Камиль Халиев Набережночелнинскому следственному отделу представили нового руководителя Камиля Халиева, переведенного в автоград с Высокой Горы, где он занимал аналогичную должность Фото: Олег Спиридонов

ПАВЕЛ НИКОЛАЕВ: «ЭТО ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ РАБОТАЕТ ПО СОВЕСТИ И ПО ЗАКОНУ»

Накануне в Набережные Челны с почетной миссией приезжал глава следственного управления СК РФ по РТ Павел Николаев. В ходе визита он провел прием жителей по личным вопросам и представил местному следственному отделу нового руководителя — им стал Камиль Халиев, переведенный в автоград с Высокой Горы, где занимал аналогичную должность. Мероприятие происходило в мэрии и носило кулуарный характер. Николаев, представляя назначенца, отметил его заслуги, назвав «настоящим профессионалом, ответственным, порядочным человеком, который работает по совести и по закону». Однако главный следователь республики не преминул заметить, что Челны — серьезный город и следственный отдел, работающий здесь, совместно с другими правоохранительными и контролирующими органами проделывает серьезную работу. Стало быть, и работа потребует еще большей отдачи.

Мэр Челнов Наиль Магдеев сразу обозначил для Халиева систему работы в городе. «Традиционно мы активно общаемся на уровне первых руководителей правоохранительных органов — каждый понедельник мы с прокурором Челнов, силовыми структурами обсуждаем вопросы жизнедеятельности города. Это помогает сверить часы, работать на общий результат: совместная работа правоохранительного блока помогает удерживать спокойную и нормальную ситуацию в Набережных Челнах по охране общественного порядка», — сразу сориентировал Магдеев в заведенных челнинских порядках. 

Халиев поблагодарил за доверие. «Рад по долгу службы оказаться в этом огромном красивом городе. Был в первую очередь удивлен масштабом проспектов. Ранее я работал в межведомственных следственных отделах и, оказавшись в Челнах, ощутил разницу в подходе и объемах работы, с которым столкнулся в первое время», — признался новый руководитель челнинского следствия. 

За день до назначения Халиев дал «БИЗНЕС Online» свое первое интервью.

... Челны — серьезный город и следственный отдел, работающий здесь, совместно с другими правоохранительными и контролирующими органами проделывает серьезную работу
 Фото: Олег Спиридонов

«ШАРАПОВ ГОВОРИЛ: ПОСЛЕ МЕНЯ ТЕБЯ НИКТО В ЕЖОВЫЕ РУКОВИЦЫ НЕ ВОЗЬМЕТ»

— Камиль Равильевич, вас назначили в Набережные Челны, переведя из высокогорского межрайонного отдела. Что вам известно о специфике нашего города в криминальном плане? Насколько ваша работа здесь будет отличаться от предыдущих мест?

— Этот город для меня не чужой. Когда я работал в надзорном отделе прокуратуры, мне пришлось курировать Набережные Челны. В то время руководителем следственного отдела здесь был Долгов Марат Шамилевич, после него был Саетгареев Мансур Габбасович. И по долгу службы мне пришлось сюда приезжать. Я застал здесь часть дел по ОПС «29-й комплекс», «Боксеры» и «Курицынские». Поскольку все эти дела уходили в Верховный суд РТ, то я должен был их изучить как куратор и доложить результат руководству.

Поэтому, с одной стороны, город мне знаком. Но прогресс идет вперед, многое уже поменялось. И сам город уже не узнать, и на данный момент у меня тут нет ни родственников, ни знакомых. Может, это даже и к лучшему в том смысле, что ничто не будет отвлекать меня от работы.

— Для сотрудников правоохранительных органов зачастую огромное значение имеет команда, в которой они работают. Поэтому многие руководители следкома, которых переводят на другое место службы, подтягивают туда людей с предыдущего места работы. Намерены ли вы провести кадровые перестановки в челнинском отделе, взяв кого-то из высокогорского отдела?

— На сегодняшний день ряд сотрудников действительно переведены на работу в Набережные Челны. Но они пришли на вакантные должности. То есть не было такого, чтобы я кого-то выгнал. Просто некоторые захотели вслед за Галихановым (Марат Галиханов — экс-руководитель челнинского следственного отдела — прим. ред.) перевестись в Кировскую область. Таким образом, места освободились. На них и были переведены сотрудники из высокогорского отдела. Все они не первый год со мной, они опытные специалисты.

