мозоли с рук не сходили. И одевался просто — телогрейка, рубашка без галстука, кепка, сапоги. Двери его кабинета всегда были открыты, не сторонился подчиненных и в дни праздников: мог заехать на свадьбу, одарить новобрачных, выпить чарку вина, сплясать».

ДЕНЬ ПРИЕЗДА БАТЕНЧУКА НА КАМАЗ РАИС БЕЛЯЕВ СЧИТАЛ САМЫМ СЧАСТЛИВЫМ В СВОЕЙ ЖИЗНИ

В феврале 1971 года 57-летний Батя, уже опытнейший строительный руководитель союзного масштаба, попадает на всесоюзную ударную комсомольскую стройку — возводить комплекс автозаводов «КАМАЗ» и город Набережные Челны. Еще один кумир челнинцев тех лет — секретарь горкома Раис Беляев — искренне называл день приезда на стройку Батенчука одним из самых счастливых в своей жизни. «Легендарному вилюйцу было под силу вывести УС „КамГЭСэнергострой“ на новые рубежи, — читаем в книге о Беляеве набережночелнинских журналистов и писателей Татьяны и Петра Дроновых. — Но так думали не все, и Раису Киямовичу едва ли не с первых дней пришлось защищать Батенчука от атак влиятельных противников. Самым яростным из них был секретарь Татарского обкома партии Михаил Троицкий, с которым Беляеву уже доводилось вступать в конфронтацию. Безусловно, много сделавший для строительства КАМАЗа и города, Троицкий тем не менее искренне считал, что ему как секретарю обкома должны беспрекословно подчиняться все руководители. При этом возражений не терпел, а возражавших откровенно запугивал...

В марте 1971 года недавно назначенный начальником стройки Батенчук вместе с Троицким и Беляевым обходил первенец стройиндустрии в Набережных Челнах — завод ячеистых бетонов. В своей книге „Все остается людям. Воспоминания энергостроителя“ Евгений Никанорович пишет, что Троицкий вел себя высокомерно, разговаривал с ним в оскорбительном тоне, а услышав возражения, разразился матерщиной. Прошедший войну и фашистский плен Батенчук в ответ показал, что он владеет богатствами русского нецензурного языка не в пример лучше. Троицкий сказал: „Этого мы тебе не простим“, — и в ближайшее же время высказал в отделе машиностроения ЦК мнение о том, что с таким начальником стройки КАМАЗ в срок сдан не будет.

ЛОЖКА ДЕГТЯ В БИОГРАФИИ ГЕРОЯ

Беляев тогда, как умел, разрулил ситуацию и позже неоднократно спасал Батенчука от несправедливых наездов. Вообще он искренне уважал и ценил Батенчука, говоря, что в вопросах строительства не знает никого грамотнее Евгения Никаноровича. Он часто с удовольствием повторял: „А вы знаете, что Батенчук сравнил строительство КАМАЗа с Курской дугой?!“ Они и жили по соседству и по-соседски выручали друг друга по семейным торжествам мебелью, одалживали соль, спички. Конечно, их взаимоотношения никогда не были столь конфетно-глянцевыми, как их описывали в некоторых книжках. Уже на склоне лет, вспоминая бесстыдную травлю Беляева и потоки грязи, вылитые на него, Батенчук подчеркнет, что, конечно, Раис Киямович не был лишен недостатков. Имелись у него, например, любимчики, что иногда вредило делу. Прав был Евгений Никанорович: азартный и импульсивный Беляев часто „влюблялся“ в того или иного человека, следил за его судьбой, помогал, добивался, чтобы его не обходили наградами. В большинстве случаев „протеже“ его не подводили. Кстати, любимцем Беляева вполне можно назвать и самого Батенчука, который именно с его подачи стал Героем Социалистического Труда. В беседах с журналистами и писателями Раис Киямович никогда не упускал случая упомянуть заслуги Бати.

В августе 1971 года начальник стройки Евгений Батенчук был перемещен на должность первого заместителя начальника. У штурвала „КамГЭСэнергостроя“ встал заместитель министра энергетики и электрификации СССР Николай Иванцов. Сделано это было из необходимости соблюсти баланс между строителями и заводчанами, которых изначально возглавлял заместитель министра Васильев (Лев Борисович Васильев (родился в 1925 году) — в 1968–1983 годах заместитель министра автомобильной промышленности СССР, одновременно в 1969–1981 годах — генеральный директор ОАО „КАМАЗ“ — прим. ред.). Ну и старания Троицкого даром не пропали. Кстати, он потом не очень-то „уживался“ и с Иванцовым...»

Евгений Никанорович всегда старался очень четко высказывать свою позицию, придерживаться принципов, поэтому притягивал к себе как магнит. И все же была во всей героической его биографии своя ложка дегтя. Еще раз напомним, что после КАМАЗа, уже в обкоме партии, бывшего первого секретаря Набережночелнинского горкома КПСС Раиса Беляева пытались буквально сжить со света испытанными средствами партаппарта и всей мощи государственной машины. И делалось это так методично и грамотно, что слабинку проявил даже такой сильный человек, как Евгений Батенчук. Вдова Раиса Киямовича Фаимя Беляева рассказала корреспонденту «БИЗНЕС Online» о приснопамятном пленуме обкома, где ее супругу устроили настоящую обструкцию и в ходе которого известный писатель Туфан Миннуллин отметил: «Стыдно будет нам всем за сегодняшнее событие». «И больше никто, даже Батенчук, который был нашим соседом [по дому], так ничего и не сказал в защиту Раиса. А он ведь видел его 14 лет, знал, что тот не пьет, не курит...» — сказала Фаимя Беляева.

Но в любом случае Евгений Батенчук был масштабной и неординарной личностью. Он умер 28 мая 1999 года, в год своего 85-летия, в городе, который создал сам, а город о нем — легенду.

Подготовил Михаил Бирин