— То есть для вас назначение в Набережные Челны было полной неожиданностью?

— Абсолютной. Я вообще тогда в отпуске находился — с 1 июля по 1 августа, дома отдыхал. И тут сообщают, что меня отзывают из отпуска и с 24 июля я исполняю обязанности руководителя в Челнах. Максимум, что я успел сделать, — это съездить на работу и забрать форму. Это распоряжение руководства, оно не обсуждается. Поэтому город для меня почти новый. Даже в бытовых мелочах многое непривычно. Например, организация дорожного движения. Чтобы развернуться, нужно чуть ли не километр проехать. Налево на перекрестках почти нигде нельзя повернуть. Хотя коллеги и говорят, что так удобнее, чем в Казани, но пока непривычно. Никак не могу привыкнуть к дробным адресам по комплексу. А когда первый раз заехал в город, еду-еду, а он все не заканчивается. Такие длинные проспекты! Но очень красивый город.

Минакдас Шарапов «С 2003 по 2006 год я отработал у Минакдаса Ахтямовича заместителем. Это человек-легенда, у него более 40 лет стажа, есть чему поучиться» Фото: elitat.ru

— Рассказывая о вас, многие упоминают, что правоохранительную школу вы прошли под началом прокурора Минакдаса Шарапова. Что это вам дало как сотруднику и как человеку?

— С 2003 по 2006 год я отработал у Минакдаса Ахтямовича заместителем. Фамилия Шарапов очень известная в республике. Это человек-легенда, у него более 40 лет стажа, есть чему поучиться. Он говорил: «Камиль, после меня тебя в ежовые рукавицы никто не сможет взять». И действительно, я получил у него хорошую основу, он заложил во мне мощный фундамент знаний.

А затем я ушел в следственный комитет, но и после мы неоднократно с ним работали совместно, поэтому нас многое связывает. 14 лет мы с ним знакомы, из них 7 лет работали рука об руку: он — в прокуратуре, я — в следственных отделах.

— Почему вы в свое время покинули прокуратуру и перешли на работу в следственные органы? Как проходило ваше становление в следкоме?

— Дело в том, что у меня в семье много врачей: и родители, и сестры отца. И сам отец хотел, чтобы я пошел по медицинской линии. Но я чувствовал, что это не мое. А следствие мне, наоборот, всегда нравилось. Еще будучи студентом, я три года проходил практику в следственном отделе прокуратуры — на общественных началах. А в 1999 году по окончании вуза при устройстве на работу у всех с курса спрашивали, кто где хочет работать. В основном высказывали желание стать помощником прокурора и остаться в Казани, а следователями хотели быть немногие. Но это действительно тяжелая работа. Когда очередь дошла до меня, я заявил, что хочу быть только следователем. При этом сказал, что неважно, в каком районе республики. На тот момент вакансии были в Бугульме и Альметьевске. Ни там ни там я никогда не был. Вообще, дальше Кукмора и Казани почти нигде не бывал. Выбрал Альметьевск, стал там в прокуратуре следователем. И с тех времен я свою работу не менял, и когда в 2007 году следственные функции от прокуратуры передали следственному комитету, которое специально для этого было создано. Мне предлагали остаться в прокуратуре, но мой выбор был очевиден — только следствие. Так я и оказался в новой структуре.

«Каждое из дел — это все равно преступление. Вряд ли можно какое-то одно выделить» / Фото: БИЗНЕС Online»

«ПРАКТИКИ РАССЛЕДОВАНИЯ ДЕЛ ВРОДЕ «БОРОВОГО» НЕ БЫЛО»

— Расскажите, пожалуйста, о своем первом деле, которое вы расследовали в следкоме? Или, может, лучше о деле, которое произвело на вас наибольшее впечатление?

— Честно говоря, свое первое дело я не помню. И я удивляюсь, когда коллеги спустя 20–30 лет рассказывают о своем первом расследовании. Ну как можно вспомнить, если эти дела идут постоянно, каждый день?! Вот, например, взять челнинский отдел: на сегодня одновременно более 40 дел находится в производстве! Я помню, что в первые свои два года работы — в 2000–2001 годах — закончил порядка 45 дел: это достаточно много. Тогда я даже стал победителем конкурса профмастерства, стал лучшим по профессии среди сотрудников прокуратуры. Амиров (Кафиль Амиров — экс-прокурор РТ — прим. ред.) наградил дипломом. А в 2002 году проводился уже конкурс среди всех следователей — прокуратуры, милиции, дознания и так далее. И опять я стал лучшим следователем республики, диплом вручал Рустам Нургалиевич Минниханов, еще будучи премьер-министром.

А что касается впечатлений... Взять, например, дело, связанное с главой сельского поселения, или дело Светланы Ахмадеевой, председателя дачного кооператива «Боровое», или когда полицейского оскорбили — ну как их разделить? Каждое из них — это все равно преступление. Вряд ли можно какое-то одно выделить.

— А если по сложности посмотреть? 

— Тогда, наверное, все-таки история с Ахмадеевой. Во-первых, тогда не было практики расследования таких дел. Когда происходят махинации с землями сельских поселений, там многое понятно. А тут Гослесфонд — это уже немножко другая история. Например, мы запросили документы на похищенный участок в 2,4 гектара в Росреестре, а там указано, что собственник — Российская Федерация. Уже в этом сложность была — кого признавать потерпевшим? Конкретного человека, сельсовет, министра лесного хозяйства? Потом по ущербу была сложность. Мы больше четырех месяцев проводили экологическую экспертизу, в итоге насчитали порядка 32 миллионов. Кроме того, на этих участках уже были здания. Пришлось доказывать, что это капитальные строения. По выпилу леса пришлось лесников вызывать, чтобы они определили, например, возраст деревьев — от этого же тоже размер ущерба зависит. Да и с возмещением ущерба были сложности. 32 миллиона же надо было вернуть, а у Ахмадеевой по факту ничего нет. Начали проверять по родственникам, обнаружили, что все имущество — квартиры, земли — числится их собственностью. Стали дальше работать и выяснили, что все это переписывалось, например, на сына после возбуждения уголовного дела. Понятно, что если он не директор нефтяной компании, то у него не может все это сразу появиться. А посмотрели трудовую деятельность, у него и зарплата всего несколько тысяч рублей в месяц. И суд поддержал нас в этом, наложил арест на имущество, которое было оценено намного больше суммы ущерба.

Еще одно сложное дело было в Казани. Произошла серия разбойных нападений и убийств таксистов. Мы вычислили двух фигурантов. В миллионном городе найти их было сложно, но одного задержали. А второй, так получилось, после преступлений успел заявиться в военкомат и на контрактной основе отправиться в горячую точку. Когда это установили, за ним отправилась группа сотрудников МВД. А его часть базировалась в горах. Он, как и остальные контрактники, часто выходил на боевое дежурство, караул и так далее, естественно, вооруженный. Пришлось ждать, когда он вернется, сдаст оружие, только после этого его взяли. Доставили в Казань, и суд приговорил их к серьезным срокам — больше 20 лет колонии каждому.

... «На самом деле победить коррупцию можно не призывами, не баннерами, а только если каждый себе на подкорку запишет надлежащий стиль поведения»
 Фото: baltasi.tatarstan.ru

«КТО НА ВЫСОКОЙ ГОРЕ БУДЕТ «ИГОРКИ» СОЗДАВАТЬ, ЕСЛИ ДВЕ МИНУТЫ — И ТЫ В КАЗАНИ»

— Вот вы сказали, что сейчас в производстве челнинского отдела более 40 дел одновременно. А это много?

— Здесь, однозначно, намного больше объем работы, чем в отделах, где я раньше работал. Я, конечно, на Высокой Горе старался марку держать. Эффективность нашей работы оценивается тем, что лучшему отделу вымпелы вручают. Так вот на Высокой Горе их осталось 11 штук, а всего по республике было вручено 13. Так что наш отдел получал высокую оценку руководства. Но нагрузка здесь все же побольше будет. Однако я с такой нагрузкой уже сталкивался, когда в Казани был заместителем руководителя центрального отдела, который работал по Советскому, Приволжскому и Вахитовскому районам.

— С количеством дел понятно. А есть ли какая-то специфика по содержанию дел, по видам преступлений? Например, в Челнах среди самых громких дел последнего времени называют «дело игровиков» и запрещенной организации «Таблиги Джамаат». Хоть фигуранты и получили реальные сроки, но понятно, что игорный бизнес и экстремизм не искоренены...

— Да, тут есть дела, с которыми я ранее практически не сталкивался. Например, взять недавний случай, когда в Челнах осквернили Боровецкую церковь и расположенный рядом родник. Там возбуждено уголовное дело по нескольким статьям — 214-й, 148-й («Вандализм» и «Нарушение права на свободу совести и вероисповеданий» — прим. ред.). Расследование будет проведено в кратчайшие сроки, предусмотренные УПК. Да, такие случаи в районах, где я работал, редкость. Наверное, это от населения зависит.

Второе направление — это игорный бизнес. Ну кто на Высокой Горе будет такие салоны создавать, если две минуты — и ты в Казани. У меня статистику по игорным делам запрашивают, а я только руками развожу — ну нет такого. Поэтому такая категория дел для меня новая. Но век живи, век учись. Придется учиться. И наоборот, чего-то здесь, в Челнах, нет: те же самые уголовные дела по земле. Как рассказывают коллеги, здесь такие дела штучные.

— И какой вы видите свою работу по незнакомым для вас направлениям?

— Здесь же все правоохранительные органы уже имеют свою методологию по расследованию таких преступлений. Поэтому ничего тут рушить или менять я не буду. Наоборот, если надо будет, лучше лишний раз пойду к сотруднику полиции и попрошу, чтобы научил. Я никогда не считал зазорным с кем-нибудь посоветоваться, потому что нет людей, у которых семь пядей во лбу, не может человек все на свете знать и уметь. Думаю, что ничего сложного в таких делах нет, просто у меня пока не было практики. Будем стараться, будем учиться, встречаться и обсуждать — с прокуратурой, с полицией, с судом.

— Вы сказали, что у нас нет дел, связанных с землей. Но это не значит, что все в этой сфере в порядке. Именно земельные нарушения стали одной из причин почетной отставки экс-мэра Челнов Василя Шайхразиева. Как вы как руководитель следственного отдела можете повлиять на наведение порядка в этой сфере? На кого вы в первую очередь полагаетесь в качестве партнера — местную власть, полицию, прокуратуру, граждан?

— Один в поле не воин — это общеизвестно. Почти все дела — это совместная работа разных структур. Конечно, я буду сотрудничать и с полицией, и с прокуратурой. Если исполком будет подключаться, тоже хорошо. Да и успех будет только в том случае, если сообща решать эту проблему.

— В вашем послужном списке есть дело в отношении руководителя атнинской полиции Ленара Мингазова. В Набережных Челнах сейчас, по определенным сведениям, происходит что-то вроде войны между различными правоохранительными структурами. Что вам известно об этой истории и какое у вас к ней отношение? Насколько часто вообще следкому приходится схлестываться с МВД, прокуратурой, ФСБ?

— Данное дело находится в производстве следственного управления, поэтому как-то комментировать и обсуждать его я не могу. Но какой-то результат будет, истину коллеги найдут. Что касается собственной практики, то особо схлестываться с другими структурами не доводилось. Я по натуре неконфликтный человек. Я следую правилу, что худой мир лучше доброй ссоры. Любая ссора не во благо ни мне, ни начальнику полиции, ни прокурору. Мало того, будут страдать все, вся система. Если не будет единства, все будет хромать. А мы должны работать как единый механизм. Взять любой материал проверки: он сначала находится в полиции, потом поступает к нам, мы передаем прокурору, оттуда дело направляется в суд. Общий механизм должен работать...

... «Цели у нас у всех одинаковые: соблюдать закон, работать по-честному и справедливо» Фото: Олег Спиридонов

«СЕЙЧАС МОДНО В КАЖДОМ РАЙОНЕ ЧТО-ТО ТАКОЕ ПРИДУМЫВАТЬ, ЧТО ТАМ КОРРУПЦИИ НЕТ»

— В декларации 2016 года вы в списке движимого имущества указали только прицеп к легковому автомобилю. Это ваша принципиальная позиция — не иметь в собственности транспортного средства — или вы просто любите передвигаться на служебном автомобиле либо общественном транспорте?

— Я вообще живу в селе в Пестречинском районе. Естественно, в собственном доме. Когда начинал его строить, вставал вопрос с перевозкой стройматериалов. Строители мне и предложили купить прицеп. С тех пор я его постоянно декларирую, хотя он практически не используется. По поводу личного автомобиля скажу, что у меня его нет, хотя и на общественном транспорте я, конечно, тоже не езжу. Тут ведь так, что большую часть времени мы все равно же проводим на работе. Когда бывают громкие происшествия, например, случай с «Булгарией», то там вообще сутками все работали. У нас есть служебный автомобиль, закрепленный за отделом. Он ездит по служебным надобностям всех сотрудников. И так сложилось, что мне этого вполне достаточно. Нет необходимости приобретать личную машину.

— В период вашей работы на въезде в Балтаси висел плакат с надписью «За коррупцию расплачивается каждый из нас». И как же победить коррупцию?

— А на Высокой Горе на жилом доме висит большой баннер: «Высокая Гора — территория без коррупции». Это, наверное, модно стало в каждом районе что-то такое придумывать, что там нет коррупции. Но на самом деле победить ее можно не призывами, не баннерами, а только если каждый себе на подкорку запишет надлежащий стиль поведения. А у нас, наоборот, каждый себе в голову вбил, что, например, чтобы к врачу зайти, надо обязательно что-то дать ему — коробку конфет или бутылку коньяка. То есть мы сами создаем такие условия.

— Какие цели и задачи поставило перед вами начальство на новом месте?

— Цели у нас у всех одинаковые: соблюдать закон, работать по-честному и справедливо. Мы в своей деятельности в первую очередь руководствуемся Уголовным кодексом и Уголовно-процессуальным. Хотя, если честно, помимо этих двух книжек у следователя должен быть еще и фарт, везение. Но вот если вернуться к делу о Боровецкой церкви, то история же получилось громкая, все СМИ об этом сообщили, Москва расследование на контроль поставила. У нас же многонациональная республика, такие вещи воспринимаются всегда очень серьезно. Но раскрыли мы это дело, слава Всевышнему. А если бы не смогли, то, скорее всего, все бы подумали, что церковь и родник изрисовали радикальные исламисты. А межконфессиональная рознь разве кому-то нужна? У нас не та республика, чтобы такое допускать. У нас же много людей разных национальностей, которые вполне мирно живут. У меня, например, много знакомых, которые вступили в смешанные браки. И мы привыкли, что все праздники отмечаются вместе.

— Расскажите, пожалуйста, о своей семье, о том, как проводите досуг, чем увлекаетесь.

— Я женат, супруга тоже закончила юридический университет. Сыну скоро 14, паспорт надо будет получать, дочери 9 лет будет. Пока они обучаются в школах в Казани, но надо думать о переезде сюда, о том, как здесь адаптироваться. Жена у меня полностью занимается детьми — это было мое решение. Сын очень любит кататься на горных лыжах. Дочь уже несколько лет занимается художественной гимнастикой, призовые места на соревнованиях занимает. Очень переживает из-за переезда в Челны, так как, к сожалению, тут нет направления по художественной гимнастике. Да и тренер ее в Казани переживает, у них коллектив за несколько лет сложился крепкий, кого-то надо искать на замену ей, но так, чтобы уровень подготовки подходящий был. Это непросто.

Про увлечения скажу, что, как и сыну, мне нравится кататься на горных лыжах. Тем более что в Кукморе, где проживают мои родители, есть хорошая горнолыжная база. Среди прочего можно сказать и о рыбалке. Но это для меня не сколько результат в виде улова, это скорее некая отдушина. Мне неважно, клюет ли рыба и какого размера. Я ее даже отпускаю. Мне нравится просто посидеть и подумать, собраться с мыслями.

Выходные стараюсь с семьей, конечно, проводить. Это безоговорочно. Нет-нет да и езжу в Кукмор к родителям. К сожалению, получается это не так часто, как хотелось бы.